|
БЫЛО – ДА ПРОШЛО
Я пел ей песни под гармошку,
Ей пели песни соловьи…
Не знал, что любит понарошку
Она творения мои;
Не знал, что ей, необычайной,
Милей, чем соловьиный свист,
Вдруг стал гитары звон печальный,
Что сниться стал ей гитарист…
Я полыхнул! – Сильней заката!
Винил её во всех грехах.
Она и вправду виновата
Была – во всех моих стихах.
И пусть она их не любила,
Спасибо ей – за красоту!
Спасибо ей, что не сгубила,
Как заморозок: на цвету;
Ещё за то, что опьяняла,
Но помогла и отрезветь:
Я понял, что для жизни мало
Лишь под гармошку песни петь.
Но вспомнил свет её окошка,
И сердце грустью обожгло:
И вновь заплакала гармошка
О том, что было – да прошло.
КОГДА-ТО РОЗОЙ БЫЛ
ШИПОВНИК
Когда-то розой был шиповник…
«Смотри, ослепнешь, босота! –
Шутил подвыпивший садовник, –
Тебе ль такая красота?»
А я заглядывался часто –
Была прекрасна розы власть…
Поныне вспоминаю час тот,
Когда пришёл её украсть.
Луна таращилась, как идол,
Стращал меня бесстыжий свет,
Но юркнул в сад – и… не увидел,
Разгрёб кусты, а розы – нет…
В печали – я, в слезах – садовник:
Я – не украл, старик – не спас…
Когда-то розой был шиповник.
Неужто розы не для нас?!
В ЛЮБВИ НЕ ВЕДАЯ ОБМАНА
В любви не ведая обмана,
Весною каждой лишь о ней,
В кустах сиреневых тумана
Поёт влюблённый соловей.
Оттолчка! Трель! Ещё коленце!
От счастья ль плачет он навзрыд?
И снова замирает сердце,
И вновь, опомнившись, частит.
Но грустно, весело и звонко
Меня научит петь не он,
А симпатичная девчонка -
В неё без памяти влюблён.
ЗАКЛАДКА
Былое – книга. Нет, не сладко
Мне о своей читать судьбе.
Но есть заветная закладка:
На тех страницах – о тебе.
Я, словно школьник на уроке:
Таясь, смотрю на россыпь строк,
И – околдовывают строки,
И – забываю про урок.
Ещё бы! Ты подобна чуду!
Светло печалясь, как теперь,
Вновь о тебе я думать буду…
Пока не выставят за дверь.
Я ТОБОЙ ЛЮБУЮСЬ, МИЛАЯ...
И не розой, и не лилией –
Пусть цветут и пахнут сладко –
Я тобой любуюсь, милая,
Ненаглядна, Ненаглядна.
Думал я, что чувство ревности
Это – глупость, это – древность,
Но и ныне, словно в древности,
Портит кровь влюблённым ревность.
Мне, придирчивому к внешности,
На тебя не насмотреться…
Как вместилось море нежности
В мой комок холодный – в сердце!?
ЛУННЫЙ ВЕТЕР
Разбранился с милой – вот беда!
И по лугу в настроенье жутком
Я бреду неведомо куда
По ромашкам и по незабудкам.
И увидел вдруг, что с высоты
Дует ветер – зримый, еле слышный:
Лунный ветер! – Он мне шепчет: «Ты
Зря себя считаешь – третий лишний».
И ещё он шепчет: «На Земле
Для меня все души – не потёмки,
И давным-давно известно мне:
Где живёт любовь – живут размолвки.
Но в размолвках нет большой беды:
Пользуясь своей волшебной властью –
И стихи простые, и цветы
Могут привести влюблённых к счастью»…
И услышав золотой совет,
Я иду к единственной на свете
И несу ромашковый букет
И стихи – стихи про лунный ветер.
МНЕ СНИТСЯ НАШЕ ЛЕТО
Мне снится наше лето:
От чувств хмельных дрожа,
Мы прячемся от света,
Как будто от дождя.
Мечтал:
Тебя – жар-птицу –
Не выпущу из рук,
Но покорять столицу
Ты улетела вдруг.
Что делать? –
Я не ведал,
И мимо моря ржи
Умчался тоже – следом –
Из сказочной глуши.
Теперь там воет вьюга
О том, что на Земле
Забыли мы друг друга…
Но – ты приснилась мне.
Мне снится наше лето:
От чувств хмельных дрожа,
Мы прячемся от света,
Как будто от дождя.
ПОМНИШЬ?..
Огневые пионы заката
Отцветают на склоне дня.
Я влюблён был в тебя когда-то,
Ты когда-то любила меня.
Научился других целовать я,
Но всё чаще влетает в сны
Твоё нежно-зелёное платье –
Цвета глаз твоих и весны.
Помнишь:
Месяц – дружок мой близкий,
Из сиреневых зарослей туч
В твои окна бросал записки:
Выходи, мол, – поэта не мучь!
Не учили тебя на уроке
Этой грамоте неземной,
Но смешные лучистые строки
Понимала ты той весной.
А когда мы расстались – месяц
Потускнел, где-то стал пропадать…
Только лет через семь или десять
Он, как раньше, начал сиять.
ЗАЧЕМ?
Зачем – и сам не очень понимаю, –
Когда кругом октябрь и листопад,
И ночь кругом, – зачем я вспоминаю
Тот край и май, и белый-белый сад?
Иль потому, что лет мне мало было? –
Душе казалась сказкой глухомань:
Зимой шёл снег! И долго вьюга выла!
Весной цвела сирень! – Куда ни глянь.
Там девушка – печальная, как ива,
Мне повстречалась!.. И в один из дней,
Под облаками Белого Налива
Мы в первый раз поцеловались с ней.
И побрели: казалось, – к счастью, к раю!
И нас застиг в дороге звездопад!..
Не знаю сам – зачем я вспоминаю
Тот край и май, и белый-белый сад?
ВОСПОМИНАНИЯ
Ах, как цвела она в те дни!
А я был слишком прост.
Воспоминания! Они –
Как свет погасших звёзд.
Они меня лишали сил,
Но сделали сильней.
Мне светит свет ночных светил
И свет угасших дней.
МАТТИОЛЫ
«Ученье – свет!..» Но, грамотей,
Я всё ж не бредил школой.
И вдруг – в ней сделалось светлей
От девочки весёлой.
Она до этого жила
В ста милях от Аляски,
А мне казалось, что пришла
Она в наш класс из сказки.
Не забывается, как с ней
Мы шли домой из школы…
Был вечер. Щёлкал соловей.
И пахли маттиолы.
Любила ли она в ответ? –
Да разве важно это?..
О, как прекрасен белый свет,
Когда ты полон света!
Когда ты слышишь соловья,
Когда впервые – сами –
И радость, и печаль твоя
Становятся стихами;
Когда торопишь ты рассвет!
Когда - лишь ночь до школы!
Когда тебе шестнадцать лет!
И пахнут маттиолы!
А МНЕ КАЗАЛОСЬ...
И не таил, и не таю:
Есть та, которая мне снится.
В её светёлке, как в раю,
Нам пела розовая птица.
Она о счастье пела нам
С декоративной тонкой ветки;
Она о счастье пела нам,
Порхая, прыгая по клетке.
Но не таил и не таю:
Вдруг – той, которая мне снится,
Другой стал мил… И, как в раю,
Им пела розовая птица…
Ах, птица! Я ль не понимал,
Что не она – что сам дал маху?
Зачем же лихом поминал
Поющую о счастье птаху?
Не в том ли вся её вина,
Что клетка ей осточертела,
И горько плакала она,
А мне казалось – сладко пела?..
ВЕСНА ПРОШЛА
Весна прошла...
Прошла - как ты:
Слепя меня прохладным светом.
И в палисаде не прогретом
Взошли рассеянно цветы.
Ах, эти всходы в палисаде!
Не так ли в памяти моей
Ты появилась?.. Бога ради! -
Цвети! Цвети не только в ней:
Цвети!Цвети на свете этом!
Цвети и осенью - как летом. |
КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА
Вырастал кораблик из тумана,
Оглашал гудками ширь и высь,
И с Маринкой – дочкой капитана
К пристани мы радостно неслись.
У Маринки взгляд был синий-синий!
Я её в мечтаньях звал моей,
Потому что – не было красивей,
Потому что – не было милей…
Обнимал моряк мою любимку,
Сладости, обновки ей дарил;
Шли они по берегу в обнимку,
И моряк Маринке говорил:
«Ах ты, чаровница! Ах ты, фея!..
С отчимом-то ладишь?.. А сестру
Как назвали?.. Подрастай скорее, –
Я тебя в столицу заберу»…
О, как невзлюбил я капитана!
Белый день вдруг превратился в ночь:
Я всё думал: «Поздно или рано
Заберёт моряк с собою дочь»…
Я всё думал: «Поздно или рано…».
Эта дума омрачала жизнь…
И кораблик вырос из тумана,
Огласив гудками ширь и высь.
И пошли мы к пристани, как в детстве:
Подошли к нахмуренной реке,
И нарисовал я своё сердце
Веткой ивы на сыром песке.
И сказал, пронзив его стрелою:
«Раз не любишь – жизнь свою сгублю!».
А в ответ: «Мне счастье лишь с тобою», –
И под сердцем вывела: «ЛЮБЛЮ»…
У Маринки взгляд был синий-синий!
Я её в мечтаньях звал моей,
Потому что – не было красивей,
Потому что – не было милей…
Может быть, давно забыть мне нужно –
Как смотрел вослед я кораблю,
И как стёрли волны равнодушно
Моё сердце и её «ЛЮБЛЮ»…
БЫЛА ЛЮБОВЬ...
«Люблю!» –
Ты мне в ответ глазами молвила,
И, как от зелья, от зелёных глаз
Я пьяным был!
Заворожённой молнией
Берёзка у крыльца встречала нас.
Была любовь!
Любовь была без памяти!
Но время шло – как дождь, как снегопад.
Моим глазам
Зелёными глазами ты
Всё чаще отвечала невпопад.
А после
Мы друг дружке всё припомнили:
Ты мне – грозу и сумрачность мою,
А я тебе –
Берёзовую молнию,
И – как глазами молвила «Люблю!».
СОСНЫ В СНЕЖНЫХ РУКАВИЧКАХ
Сосны в снежных рукавичках.
Ночь пушиста и светла.
Здесь, у чёрта на куличках,
Раскрасавица жила.
Дом её в годах затерян.
В нём, нетрезвый от весны,
Закрывал частенько двери
Я с заветной стороны.
Но зимой неумолимой,
С заоконным плачем ив,
Разругался я с любимой,
Льдистых слов наговорив.
Те слова мои – уверен –
Были тут же прощены,
Но захлопнул всё же двери
Я с обратной стороны.
Нет нелепиц несуразней
Той нелепицы в судьбе:
Я сказал: «Прощай!», – но разве,
Разве верил я себе?
Разве милой я не верил?
Разве был я без вины?
Но навек захлопнул двери
С невозвратной стороны…
Сосны в снежных рукавичках.
Ночь пушиста и светла.
Здесь, у чёрта на куличках,
Раскрасавица жила.
РОМАШКИ
Когда впервые кто-то любит,
Он не одну ромашку сгубит.
И я немало их сгубил,
Когда впервые полюбил.
Как билось сердце под рубашкой! –
Я рвал ромашку за ромашкой,
И лепестки ромашек тех
Кружили, словно первый снег!
Но лепесток последний снова
Шептал мне два горючих слова:
«Не любит!». – Слов печальней нет,
Когда тебе шестнадцать лет.
И вновь из-за моей печали
Цветы беду свою встречали;
И вновь из-за моей тоски,
Как снег, кружили лепестки.
И лепесток последний снова
Шептал мне два горючих слова:
«Не любит!». – И казалось мне:
Я всех несчастней на Земле…
Затосковал. Но понял всё же,
Что тосковать совсем негоже:
Что я тогда счастливым был –
Ведь я так юн был! Так любил!
К тому ж осталось от былого
Не только два горючих слова:
Ещё забыть я не могу
Цветов позёмку на лугу.
Ах ты, ромашковая юность!
Ты песней вновь ко мне вернулась!
И лепестки ромашек тех
Кружатся, словно первый снег!
ЯГОДНИК
Я знал и сам, что труд напрасный –
Под осень ягоды искать,
И всё ж листвою жарко-красной
Окликнул ягодник опять.
Как по чужой, по странной воле
Я тронул лиственный огонь:
Он не обжёг мою ладонь,
Но сердце вскрикнуло от боли,
Заколотилось и заныло...
А я-то думал – обошлось:
Нет, не забыло, что любило!
Нет, не забыло – обожглось!
КОНИ И СТИХИ
Я выручал деда Колю,
А дед Коля меня;
Он – наш колхозный конюх –
Давал мне любого коня.
Носился я, как угорелый,
Мимо её окон:
Чтоб знала, какой я смелый,
Чтоб знала, что я влюблён.
Я к ней боялся подъехать,
Но подошла она.
Признался… Она без смеха
Сказала: «И я влюблена»…
Ходили мы к деду Коле,
Давал нам старик коней,
И мы и в луга, и в поле,
И в рощицу ездили с ней.
И думал я: это кони
В любви помогли – не стихи.
Махну-ка я после школы
В конюхи иль в пастухи…
А лето закончилось стужей,
И я разглядел, дуралей:
Пастух ей совсем не нужен,
И конюх не нужен ей.
От глаз её, как от погони,
Я в городе скрылся большом.
Я счастлив с другою, и кони
Уж точно теперь ни при чём.
Но и от прошлого, видно,
Остались не только стихи:
Перед людьми мне стыдно,
А то бы махнул в пастухи.
ВОСПОМИНАНИЯ
ПОД РОКОТ МОТОЦИКЛА
Чем радужней грёзы,
Тем облачней грусть...
Девчонке, которая снится,
Сказать наяву о любви я стыжусь,
А Ромка-Цыган не стыдится.
И голову, видно, вскружил он всерьёз
Моей-не моей синеглазке:
Куда-то на «Яве» её он увёз
Из сердцем придуманной сказки.
Увёз, не жалея ни поршней, ни свеч,
И выпучив чёрные зенки.
А платье её подлетало до плеч,
И прыгали грудь и коленки.
А я, обомлев, вроде старого пня
Стоял возле нашей калитки,
И ревность когтила-терзала меня,
И жгли мою душу завидки...
Но скоро узнал, что завидовать – грех,
Что юность проходит минутой,
Что все мы увозим когда-нибудь тех,
Которые снятся кому-то.
В ПАРКЕ
Дождь - как из ведра!
Эх ты, синоптик, -
Где тобой обещанная сушь?
Липа держит надо мной свой зонтик,
Вновь напомнив мне родную глушь.
Там я жил беднее, но счастливей:
Там, остереженьям вопреки,
Я пережидал с дивчиной ливень
Под цветущей липой у реки.
Я робел -
Не смел поцеловать я,
Но зато она была смела
И в промокшем платье -
Как без платья -
На седьмое небо зазвала...
Пусть вокруг и сумрак, и ненастье -
И не зябко мне, и не темно:
Значит, всё же было -
Было счастье!
Разве было липовым оно?..
ОКОЛИЦА
Там, словно море, волновалась нива,
Там, словно райский, цвёл колхозный сад,
И у реки роняла слёзы ива,
И таял алым парусом закат.
Там с девушкой красивой мы встречались,
И я успел к ней сердцем прикипеть,
Чтобы сегодня, солнечно печалясь,
О той любви, о первой, песни петь.
Да, в будущее я смотрю тоскливо,
А в прошлое бросаю добрый взгляд,
Хотя и горько плакала там ива,
И таял алым парусом закат.
Но если то, что было – не забылось,
Но если вспоминается светло,
То, значит, юность с нами не простилась,
И, значит, то, что было – не прошло.
Нет, не прошло! И не пройдёт! Всё живо!
Тем более – как много лет назад –
Там, у реки, роняет слёзы ива,
И тает алым парусом закат. |