Издано в "Российском писателе"

На днях в издательстве "Российский писатель" в серии "Современная русская проза" вышло собрание сочинений в пяти томах известного русского прозаика Николая Олькова. Мы публикуем вступительную статью Григория Блехмана к этому изданию и послесловие издателя.

Григорий БЛЕХМАН

ПРОЗА ДОЛГОГО ДЫХАНИЯ

К творескому портрету Николая Олькова

 
 
 



Николай Ольков. Собрание сочинений в пяти томах.– М.: Редакционно-издательский дом «Российский писатель», 2018.
С прозой Николая Олькова познакомился несколько лет назад, благодаря публикациям его произведений на сайте «Российский писатель». И с той поры стал его постоянным читателем.

Думаю, так случилось оттого, что в прозе этого писателя почувствовал ту основательность, которая позволила вспомнить одно из любимых определений Александра Трифоновича Твардовского. Когда ему нравились рассказы, повести, романы, он называл их «прозой долгого дыхания».

Это «долгое дыхание» почувствовал и я, по прочтении первых же рассказов Николая Олькова, которыми стали для меня «Встреча», «Про Максима, инвалида и говоруна»…

Поэтому стал читать другие его рассказы, повести, романы, очерки, публицистику.

А в начале этого года увидел имя Николая Олькова среди лауреатов «Российского писателя» за 2017 год в номинации «Публицистика» за очерк «Председатель» и статьи «Страна плача», «Половодье гнева».

Для меня такое известие стало абсолютно естественным, поскольку названные очерк и статьи – это не только заметки о проблемных сторонах нашей жизни или людях, достойных внимания, но и добротная проза высокого качества.

***

Как и многим постоянным и новым читателям этого автора, мне импонирует манера его письма. Она нетороплива, но в этой неторопливости заложен индивидуальный ритм, какой в каждом из произведений, а нередко, даже и эпизодов, вводит меня – читателя – в состояние, позволяющее чувствовать себя не сторонним наблюдателем, ждущим развязки, а человеком, перенесённым волею писателя в среду его героев.

Причём, так активно вовлечённым в то или иное действо, будто и от меня может зависеть развитие или исход повествуемого.

Такое случается лишь тогда, когда автор сначала максимально входит в состояние каждого из своих персонажей, и лишь после этого рождаются у него фразы, абзацы, страницы… где, оживают под его пером характеры и те положения, в каких оказываются его герои.

Конечно, это дар природы. Такому не научишь и не научишься. А вот стиль изложения, в зависимости от того, о чём пишешь, и характеры разговоров – диалогов персонажей – зависят от литературного слуха писателя, который у Николая Олькова, на мой взгляд, абсолютный.

Оттого так и органичны его герои в своём поведении при любых обстоятельствах, о каких повествует автор.

Отсюда же и другой важный эффект: если писатель о биографии того или иного персонажа говорит лишь вскользь, её чувствуешь и легко домысливаешь.

Всё это рождает полное доверие к автору.

***

Произведения Николая Олькова охватывают в сумме огромный отрезок времени, а точнее, времён истории России. Времён непростых, неоднозначных, меняющих характер развития страны, ломающих судьбы людей…

Но о чём бы он ни писал, везде старается в художественной форме «дойти до самой сути…, до сущности прошедших дней, до их причины, до оснований, до корней, до сердцевины».

Да и не только прошедших дней, но и нынешних. И донести до читателя суть взволновавших событий.

Один из ярких тому примеров – повесть «Чистая вода», где автор довольно резко написал о том, как трагически сложилась жизнь традиционной крестьянской семьи в современных условиях. И почему это случилось.

Отсюда и читатель не только получает удовольствие от чистолитературного качества произведений, но и точные исторические сведения об атмосфере, царившей и царящей на Руси в те или иные времена. Будь то Гражданская война, Великая Отечественная, довоенные, послевоенные и современные будни…

***

Николай Ольков является лауреатом многих литературных премий. Но среди них, на мой взгляд, премия имени Ивана Ермакова является для писателя особой. Может быть, потому, что как-то по-особому тепло прозвучало для меня его повествование о своём земляке Иване Ермакове, названное «Дорога к Храму».

Не исключаю, что иназвание это рождено у Николая Олькова благодаря внутреннему мотиву романа «Храм на крови», так и ненаписанного сибирским писателем Иваном Ермаковым. Хотя несуществующую рукопись этого романа стали по его смерти наперебой просить у вдовы московские, свердловские, новосибирские издательства, десятки журналов и газет, в которых Ермаков печатал свои сказы.

Причём, каждый из просящих умолял – никому, кроме него, не отдавать рукопись.

А вдове всякий раз приходилось объяснять, что в архивах такой рукописи нет. Что на своём юбилейном творческом вечере писатель рассказывал лишь о замысле того, что хотел бы написать.

Но не случилось.

И об этом в финале повествования «Дорога к Храму» Николай Ольков написал так: «Всё, что вспомнил, что увидел во фронтовом окопчике, что обдумал и вложил в память свою писатель для будущего романа «Храм на крови», он унёс с собой. Остались несколько листов с названием, то от руки, то на печатной машинке: «Храм на крови», и неполные страницы текста».

Когда прочитал о том, что эти мысли родились у Ивана Ермакова от воспоминаний об увиденном «во фронтовом окопчике», вспомнил рассказы моих родителей – фронтовиков и их боевых товарищей о внутреннем состоянии перед боем или при массированных обстрелах со стороны противника.

В этих рассказах, надежда на успешный для жизни исход была связана лишь со случаем.А такой«случай» вольно или невольно ассоциировался у них с некоей внешней силой, которая «всё видит и рассудит по справедливости».

О Боге в те времена упоминать было не принято.

И очень жаль, что Ивану Ермакову не довелось написать задуманный роман. Уверен, что многие фронтовики, которые в ту пору были ещё живы (писатель ушёл из жизни в 74-м), вспомнили бы о своих ощущениях тех лет. А последующие поколения полнее знали бы, какие чувства, порой, испытывает человек на войне.

И, конечно, не удивлюсь, если окажется, что Николай Ольков, построивший в девяностые небольшую церковь в деревне, сделал это в какой-то степени и под влиянием своих размышлений о «Храме на крови».

***

Вполне естественно, что основная часть творчества Николая Олькова посвящена деревне, которую он прекрасно знает изнутри, потому что рождён в русской деревне Тюменской области, много лет там живёт. И поэтому её суть впитал «с молоком матери»: уклад, характеры деревенских жителей, их реакцию на происходящие в стране перемены…

Его герои – люди работящие, несмотря на, мягко говоря, жизнь нелёгкую, любят родителей, жён, мужей, детей, свои края, своё Отечество, отстаивая в войнах его независимость. Умеют веселиться, разделить радость и поддержать в трудную минуту.

Как и все, кого называют людьми «простыми», верят властям на слово. Те их нередко обманывают, но они продолжают верить, потому что у них «так принято».

Но верят до определённого предела. И если этот предел пройден, тогда наружу вырывается та страшная, жестокая стихия, о которой Пушкин в «Капитанской дочке» написал: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный».

О таком бунте – крестьянском восстании против коммунистов в 1921 году в Сибири – написал Николай Ольков в повести «Гриша Атаманов». Повести яркой, наполненной драматичными событиями и мечтами молодого командующего фронтом Григория Атаманова о недостижимом прекрасном – свободе, равенстве, духовности…

Этой высокой мечтой он настолько увлёк людей, что они, не задумываясь, ступили на путь мятежников и пошли за ним до конца, ставшего, как и финалы всех предшествующих подобных историй, трагическим и для командира, и для всех остальных.

***

Отдельно хотел бы сказать о его рассказах, поскольку, на мой взгляд, это самый трудный жанр прозы. Он труден тем, что требует предельной лаконичности. Но в произведении высокого качества она не должна быть сухой или только информативной. Писателю требуется передать в этой лаконичности «всю палитру» внутренней сути своих героев, а также, тех обстоятельств, в каких они находятся.

И главное – показать труд души, который и определяет поступки каждого персонажа в той или иной истории, о какой идёт речь в рассказе. Потому что труд души – это самое интересное и важное, что есть в человеке.

Значит, и настоящий рассказ требуется написать так, чтобы у читателя создалось чувство, будто он прочитал не коротенькое повествование, а солидную повесть или даже роман со всеми, вытекающими из этого внутренними и внешними драмами.

И таким искусством Николай Ольков овладел, на мой взгляд, в совершенстве.

Да и названия рассказов этого Мастера: «Нюхач», «Белое платье», «Букет», «Как помирал Яков Васильич», «Женитьба Золотухина», «Черёмухи цвет»… настолько «говорящие», что не только моментально настраивают читателя на волну предлагаемой его вниманию истории, но и в немалой степени интригуют.

Что, конечно же, требует отдельного искусства.

                                                          ***

Думаю, не меньшего искусства, а также, внутренней смелости требует и решимость быть неожиданным. Не так уж часто встретишь Художника, который отважится на то, чтобы заметно уйти с той колеи, где он уже является признанным Мастером.

Николай Ольков рискнул. И этот риск отчётливо виден его постоянным читателям в романе «И ныне, и присно», где писатель, героем которого изначально стала русская деревня, взял сюжет иной. В романе речь идёт о семье учёного из Варшавы, которая в какой-то момент по определённым обстоятельствам переезжает в Петербург. И там сын учёного случайно встречается с Великой Княжной Анастасией. Между молодыми людьми мгновенно пробегает та искра, которая называется влюблённостью. Но в развитие их отношений вмешивается ход истории: сначала Мировая война, потом революция с последующим арестом царской семьи и её расстрелом.

Герой же в это время проходит тяжелейшие испытания – жизнь под чужим именем, арест, лагерь, штрафбат, снова арест…, теряет семью.

Но и в таких, казалось, трудно преодолимых обстоятельствах, ни на миг не угасает в нём то чувство, какое, видимо, и хранило его на земле: высокая, даже неземная любовь к Анастасии. Или Стане, как она позволила её именовать.

А дальше, когда ход событий его жизни изменился, и у него появилась семья, родилась дочь, она получила это имя, а также просьбу отца – передавать это имя из поколения в поколение.

И вся эта история написана не менее сочно, чем привычные доселе сюжеты Николая Олькова из деревенской жизни.

Здесь и яркие персонажи, такие как православный художник, армейский генерал, сотрудник НКВД… А также, дух того времени, когда царила ненависть большевиков к православию, осквернялись и разрушались церкви, храмы…

В общем, после обнародования этого романа читатель ясно ощутил, насколько широк диапазон творческого дарования этого Мастера.

***

Николай Ольков, действительно, не перестаёт приятно удивлять «свежестью дыхания» в каждом последующем своём произведении.

И это особенно отчётливо чувствуешь, когда читаешь, подготовленный к изданию его пятитомник, где писатель, «всё время схватывая нить судеб, событий», рассказывает о своём мировосприятии.

Наверное, поэтому тот «образ мира, в слове явленный», который предстаёт из-под пера этого Мастера, так интригует своей «незатёртостью», художественной убедительностью, и потребностью перечитывать полюбившиеся фрагменты и целые произведения.

 

 

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

В предисловии к своей книге «Поющее сердце» Иван Ильин писал: «Ответственный писатель вынашивает свою книгу долго; годами, иногда – всю жизнь; не расстается с нею ни днем, ни ночью; отдает ей свои лучшие силы, свои вдохновенные часы; «болеет» ее темою и «исцеляется» писанием. Ищет сразу и правды, и красоты, и «точности» (по слову Пушкина), и верного стиля, и верного ритма, и все для того, чтобы рассказать, не искажая, видение своего сердца… И, наконец, произведение готово. Последний просмотр строгим, зорким глазом; последние исправления – и книга отрывается, и уходит к читателю, неизвестному, далекому, может быть, – легковесно-капризному, может быть, – враждебно-придирчивому…  Уходит – без него, без автора. Он выключает себя и оставляет читателя со своею книгою «наедине».

С другой же стороны, мы, читатели, сроднившись с книгой, все-таки стремимся что-то узнать и об её авторе. Одно дело, «наедине» читать тургеневские «Записки охотника», и другое дело – знать, что Тургенев, например, многие годы прожил во Франции, тоскуя по своим охотничьим маршрутам, пролегающим по бесконечно родным для него среднерусским равнинам. Или – читать «Бесы» Достоевского  и знать, что автор был по делу «петрашевцев» приговорен к смертной казни, но помилован и много лет провел на каторге.

Вот и на книгах Николая Олькова – вполне самодостаточных – лежит печать не только «вдохновенных часов» профессионального писательского труда, а и его человеческой судьбы, его творческой биографии, печать его человеческого характера и «сердца».

Наверно, можно сказать, что в тех двух десятках страниц, с которыми Николай Ольков был принят в Литературный институт им. А.М. Горького руководителем творческого семинара Борисом Михайловичем Зубавиным, было больше его природного писательского таланта, чем личностных прозрений. Наверно, была и определенная доля везения в том, что на омском совещании молодых писателей он оказался в семинаре, которым руководил редактор «Сибирских огней» Анатолий Васильевич Никульков, рекомендовавший его литинститутскую дипломную работу (книгу прозы) к изданию в Западно-сибирском издательстве.

Но когда подошло время ехать в Новосибирск для подписания издательского договора, Николая Олькова, работающего заместителем главного редактора районной газеты, райком даже на пару дней не отпустил с работы, – до решения вопроса о редакторе главном. А когда проблема с вакансией была решена, то Николай Ольков и новый главред поняли, что в одной берлоге им не ужиться. Молодой писатель уезжает в Казахстан. А новосибирское издательство вместо его книги в план включило книгу другого автора. И, рассудив, что у издателей таких, как он, писателей великое множество, Ольков на долгие четверть века умолк. С тюменскими писателями, конечно же, общался, но на их недоуменные вопросы отвечал, ссылаясь на Л. Толстого: «Если можете не писать – не пишите».

Однако, если, как рассудил Пастернак, «Цель творчества – самоотдача, //А не шумиха, не успех...», то ты должен «Не отступаться от лица,// Но быть живым, живым и только,//Живым и только до конца». То есть, писать прозу или строить храм – для истинного творца разницы нет.

В 1996 году старец Тимофей Кузин, разгадав в Николае Олькове именно творца, предложил епископу благословить «бывшего писателя» на строительство церкви в Бердюжье. Через два года церковь Рождества Пресвятой Богородицы была освящена. Но правоохранительные органы стали искать утаенное Ольковым «золото церкви». За два года нашли 80 несписанных кирпичей, шесть листов шифера и сколько-то обрезков бруса...

После долгих мучений суд, длившийся всего сорок минут, все обвинения отверг. Протест прокурора областной суд тоже отверг. И Николай Ольков ощутил себя той личностью, которой уже было что сказать. После долгого «Если можете не писать...» вдруг сама родилась первая его книга «Как я строил мой храм». Потому что уже не могла молчать душа, уже изнылось сердце и лишали покоя мысли. На лето уезжал в далекую деревню, работал неистово, а писалось легко и радостно. Хотя время для литературы настоящей уже было не самое благополучное, но опубликовал десяток романов, полтора десятка повестей, полсотни рассказов. Издал книгу очерков истории Бердюжского района «Синеокая сторона», три десятка книжек очерковых, краеведческих, публицистических...

И получилось так, что в текущей литературе Николая Олькова уже нельзя было кем-то заменить, как это было, когда его первая рукопись ждала своего часа в новосибирском издательстве. Сначала он стал постоянным автором у Александра Новосельцева в «Земляках», затем и координатор АСПУРа Александр Кердан стал вручать ему региональные и всероссийские премии. А теперь уже и я, редактор сайта  Союза писателей России «Российский писатель», не обхожусь без прозы Николая Олькова.

То есть, сама судьба у Николая Олькова сложилась так, чтобы для нас он стал не только одним из наиболее значительных прозаиков и лауреатом высокой премии Союза писателей Россия «Имперская культура», а и тем человеком, слово которого заслуживает нашего самого пристального читательского внимания.

Николай ДОРОШЕНКО

 

 

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную