К 80-летию народного поэта Бурятии Андрея Григорьевича Румянцева
Ким БАЛКОВ (Иркутск)
Странно это звучит: отстоять основу жизни, не правда ли?.. Но как это понятно тем, кто знаком с поэзией Андрея Румянцева, однажды сказавшим: Мы с тобой по судьбе азиаты. Лауреат Государственной премии России, выдающийся бурятский поэт Николай Дамдинов в своё время написал в очерке «Близкая душа»: «В чём сила Андрея Румянцева? Она в его связи с родной землёй, с живущими рядом с ним людьми. Лучшие черты русского характера дали всходы в нём; это открытость, честность, расположенность к дружбе». Всё так. Однако ж не только это сделало поэзию Андрея Румянцева подлинно народной, близкой всем, кто живёт на берегах священного сибирского моря, где он родился в крестьянской семье. Не только это, но и сердечная повязанность с бурятским народом. Она выразилась в его органичной любви к отчему краю, в степной напевности и несуетной мудрости авторской речи, что так характерна для бурятской поэзии. Думаю, что иначе и не могло быть по той простой причине, что на отчине Андрея Румянцева, как и во всей Бурятии, сроду не было противостояния между людьми разных национальностей. Помню, поэт как-то рассказывал: когда он был огольцом, часто забегал в избу, где жила бурятская семья. Хозяева той избы держали пару коров даже в треклятые военные годы. Пожилая худотелая женщина всякий раз зазывала огольца в кухоньку, угощала парным молоком и что-то ласково говорила. Иль запамятуешь это?.. Да нет, конечно. После такого только и нужно … принять нищету и безвестье Каждый раз примечает поэт в людской гуще: Андрей Румянцев органично вошёл в поэзию многонациональной страны. И кроме того, многое сделал для литературы Бурятии. По сей день не перестаёт заниматься переводами. Румянцев познакомил русского читателя с прекрасными твореньями ведущих бурятских поэтов Николая Дамдинова, Дамбы Жалсараева, Цырен-Дулмы Дондоковой, Чимит-Рыгзена Намжилова, Мэлса Самбуева, Лопсона Тапхаева. А его открытия самых ярких талантов этого уголка России? На исходе прошлого года в Улан-Удэ вышла необычная книга Андрея Румянцева «Певцы родной земли», включившая более сорока литературных портретов поэтов, прозаиков, драматургов республики. Этот большой красочно оформленный том с портретами писателей, с живым, сердечным рассказом о их судьбах и творчестве, с подробной библиографией каждого литератора издан на двух языках – русском и бурятском. Не частый случай в нынешней жизни: автора энергично поддержали два министерства Бурятии – культуры и образования, выпустили книгу массовым тиражом, направив её в каждую школьную и сельскую библиотеку. Для любителей родной словесности она станет умным путеводителем, а для учителей национальной литературы, студентов гуманитарных отделений, школьников - незаменимым учебным пособием.
Всё это даёт мне право назвать моего старого друга выдающимся русско-бурятским поэтом. Именно так – русско-бурятским, для кого нет ничего дороже и родней, чем подлеморская земля, ныне пребывающая в смятении: что станется с нею, не отрекутся ли от неё и те, кто привык дорожить ею, не отдадут ли на поругание «чужакам», не пойдут ли на поводу у тех, кто метит стать новыми хозяевами Байкала, для кого нет ничего святого и кому не понять душу человека, рождённого на его берегах, душу поэта, написавшего изумительную поэму «Колодец планеты»... Смею утверждать, что эта поэма является вершиной среди сочинений, воспевающих священное сибирское море. В ней автор поднялся до тех высот, которые позволяют говорить о планетарном характере проблемы, связанной с Байкалом. Я снова и снова обращаюсь к творчеству Андрея Румянцева и нахожу многое из того, что помогает ощущать себя не случайно сохранившимся сколком из прошлого, занесённым в сегодняшнюю жизнь, выстуженную сибирскими морозами, а и надобным кому-то еще. Вот недавно я перечитал его стихи о людях, вернувшихся с фронтов Великой Отечественной, и сделалось мне щемяще грустно и больно на сердце, и я не хотел никого видеть, норовя пусть и мысленно подольше побыть с фронтовиками, подышать одним с ними воздухом, увидеть в мужественных лицах нечто такое, что сказало бы: да, страшно, да, горько, но ты не утрачивай надежды. Вдруг да и воссияет впереди!.. Про это я не однажды говорил своему другу, с кем свела меня судьба в далёкие студенческие годы. Мы как-то очень быстро подружились. Наверное, потому, что оба были из многодетных семей, с малых лет познали нужду и не склонили пред нею голову. Помимо этого, нас породнила любовь к литературе и яростная жажда выразить себя в поэтических строках. Думаю, не случайно именно Андрей Румянцев стал свидетелем на нашей с Идой Владимировной студенческой свадьбе. С тех пор мы не теряли друг друга из виду. Я частенько бывал у него в гостях, хорошо знаком с его женой, удивительной женщиной Галиной Степановной, которая спокойно и ненатужно вошла в жизнь поэта и сделала её пуще прежнего осмысленной и устремлённой к Божьему свету. Андрей Румянцев и сам в своих стихах признавался в этом. И я верю ему. И я испытываю подобное чувство. Убеждён, не окажись рядом со мной Иды Владимировны, неизвестно, как сложилась бы моя жизнь. Думаю, чрезвычайно сложно – быть женой поэта. Но я ни разу не слышал, чтобы Галина Степановна жаловалась на свою судьбу. И даже больше, знаю, ничего другого для себя она и не пожелала бы. У Андрея Румянцева тема любви к женщине соседствует с темой любви к отчине, к родной земле, к России. И всё это сотворено душой чистой и светлой, почему и хочется читать его стихи. И я читаю, и чаще когда один в своём кабинете иль в домике на берегу Байкала. Я ушёл из таёжного края, И тут возникает тема, сокрытая в неустройстве жизни не отдельного человека, нет, а целого поколения. Что видели мы, дети войны? Наверное, мало радостного. И всё ж никто из нас не поменялся в своём естестве, не сделался похожим на тех, кто в погоне за собственным благополучием утратил себя, сделался чёрствым и скучным человеком. Мы остались верны отцам и дедам, кто наполнил наши души смыслом, кто взрастил нас преданными Отчизне и Божьему свету, сошедшему с небес, где разлита подобно ему сиятельная благодать. И в заповедной чаще, Я в сердце как святыню, Я читаю эти строки и как бы возношусь вместе с ними в родные дали. Мне хорошо там, но и тревожно. Я давно понял, что истинная поэзия не та, в которой всё понятно с первого раза, а та, что вносит в душу тревогу и надежду и всё подталкивает к чему-то, подталкивает… Не к пониманию ли христианского братства и любви, о которых Андрей Румянцев так искренне и мудро рассказал ещё в двух, недавно вышедших в Бурятии и Иркутске, поэтических книгах «Взывает время к доброте» и «От сосны до звезды»? |
||||
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-" |
||||
|
||||