Владимир БОНДАРЕНКО

Певец Поморья

 
 
 

У писателя Павла Кренева и на самом деле очень светлая проза. Даже когда он пишет о самых тяжелых периодах жизни своих поморских героев. Возьмите, к примеру, и прочитайте вышедшие книги Павла Кренева  и Людмилы Петрушевской.

У одной, о чем бы она ни писала , получаются « дикие животные истории, жуткие помойные рассказы», у другого  - и в самых трагических случаях господствует доброе и светлое начало.

Это даже не литературный стиль, а сам характер, заложенный в писателях. Конечно, если и сравнивать прозу Павла Кренева  со старшими сверстниками, то никак не с Петрушевской или Битовым, а с такими же светлыми Юрием Казаковым и Владимиром Личутиным.

Вот кого надо выдвигать на «Большую книгу», а не исписавшихся Пелевиных или Сорокиных. Но видно, что светлая русская, высоко художественная проза Павла Кренева не по зубам руководителям нынешней российской культуры. Им лишь бы Серебренниковых прославить , обеспечить золотым запасом.

Для примера сравню две книги, которые сейчас читаю: Павла Кренева «Светлый-пресветлый день» и Людмилы Петрушевской «Странствия по поводу смерти».

Вот описание смерти бабушки Парасьи в повести Кренева «Поздней осенью, на Казанскую»:

«Ночью к бабушке Парасье пришел Николай Угодник. Он стоял у нее в ногах худенький, невысокий, седой старичок с добрым лицом. Стоял и тихонько ей улыбался. Парасья совсем и не испугалась.

— Это ты  пришел-то ко мне, голубеюшко? — спросила она его. – А я тебе и рада.

Николай ничего не сказал, а только закивал слегка головой и стал манить к себе указательным пальцем. И Парасья поняла: он пришел за ней и зовет  к себе. Стало быть, пора помирать. Бабушка проснулась…

…Грустные мысли живут с ней рядом постоянно, Парасья невольно давно уже свыклась с ними. Но вот сегодня к ней пришла радость.Это потому, что в свое последнее утро... как в далеком детстве, ласково смотрит на нее Николай угодник, живший всю жизнь в ее сердце. А еще радостно было оттого, что Парасья твердо верила – вымолит она сегодня лучшую долю для своего заблудшего сына, призрит и вразумит его, непутевого, Господь и убережет по заступничеству Николая Чудотворца ее дорогих далеких внученек – кровинушек. Не сомневалась сегодня Парасья, что будет у них счастливая жизнь. А иначе – для чего все ее страдания и жертвы. Жертвой жизнь ладится…

Когда гроб лежал на поперечинах над вырытой могилой, от него исходил еле видимый тихий, туманный свет. Многие видели его и удивлялись: откуда взялось это чудное свечение?...»

А вот как нечто подобное описывает Людмила Петрушевская в рассказе “Строгая бабушка” :

” У одной девочки была очень строгая бабушка, если не сказать хуже. Как-то раз девочке приснился сон, что ее бабушка на самом деле злая колдунья.

И мы описываем именно такой случай, что взрослая дочь и внучка оказались у такой бабушки причиной всех ее бедствий, выросли ни на что не способными дармоедками, живоглотками и чулиндрами, сидящими на шее…

…Тяжелая полка сорвалась со стены, она лежала на подушках, а острым углом торчала на полу, вся разбитая, разъехавшаяся, и из полки высыпались на пол доллары, они веером валялись повсюду, на тахте, на ковре.
Бабушка торопливо кинулась их собирать, оглянулась на Лену, что-то крикнула вроде «иди, иди отсюда» и вдруг ткнулась головой в пол, как будто поклонилась кому-то невидимому…”

В такой прозе никакого свечения явно нет, и быть не может.

Светлая проза Павла Кренева даже противоречит его же собственной официальной биографии. Прочитав его биографию, и от его прозы ждешь нечто в духе боевиков.

Он - выпускник Суворовского военного училища, факультета журналистики Ленинградского государственного университета, окончил Высшие курсы КГБ СССР, аспирантуру Академии безопасности России, стал кандидатом юридических наук. Работал долгие годы в КГБ, дослужился до высших званий и высоких чинов, преподавал в Академии безопасности, занимался научной работой и руководил группой научных сотрудников и консультантов Министерства безопасности РФ по вопросам разведки и контрразведки. Четыре года работал в Администрации Президента РФ в должности куратора спецслужб в Главном правовом управлении. В марте 1996 г. его назначили полномочным представителем Президента РФ в Архангельской области.  Он достойно участвовал в выборах главы администрации области и не стал губернатором лишь в результате интриг кремлевских кукловодов: на этот пост требовался более управляемый и послушный кандидат.

…И молодец, что не стал, одним хорошим писателем на Руси стало больше. Не верю я, что перед губернаторами открывается дорога в большую литературу. Да и офицеры госбезопасности, занимающие высокие государственные посты, как правило, в литературу не рвутся.

Другая судьба была предназначена свыше нашему герою, от другой своей биографии он идет. Официальная биграфия Павла Григорьевича Поздеева (это его настоящая фамилия)  лежит где-то в спецархивах, а я же пишу о своем друге, северном земляке, национальном русском писателе   Павле Креневе, родившемся в деревне Лопшеньга, на Летнем берегу Белого моря 28 октября 1950 года. Повести и рассказы из книги “Светлый-пресветлый день” посвящены жизни на русском севере, и написаны они с точки зрения так называемого «простого человека».

Павел Кренев – из коренных поморов. Вот и писательский псевдоним он взял, (думаю, на спецслужбе ему посоветовали не  пользоваться настоящей фамилией в его литературных опытах), самый что ни на есть поморский – Кренев.

Сам автор считает :

“Мой творческий псевдоним происходит от прозвища моих исконных предков. Дело в том, что слово “крень” на архангельском, поморском наречии означает твердую, извилистую древесину, которую сложно, а то и невозможно перепилить, расколоть. Мои пращуры получили такое прозвище, потому что были они сильными, крепкими мужиками. Вообще, это слово у нас на Севере применяется к людям упорным, упрямым. Я доволен своей новой фамилией, потому что она связывает меня с родовыми предшественниками,  питает меня  древней поморской волей-волюшкой, наливает силой-силушкой…”

Павел Кренев и его старший друг Владимир Личутин

……………

Павел рассказывает о своих земляках:

“…Заметьте, даже от выражения «коренной помор» веет былинной крепостью, кондовостью и креневой силушкой.

Их трудно обидеть, потому что народ этот не очень-то обидчивый, однако, крикуну и хулителю, высказавшему ему ненароком незаслуженную ругань, лучше поскорее унести прочь свою нелепую голову.

Это хорошие и рачительные хозяева, умелые и мастеровые. Каждый помор умеет сшить себе карбас, связать и наладить снасть и на своем карбасе и со своей снастью выйти в открытое море на рыбный и зверовой промысел.

Поморы – последние носители былинного, затерянного считай полностью древнейшего уклада Северной Руси, его самобытнейшего языка, который и не сказывался-то совсем, а выпевался в удивительной, былинной, разговорно-песенной вязи народных поморских сказительниц. Живущий доселе на берегах Белого моря народ каким-то чудом пронес через все лихолетья, бесчеловечные опыты тех, кто душил и разрушал Россию «до основанья», хрустальные частицы подлинной народной культуры, языка и исторического опыта.

Слава Богу за то, что он дозволил мне родиться посреди этих людей, в невероятных красотах северной природы, прямо на берегу очаровательного Белого моря. Сердце мое наполнено постоянной радостью от того, что я – плоть от плоти этого края. Тут прошло мое, в буквальном смысле, босоногое детство. Все мои предки тоже родились здесь, на берегах нашего моря…”

Его родовое сознание оказалось сильнее, чем профессиональные чекистские навыки, по пути Юлиана Семенова он не пошел. Зато он прекрасно и естественно пишет о зверье и птицах , как о самодостаточных участниках Божественного мирозданья, равных человеку.  Его память напоена древнейшей культурой русского Севера. Как говорит писатель, ему не нужно ездить в этнографические экспедиции, чтобы собрать материал для своих книг. Он весь полон поморским духом, погружен в историю русского Севера. Павел построил на свои деньги в своей деревне церковь, организовал Казаковские чтения (Юрий Павлович Казаков автор книги «Поедемте в Лопшеньгу»).

Может, и хорошо, что он не влился в российскую тусовочную литературную братию, как правило, оплачиваемую либеральными космополитическими магнатами. Его проза демонстрирует откровенно русское национальное сознание писателя. И ему нет дела, что такая национальная проза в России в меньшинстве.

Мне в книге рассказов и повестей Павла Кренева “Светлый-пресветлый день” зачастую интересен даже не сам автор, которого я и так хорошо знаю, а герои его поморской прозы : дедушко Павлин, дядя Вася , Трофим… Впрочем, половина его героев это не люди, а северные звери, тюлени, глухари , лебеди, рыси… Все они весьма и весьма самобытны. По рассказам видно, как автор не выпячивает себя и свою позицию, а абсолютно естественно включает их в канву повествования, и герои его как бы   подчиняются не воле писателя, а самостоятельно идут от жизни. К тому же одни герои– поморы, охотники и рыболовы – иногда остро конфликтуют   с другими его героями – тюленями, лебедями, глухарями, в результате чего случается гибель и тех и других.

В рассказах о животных писатель явно на стороне животных, и мы ненавидим Охотника, убивающего такого хорошего глухаря Пеструху, ненавидим убийцу лебедя Свана, любим тюленят Беляка и Пятнышко, спасших начинающую зверобойку Аню. Вот уж жестокий промысел: гренландские тюлени-самки никогда не бросают своих детенышей, и потому на зверобойных промыслах в добыче почти нет самцов, они , почуяв  промысловиков сразу бросаются со льда в море, остаются только самки и их детеныши. Их сало и мясо спасли в голодные военные годы от гибели и Архангельск, и другие северные города. Потому и стоит в Архангельске памятник самке гренландского тюленя - утельге.

И как совместить правду убиваемой природы, и правду охотников?

И вот уже в повестях и рассказах Кренева о самих охотниках мы соглашаемся с суровой правдой жизни промысловиков. Это даже не забавы  охотников-любителей, убивающих все живое, лишь бы потешить свою страстишку. А рассказ о людях, всю жизнь живущих этим суровым и тяжелым, и кровавым промыслом, это основной доход для жизни всех поморских сел. И все эти дяди Трофимы, дяди Васи живут в прозе Павла Кренева, потому что он их взял из жизни, из своего поморского детства.

Для нынешних либеральных интеллигентов – это все выдуманные образы, они даже не верят в их существование, но для самого писателя, как и для его читателей – это народная северная правда. И его поморская книга – это памятник поморской жизни.

И потому Павел Кренев – самый настоящий народный писатель. Как и его старшие северные собратья: Федор Абрамов, Василий Белов, Владимир Личутин…

Это часть подлинно русской истинно народной литературы, которая чудом дожила до нашего времени. 

Да и во всей мировой литературе именно глубоко национальные писатели  определяют ее развитие, демонстрируют и народный язык и народные характеры.

Тот же американский писатель Торнтон Уайльдер писал, что литературный стиль и все словесные эксперименты – это нечто вторичное для писателя : “ Смысл литературы есть код сердца. Стиль – лишь обиходный сосуд, в котором  подается миру горькое питье”. Самое главное для Павла Кренева – просто рассказать о простом, добраться до поморского космоса, до северного народного человека.

Еще в пятом классе, как вспоминают земляки  школьник Паша Поздеев мечтал в своем сочинении, опубликованном в районной газете, что “лоси будут ходить по деревне как коровы и есть с рук хлеб, глухари начнут токовать прямо на крышах…”. В жизни  все произошло наоборот, и лосей стало меньше, и глухарей  не видать, и тюлени исчезают . Да и такие народные писатели, как  Павел Кренев , становятся крайне редкими в современной литературе. Они и становятся последними хранителями былинного уклада поморов! Плоть от плоти поморского края!

 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную