Страница: 1 2  Все

Александр Щербаков 17.02.17 13:06
"НесчастьЮ верная сестра...."
Да, о новизне давно сказано: что талантливо, то и ново... Всё просто, как... бином Ньютона. К примеру, думал я, что иркутскую "стенку" крепких поэтов знал от и до, поименно. Однако года два назад вдруг открыл в "НС" иркутянку Валентину Сидоренко, удивительно талантливую. Стихи точные, умные, искренние. Новые. Хотя вроде и традиционные. Или возьмите Ольгу Фокину. Никаких тебе изысков, никакого "новаторства", а ведь лучше неё о деревне, о крестьянах и особено крестьянках никто нынче не пишет. Чем она берёт? Да той же искренностью, простодушием, правдивостью, которые, может, и есть поэтический талант. По крайне мере, русский. А Дворцов о каких-то кризисах поэзии... Знать её надо, не замыкаясь на "обоймах".
Николай Дорошенко 17.02.17 12:20
Дворцову

Василий Владимирович, эпигонство и следование традиции - это не одно и то же.
Никто не будет оспаривать то, что эпический жанр - самый высокий, что требует он особого способа мышления, особой протяженности мысли.
Вот у Сырневой стихотворение "Противостояние Марсу"

Над черной пропастью пруда,
над темным лесом и над степью
встает кровавая звезда
во всем своем великолепье.
Она царит, в сердца неся
и восхищенье, и усталость,
и перед ней природа вся
ушла во тьму и тихо сжалась.
И всякий маленький листок
молчал, и птица затаилась.
И каждый тихо изнемог,
еще не зная, что случилось.
Звезда! Ничтожны пред тобой
мои поля, мои дубравы,
когда ты луч бросаешь свой
для развлеченья и забавы.
И подойдя, что ближе нет,
как злобный дух на голос выпи,
ты льешь на нас разящий свет,
который днем из нас же выпит.
И мы молчим из нашей тьмы,
подняв растерянные лица —
затем, что не умеем мы
противостать, оборониться.
Мы тихо сжались, чтоб пришли
разруха, войны и неволи
и обескровленной Земли
сухая судорога боли.
Я не ищу судьбы иной
и не гонюсь за легкой славой:
не отразить мне свет ночной,
насквозь пропитанный отравой.
Но травы, птицы и цветы
меня о будущем просили.
И молча вышли я и ты
навстречу неизвестной силе.

Это эпическое стихотворение именно по характеру мысли.
Но обрати внимание на то, что современные поэмы - твои собственные, Ирины Семеновой и Расторгуева - написаны на историческом материале, а не на современном. Это потому, что события прошлого сами уже обрели свои смысловые пространства в нашем мироздании.
Но вот же Сырнева сумела под "мы" обозначить, как на гигантском полотне, словно бы аж все человечество, которому некий рок бросил страшный вызов. В этом её новизна. И плевать мне, какая у неё рифма. Это новизна самого таланта.
А вот заключительная часть её стихотворения "Зимняя свадьба" - это когда герои, отгуляв свадьбу (вдоволь нажившись на этом свете), попадают в рай:

Долго душе привыкать,
как на чужбине, в раю,
вечно грустить-вспоминать
зимнюю свадьбу свою.
Из невозвратных краев
немо смотреть с высоты
на белоснежный покров,
на ледяные цветы.
Некому будет спросить:
чем ты, душа, смущена?
И не успела остыть вровень
с бессмертьем она.

Это не эпос, но это картинка, увиденная зрением эпическим и написанная эпической широкой кистью.
Нынешнее время стремительно меняется, не успевают глыбы новых Гекторов и Ахиллесов сформироваться и затвердеть - а уже из их крошки вылепляются новые Гекторы и Ахиллесы. Мы живем словно бы в муравейнике, внутри броунского движения. Какой уж тут эпос.
Хотя, с другой стороны, Сырнева в "Противостоянии Марсу" все лишнее отсекла и прояснилась воля, судьба и "обескровленной Земли
сухая судорога боли" во вселенском масштабе.
Поэзия - это так просто - сего лишь поставь слова в определенном порядке, придай им живой, как в глазах, блеск, подчини их мелодии живого человеческого голоса - и всё. Но почему у одних получается живое, а у других мертвое - это великая тайна.
Может быть разговор о поэзии самым продуктивным получился бы, если б мы осмысляли опыт тех современных поэтов, которые открывают новые смысловые пространства. Пушкин все смысловое богатство мировой поэзии, в конце концов, использовал, как кирпичи от старой печки используют для строительства новой, более просторной.
Дворцов 17.02.17 10:22
Николаю Ивановичу Дорошенко.
Счастлив, что стучал, стучал и достучался - открыли таки дверь в обсуждение проблемы. Если уже не беды: да, наша современная поэзия в явном всем кризисе. Возможно не только наша, русская, но что нам до немцев? Пушкин, Маяковский, Кузнецов, говорите? Николай Иванович, а сколько сегодня очень даже неплохих Есениных с нами за столом сидят? И что с того? "Берёзонька над реченькой, соловушка на зореньке" - да разве кто посмеет не похвалить? Нет, давайте честно: Русская Поэзия сегодня в кризисе дурного подражательства формам и содержанию находок 50-летней давности. Чему мы радуемся? - 2-3 свежим строчкам в сотнях штампованных? Да один только "бум женской поэзии" - страшный признак застоя! Хорошо как-то Александр Бобров вспомнил высказывание Льва Толстого о том, что из средних (!) писателей лучшие женщины, потому как эмоциональнее и честнее. Николай Иванович, вы-то видите, хоть и лукавите - эпос, который должен быть в любом творчестве вершиной и доминантой сегодня в упадке. Эх...
Николай Дорошенко 17.02.17 01:13
Очень хорошая, с полнотой мнений, дискуссия.
Поэтому, нарушая редакторский регламент, от себя добавлю просто как коллега уважаемых участников круглого стола.
В пору моей молодости было все, в том числе и от Вознесенского "чайка - это плавки бога" (как тут не вздрогнуть?)
Но вдруг появился Юрий Кузнецов. Со свой интонацией, со своей личной образной системой, а главное - со своей мыслью. И классическая форма, в которую был заключен его новый поэтический голос, лишь придала этому голосу благородство. Да и как познать вкус нового вина, не вливши его в классический бокал?
Был в истории русской поэзии пример, когда поэт пришел со своим вином и со своим бокалом - это Маяковский.
Но ведь сразу этот его бокал с ломанной строкой был принят, как граненый стакан скульптора Мухиной, вдруг ставший русским национальным стаканом.
И многие поэты, например, Роберт Рождественский, с этой ломаной строкой Маяковского срослись вполне органично. И стала она исчезать естественным образом, только потому, что пафос из нашей жизни испарился, и не только новых "левых маршей", а и новых Гагариных у нас уже нет.
Да и прочтите пару стихотворений Горация. А потом пару стихотворений Пушкина. А потом почитайте наших современных лучших поэтов - Сырневу и Ефимовскую, Перминова и Аврутина, Кирюшина и... их десятки, высочайшего уровня, вот, например, Лясковскую почитайте, которая если запятые не ставит, то этого не замечаешь, потому что энергия её строк увлекает и не требует запятых, все и без них понятно. Хотя и запятые бы не помешали. Но анатомия стиха понятна: все, что в слове заключено, звучит. Как в гитаре должна звучать каждая струна, а не одна и одним пальцем трогаемая. "Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье..." - это же как мрачнейшие басы звучит даже и по тембру звука! А уж дальше какое сверкание и сияние: "Несчастья верная сестра..." И дальше уже не враждебный, а обнадеживающий по звуку рокот слов: "Надежда в мрачном подземелье..." Даже слово "несчастья" сверкает вопреки его значению! И это всего лишь - "публицистика"!
На бессознательном уровне слово, как небо, как солнце, как облака, как деревья, раскрывается нам уже познанным нами за тысячи лет нашими предшественниками. Появится новый Маяковский, который Пушкина "сбрасывал с корабля современности", но всё пушкинское богатство в стихе, как в таблице Менделева, сохранил, добавил лишь новую интонацию - будем рады. И ведь эта всего лишь новая интонация, один элемент, как один ген, вдруг меняет весь генетический код, меняет человеческий тип словно бы уже на иную расу.
А почитайте поздних латинских поэтов. Там и ромбиком, и по всякому строки располагались. Но уже не было личности, равной Горацию.
Поэт - это личность. Новая личность. А культура стиха - это как хороший автомобиль, учитывающий все достижения автомобилестроения, а не отрицающий их. И если ощущаешь, что автор этого автомобиля умный и участливый к тебе человек, то даже и железяка-автомобиль может стать родным.
А где разница между "Памятником" Горация (в моем любимом переводе А. П. Семенова-Тян-Шанского) и "Памятником" Пушкина:

Создан памятник мной. Он вековечнее
Меди, и пирамид выше он царственных.
Не разрушит его дождь разъедающий,
Ни жестокий Борей, ни бесконечная

Цепь грядущих годов, в даль убегающих.
Нет, не весь я умру! Лучшая часть моя
Избежит похорон: буду я славиться
До тех пор, пока жрец с девой безмолвною

Всходит по ступеням в храм Капитолия.
Будет ведомо всем, что возвеличился
Сын страны, где шумит Ауфид стремительный,
Где безводный удел Давна - Апулия,

Эолийский напев в песнь италийскую
Перелив. Возгордись этою памятной
Ты заслугой моей и, благосклонная
Мельпомена, увей лавром чело мое!

Да только в том, что Пушкин в старые меха влил новое вино! "Избежит похорон...", "Мельпомена, увей лавром чело мое..." - это всё детализация обрядовая, которая римлянам была важна, а ведь даже повтор у Пушкина "Нет, весь я не умру", звучит по-новому!
А слово - это куда большая тайна, чем тайна причин того счастья, которое можно испытать, садясь за руль шедевра автомобильного производства.
Подобно тому, как без арифметической таблицы умножения не может быть высшей, уже запредельной, математики, так и высокой поэзии без фундамента её тысячелетних опытов быть не может.
А я уже и не говорю об опыте нашего простого нравственного развития, которое в "памятниках" Горация и Пушкина мы различаем:
"Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца".
 Имя: 

Комментарий:



 Введите только то,
что написано строчными (маленькими) буквами:
 ПОДсветКА