Сергей Павлович Бабкин

Сергей Павлович Бабкин (1960 - 2005) родился в Курске. После окончания Курского политехнического института работал в "Курскпромстройпроекте". Впервые его стихи были напечатаны в альманахе "Полдень" (Курск) в 1991, в 1992 - в сборнике "В родном краю" (Воронеж), в 1993 - в альманахе "Куликово поле". В 1994 вышел сборник его стихов "Подземный переход" (Курск, "Крона"). Член Союза писателей России с 1995.

 

В 2015 году исполнилось 55 лет со дня рождения и 10 лет со дня смерти замечательного русского поэта Сергея Бабкина.

А Я НАДЕЯЛСЯ НА ЧУДО
А я надеялся на чудо...
Ну, а чудес на свете нет.
Есть жизнь до некоторых лет,
Любви счастливая минута
Да родина твоя и мать.
А остальное - лишь причуды
Мосфильма или Голливуда,
Которым нечего терять.

Когда бывало в жизни худо,
когда бросало вкривь и вкось,
Иные не скрывали слез - 
А я надеялся на чудо.
Надеждой этой был согрет.
И пусть не очень я везучий,
Но избежать немалых бед
Мне помогал чудесный случай,
Хотя чудес на свете нет.

                                
НИЧИВО-НИЧО
Шаг с протяжным вздохом,
Живчик по виску – 
Плохо, очень плохо
Было старику.

Он присел на лавку,
Легок, ростом мал, –
Под ногами травку
Даже не примял.
Тер рукою правой
Левое плечо
И твердил упрямо:
- Ничиво-ничо...

Вызвать неотложку
Предлагал народ.
- Посижу немножко –
Ничиво, пройдет.
Я уже лечёный, –
Был его ответ.
А в глазах смущённых
Тихий добрый свет.

- Нет, ничо...
Но вскрикнул,
Вздрогнул и обмяк...
Старина, старик мой,
Разве ж можно так?!
Сколько в жизни раз ты
Это вот "ничо"
Говорил не праздно,
Левое плечо,
Знамо, вкупе с правым
Подставляя под
Тяжесть буден ратных,
Трудовых... И вот...

Гул примчавшей скорой...
Беспризорный пес,
Словно чуя горе,
В небо тычет нос.

Ты не вой покуда,
Погоди, дружок.
Худо, очень худо.
Но всему свой срок.

До сих пор на свете,
Может, и живёт
"Ничиво" вот этим
Бедный наш народ.

Ничего – не сгибнем,
Выдюжим, смогём,
с "ничивошним" хрипом
Все переживём.

***
Стёжку за стёжкой кладу на прореху – 
Много ли надо зимой человеку? –
На рукавице латаю дыру.
И за починкой решаю спокойно,
От горькой сути сих дум отчужденно:
Не всё равно ли когда я умру.

Летом, так летом. Зимой, так зимою.
Осенью можно, а можно весною.
Не все равно ль: в ледоход, в листопад.
Завтра, так завтра – печаль небольшая.
Лишь бы священник, меня отпевая,
Спешкой излишней не скомкал обряд.

Стежки легли, как шаги по пороше...
Ладно, не ладно ли жизнь свою прожил?
А-а-а... как сумел, так и прожил. Греша.
Вот и вопрос мой обыденен даже:
Не всё равно ли когда, отстрадавши,
Бренное тело покинет душа?

Не всё равно ли?
Да жаль рукавицы:
Могут ещё послужить, поноситься,
Может, Бог даст, не один ещё год...
Стёжку за стёжкой кладу на прореху,
Не тороплюся с починкой, не к спеху – 
Время всему и всему свой черед. 

ИГРА В ШАХМАТЫ
Доска на скамейке. Игра лишь в начале…
А ты то и дело – взгляну лишь случайно –
Мелькала в окне.
Мой старый соперник сантехник Михалыч,
Ехидно в седые усы усмехаясь,
Подмигивал мне.
Я жаждал в дебюте раздолья, просторов:
Гнал пешкам вослед, в продвиженьи нескорым,
Проворных коней.
А ты выбегала во двор, озорная,
И рядом садилась, румянцем пылая
До самых бровей.
И, низко склонясь, что-то мне щебетала
И ухо копною волос щекотала –
Я ухо чесал.
Толкала меня белым круглым коленом –
Я губы кривил, злясь в игре переменам,
И пешку терял.
Михалыч закручивал партию туго,
Как вентиль:
В рядах моих пешек поруха,
Под шахом король.
А ты всё вертелась, толкала, шептала
О всём, что угодно, – хотя понимала:
Внимания – ноль.
И голос звучал твой всё глуше и горше.
Я брови в глубоком раздумии морщил,
И пальцы – к виску.
Решал, как бы мне попочетнее сдаться…
Ты взмахом подола, как будто бы в танце,
Сбивала доску.
Всё в прошлом…
Но только, хлебнув, не взалкавши,
Сполна одиночества жиденькой каши,
Я понял потом
И с горьким раскаяньем,
И с восхищением,
Каким ты была обольстительным гением,
А я – дураком!

РАСТОПТАННЫЕ СВЕЧИ
Не лезь в политику, поэт!
Вот парк, каштан, под ним скамейка –
Стоит уже здесь тридцать лет…
Причём тут Шохин и Шумейко?

В бегах Станкевич… Кто о нём,
Спустя полвека, помнить будет?
А как сиял каштан огнём
Свечных гирлянд – запомнят люди.

А если ты изобразишь
Пером искусным полночь в парке,
Весну, капель с ветвей и крыш,
Влюблённых в поцелуях жарких –
Тогда, быть может, – Бог судья –
Твой стих переживёт столетья…

Но что такое? Вижу я:
Обносит проволочной сетью
И ту скамью, и тот каштан
Бригада, хмурая с похмелья.
- Здесь будут строить ресторан
Для пущего увеселенья, –
Со мною разговор повёл
Бригадный малый с рожей грустной:

- Участок этот приобрёл…
Ну, как его там?.. новый русский!

Звенит пила – прощай, каштан…
- А как фамилия буржуя?
- А чёрт её… в конце на «ман»,
А всю и помнить не хочу я.

Ветвей могучих смертный хруст,
И тросом вздыблена скамейка,
Как лошадёнка… Тройка-Русь!
Причём тут Лифшиц и Шумейко?!.

Гляди, как, трепетно дрожа,
Спадает лист и гаснут свечи,
Как будто дерева душа
Уходит, словно человечья.
Уймись, поэт, - осин, берёз
Ещё полно в лесах московских,
Тебя не мучает вопрос
О всяких-яких Березовских.
Твоё ли дело, посуди,
Что управляют государством,
Пекутся о его пути
Мужи с раздвоенным гражданством?
А разве плохо?
Что ни год –
Гуманитарии с гостинцем.
И жизнь в России потечёт
Не хуже, чем у палестинцев…

Что толку в ропоте души,
Её невысказанной грусти?
Забейся в норку – и пиши
Хоть о морковке и капусте!

Не лезь в политику, уймись!..
Залей глаза с братвой под вечер
И к ним в бригаду подрядись
Сгребать растоптанные свечи…

***
Как некую подспудную опасность,
С годами стал всё явственней в себе
Осознавать глухую безучастность
К перипетиям в собственной судьбе.

Когда душа, казалось бы, от боли
Должна сорваться в исступлённый крик,
Лишь горькая усмешка, и не боле,
В глазах моих задержится на миг.

И не услышу я в себе раскатов
Протяжного бравурного «Ура!»,
Когда меня коснутся виновато
Нечаянного счастья два крыла.

Как будто, вверяясь праздничным наитьям,
Сменяющим друг друга чередой,
Уже сумел я предсказать, увидеть
Всё, что мне уготовано судьбой.

Как будто пережил уже все стрессы –
И вот от скуки, публике на «бис»
Играю роль из нашумевшей пьесы
С названием коротким «Наша жизнь».

А так ли жил, каков мой опыт личный
При взлётах ввысь, и при паденьях в грязь? –
Отвечу я, улыбкой ироничной
От времени былого отстраняясь…

ВСТРЕЧАЯ НОВЫЙ ГОД
К родным ушла жена –
Туда ей и дорога.
Пусть празднует она,
А мне не надо много:
Впущу я на порог –
Невидимые взорам –
И тьму ночных дорог,
И мрак ночных просторов.
И, словно бы свечу,
В душе огонь неяркий
Зажгу и помолчу
Над одинокой чаркой.
Припомню всех подряд
Друзей, всех без обману,
Но, если позвонят -
Я отвечать не стану.
Да и зачем звонить,
Кому такой я нужен?
Со мной гулять и пить -
Себе лишь делать хуже.
Тоска в глазах моих
За доброю улыбкой,
И сдержанность, и крик
На грани очень зыбкой.
И, если я пляшу,
Подбрасываю ноги -
То, знайте, я грущу
По утренней дороге.
Когда рублю сплеча,
Горланю песнь с задором -
То это плачу я
По утренним просторам.
Когда в чаду хмельном
Смолкаю, обессилен, -
Поверьте, что тайком
Рыдаю о России,
Моля, чтоб дал ей Бог
С любовью и укором
И утренних дорог,
И утренних просторов.

КАЧЕЛИ
Ах, как пускались вскачь качели! 
Под визг и хохот взлет - нырок!
Как сбруей радостно звенели,
Почуя трепет детских ног!

То носом в небо, то кормою.
Бездонной жаждя высоты,
Казалось, в поднебесье взмоют,
Сорвав дюймовые болты.

А нынче на дворе метели,
Снегов болезненная муть.
Скрипят продрогшие качели:
Присел - согрел бы кто-нибудь.

ПОДЗЕМНЫЙ ПЕРЕХОД
На "Киевской" в подземном переходе
Сквозь гул толпы, сквозь гвалт шальных мелодий,
Сквозь близкого метро протяжный рык
Прорвались звуки, отзываясь в душах
И детским плачем, и рожком пастушьим -
То на полу усевшийся мужик
Играл на балалайке, сгорбив спину.
Играл, взопрел - под ноги шапку скинул.
Играл, глаза зажмуря от тоски.
А люди шли и, не сбавляя шагу,
Бросали в замусоленную шапку
В метро разменянные пятаки,
Как будто бы хотели откупиться.
Но от чего?
От вековых традиций?
А может быть, и от себя самих.
Шли рокеры, сверкали металлисты...
Кто в бар спешил, кто в шоп, а кто на "диско",
Да мало ли приятных мест иных!

Шли панки, шли афганские герои,
Шел люд приезжий, волоча обои,
Как свитки от германского посла.
Мелькали джинсы, кители, фуфайки...
Кого-то задевал плач балалайки -
И в шапке кучка мелочи росла.

Играл мужик.
Но только не за деньги.
Приехал он из ветхой деревеньки
Купить в Столице кой-какую снедь.
Да этот вот инструмент - в "Сувенирах"
Аж добыл - и теперь, намаясь, сирый
Решил чуток, забывшись, посидеть.
Затосковал сердечный не на шутку
По отчим тополям, по первопутку
Да по своей нетопленой избе:
- Ох, батюшки, пора на поезд топать.
Но руки не послушные (- Ах, чтоб их...)
Тянулись к струнам сами по себе.

Так сотню лет назад, томясь кручиной
Осознанной, а может, беспричинной,
Безвестный ратай плакался душой.
Ну, а сегодня...
Ну, а что сегодня ?
Сегодня душу глушат роком, водкой,
Достатком, святотатством, анашой.

Играл мужик. А люди проходили
Все мимо, мимо. Вот в гнедом верзиле
Зашевелился, видно, червячок:
Осекся здоровяк, остановился,
Поправил галстук, в кошельке порылся,
Вздохнул и бросил в шапку пятачок.

На "Киевской" в подземном переходе,
Кручинясь обо всем честном народе – 
Не дай-то , Бог, чтоб участь предреша –
Особого не знавшая везенья,
Сама себя загнавшая под землю
Металась, пела русская душа.
1989 г.

НА ДОЛГИЙ ПУТЬ Я ЗАПАСАЮСЬ ВПРОК
На долгий путь я запасаюсь впрок,
Как будто это так необходимо:
Бутылка пива, плавленый сырок
И взгляд, в кроссворд упертый нелюдимо.

Бегу, куда глаза глядят бегу.
Как будто расстаюсь, но вновь встречаюсь
И с теми, перед кем в большом долгу,
И с теми, с кем вовек не рассчитаюсь.

- Сумею ли подняться в полный рост? –
Ворочаюсь в купе на верхней полке.
И в спину мне вонзаются иголки,
Колючие лучи далеких звезд.

Но ничего уже не изменить,
Нарушить невозможно ход событий,
Как этот поезд на путях не вздыбить,
Не укротить стремительную прыть.

И я в его пространство заключен.
Что изменить в пределах перегона?
Могу сбежать из первого вагона
В последний громыхающий вагон.

Из пляшущего тамбура – в другой,
И – по вагону, словно по тоннелю...
Который день, которую неделю,
Который год на отблеск заревой
Бегу, бегу!..
И сам в свой бег не верю...

ШУМИТЕ, СОСНЫ, НАДО МНОЙ
Шумите, сосны, надо мной,
И собирайтесь в стаи, птицы, -
Я должен, в мир сходя иной,
Всему земному поклониться,

Всему, что навевало мне
Смирение с покоем вечным:
Поклон поникнувшей стерне,
Поклон равнинным тихим речкам,

Поклон пустеющим лесам…
Земной поклон всему земному:
Родным полям, степям, лугам,
Земной поклон родному дому.

Земной поклон Звезде полей
И Радунице-Радунице…
Нет долга выше и светлей
Всему земному поклониться.

 

 

Юрий АСМОЛОВ (Курск)

ВСТРЕЧА ПОСЛЕ ПРОЩАНИЯ
(Предисловие к невышедшей книге) 

«Встреча после прощания» – третья книга поэта Сергея Бабкина, стихотворения которого знакомы любителям поэзии по публикациям в курских, воронежских, московских журналах, а также – по предыдущим его книгам. Но мизерные тиражи не привели к заслуженному расширению границ его известности. К тому же, ранний уход поэта просто требует нового прочтения его стихотворений, наполненных духовным содержанием, любовью к родному краю, к людям, стихотворений, правдивость которых он доказал своей судьбой – и жизнью, и смертью. 

Стёжку за стёжкой кладу на прореху – 
Много ли надо зимой человеку? – 
На рукавице латаю дыру. 
И за починкой решаю спокойно, 
От горькой сути сих дум отчуждённо: 
Не всё равно ли когда я умру? …
Не всё равно ли? Да жаль рукавицы: 
Могут ещё послужить, поноситься, 
Может, Бог даст, не один ещё год… 
Стёжку за стёжкой кладу на прореху, 
Не тороплюсь я с починкой, не к спеху – 
Время всему и всему свой черёд. 

Книги ещё нет, но я мысленно вижу её, она передо мной: вот я открываю её страницы и ещё раз открываю для себя, что вместе с внешней – неброской, негромкой, краткой биографией у поэта Сергея Бабкина есть другая – биография его души: яркая, богатая на события, мятежная, долгая… 

Успокоение душе 
Несёт вечерняя прохлада:
Померкло небо, и уже 
Слышнее запахи из сада, 
И песня соловья, струясь, 
Звучит томительней свирели, 
И – Боже мой! – как налилась 
Земля дыханием сирени! 

Стихи без спецэффектов, они просты, но читаешь, вслушиваешься и убеждаешься: простота необходимое условие красоты и подлинности. А настоящей поэзии нельзя не поверить. И пересказать её нельзя – её надо слушать или читать. Поэтому мне опять приходится цитировать:

Стою без шапки под берёзами – 
Лежит она у ног в снегу – 
Гляжу, гляжу на небо звёздное 
И наглядеться не могу. 
Как будто эта ночь – Библейская, 
И в русском северном краю 
Звезда взирает Вифлеемская 
На душу грешную мою. 

Сегодня, когда наш рынок, а точнее – базар, наводнён миллионными тиражами низкопробной, часто откровенно порнографической, литпродукцией (а ведь ещё наш великий Блок сказал: «Вульгаризация не есть демократизация»), и самиздатом (в самом плохом смысле этого слова), когда многими забыто напрочь, что форма содержательна (если писатель невнимателен к форме – читатель вряд ли будет внимателен к содержанию), книга Сергея Бабкина просто необходима. Необходима как «русский огонёк» в ночи: чтоб не заблудиться в поисках всего нашего, растерянного на трудном пути в поисках Правды, чтоб не оборвалась нить времён. 

За окном непроглядная ночь. 
В спящем доме свечу зажигаю. 
Отогнать от себя силясь прочь 
Чёрных дум заполошную стаю… 

Бабкин привержен к русскому классическому стилю, что нисколько не мешает ему иметь свой почерк, быть неожиданным, современным. И это неудивительно: стихи свои он не высиживает, а черпает из глубокого колодца своей души, из своей, а невыдуманной судьбы, он их черпает из мутной речки нашей истории, из чистого озера любви к родине, к национальному. И разве неверно сказано: без любви к национальному нет народа, нет государства, нет искусства?.. Да, часто пером поэта водит грусть и тоска. Но разве жизнь не даёт поводов к тоске и грусти? Разве в мире – мир? Разве не угрожает всему живому беспорядок и… порядок? Ведь всё: и тревоги, и негодование, и горе,..вместе с восторгами, надеждами, влюблённостью – всё впадает в поэзию, как реки в море. Поэтому и не царит в ней благодушие. И как напоминает мне своей болью Яшинские «Жёлтые листья» стихотворение Бабкина «Растоптанные свечи», в котором говорится не только о спиленном каштане (его спиливают, чтоб освободить место под строительство ресторана), но и о страшных проблемах.

Твоё ли дело, посуди, 
Что управляют государством, 
Пекутся о его пути 
Мужи с раздвоенным гражданством?.. 
Что толку в ропоте души, 
Её невысказанной грусти? 
Забейся в норку – и пиши 
Хоть о морковке и капусте! 
Не лезь в политику, поэт!.. 
Залей глаза с братвой под вечер 
И к ним в бригаду подрядись 
Сгребать растоптанные свечи…

Разве только чернилами это написано?.. Вроде бы смирение, неверие в лучшее, но – нет: вчитавшись, здесь слышишь протест и, конечно, – горечь оттого, что протест этот опять не услышан, что язык поэзии сегодня для многих, к несчастью, неродной. И всё-таки состояние пассивного наблюдения не для поэта, поэт «гражданином быть обязан». Да, – «народ безмолвствует», но в душе-то он криком кричит, и здесь голос поэта сливается с голосом народа, который пашет и пашет, и чем больше, тем больше вывозится плодов нашего труда. И вся наша жизнь становится похожей на бесконечную зимовку: мы забились в родную избу, затопили печь, а в избе нашей вышиблены все окна и двери. А разве улицу натопишь?.. Сергей Бабкин! – Вершина его поэзии высоко, а своими корнями она уходит в самую глубь родной земли, и поэтому – я верю в это – никаким злым ветрам её не осилить. 

Шумите, сосны надо мной, 
И собирайтесь в стаи, птицы, – 
Я должен, в мир сходя иной, 
Всему земному поклониться… 
Земной поклон Звезде полей 
И радунице-Радунице… 
Нет долга выше и светлей 
Всему земному поклониться. 

О настоящих стихах и говорить, и молчать можно долго-долго. Но лучшее представление о книге может создать сама книга. С нетерпением буду ждать её выхода и верю: с ней и сам поэт обретёт своё новое рождение…Дай-то Бог!.

2005 г.               

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную