Разговоры о так называемых толстых журналах ведутся столько же времени, сколько существуют сами журналы. И это – постулат. Без предмета разговора невозможно было бы вести сам разговор. Другое дело – с какого ракурса мы обсуждаем предмет: ракурсы диктует время – в смысле исторический период – и цель разговора.

Осмелюсь предложить несколько размышлений о так называемых толстых журналах.

Размышление о том, чего надо и не надо бояться, о мыслях явных и их тайных причинах

Ах, народ не читает, подписки падают, журналы умирают! Любые ресурсы исчерпаемы. Даже нефть и газ. И это тоже постулат. Если обратиться к истории, то мы увидим, что некоторые журналы канули в лету уже на втором году жизни – «Время» и «Эпоха», «Золотое руно» выходило три года, «Вехи» издавались пять лет. Одни журналы сменяются другими, но литература-то остается. Какие бы причины ни лежали в основе рождения или закрытия журнала, в глобальном плане их можно обозначить как наличие или отсутствие интереса во всех смыслах – интереса концептуального, творческого, финансового, иного. Каждая историческая эпоха рождает свои журналы, независимо от того – боимся мы этого или нет. И даже долго живущие бренды, не закрывшиеся, например, со сменой главного редактора, мутируют и переосмысляются с течением времени, а еще лучше – опережая время. Ведь и мы с вами меняем инструменты жизни, оставаясь в пределах тех же функциональных потребностей. Ну, например, на смену леднику и голбцу пришли холодильники, калькуляторы пришли на смену счетам с костяшками, копирки уступили место ксероксам, да и фасон наших трусов за 200 лет менялся неоднократно.

Мысль о возможной гибели того или иного издания – она явная, а чего же мы боимся тайно, снова и снова возвращаясь в разговорах и обсуждениях к этой мысли?..

Размышление о том, чем пахнут деньги

А они действительно пахнут, даже безналичные. Деньги – это, пожалуй, краеугольный камень, который лежит сегодня в основе явных разговоров и тайных причин вновь и вновь обсуждать тему так называемых толстых журналов. Как правило, предлагается три варианта их получения.

Первый – содержание за счет государственного бюджета. И тут важно заметить, что все «возрастные» журналы родились в Советском Союзе и содержались за счет государства. Других вариантов в то время не было. Любое печатное издание, будь то журнал, газета или книга, выражало идеологию государства. В то время – идеология коммунистической партии Советского Союза – другой не было. Как принято сейчас называть, была национальная идея – строительство коммунизма и воспитание человека –строителя коммунизма. Мне странно сегодня слышать, что в наше время нет национальной идеи. Она есть в любом государстве, в нашем – я определю ее кратко – «прибавочная стоимость». И она существует независимо от того, нравится это кому-то или нет. И нет ничего удивительного, что со сменой государственного строя и изменением национальной идеи государство перестало финансировать журналы, родившиеся в другом по сути государстве. Вы можете возразить, что, ведь, журналы изменились. А я вам отвечу, что и государство не отказалось от них полностью и поддерживает отдельные темы и рубрики различными грантами. Тут встает вопрос: насколько журналам интересны темы, которые поддерживаются грантами, за которые необходимо отчитываться, а значит – соответствовать им. И получается, что по сути в государственном финансировании ничего не изменилось. Заметим, что для редакторов тех нескольких журналов, которые полностью находятся на попечении государства, не стоят остро вопросы падения интереса к чтению, уменьшения подписки и распространения издания. Вопрос реализации их журнала волнует с точки зрения «длинных» и «коротких» денег, когда однажды уже всё было оплачено, а продажи по второму кругу дадут возможность получить чистую прибыль. Но что, на мой взгляд, более важно, беспроблемный в финансовом плане журнал совершенно не гарантирует качество литературы. И поэзию, например, уровня Виталия Кодолова, которого не печатали по идеологическим соображениям в советских журналах, вы не найдете и в постсоветском журнале, но уже по соображениям профессионализма редактора.

Второй предлагаемый вариант финансирования – это частные спонсорские деньги, за которые спонсор, порой очень далекий от литературы, хочет получить свой интерес, используя известное имя журнала. Те же штаны, но с молнией на боку. Правда, отдельные редакторы воспевание протестных тем, интересных спонсору, или публикацию графоманских стихов спонсорского родственника считают почему-то меньшей зависимостью и несвободой слова, чем, скажем, разработку патриотических тем, на которые государство дает гранты. К тому же спонсор подобен мерцающей аритмии – неизвестно, сколько и когда даст и в какой момент и почему исчезнет.

Но самым страшным я считаю третий вариант финансирования журнала под названием «складчина». В этом случае, образно выражаясь, редактор обязан рядом с «Я помню чудное мгновенье» напечатать «Серая фуражка на моей башке, рыжая милашка у меня в душе», потому что у того и другого автора рубль совершенно одинаковый. И положив все их рубли в одну кучу, вы не сможете определить – кто какой дал, чего не скажешь об их стихах…

Такие журналы считаю правильным торжественно провожать в последний путь, ничуть не сокрушаясь, чем превращать литературный процесс в макулатурную помойку.

Но каждый редактор решает сам, как поступить!

Где выход? Конечно, можно попытаться найти мудрого, государственно мыслящего, интеллектуального генерального спонсора… Если фантастически повезет. Но если вспомнить историю, то даже гениальный Демидов не стал бы тем, кем он стал, и не создал бы свою уникальную империю, если бы не безграничная поддержка власти в лице первого человека в государстве.

При этом совсем не обязательно орошать журналы рублевым дождем. Нужно создать такие механизмы управления, при которых культура, ее развитие и пропаганда стали бы государственным делом. Вспомним А.М.Горького, который потратил огромное количество сил и времени, убеждая власть имущих в необходимости снизить цены на книги до символических, чтобы их могли покупать даже нищие. И у него это получилось. Найдутся ли сегодня современные Горькие?..

Возьмем для примера библиотеки. Сегодня главным критерием успешной работы библиотеки считается количество переступивших ее порог людей. А зачем они его переступили? Не имеет значения! Посидеть в интернете, сходить на доморощенную экскурсию, выпить чашечку чая с бубликами, написать жалобу на управляющую компанию, посетить мастер-класс «Как привлекать деньги в свой кошелек», съесть помидор на Дне урожая… А литература? Как сказал один «культурный» чиновник: «Слишком много исторических зданий в стране занимают библиотеки! Для современной библиотеки достаточно четырех квадратных метров, одного стола, стула и компьютера». А давайте представим, что критерием успешной библиотеки стало количество литературных журналов на ее полках, встреч с авторами этих журналов и реальных читателей, пусть с той же чашечкой чая и бубликом, но с журналом. Всего лишь изменить критерии! По статистике на сегодняшний день в России около сорока тысяч библиотек. Даже если бы четверть подписалась на журнал, этого количества было бы достаточно для безбедного его существования. Главное при этом, чтобы журналы представляли собой не только каталоги продукции сетевых компаний…

Размышление о физиономиях и характерах своих и забугорных

Очень четко и ясно сказал в свое время Виссарион Григорьевич Белинский: «Журнал должен иметь, прежде всего, физиономию, характер». Именно за эту физиономию и характер мы выбираем журнал, читаем его и любим. Тут никаких открытий нет – во все времена индивидуальное лицо издания зависело от личности главного редактора, от концепции, от выбора авторов и от многих незаметных на первый взгляд мелочей – суть уровень качества в любом деле.

Я спрашиваю читателей 1960–1970-х: «Кто был главным редактором того или иного журнала?» И через 40 лет они помнят и называют имена и фамилии. «Юность» – Борис Полевой и Андрей Дементьев, «Москва» – Михаил Алексеев, «Новый мир» – Александр Твардовский, Константин Симонов и Сергей Залыгин, «Дружба народов» – Сергей Баруздин…

А почему? Потому что все они были «с моторчиками». Журнал для них был прежде всего не работой, а великим служением литературе. У каждого из них была миссия. Качество издания диктовалось концепцией.

Вообще название «толстые журналы» возродилось сегодня из дореволюционных времен. В советский период деление происходило по иным признакам – научный, детский, музыкальный, литературный… Сегодня понятие «толстый журнал» настолько размыто, что только некая всеобщая договоренность использовать его для обозначения литературных журналов каким-то образом дает понять, о чем идет речь. Кроме количества страниц оно ни о чем не говорит. И в наше время 80-100-120-страничные литературные журналы выполняют ту же миссию, что и 300-страничные, и ничем не хуже.

Зато, когда мы говорим «толстый журнал», почему-то представляется низкого качества бумага, бледная неинтересная и неинформативная обложка и плохие цветные иллюстрации. Это что – ностальгия по временам, когда не было такого, как сейчас, полиграфического изобилия?.. Вместо того, чтобы плеваться в сторону глянцевых журналов, может быть, взять на вооружение некоторые приемы оформления, привлекающие современного читателя?.. Ведь в том виде, который сохранился у так называемых толстых журналов с советских времен, их помнят читатели того же времени. Все-таки чтобы проводить по уму, нужно встретить по одежке. А то этой самой встречи может и не произойти.

Тем более, что и «продвигать» так называемые толстые журналы мы тоже не научились. На сегодняшний день нет элементарной информации о выходящих литературных журналах. За 30 лет постсоветского периода выросло три поколения, которые читают другие журналы, живут другими интересами и даже говорят на другом языке. Почему они должны знать о некогда популярных изданиях, о которых сейчас в их среде нет никакой информации.

На мой взгляд, ответы упираются в разрушенную на сегодня систему образования, в неспособность или нежелание научить детей работать с книгой, но в этой статье мы не будем обсуждать данные проблемы, как и социальные вопросы, связанные с невозможностью зарабатывающих на жизнь родителей участвовать в процессе формирования личности их детей.   

Возвращаясь к журналам, их сегодня можно сравнить с некогда закрытыми городами, засекреченными до такой степени, что даже их названия были доступны только очень ограниченному кругу лиц.

Понятно, что на продвижение журналов требуются средства, превышающие в разы стоимость их издания. Но можно использовать ресурсы общественных организаций, членами которых являются редакторы, авторы и заинтересованные люди. Ведь для главного редактора «с моторчиком» выход в свет его детища не должен быть финальной точкой.

Отдельный куплет песни хочется спеть про расплодившиеся в наше время русскоязычные издания, выходящие вне России, как правило, поэтического наполнения. Стремление российских авторов попасть на страницы подобных альманахов, да еще за определенную мзду, напоминает мне ситуацию, когда девушки из России хватаются за импортных женихов, хромых, косых, голубых, старых – любых, чтобы только гордо заявить, что в их судьбе появилась Европа или Америка и что они – уже лучшего качества, чем их подруги за русскими мужьями. Что же таким авторам дает строчечка в творческом резюме «публиковался в альманахе «ООО» (Англия, Франция, Мексика, Бразилия…). Личные амбиции автора не комментируем – это дело всегда интимное и не связано с профессионализмом. Но насколько она, эта строчечка, важна для главного редактора российского журнала, в который автор направляет свои стихи? Ведь она ничего не значит, если эти стихи высокого уровня, но всегда используется как аргумент, если редактор отказывает в публикации в силу низкого качества литературы.

Размышление о национальном достоянии и квасной литературе

Что такое квасной патриотизм – объяснять никому не надо. Я использовала термин «квасной» применительно к литературе, чтобы понять непонятную тягу некоторых авторов ко всему нерусскому. Перефразируя В.Г.Белинского: «…любит свое только за то, что оно свое, и ненавидит все чужое за то только, что оно чужое…», получим формулу «…любит чужое только за то, что оно чужое, и ненавидит всё свое за то только, что оно свое…» Ну чем вам не квасная литература…

Цензура была, есть и будет всегда. Главное – каковы критерии этой цензуры. За 30 лет из русской литературы ушла, слава Богу, партийно-политическая цензура, но народилась новая – корпоративная. И расцвело пышным цветом преклонение перед заграницей, которое тоже не имеет ничего общего с профессионализмом в литературе. А все-таки главный цензор, который сидит не только в редакторе, а должен быть в каждом творческом человеке – это профессиональный уровень. Вспоминаю притчу про совещание у главного режиссера киностудии, который учил молодых коллег. На его вопрос: «Сколько из десяти выпускаемых в год фильмов нужно планировать хороших, плохих, гениальных», – он получил массу ответов с разными цифрами. И тогда он сказал: «Планировать нужно десять гениальных фильмов, а там – как получится».

Так и с журналами. Какую бы физиономию они ни представляли и каким бы характером ни обладали, они должны быть национальным достоянием России в литературе.

Размышление о том, может ли количество мух перейти в качество котлет

В пионерские времена в инструкции на случай, если вы заблудились в лесу и долго не можете найти дорогу, был пункт о том, как из трех муравейников можно сделать две котлеты, которые удовлетворили бы суточный рацион пионера. Да, это вам не кордон блю, но останетесь живым в экстремальной ситуации. Формула «не до жиру быть бы живу» для литературы убийственна. В этом случае, на мой взгляд, лучше, как господин А.С.Суворин, главный редактор газету «Новое время», обозначить свое политическое кредо «Кормимся-с!» и получить от современников соответствующие оценки – все, что они думают. По крайней мере – честно! И без претензий на большую литературу.

А что есть большая литература? В ряду с книжными изданиями для меня это всегда были литературные журналы. Какие бы темы и в каких бы жанрах ни поднимались на их страницах – это всегда литература. Идет ли обсуждение текущей ситуации в обществе, представление новых имен или взгляд в историю – все через литературное слово. И не случайно именно гастрономическая тема послужила тем образом, через который наиболее ясно просматривается наполнение литературных журналов. Сначала мы заполняем страницы издания, потом это поглощается сознанием и подсознанием тех, кто это читает. А ведь в процессе чтения как работы участвует не только мозг, но и душа человека. Огромная работа сопереживания и соучастия прочитанному формирует человеческий опыт, мировоззрение и отношение с миром и людьми.

А это уже идеология! Из чего сварганим свои котлеты, тем и будем наслаждаться.

Размышление о шуме времени и большой литературе

Время нынче такое! Что мы реально хотим сказать, скрываясь за этой фразой?..

Сегодня каждый блогер – писатель, или, как минимум, – журналист. Но то, что мы читаем в их постах в Интернете, к литературе не имеет никакого отношения. Это шум времени. Тот, кто хоть раз был на электростанции, слышал звук электрического тока. Бежит себе ток по проводам, выполняет все возложенные на него функции, а шум – только свидетельствует о его наличии. Так и в литературе, с разницей лишь в том, что шум в ней выражается не звуком, а буквами и словами. Литература живет и выполняет возложенные и заложенные в ней функции, а шум – только свидетельствует о ее наличии. Он и раньше был – этот шум, просто в наше интернетовское время возможности пошуметь многократно увеличились, а литература – вечна. Причем, независимо от Интернета. Потому что именно литература, как и искусство, дает нам возможность пережить то, что мы не пережили в своей реальной жизни, и получить в результате опыт, который столь же ценен, если бы мы это пережили сами. Получается, что именно литература становится некой второй реальностью, которую мы проживаем. Литература, а не Интернет! Но в реальности Интернет становится огромной воронкой, в которую вместе с человеческими ресурсами по всему миру засасывает и наши литературные журналы.

Однажды в одном городе закрылся журнал. Никто особо не обратил на это внимания. Но как-то раз этот журнал потребовался. Человек по привычке набрал в Интернете сайт, но сайта не оказалось. Да откуда бы ему взяться, если журнал закрылся, хостинг оплачивать некому, нет и сайта – и никаких проблем. И пришлось идти в библиотеку и рыться на полках, но и там человек нашел только те журналы, которые были в свое время напечатаны. Кстати, и все ссылки на всех ресурсах на этот сайт и этот журнал естественно оказались недействительными.

Даже если журнал не закрылся, но просто ушел в Интернет. И таких немало! Именно их редакторы внедряют мысль о том, что в наше время виртуальный вариант стал главным. Ну не буду использовать грубый аргумент, что «то, что написано пером, не вырубить топором», а любой сбой сети не только сделает недоступным контент, но попросту может его уничтожить, как и вирусы и всевозможные атаки. А скажу мягко и деликатно, что журналы ушли в Интернет от безвыходности и безденежья, и если бы у них появилась возможность вернуться на бумагу, никто бы из них не отказался. А выложить на сайт то, что вышло в бумажном варианте, – это святое дело!

«Как написать книгу, если вы не писатель?» – вопит интернет каждый день и в нескольких пунктах инструктирует будущих «тургеневых и толстых». Это раньше считалось, что надо обладать талантом, окончить литературный институт и работать, погружаясь в самые глубины творчества, перипетий жизни, внутренне переживать их вместе с героями. А сегодня несколько пунктов – и ты писатель! А как вырезать аппендицит, если вы не хирург? Да никак!

А ведь эти «писатели» приносят свои «романы» в редакции. Однажды один заслуженный инженер, выйдя на пенсию и прочитав подобную инструкцию, принес в журнал свой опус на 600 страницах. Сев перед редактором, он сказал, что не уйдет до тех пор, пока редактор не даст ему свое резюме по поводу опуса и не скажет, в каком номере будет печатать. Редактор полистал страницы, почитал вслух отдельные фрагменты и сказал, что для публикации такого «солидного» опуса нужны иллюстрации. Он предложил автору самому сделать эти иллюстрации, потому что тот как никто другой знает тему. На что автор, округлив глаза, драматическим шепотом изрек: «Как же я их нарисую… Этому же надо учиться!» «Ну, роман-то вы ведь написали!» – улыбнулся ему редактор, провожая его за дверь.

В советские времена большинство произведений, прежде чем выйти в свет отдельным томом, публиковались в литературных журналах. Журнал служил профессиональным фильтром и одновременно ступенью вхождения в литературу. И сегодня три публикации в журнале обеспечивают автору право на вступление в творческий союз – право стать писателем! Для автора публикация – еще и возможность сопоставить свое творчество с литературным процессом. Правда, сегодня эта функция часто теряет свой смысл, потому что – складчина. Да и как ступень для дальнейшего продвижения – журнал для авторов тоже не актуален. Книга выйдет только в том случае, если автор найдет на нее деньги. А если деньги есть – журнальная публикация не играет никакой роли. У журнала остается информационная функция, что вот есть, мол, такой автор. И то она работает в том случае, если ей кто-нибудь «приделает ноги». Обычно этим занимается сам автор.

На стыке советской и постсоветской эпох у литературных журналов началась новая жизнь. У них появилась возможность напечатать то, что долгие годы лежало на полках и в столах в силу идеологической цензуры. В свет выходят, например, «Дети Арбата» Рыбакова, «Белые одежды» и «Не хлебом единым» Дудинцева, печатаются произведения белых эмигрантов, таких, как, например, Петра Краснова, на страницах журналов выходят произведения Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», «Красное колесо», Аксенова «Остров Крым»… Список можно продолжить, но и он исчерпаем. Как и деньги, на которые это печаталось. А ведь именно в тот период Фонд Сороса помог массово продвинуть ранее запрещенную литературу по всей стране, в самые отдаленные библиотеки. Да, тогда, в 90-е, журналы действительно изменились: они ушли в самостоятельное плаванье, выйдя из-под крыльев государственных издательств и редакций; светлая струя протестной литературы с колоссальным интересом к ней и огромными подписками, плюс поддержка Джорджа Сороса.

Но экономический кризис сначала уничтожил подписку, хранящиеся на полках запретные произведения больших и серьезных авторов закончились и вместе с ними иссякли деньги господина Сороса. Не будем забывать о том, что все деньги пахнут, пусть даже на первый нюх – привлекательно.

Большая литература живет и сегодня. Правда, после вольницы 1990-х с ее нецензурщиной, пошлостью, развалом страны, а за ней и планомерным уничтожением систем образования, медицины, культуры, науки, социальных гарантий – она сильно подрастеряла читателей… да и писателей… да и профессионалов во всех сферах.

Размышление о смысле жизни, в том числе и журналов

Кому и для чего сегодня нужен журнал?

Автору? Да, нужен, причем любой, чтобы публиковали, да еще чтобы гонорар платили. Когда мне на почту приходит письмо от автора, в котором мой адрес один из ста, то я понимаю не только уровень безысходности автора, но и уровень его беспринципности.

Читателю? Скорее нет, чем да. Об этом свидетельствует не только количество подписок, но недоступность самого процесса чтения как работы. К сожалению, количество людей, которым этот процесс интересен и доступен, в наши дни сокращается. И причиной тому не журналы, а рухнувшая система образования, о которой мы договорились не писать в рамках этой статьи. До тех пор, пока молодые люди, воспитанные как профессиональные потребители, приходящие сегодня к власти, не завершат процесс, мягко говоря, постоянного передела собственности, они просто не смогут понять смысл и социальное значение литературы и решить вопрос необходимости ее в обществе – вновь сделать литературу государственным приоритетом.

Спустя сорок лет, даже те, кто жили в том времени, порой путаются в воспоминаниях, говоря, что литературные журналы были в принудительной подписке. Не было этого. В отличие от газеты «Правда», на которую обязаны были подписаться даже школы и детские сады, за журнальной подпиской выстраивались в очереди и искали возможности. То есть, делали это по личной потребности. Что изменилось? Потребность изменилась. И мы вновь не будем обсуждать разрушенную систему образования.

Редактору? Именно от редактора зависит – будет или не будет журнал, и какой он будет. Кто-то хочет денег (в принципе, денег хотят все), кто-то хочет восхвалять себя и группу верных сотоварищей, кто-то хочет славы (в принципе, славы тоже хотят все, профессиональные амбиции – мощный стимул). Но я искренне верю, что большинство главных редакторов литературных журналов хотят показать на страницах своих журналов непрерывное течение литературы в лучших ее образцах, создать уникальный литературный проект наподобие действующей модели, когда видна каждая фаза этой многогранной системы; верю, что прилагают все силы, чтобы сплотить на страницах своих журналов лучших представителей – талантливых писателей как начинающих, так и известных. Я верю, что каждый главный редактор читает и обсуждает журналы своих коллег, совместно с авторами и читателями ищет выходы из непростых творческих, финансовых и других положений; верю, что каждый глубоко осознает свою миссию и свое место в великой русской литературе.

Ну, всё, делаем вывод и закругляемся.

Итак, государственная поддержка литературным журналам необходима. Объяснить это властям смогут только сами литераторы, без требований и возмущений, без усмешек и взгляда свысока, а понятно, четко, ясно и очень дипломатично. Ведь у власти действительно могут стоять люди, которые не знают и не понимают, что такое литература и зачем она нужна.

Бесполезно толочь воду в ступе, по десятому разу собираясь междусобойчиком и обсуждая, где взять деньги на журналы. Нужно формировать пакет предложений и выходить с ним на властные структуры.

Необходимо заботиться о том, чтобы журнал был привлекательным и внешне, и внутренне для сегодняшнего поколения, оставаясь в рамках большой литературы.

Вчерашнее и позавчерашнее поколения читателей уже потеряны, будем жить сегодняшним днем и хоть чуть-чуть смотреть в будущее.

Вверх

Комментариев: