Александр БОБРОВ, секретарь Союза писателей России
О САМОМ СУЩЕСТВЕННОМ

«Писать дневник, или, по крайней мере, делать от времени до времени заметки о самом существенном, надо всем нам»
Александр БЛОК

<<< предыдущее    следующее>>>

03.03.2017 г.

ИНФОРМАЦИОННАЯ УГРОЗА И ПОЭЗИЯ

Президент Украины Петр Порошенко подписал указ «О доктрине информационной безопасности Украины». Одной из основных целей доктрины названо «противодействие разрушительному информационному влиянию Российской Федерации в условиях гибридной войны». Хорошо Украине: понятно хоть, с кем бороться, а вот кто несёт главную информационную угрозу России? Ясно: никак уж не бандеровская Украина, ну, абстрактный Запад, Сорос, но главное-то – убеждён! - внутренние подрывные силы.

Грязная атака

Вообще, что вкладывается в пугающий штамп - информационная угроза, который носит безбрежный характер технологического паводка: тут и хакерские атаки, и взломы систем, и электронные кражи важных государственных документов или разгильдяйство, как у Клинтон. Но страшнее-то всего – атаки на сознание, на незащищённые и доверчивые души. Ведь неиспорченный стяжательством и политиканством русский человек – наивен, как дитя: это ж, мол, по телевизору показали, про это в книжке напечатали, ну, об этом все в интернете говорят… «Убийственные» аргументы. А кто и что говорит? Как и чем они ограничены в своей подлости и откровенной клевете? Не придумано таких рамок ни властью, ни конкретным министерством связи и массовых коммуникаций, ни самим больным обществом. Технология обмана и разрушения – тщательно разработана, а действенные методы противостояния – нет! И чем дальше – тем страшнее…

Сегодня в СМИ идет расширяющаяся информационная война против Русской Православной Церкви. В последние несколько месяцев наиболее мощным нападкам подверглось женское монашество, и особенно почему-то Свято-Никольский женский монастырь, в котором проживают 120 сестер, и при котором действует детский православный приют «Отрада». Этот приют известен в Московии, во многих странах своими выступлениями с духовными песнопениями и русским фольклором. В своё время телепрограмма «Русский дом» рассказывала и о женской обители, на вратах которой есть отметины страшных сражений 1812 года, и о созданном приюте для обездоленных детей, и о Марине Нестеровой – его верной служительнице, сегодня главном редакторе издательства «Фавор». Она выступила в СМИ с аргументированным опровержением клеветы, двенадцать игумений монастырей (некоторые сами были сестрами Черно-Островского монастыря) написали открытое письмо в защиту обители и настоятельницы. Но ведь это всё капли в море организованной и с упоением распространяемой лжи. Сначала клеветнический пасквиль под названием «Исповедь бывшей послушницы» появился в Интернете, затем его выпустило могучее издательство «Эксмо», потом стали рекламировать множащиеся раскольнические сайты. Авторша с другого континента (не хочу даже имени называть!) говорит в интервью: «Когда я писала книгу, я еще верила в Бога, и даже посещала православный греческий храм в Бразилии, хотя уже начала анализировать многие религиозные темы, задавать себе самой вопросы, искать ответы. Поэтому книга получилась как бы на грани веры и неверия». Это ж просто дурной совковый пример: исповедь «прозревшего на грани». Дожили наши либералы!

Недавно «Московский комсомолец» вдруг «вспомнил» еще об одной бывшей послушнице, ушедшей из монастыря аж в 2009 году! С чего вдруг?  К тому же, даже из интервью явствует, какой «героине» доверили чуть ли не полосу обличительного бреда. Почему журналистка с псевдонимом Светлова закрывает глаза на суть этой «героини» хотя бы по её ответам и проговоркам? Вот образцы навскидку, начиная с поездки в Италию и поспешной греховной связи: «В последний момент Сильвио передумал на мне жениться». Дальше – понеслось: «В личной жизни мне никогда не везло…Первый брак оказался неудачным, старшую дочь Машу я воспитывала одна». Она выбирала и мужей, и даже религию – по расчёту: «Когда Диане исполнился год, я вышла замуж за иранца Мохсена, который учился в России на пилота. Это не был брак по большой любви (как мягко мезальянс назван! – А.Б.), каждый из нас преследовал свои интересы: я стала замужней женщиной, а Мохсен получил российский паспорт». Она и конфессию выбирала анекдотично, как в программе Малахова «Пусть говорят»: «Я пробовала заниматься буддизмом. Прочитала два раза Коран и даже совершала намаз, как было написано в книжке, которую мне дал мой муж-мусульманин. Мохсену не нравилось, что я начала соблюдать посты с супружеским воздержанием – он злился». И вот такой никудышной жене, непрактичной себялюбице «МК» доверяет беспредельно! Информационная дикость и подлость, а читатель – широчайший, смакующий подобные скандалы и обвинения в строгости быта и монастырского устава. А вы знаете, «комсомольцы», что в армии устав – ещё строже, по нему и сегодня на смерть идут? А тут – ведь добровольно, но нет никакого духовного усилия или служения - типичный молодёжный эгоизм разгильдяйки: «Мне казалось, раз отец Илий меня благословил, то все должно устроиться само собой, но этого не происходило». Видите: «само собой», куда-нибудь пристроиться, а там – устаканится… К тому же она просто глупа и не понимает реалий: «Продала квартиру в центре Москвы и купила дом в Боровске — красивый, в прибалтийском стиле, но, как выяснилось, совсем не приспособленный для зимы. Мы обустроились, приобрели мебель, машину, но, когда пришли холода, начали замерзать». И работы по специальности в райцентре – конечно, не было. Её в монастыре от прозябания спасали, а она хотела, чтоб лелеяли без всяких условий. Так?

Но чего попусту на этом подлом информационном поле дискутировать и увещевать? Я даже не хочу рассказывать то, что и мне, и многим, хоть как-то связанным с монастырём, доподлинно известно. Приведу один, но, наверное,  важный для владельца  издательства «Эксмо» и для редактора МК Павла Гусева аргумент: несколько лет назад Владимир Путин для рождественского моления, выбрал именно Свято-Никольский монастырь. И я там был как раз в эти дни. Президент пообщался и с сестрами, и зашёл в приют «Отрада», и послушал замечательный хор воспитанниц. Вот вы себе представьте, если бы там творились такие «ужасти», как описывает в Бразилии не вынесшая устава расстрига или родившая незнамо от кого бывшая послушница, которую из жалости всё-таки приютили, неужели администрация президента со спецслужбами не узнала бы, не оградила? И смешно, и страшно. Подобные «рыночные» книги – множатся, сайты откровенных безбожников и предавших веру – роятся в сети, успешные СМИ с желтизной – охотно подхватывают: губительный вал на незащищённые души – растёт. Вот где полная информационная уязвимость! Просто отчаяние охватывает: мне лично – в душу плюют, потому что я посвятил стихи этому монастырю:

МОНАСТЫРСКОЕ РОЖДЕСТВО
             Марине Нестеровой
Под Рождество, когда горит румянец
И весело поскрипывает снег,
В тишайший город Малоярославец
Мятущийся приехал человек,
И оттепель сменилась хрустом наста...

Когда сгустилась неба синева
В молитве Симеона Метафраста
Я прочитал спокойные слова:
“Бог кающихся, будь вовек хвалимым,
И согрешающих - прославлен Спас”.

А колокол уже звонил к молитвам,
И блики отразил иконостас -
От праздничных свечей,
                 от светлых взглядов,
Рождественских псалмов, бросавших в жар.

И не было ни пестроты нарядов,
Ни племенных отличий прихожан -
Всё меркло пред звездою Вифлеемской,
Что над равниной русскою дрожит,
Где монастырь Черноостровский женский,
Как остров очищения, лежит. 

Остров очищения – атакуют, да и поэзия мало кому нужна. Но мы как дети Победы – не сдаёмся!

 

Из детей победы

Многолетний руководитель Союза писателей России Сергей Михалков любил шутить: «Если заставить писателей рассчитаться на первый-второй, то вторых не будет». Остроумно, но к реальности не имеет отношения.  Я знаю множество поэтов, которые преклоняются перед своими учителями, кумирами, понимая, что они вышли из шинели не Гоголя, а - Рубцова, Соколова, Кузнецова, сегодня очень часто – Бродского. То есть первыми в этом строю себя никак не считают. С другой стороны, у поэтов нет ранжиров, истинный творец и не должен считать себя заведомо вторым: он – неповторим. Об этом снова размышляли и говорили на вечере в ЦДЛ, посвящённом выходу знаменательной книги «Друзей моих ушедших имена» (Новый ключ, 2017. Составитель и издатель Вадим Рахманов). Подзаголовок её – «Стихи поэтов, чьё детство  совпало с военным лихолетьем, чья жизнь оборвалась на рубеже веков».

Можно объединить их не только лихолетьем, но и осознанием Победы, одержанной державой. Критик Ирина Шевелёва считала, что определение «поэты – ровесники Победы» пришло из стихов Станислава Золотцева, представленного в этой книге, а вот Николай Старшинов – мой учитель открыл антологию «Лицом к Победе», вышедшую в «Молодой гвардии» тиражом 500 000 (!) экземпляров, четырьмя стихотворениями, набранными курсивом – Алексея Недогонова, Александра Твардовского, Николая Тихонова и… Александра Боброва. Говорю это без всякого тщеславия, понимая, что Николаю Константиновичу надо было просто обозначить этапы и разделы книги – начало войны, благодарность павшим, торжество победителей и память тех, кто стал детьми Победы – потому он и взял мою песню со строками припева: «Мы – дети Победы, мы – вызов войне».

Вот таким вызовом войне, народной беде, разрухе явились судьбы и творческие свершения всех поэтов, представленных в этой книге. Что их объединяет? Конечно, прежде всего - поколенческая судьба,  гражданственность творчества, пусть даже странноватый Лев Щеглов представлен далеко не пафосными стихами. Даже нельзя сказать, что они все были как бы в тени громких современников, обделены славой и признанием, а потому, мол,  друзья через годы решили отдать долг. Например, Владимир Цыбин прочно входил в славную когорту поэтов-шестидесятников, широко издавался как лирик и переводчик, много лет возглавлял творческое объединение поэтов Московской городской организации Союза писателей России. Или моя ровесница Инна Кашежева – яркий и самый молодой представитель так называемой «эстрадной поэзии» шестидесятников. В 1960-е годы, когда вся страна жила ожиданиями перемен, стихи её были чрезвычайно востребованы.  Инна сразу попала в обойму поэтов-выступальщиков и кумиров. Тоненькая, стриженная под мальчика, всегда в брюках и чёрном свитере,  она легко покорила залы Политехнического и Лужников, где я её слушал, учась ещё в техникуме! В 1967 году я ещё дослуживал в армии, а она вступила в Союз писателей СССР, стала много ездить по стране от Всесоюзного бюро пропаганды художественной литературы.  Автор стихов почти трёх сотен популярных песен, которые исполняли звёзды эстрады от Владимира Трошина до Людмилы Зыкиной, она была избалована успехом и гонорами, а потому так остро переживала начало перестройки и литскандалов, совпавшей с личными трагедиями — смертью родителей, автокатастрофой, в которой сломала себе ноги, элементарной ненужностью рынку. В конце 1980-х впала в глубокую депрессию и сознательно отошла от литературной среды, её настигло забвение, но почитайте стихи – они куда выше тех, что звучат сегодня на собраниях тусовки и в редких телепрограммах. В них живёт и дерзость, и ранимая душа:

Жизнь-одуванчик, мы - пушинки,
дунь, и кого-то нет уже…
А если дунут по ошибке,
куда лететь моей душе?
Не знаю мира я иного,
любя земные рубежи…
Душа к полету не готова.
Поосторожнее дыши.

Но о какой осторожности можно было говорить в 90-х? И  она ушла незаметно аж в 2000 году, замолчав на много-много лет…

«Татьяна Глушкова - хранитель русского слова, носитель русского духа. То, что произошло с её Родиной, - произошло с ней самой. Это крик её души. Поэты, наверное, сказали бы - крик раненой птицы. Я имею в виду прежде всего стихи о 91-м, "Час Беловежья":

Когда не стало Родины моей, 
Воспряла смерть во всем подлунном мире, 
Рукой костлявой на железной лире, 
Бряцая песнь раздора и цепей…» -

так написал о Глушковой протоиерей Александр Шаргунов -  настоятель храма Николы в Пыжах моего родного Замоскворечья. Но ведь русская подвижница  Татьяна Михайловна родилась в 1939 году в Киеве. Ее родители были физиками-рентгенологами, и сразу после начала войны их институт был спешно эвакуирован, а маленькая Таня и ее бабушка остались под немцами и пережили оккупацию в украинском селе. Она детским сердечком поняла, что такое насилие, унижение, чужебесие, и более всего ценила духовную свободу:

Но эта власть… но эта страсть к свободе!.. 
Но кто качал пустую колыбель? 
Я думаю, крещенская метель. 
Я думаю, что звук родимой речи 
родимей станет, ежели на плечи 
тебе 
чужие окрики кладут, 
на Запад гонят и прикладом бьют… 


А сегодня на Украине не кладут на плечи чужие окрики, не гонят на Запад если не прикладами, то посулами и печеньками? В 20 лет Таня поступила в Литературный институт и навсегда перебралась в Москву. По окончании института работала экскурсоводом в Михайловском – надо ли говорить о том, чем стал Пушкин в её жизни? Татьяна Михайловна была выдающимся критиком-почвенником, неистовым полемистом, мыслителем, продолжившим философскую линию Константина Леонтьева, но окунитесь в её поэтическую летопись трагических лет России!

Станислав Александрович Золотцев  - поэт, прозаик, публицист, литературный критик,  кандидат филологических наук и переводчик с пяти языков. Вот какие просторы открывались тогда для уроженца провинции. Рождённый в псковской деревне, он работал слесарем, строителем, а потом - переводчиком за рубежом. Окончил филологический факультет Ленинградского университета. Служил офицером в авиации Северного флота. Именно в чёрной элегантной форме встретил я его на занятиях студии в Московском горкоме комсомола, где перед молодыми поэтами выступал Борис Слуцкий. С тех пор дороги наши постоянно пересекались на печатных и концертных площадках, в дорогах по стране и в литературных битвах. Стас написал лучшую статью о моём творчестве в «Литературной России» - «Московская душа». Пронзительны его стихи о наших ровесниках, о прерванной связи поколений, если не физической, то духовной:

Моё - уже седое - поколенье,
на что же ты за эти двадцать лет
растратило и силы, и уменье,
каким добром оставило свой след?

…Мы растеряли всё... А ведь могли бы
наш зрелый пыл пустить не на распад,
и не крушить - а класть за глыбой глыбу
в грядущий мир - и в нём растить внучат…

Я пережил многих своих товарищей по поколению, ращу внучат, но переживаю: а что из них вырастет в стране, переставшей ценить поэзию, хотя на портале Стихи.ру больше миллиона виршеплётов…

Конечно, эта вступительная статья носит личностный характер хотя бы потому, что всех представленных поэтов я не просто знал, а печатал в «Литературной России», где много лет заведовал отделом поэзии, в могучей редакции поэзии издательства «Советский писатель». Вдумайтесь только: 110 русских и 80 переводных книг в год – с весомым гонорарами, с заказами книготорговых организаций, с авторскими вечерами и критическими обзорами! Многих из авторов этой книги я снимал для телекомпании «Московия» и программы «Русский дом».

Представленные в книги поэты – ушли, но дверь осталась приоткрытой, она ведёт в их неповторимый, по мере отпущенного таланта воспетый мир. Конечно, он подёрнут туманной дымкой прошлого, заслонён современными декорациями и уродствами. Но ни любовь, ни правда, ни преданность – не устаревает. Что  и доказывает творчество этих незаурядных поэтов, светлые воспоминания о них ныне живущих собратьев. Многие из них – от Евгения Артюхова и Анатолия Парпары до Сергея Мнацаканяна и Валерия Хатюшина выступили на вечере в ЦДЛ, который вели Вадим Рахманов и автор этих строк. Выпуск подобных книг памяти и признательности – просто необходим!

Вверх

 

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную