Когда читаешь "Архиерея" и "Святой ночью", так светло и строго становится на душе! И понимаешь, что всё это -- правда. Ни разу Чехов не отступил от самого себя, не написал ни строчки в угоду кому-нибудь. Даже Толстой с его мировым авторитетом не заставил Антона Павловича сделать пьесы драматичней, как того желал Лев Николаевич.
Когда представишь, сколько он сделал за свою короткую жизнь, это не умещается в сознании. В холерные годы больше тысячи крестьян и фабричных были на его врачебной ответственности, и ни один не заболел. В голодные для средней России годы подключил все свои связи и возможности, чтобы спасти людей. Земские врачи и учителя очень часты в его рассказах, -- Чехов старался привлечь внимание общества к их тяжкой участи. А Сахалин! Да он навсегда останется чеховским Сахалином.
В жизни Антон Павлович был разным. Мог шутить и смеяться, любил женщин, и они его любили, не терпел пошлости, чванства, и никогда не лез на глаза вышестоящим, чтобы иметь от кого-то какие-то льготы. |