Что-то вспомнилось:
"Заговорили о поэтах. Тут же обнаружилось – не знает Кожинов нас, поэтов русских, кто живёт далеко от Москвы. ...Русское слово для Кожинова – не многозвучнее мухи, не ослепительнее степной зари, не беззащитнее маминой обиды, не умнее его самого. Кожинов пишет – как ест в благородной еврейской кухне: думающе, с выбором, не спеша и долго, а главное – вовремя и последовательно. И поэтов молодых Кожинов научил тому же: непротивлению личному чреву. Кожиновская тяга рулить салонами и награждать «правильною дорогой истории и культуры» литераторов, советовать им и образовывать их дала свои результаты. Туго слыша громы и разливы песенного русского моря, категорически отвергая разинские буйства русского стиха, он постепенно внедрил во вкус учеников и соратников равнодушие – безразличие: вот – русская молния, а вот – еврейское подражание, игра в молнию, но без высверков искристых и трав, осиянных ливнями.... Кожинов не осилил, не опроверг поэта Льва Котюкова, а Лев Котюков своим творчеством опроверг вкусы неопровержимого Кожинова. С талантливыми поэтами бороться трудно и, разумеется, бесполезно."
Из книги Валентина Сорокина "Восхождение" |