Строчка, которой озаглавлена эта заметка, входит в одно из стихотворений Николая Зиновьева, открывающих сборник: Меня учили: «Люди – братья, Но я с тех пор об этом «чуде» И, судя по тому, что мне довелось прочитать у этого поэта, а читал я все его сборники, похоже, что: …как ни злы, ни лживы люди, Но уважение вызывает многое и многие, и стихи пишут тоже многие. А поэтами рождаются единицы. Николай Зиновьев – из этих единиц. Поэтому и узнаваем, читаем и любим уже не одно десятилетие. Недаром Валентин Распутин сказал, что «в стихах Зиновьева говорит сама Россия». Послушаем, как она может «говорить»: Я дверь, как печальную книгу открою, Вот старая прялка в седой паутине, Это поэт о том, что можно видеть и чувствовать на его чердаке, где ещё и: Вот тихо коробится жесть керогаза, Не правда ли, когда «время уже никуда не спешит», как нельзя лучше слышишь историю этого времени, а с ней и собственную через, допустим, историю своей семьи, своего рода и своего народа. У Зиновьева время «не спешит» ни в одном стихотворении , оттого и так основательно то, о чём он говорит. А о «спешащем» времени у него – так: Не понимаю, что творится. Обратим внимание, что будто рефреном идёт это чувство, выраженное в двух последних строчках. Мы уже читали об этом в стихотворении, приведённом здесь первым: …Мне больше некого любить. Наверное от этого чувства и идёт постоянный труд его души: Кружил февраль по косогорам, Кого я спас? Кого приветил? И эта ответственность перед самим собой у него постоянна. А, когда ответственность у человека перед самим собой, она самая сильная – по самой высокой мерке. Мы ведь ещё помним знаменитые слова нашего знаменитого соотечественника, сказанные о том, что «самое дорогое у человека – это жизнь…», и КАК её надо прожить, «чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы…». И другого соотечественника – о том, что: …Не позволяй душе лениться… Может, от этого у Зиновьева такие строчки: «Я не такой, как все» – твержу И от этого же боль в двух четверостишиях, где эпиграфом – слова Александра Блока «О, Русь моя! Жена моя!»: Я не скажу тебе: «Жена». И гаснет с эхом вдалеке Многие из нас, рождённых в Советском Союзе, критиковавших многое в той стране, желавших что-то изменить, чтобы жить так, как, на наш взгляд, мы заслуживаем, потеряв ту страну и сравнивая её с тем, к чему пришли сейчас, стали ощущать и ностальгию, и горечь. Потому что получилось как прежде: «до основанья, а затем». Однако, то, что вышло «затем», стало вызывать лишь слёзы. Это состояние большинства из нас поэт выразил так: У карты бывшего Союза, Я глажу горы, глажу реки, И всё это происходит в его ( и нашей) душе потому, что: Я люблю эти старые хаты Этих старых церквей полукружья Как точно сказано. Ведь, когда любишь ТАК, что эта любовь, «как горла перехват, когда его волненье сдавит», то и не сумеешь объяснить, за что. Любишь и всё. «До рыданья…, до удушья». Даже, когда в это время так много поводов для сомнений и боли: Дерутся пьяные в проулке, Смеётся пьяная девица, На пустыре с начала мая Всё это жизнью называя, Но ведь есть ещё и такое: Огород к речушке. В хате Тут сразу же приходят на память знаменитые строчки нашего великого поэта о том же: …Чего он хочет!...небо ясно. Как перекликаются Лермонтов и Зиновьев, не правда ли. А дальше Зиновьев делится с нами ещё и такими размышлениями: Было ль это Господней ошибкой Милый друг, не спеши с укоризной «Неизбывная прелесть», конечно же, во многом и потому, что столько неясностей, постоянных загадок в самом пленительном чувстве, которое нам дарит природа: Я бьюсь над смыслом бытия, Кем эта власть тебе дана? Или так: Все женщины разные очень. И после таких слов хочется, чтобы поэт продлил разговор на эту тему, потому что неожиданность или нестандартность размышлений – дар особый. И он продолжает: Наверно спился б я давно А эта нежность с бытовыми деталями, которые лишь в устах поэта могут служить так, что не только передают, но и усиливают эту нежность, а, точнее, её ностальгическую ноту: Я в нашей комнатке прохладной, И жизнь, как прежде непонятна. «Но эти солнечные пятна…». Ведь у очень многих из нас есть «эти солнечные пятна», которые, нет-нет, да и встают перед глазами, давая возможность «и отрешиться, и воспарить», что так помогает в нашей суетной жизни. Но сказать именно ТАК дано лишь единицам, за что мы им постоянно благодарны. Благодарны потому, что это о самом главном, о чём поэт продолжает и в следующем стихотворении: Дай Бог мне славу и почёт, Пусть Бог меня вдруг нищетой, В этих двух четверостишиях сказано столько, что «ни убавить, ни прибавить». А теперь о другом: Или так: Вот сменила эпоху эпоха, Сколько неожиданных поворотов, привносящих изюминку в размышления поэта. А вот стихотворение, которое он назвал «О себе»: Ты заметишь как-то вдруг: Дураки не имут сраму – Ну и выроешь, конечно, – Думаю, здесь не случайно слово «нежно». Потому что как бы ни странно на наш обывательский взгляд вёл себя поэт, он дарит нам возможность взглянуть на мир его глазами, после чего ты открываешь в том, что много раз видел и мимо чего проходил, столько, что диву даёшься, как сам не замечал, казалось бы, очевидное и такое прекрасное. Ну, допустим, вот это: Уйти к реке. Уединиться. Потом, вдыхая дым предместий, В последних двух строчках – тоже одно из «чудачеств», характерных для того, кто рождён поэтом. Вспомним, как о таком же состоянии, хотя и по совершенно иному поводу написал другой – ныне знаменитый поэт: …Большую повесть поколенья Размышлений о том, что такое поэт, у Николая Зиновьева много. Допустим, такое: Тот вино, как воду пьёт. Мне даже захотелось последнюю строчку увидеть здесь после точки. Для меня она – отдельная мысль, которая играет очень сильно. Ну и дальше на эту же тему – названное «Автопортрет»: Не пишу о вожде, В четырёх строках – суть Поэта. И не только Поэта, но и шире – Художника. Вспомним, как блистательный Константин Коровин, размышляя о сути живописи, сказал, что даже в пейзаже главным являются не композиция и цвет, история твоей души. Пишу стихи свои я чтоб, Тут даже не нужно комментариев, потому что «гражданином быть обязан», для поэта – главное. И это вместе с любовью к его стихам вызывает уважение к его личности. А вот и такие размышления, тоже характерные для взаимоотношения Зиновьева со своей Музой: Писать о звёздах – тратить дни. Мы все-то, в общем, неплохие. И дальше, как мы уже отмечали, – характерное для этого поэта завершение, которого никак не ждёшь: А сам-то я не из таких? Не правда ли, и изящно, и глубоко. А также, по-Зиновьевски: прежде всего спрос с себя. И по большому счёту.
Могу ещё долго говорить о поэзии моего земляка, тоже рождённого в кубанской казачьей станице. Но не потому, что мы земляки, мы ведь даже не знакомы. А потому, что этот человек однажды сказал: …Ведь как ни злы, ни лживы люди, И добавил: …Готов собою пренебречь, А это дорогого стоит. Он любит, поскольку природой ему дан самый высокий талант – любить. Любить женщину и Родину, суть которой – люди. Но не просто любит, а умеет об этом талантливо сказать. А сказать талантливо, это уже второй дар человеку, которого та же природа сделала поэтом, и, следовательно, наделила определённой миссией, которую он несёт с честью. Конечно, Николай Зиновьев у каждого свой, и моя заметка не имела цели дать всесторонний анализ его творчества. Он в этом давно не нуждается. То, что здесь написано – лишь моё субъективное восприятие крупного современного поэта, чьи стихи я нередко перечитываю, потому что испытываю такую потребность. И написал об этом для того, чтобы сказать поэту спасибо. А ещё для того, чтобы тот, кто пока не знает о его новом сборнике, взял этот томик и остался с ним наедине. Уверен, уважаемый читатель, Вы не пожалеете. 2012 г.
| ||||