Александр БОБРОВ
О САМОМ СУЩЕСТВЕННОМ

«Писать дневник, или, по крайней мере, делать от времени до времени заметки о самом существенном, надо всем нам»
Александр БЛОК

<<< предыдущее    следующее>>>

19 марта 2014 г.

ГОГОЛЬ И КОНФЕДЕРАЦИЯ

К 205-летию гения Украины и России

Уроки и заветы классиков – неистребимы. Даже памятники их говорят и действуют. Всегда мне казалось обидным, что памятник великому украинцу и русскому гению Николаю Гоголю стоит далековато от центра Киева, на Русановке. А теперь вот думаю: провидение вмешалось – иначе и его под горячую руку вместе с Лениным майданутые фашисты снесли бы. Но и за Днепром неизвестные облили белой краской памятник Гоголю, выложили запись: мол, предал, писал на русском языке. Выросло поколение, не понимающее, что такое Гоголь для Украины и то, что для незалежной, кстати, в нынешних-то границах больше Ленина-Сталина никто не сделал. После войны с Польшей и Андрусовского перемирия 1667 года Украина, воспетая Гоголем, составляла малую часть Украины Советской.

Но не в этом даже дело – Гоголь, оказывается, выступил как гениальный геополитик. Великий провидец появился на свет 1 апреля в знаменательный для России 1809 год – накануне столетней годовщины Полтавской битвы, на земле, щедро политой кровью русских солдат и украинских казаков, хранившей память о храбрости и предательстве, верности народа православию и продажности знати. В предисловии к полному тому сочинений Гоголя (издание А.Ф. Маркса, СПб, 1901 год) Владимир Шенрок - историк литературы, достославный знаток Гоголя, сын врача-уроженца Остзейского края, переселившегося в Рязань, убежденно писал: «Гоголь был коренной малоросс, - в противоположность большинству других наших крупных писателей, почти безусловно свободный от какой-либо примеси иноземного влияния как по своему происхождению, так и по условиям воспитания. Начиная с самых разных детских впечатлений, он впитал в себя все национальные особенности малоросса, дыша атмосферой родной и горячо любимой Украины». Как прав этот обрусевший немец – скрупулезный исследователь: в отличие от многих галичан и майдановцев - «свободный от какой-либо примеси иноземного влияния»! Разве можно сегодня так сказать о большинстве письменников-националистов, толмачей и поносителей творчества гения?

Потому-то в произведениях Николая Васильевича живёт коренная, близкая нам до кровиночки Малороссия. А как ему виделись «территориальные проблемы»? Вот читаем в «Страшной мести» такие строки: «Далеко от Украинского края, проехавши Польшу, минуя и многолюдный Лемберг (Львов! – А.Б.) идут рядами высоковерхие горы (Карпаты – А.Б.)… там и вера не та, и речь не та». Итак, цитадель современного национализма, диктующая волю всей Украине, майдану и правительству, – Львов, Галиция, претендующие на колыбель украинской культуры, языка, для Гоголя - вовсе Украиной-то не считалась. Когда читаешь в повести «Тарас Бульба», о том, как запорожцы обложили осадой польский город Дубно, не сразу и сообразишь, что дело-то касается города, расположенного в нынешней Ровенской области Украины. Помню, Тимошенко в Ровно главное предприятие закрыла, а безработные за её националистические лозунги пошли голосовать – разума лишились! Недаром и тогда для запорожцев это была вражеская территория. Да и реакция жителей города Дубно не оставляет никаких сомнений. Ибо они, по словам Гоголя, «решились защищаться до последних сил и крайности и лучше хотели умереть... чем пустить неприятеля (т.е. запорожцев – А.Б.) в домы». Казак Товкач, увозя раненого Тараса Бульбу из-под Дубно, говорит: «Хоть неживого, а довезу тебя до Украйны». Вот оно как!

Гоголь владел и полтавским, и московским наречием, потому так ярки были его «Вечера…»! Прочтём восклицание из «Сорочинской ярмарки»: «Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии!». Он любил это слово, уважал, как и понятие Украйна. И уж конечно, ничего «унизительного», как считают западенцы, он в этом историческом термине не видел. Или вчитаемся в описание быта, обычаев жителей Центральной Украины. Далеко не каждый нынешний «свидомый українець» знает народные и языковые особенности так, как их знавал Гоголь. Читая о «смальце», многие думают, что это свиной жир, как сверху банки тушёнки. Ан, нет! В сноске Гоголь указывает, что так на Украине называли бараний жир (вступление во 2-ю часть «Вечеров на хуторе близ Диканьки»).

Но, конечно, важнее всего для Николая Гоголя была украинская и казацкая – общая вера. Вспомним, почему, в упомянутой повести “Тарас Бульба”, запорожцы пошли на войну с поляками. Ведь они, поначалу, готовили поход против турок. Но прибывший в Запорожскую Сечь беженец из под Киева принес весть о том, что “ляхи” издеваются над православными, заставляют переходить в униатскую веру. Такая весть в корне поменяла планы казаков, они двинулись на запад, защищать от униатства православных. Тарас Бульба перед боем, обращаясь к казакам, в первую очередь призывал постоять “за святую православную веру”, а уж потом за все остальное. Современные националисты очень любят вспоминать о казачестве, особенно о Запорожском казачьем войске, ссылаться на их традиции. Несколько лет назад они даже соорудили казачью лодку-чайку, которую освятил в дальний поход по Днепру… униатский священник! Чего-либо более нелепого нельзя себе и представить! 

Историческая повесть "Тарас Бульба" – это художественное представление писателя о цельности Российской империи, скреплённой православной верой, языком, пусть и с диалектами, общими героями. В статье «Взгляд на составление Малороссии» (1835) Гоголь следующим образом характеризует казачество: «Большая часть этого общества состояла... из первобытных, коренных обитателей южной России. Доказательство — в языке, который, несмотря на принятие множества татарских и польских слов, имел всегда чисто славянскую южную физиономию, приближавшую его к тогдашнему русскому, и в вере, которая всегда была греческая». Теперь доказывают, что в отличие от азиатов-москалей казаки – чистые украинцы, а само слово-то казак – тюркское. Да и откуда всё остальное – атаман, есаул, сабля, кош, курень? – азиатчина, не сравнимая с каким-нибудь псковским славянским диалектом. Всё это прекрасно знал и понимал Гоголь, который сегодняшней бы речи, сконструированной Грушевским, и не понял бы.

На майдане был в ореоле Шевченко (если те фашистские силы, которые там и впрямь правили бал, выйдя из-под контроля, хоть что-нибудь читают). А Гоголь в разговоре со своим земляком Осипом Максимовичем Бодянским, известным славистом, профессором Московского университета, утверждал: «Я знаю и люблю Шевченко как земляка и даровитого художника... Но его погубили наши умники, натолкнув его на произведения, чуждые истинному таланту. Они всё ещё дожёвывают европейские, давно выкинутые жваки. Русский и малоросс — это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой невозможно». Это его излюбленная мысль, увы, давно не слышимая на Украине, польстившейся на очередные «европейские жваки» и печенюшки американской матерщинницы Нуланд.

В чём спасение? Если читать внимательно Гоголя, то понятно, что надо как-то размежёвыватья с Польшей, униатством, недобитым ультранационализмом. То есть создавать федерацию или конфедерацию. Многие процветающие страны от Швейцарии до Бельгии с центром ЕС Брюсселем так и живут. И то Шотландия рвётся выйти из Великобритании, а Барселона из Испании. А тут – несоединимые территории, мировоззрения, интересы!

В газете «2000», которая отстаивает эту точку зрения и вообще публикует порой убедительные и разоблачительные статьи о художествах майдана (несколько раз цитировал её авторов в украинских заметках) вдруг встретилась самоуверенная статья неведомого Качмарского про Гоголя - вернее, его отповедь на возмущения уважаемых читателей, которые не восприняли его предыдущую статью «Гоголь – гений фальши?». Журналист петушился и по непонятному праву поучал с гонором всех – от преподавателя из Ровно до классиков русской литературы: «Дело в том, что невозможно любить одновременно «Выбранные места...» и «Письмо Белинского», пото­му что эти вещи по природе своей ан­тагонистичны. «Письмо Белинского» и возникло-то как гневная отповедь на книгу Гоголя. Так что в этом слу­чае приходится выбирать: или — или».

Заметим, что «любить» – здесь неуместное слово: великие произведения - это не барышни и не галушки. В русской литературе такого выбора: или-или, слава Богу, никогда не было. Она вся – идейная полемика, боль и открытость. Уж как при жизни спорили на смерть почвенник Аполлон Григорьев и демократ Добролюбов, а лежат прямо рядышком на Волковом кладбище да и в сознании образованного человека – прекрасно соседствуют. Так же, как долго не терпевшие друг друга гении - Толстой и Тургенев. Надо осознавать, что все эти столкновения – яркие проявления противоречивых и редкостных русских натур, осуждать и поучать их задним числом рядовые читатели и бесчисленные обозреватели вроде Качмарского - просто не вправе. Они должны внимать, вникать и постигать! Не в силах, не хватает дара – отойди смиренно. Как отвечал профессор Литинститута Шамбинаго на глупые вопросы студентов, кто же выше – Пушкин или Лермонтов? - «Молодые люди, снизу не видно!».

В том-то и сила классики, что они выше местечковых толкований, что Шевченко, которого сделали знаменем национализма, обожал имперского поручика Лермонтова, а сталкиваемые Гоголь и Белинский спорили о путях, о витающих идеях единой и могучей России. Никто из них Россию, как некоторые с майдана и полос газет – не проклинал за великое прошлое и нынешние недооцененные добрые свершения!

Итог или сила (вывод) говаривал исковерканный переводами на «украинский» Григорий Сковорода: если мир не свихнется, не гопнется, не сгорит в адском пламени, то будут жить гоголевская Центральная Украина, русские Восточная и Новоросия, отдельное своеобразное Закарпатье. Что будет с Галичиной – ей Богу не представляю. Но в одном уверен: Гоголь радостно приветствует свободу Крыма. Ведь он же русским творчеством и судьбой поддерживал там собратьев пусть и меньшего масштаба.

Мы с прозаиком Николаем Ивановым – заместителем председателя Союза писателей России недавно вернулись из Крыма. Не агитировать ездили: чего агитировать, что море – солёное? Ездили к коллегам, которые и в условиях украинизации бились за русский язык. Союз писателей все эти годы поддерживал связи с теми, кто писал на русском языке. Крымская организация, возглавляемая неутомимым подвижником русской литературы Татьяной Ворониной, состоит из шестидесяти членов Союза писателей России. Сама она редактирует «Литературную газету + Курьер культуры: Крым - Севастополь». Отделения СП России созданы в Феодосии (Союз русских писателей Восточного Крыма) под руководством Натальи Ищенко. Там же, в Феодосии, работает Литературное объединение «Киммерия». В Евпатории активно литературное объединение имени Сельвинского, регулярно проводится литературный фестиваль, так называемый «Поэтический трамвайчик». В самом Севастополе, кроме отделения СП России, регулярно проводит свои заседания литобъединение имени Алексея Озерова. Не затухала никогда творческая жизнь в Балаклаве, в самом Симферополе, не говоря уже об Ялте.

Кстати, в первых числах июня 1835 года Гоголь приезжает в Крым, когда там турецкие шайки действовали. Это к вопросу: поедут ли на курорт, не испугаются? В целебный Крым – поедут! Писатель останавливается на Сакском курорте, славящемся минеральными грязями. Крым произвел на Гоголя неизгладимое впечатление. Видимо, поэтому тринадцать лет спустя, когда его здоровье резко пошатнулось, Гоголь задумал снова побывать в Крыму. С 1848 года и до самой смерти в марте 1852 года он мечтал об этом, но безрезультатно: «проклятых денег» не мог собрать…

Перед нашим отъездом, несмотря на сильнейший туман, мы с президентом севастопольского «Морского собрания» Владимиром Стефановским выехали на мыс Фиолент, на котором его стараниями установлен удивительный памятный знак великому русскому поэту А.С. Пушкину – учителю Гоголя. Он виден за много-много километров. Держим курс на державника Пушкина!


Комментариев:

Вернуться на главную