| Страница: 1 2 Все |
| Петр Бойченко | 26.08.15 01:14 |
| Борису Агееву.
Вы пишете: "Они не о слезинке ребёнка вопиют, они свои язвы расчёсывают. И что им сердюковы и васильевы? Они хотя бы успели заметить, что судебная система потихоньку подбирается к высшим должностным лицам и скоро условными и символическими сроками за доказанные преступления никто из них не сможет отделаться? При том, что среднее звено, а так же мэров и губернаторов вкупе, сажают десятками тысяч в год? Им хочется, чтобы посадили, наконец, премьера или президента - и тогда почувствуют себя счастливыми?" Вашими бы устами да мёд пить! Не буду говорить о том, что сажают не тех, кому Россию отдают в кормление, а тех, кто, в отличии от Сердюкова и Васильевой, сам, случайно оказавшись при должности по причине того, что Россия слишком огромна, себя возомнил боярином. Но речь не об этом. Я-то, не будучи писателем, всего лишь спросил у вас, ПИСАТЕЛЯ, о "Левиафане" как о художественном произведении, которое, как машина, если у неё какая-то одна деталька неисправна, может превратиться из средства передвижения в орудие убийства. По законам драмы если речь идет о зле, то должно быть и добро. Вспомните первый прозаический рассказ нашей европейской цивилизации "Дафнис и Хлоя". Или - античные драмы. Или Шекспира. Или золотой русский литературный век. А добро - это жертва. Не обязательно умирать. Просто если мужа посадили, то можно не спешить в постель к другому мужику. Даже не ради мужа, а ради их общего сына. Чтобы ему было в кого верить. Ну, есть Бог, или его нет?! А у Звягинцева нет ни Бога, ни абстрактного добра. Есть только пауки в банке. Которые пусть поедят друг-друга и тогда, по Смердякову, станут Россией править, как Украиной теперь, "умные немцы". У Достоевского в паучьей карамазовской паучьей банке не случайно же есть Алеша Карамазов. Да и у Ивана Карамазова есть поводы жертвовать собою не только ради утех и желудка. Достоевский нарисовал более страшную физиономию России, чем Звягинцев, но - правдивую и потому не подлую. Да мне ли вас, ПИСАТЕЛЯ, учить, что художественное произведение создается как полнота бытия, а не как список того форума, на который не приглашены оппоненты автора. А вы и сами себе противоречите. В ваших возражениях критикам Звягинцева вы теперь ссылаетесь на присутствие в нашей действительности такого позитива, как сам Путин. А где оно, это августейшее путинское присутствие у Звягинцева? Да, в политике может быть тайный засадный полк. Но в художественном произведении он не может не присутствовать хотя бы "за кадром". Как, например, у "насмешника" Чехова. Или как у Андрея Платонова в страшном "Котловане" и в "Сокровенном человеке". Гоголь после первого тома "Мертвых душ", где все-таки были "лирические отступления", умер от досады по поводу того, что изобразил Россию однобоко, что от стыда, а не по вдохновению его попытка написать Россию с другой стороны получилась суетливой. Он, великий художник, эту попытку сжег! Но тем и предопределил стремление к духовной высоте русского писательского призвания. А вы, писатель, на мой вопрос отвечаете как парторг ("они свои язвы расчёсывают"), а я, не писатель, вам вынужден отвечать с точки зрения даже не гоголевских, а академических законов искусства. Но многие главы этого вашего дневника меня восхитили. Когда вы просто художник - у вас зрение художника настоящего. У меня нет даже кривой мысли о том, что метите вы в номенклатурные Прилепины. Как умный человек, вы лучше прочих должны понимать, что там на все вакансии очередь из московской, "людей близкого круга", тусовки. Но хотелось бы не остаться без ответа на этот свой комментарий. Вдруг я чего-то не понимаю. Только не о покупке мёда рассказывайте, а прямо отвечайте на прямо поставленные вопросы. Вопрос один: в чем я в этом комментарии не прав по законам искусства, а не с точки зрения политической целесообразности? Вы поймите, мое упрямство здесь продиктовано только страхом перед одичанием. Если писатель мыслит как писатель, парторг, как парторг, а я, разночинец (сомневаюсь, что тяну я на интеллигента даже при двух своих дипломах о высшем образовании), как разночинец, то одичание невозможно. А если к писателю обращаются как к писателю, а он отвечает как даже самый искушенный в красноречии парторг, то это уже - одичание. А вам Бог дал талант писательский очень щедро. Иначе бы я к вам не приставал. |
| Борис Агеев | 25.08.15 21:28 |
| Съездил за мёдом в Малеевку, что напротив нас как раз за Чёртовым бугром. Покупаю каждый год у одного человека. Он не бодяжит. Соединяет в одной фляге взяток с цветов, гречихи, липы, подсолнухов, акации. А взял, кстати, по пятьсот рублей за трёхлитровую банку… Это кому интересно.
А тут комментарии и вопросы. Попробую ответить Петру, как Бог положит. По правде сказать – в фильме всех жалко. Даже дубоватого мэра. Особенно жаль Лилю (что она с собой сделала!). Не буду и лукавить - ни над кем не плакал. Объясню почему. Хемингуэевского старика ведь не жалко, а уж он, бедный, как пострадал… И руки стёр удой до кости, и такую рыбину упустил. Но не плакал. Потому что за стариком чувствуется не только характер, за его «случаем» с большой рыбой прозреваются обобщения, просматривается квинтэссенция человеческой истории и личного стоицизма, которые как бы отдельно от «случая», описанного автором в повести. Именно это было интересно, именно это тревожным фоном шло - помимо сочувствия незадачливому рыбаку. Да ведь папа Хэм именно такого ощущения и добивался у читателя. В чём заключается и цель художества – и его загадка. У Христа до распятия (не по фанерным строкам барда: «вот только жаль распятого Христа») были ещё страсти. А как они документально воспроизведены в фильме Мэла Гибсона – это смотреть выше человеческих сил. Тут человеческое, а не Божеское. После такого не воскресают. Но ведь Христос воскрес. Мы чувствуем, что имеем дело не с «фактом» «биографии», а с Событием, исполненным огромного символизма, перевернувшего основы человеческого бытия. После страстей предугадываем радость, а сами описания страстей или их показ, как в мистерии Гибсона, вызывают слёзы очищения. В фильме Звягинцева я схватил то, что было видно. И до сих пор уверен, что в фильме нет схематизма, но ощущается страдание. Оно ни в ком из персонажей убедительно не воплощено? Это другая сторона фильма, о которой я говорил в Вахтенном журнале. Там ведь, кроме Лили (в последней её сцене на берегу залива - кто из зрителей может уверенно сказать, что на её глазах не было слёз?) и адвоката никто не пропащий. Ни сын Николая, ни Лилина подруга, ни ДПСовец, ни даже дубоватый мэр. Каждый может быть искуплен. Не хотелось уподобляться в оценках серьёзных вещей некоторым нашим форумчанам… Они не о слезинке ребёнка вопиют, они свои язвы расчёсывают. И что им сердюковы и васильевы? Они хотя бы успели заметить, что судебная система потихоньку подбирается к высшим должностным лицам и скоро условными и символическими сроками за доказанные преступления никто из них не сможет отделаться? При том, что среднее звено, а так же мэров и губернаторов вкупе, сажают десятками тысяч в год? Им хочется, чтобы посадили, наконец, премьера или президента - и тогда почувствуют себя счастливыми? Вот это грустно. Кто ж управлять пойдёт? |
| Ирина | 25.08.15 20:29 |
| Владимир, вы как марсианин. У вас непонятные нравственные критерии. Или вы просто, как Чубайс, ненавидите нашу православную цивилизацию.
С нетерпением жду ответа уважаемого Бориса Агеева на вопрос Петра Бойченко. |
| Владимир Коровин | 25.08.15 19:19 |
| Илья...Вы что, пьяный? Пожалуйста, учитесь формулировать. |
| Илья | 25.08.15 18:03 |
| Владимиру Коровину
Если вы Левиафан, то какая вам разница, какие в России суды. А если вы человек, то плюньте в харю судье. А какой-нибудь Левифан пусть напишет, что вас должны посадить за хулиганство. И ведь посадят! Вы, Левиафаны, хотите, чтобы вам на блюдечке принесли справедливое правосудие. А нормальная человеческая реакция на беспредельщиков вызывает в вас видовое отвращение. |
| Владимир Коровин | 25.08.15 16:28 |
| Ещё не пришёл в себя после опуса Дорошенко и комментариев его приспешников. Пётр Бойченко ещё не в курсе, что освободили Васильеву и ей ещё заплатят 300 млн рублей? Публичный смачный плевок в харю российского правосудия. "Левиафан"? Не спорьте о прошлогоднем снеге. |
| Петр Бойченко | 25.08.15 13:53 |
| Более рельефно, зримо эти замечательные размышления воспринимались бы, если б публиковались не скопом, а по одной или по две. Что касается фильма Звягинцева «Левиафан», то если б назывался он "2050 год. Левиафан", то у меня бы претензий к нему не было, я бы принял его как художественную правду о том будущем периоде истории России, когда в ней ни одной человеческой души не останется, когда её крупные приматные хищники будут поедать мелких человекоподобных приматов, для которых смысл человеческой жизни уже недоступен. Но у такого фильма и зрителей бы не было, потому что страшным он является лишь для человеческих душ. Вот если бы в фильме не страдающий примат был, а человеческая душа, если бы было в нем то, что Достоевский называл "слезинкой ребенка", то это была бы трагическая правда о современной России. Эти "слезинки" еще живут во всех наших городах и весях. И только поэтому мне Россию жалко. А когда её будут населять только такие герои, как в фильме Звягинцева, то мне такой России уже не будет жалко. Но не для того ли Звягинцев ни одного достойного сострадания в фильм свой не включил, чтобы Россию нам было уже не жалко? Мне интересно, что ответит РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ БОРИС АГЕЕВ на этот мой вопрос. |
| Валерий Яковлев | 25.08.15 00:06 |
| Очень хорошо про петарду. И про аптеки с Познером. Но про петарду лучше. Гораздо лучше! |