Владимир БУШИН

БАТЬКО! ГДЕ ТЫ?
(Из апрельского дневника)

1 апреля 15, среда
   Красновидово
   Таня говорит по телефону с Машей. Я в коварном намерении  разыграть внучку, попросил трубку и сказал: «Маша, у вас в ванной лежит крокодил. Может, он есть хочет. Поди, дай ему морковку или баранок». А она тут же со смехом: «Первый апрель – никому не верь!» Фокус не удался. А ведь с её мамой мне удавались подобные шутки. Однажды я объявил ей, что в связи со смертью, кажется, Брежнева в школе на три дня  отменяются занятия. Поверила, возликовала и стала названивать подружкам. А ведь была постарше, чем её дочка ныне. Каков же вывод? Прогресс на лицо: человечество умнеет. Да, но, с другой стороны, как тогда объяснить 88%?
 
3 апреля
   Дней десять назад заезжал Сергей Бабурин. Подарил свою автобиографического характера книгу «Страж нации». Читаю. Очень интересно. Как отрадно знать, что его семья
в Омске держала корову, овец, свиней, кур. И Сергей Николаевич сам доил корову. А вот я – ни разу в жизни. Хотя и у нас, когда жили в Минино, была корова и даже  лошадь – красавица Леда для выезда отца к больным.  Завидую тем, кто умеет делать то, что я не умею.
    Бабурин - президентом Омского землячества в Москве. И вот пишет о своем земляке: «В 1990 году на съезде ВТО я услышал выступление Михаила Ульянова, где он призывал разобраться с Игорем Горбачевым и Татьяной Дорониной за то, что они продолжают якшаться (это его слово) с коммунистами. А потом я услышал, что он всегда играл коммунистов с фигой в кармане. Представьте, Егора Трубникова и маршала Жукова с фигой в кармане. У меня пропало желание встречаться с ним».
   Ах, Ульянов… А ведь был ещё и членом Идеологической комиссии ЦК. По-моему, его лучшая роль – генерал Чернота в фильме «Бег» по Булгакову. Как они с Евстигнеевым (Парамоша) в Париже играют в карты. Это ж объедение. Нет, пушкинский Моцарт не прав: гений и злодейство вещи вполне совместные.

4 апреля
  В связи с очередной годовщиной со дня рождения Максима Горького известный культуртрегер Швыдкой 28 марта провел по телевидения передачу «Соцреализм погубил Горького». Ну, это из той же серии его «Культурной революции» - «Пушкин устарел», «Русский фашизм страшнее немецкого» и т.п. Все никак не уймется.
   В передаче какому-то неведомому горькоеду очень убедительно ответил Павел Басинский, не оставив камня на камне от башни, с которой тот лил свою горячую хулу на голову самого знаменитого писателя ХХ века. Если бы он не написал ничего, кроме «На дне», и тогда, как Грибоедов со своим «Горем» остался бы классиком нашей литературы. Эту пьесу ставят вот уже почти 120 лет. Легко снести памятник, но трудней убить память, вычеркнуть писателя.

5 апреля
   Я полистал несколько недавних книг о Горьком. Удивил и Басинский. Его книга «Страсти по Максиму» (2011)   начинается с протокола о болезни и смерти писателя, с дотошного описания вскрытия, с его шокирующих подробностей… Это невозможно  читать!.. А ведь книга-то о всей жизни, она начинается с бабушки Акулины…
    Тремя годами раньше вышла книга Д.Быкова о Горьком. Тот уверяет, что писал книгу «с радостью, поскольку всегда любил его и занимался им с восемнадцати лет… Списывать Горького со счетов  отнюдь не пора. Цель у меня одна - вернуть читателю большого и сложного писателя… Он входит в первую десятку прозаиков ХХ века» и т.д. Прекрасно. Но книга озаглавлена «Был ли Горький?». Любимый Горький был ли? И пишет: «На памятниках он стоит как случайный пришелец, с зоркостью лазутчика и с недоумением чужестранца вглядывающийся в нас». Горький – чужестранец! Алексей Максимович - лазутчик! Тут всего один шаг до японского шпиона.
   «Еще Бунин в язвительных мемуарах сводил счеты с былым другом и благодетелем». Антисоветчик Бунин сводил счёты со всей советской литературой, с её самыми яркими именами  - еще и с Блоком, Маяковским, Есениным… Не обошел даже Хлебникова.
   Ссылается на Чуковского, который-де восклицал: «Я не верю в его биографию. Босяк? Исходил Россию пешком? Не верю!». Конечно, трудно поверить в это человеку,  который не знал в своей жизни дорог, кроме как из Одессы в Петербург, из Ленинграда в Москву, из Москвы  в Ташкент, из Ташкента в Переделкино. И вовсе не пешком. Он, между прочим, и о себе-то сомневался: «кто я – еврей? украинец? русский?».      
  Странное ныне горьковедение…
  А Труайя в своей книге о Горьком приводит слова из его письма историку Олару: «Я уверен, что русский народ не возвратит банкирам Франции займов, уже оплаченных им своею кровью». Народ, конечно, не возвратил бы, но явились из преисподней Ельцин, Черномырдин, Чубайс – и оплатили. 

9 апреля   
   «Право голоса»… «Право знать»… «Вечер с  Соловьевым»… «Список Норкина»… Разве за всем уследишь! Но некоторые передачи всё-таки удаётся посмотреть. Какие страсти, какие прозрения и дремучесть, какое бесстыдство… Порой уж такой умственный самум бушует, что ничего понять невозможно. Но случаются моменты и кристальной прозрачности особенно в сфере дремучести и бесстыдства.
    Например, в этих побрехушках регулярно участвует  беглый взяточник Станкевич. Это они же с Гав. Поповым, возглавляя Моссовет, сокрушили памятник Дзержинскому, дали наглядный урок украинским фашистам, как это делать. А тут еще Павел Гусев, главный редактор любимой газеты московских проституток, объявления и статьи которых он обильно печатает. Ему мало таких публикаций, как статья А.Минкина, который убивался: ах, как жаль, что Советский Союз в 45 году разбил фашистов, а не фашисты - Советский Союз и еще бы в 41-м. А перед юбилейным Днем Победы явился какой-то недоделанный Жора Ян со статьёй «Иосиф Гитлер и Адольф Сталин». Был такой Эрих Ян – фюрер Берлинской организации «Гитлерюгенд». Этот не отпрыск ли того? Уж очень старается Гусев. Видно, до сих пор боится за свое прошлое. Ведь был же секретарем райкома комсомола в Москве.
    И вот такие оборотни, так Станкевич, Гусев, Минкин, которых пускать даже в прихожую-то по санитарным соображениям не следует, через телевидение вламываются  в любой дом и поучают нас, как  жить.
 
   Опять появился было исчезавший Леонид Гозман. Поседел, лоб избороздили благородные  морщины достойного мужа, можно заподозрить, что многое осознал, осмыслил, набрался ума. Но вот он разверз уста: «Бездарное советское руководство во  время войны…», - и тотчас все узнали прежний толоконный лоб, битый и Прохановым, и Зюгановым, и Михалковым, и Пустяковым...
   - Да как же такое руководство, - спрашивает Вячеслав Никонов, - смогло привести страну к победе?
   «А-а-а…»  И Гозман бросает в атаку засадный полк:
   - Борис Львович Васильев, фронтовик, ненавидел за их бездарность и Сталина, и Советскую власть…
   Ну, во-первых, их ненавидели и ненавидят многие – от Деникина до Гитлера, от здравствующей Хакамады до покойной Новодворской. Тут ничего нового. Во-вторых, Васильев ненавидел не только Сталина и Советскую власть. 
   Вот фотография, на которой писатель под руку с Ельциным, а в другой руке роскошный букет, только что подаренный державным тезкой, и я вспоминаю… Когда отмечали его 85-лутие, нам поведали так много интересного! Например, что мать писателя «утонченная красавица с грустной улыбкой происходила из старинного дворянского рода, ветви генеалогического древа которого сплетались с ветвями Пушкиных и Толстых». Представляете? Мы едва пришли в себя от новости о том, что ветви Егора Гайдара сплетались с ветвями Лермонтова, как тут на тебе – родство сразу с двумя титанами нашей литературы! Он имел полное право взять псевдоним Толстушкин, но скромность не позволила. А кабы  дожил до 90 лет, поди, разыскали бы родство с Данте и Шекспиром.
   Да, потомок Пушкина, как старший брат Сванидзе, Радзинского и Млечина, люто ненавидел Сталина. В беседе с журналистом  газеты «Нью таймс» потомок Толстого сказал свое «Не могу молчать»: «Сталин карту читать не умел, он был тупица, дурак похлеще Гитлера». Ах, как не к лицу это столбовому дворянину… Тут поневоле надо защищать даже Гитлера, ибо, что ж это  - дурак сумел дойти до  Волги? И мы победили тупицу? Эка честь!
   Тогда поделился Васильев с американцем и своей сладкой  ненавистью к маршалу Жукову, да и ко всем нашим полководцам Гражданский и Великой Отечественной: «Шаркуны, а не вояки! Тупицы!..» Это Буденный-то, еще на Германской получивший четыре Георгиевских креста и четыре медали, шаркун.  Это Рокоссовский-то тупица… Ах нет, Васильев делает для него исключение. Он его уважает. За что? Да как же, говорит, он - единственный в  военной истории дважды маршал. Ах, Толстушкин! Маршалом Советского Союза Рокоссовский стал как замечательный полководец Великой Отечественной войны, а маршалом Польши, когда стал министром обороны Польши, – по служебному положению, по любезности поляков. Не видит разницы.  А кроме того, жил-был когда-то Фердинанд Фош. Так он был маршалом Франции, фельдмаршалом Великобритании и маршалом Польши (1923). Вот кого надо бы Васильеву любить.

10 апреля
    В той беседе ещё многое удивляет. Васильев говорил: «Я вообще везунчик. Повезло и на войне. В самом начале в июле 41 года под Смоленском попал в окружение.  Но сумели пройти в город Слоним. Эти места я хорошо знал, жил там у деда, я у него и вырос». Значит, детство везунчик провел не в Смоленске, а в Слониме. Американец, конечно, не знал, что это за город, где он, но нам-то известно: до сентября 1939 года он был польским. Что ж получается? Васильев вырос в Польше? Странно. Но еще удивительней другое. Понятно, что те, кто попадал в окружение  или отбился от своей потерпевшей поражение части, пробивались на восток, к своим..
                            То была печаль большая,
                            Как брели мы на восток…
А Васильев двигал не на восток, а на запад, в город, который был захвачен немцами ещё 26 июня. И каким-то образом там спасся у дедушки. Об этом он ничего не рассказал.

11 апреля
   Красновидово
   Завтра Пасха. Яйца уже покрасили, пасха готова. А утром Таня поехала в Аносино за куличами. Вдруг звонит Валентина Александровна: - Уже уехала? Ах, как жаль! И нам бы тоже куличик...
   Я тут же позвонил по мобильному Тане. Она уже в магазине. Попросил купить. Купила, привезла. Не было границ радости… Вот уже сколько лет пользуемся мобильными телефонами, а я все не могу нарадоваться на чудное изобретение. А ведь наших, как и компьютеров, до сих пор нет. Недавно академик Богомолов  писал в «ЛГ»: ввозим даже канцелярские скрепки… И все равно – 88%.

12 апреля. Пасха. Немчиновка.
   Вчера приехали во Внучиновку. Я задремал на тахте. Вдруг подбежала Машенька и поцеловала меня. Это впервые за все её семь лет. Что такое – похристсовала? Она очень схватчива.

14 апреля. Москва
   85 лет со дня смерти Маяковского. Кто-нибудь отметил? Некогда. Готовимся к 100-летию со дня рождения Солженицына. Успеть бы за три с половиной года…
   
   Но ещё о Васильеве.
   Можно посоветовать Леониду Гозману отдохнуть от поношения советского руководства, от ненависти к Сталину, а заняться изучение биографии любимого писателя. Как видим, тут много интересного и неясного.  В частности, хорошо бы выяснить причину его неприязненного рассуждения о «непомерном обилии у нас орденов». Не в том ли она, что его самого боевые награды почему-то – это везунчика-то! - начисто обошли, ни одной медальки, кроме памятных!. А ведь, казалось бы, за одно то, что вывел группу бойцов из окружения, как рассказывал американцу, полагался если уж не орден, то хотя бы медаль «За отвагу». Тут много Гозману работы.

15 апреля
    Красновидово
    Вчера были в Ленинке. Я участвовал в «круглом столе» - «Книга, победившая войну». Кратко выступил. А когда расходились, Лариса Ивановна, вдова Ивана Шевцова, подарила только что переизданный его роман «Тля» с подзаголовком «Антисионистский роман». О, какой был визг и вой в 1964 году, когда он впервые вышел и без подзаголовка. С некоторыми конкретными оценками Ивана я не согласен, но в целом-то он прав. Мало того, ведь стало ещё непроглядней, чем в его время. Чего стоит один лишь скандал с «Тангейзером». Кто сейчас на месте Голованова и Бориса Покровского, Кедрова и Рубена Симонова, Берсенева и обоих Поповых, Охлопкова и Гончарова, Завадского и Плучека, Игоря Горбачева и Товстоногова?.. Сегодня в «Собеседнике» Марк Захаров заявляет в связи «Тангейзером»: «Народ сломлен и одурачен».  Не торопись. Не суетись. А кто одурачивает-то? И удивляется: «Никогда не знаешь, что на этот раз их оскорбит». В том-то все и дело, что не знаете, не понимаете, не чувствуете.  Именно об этом писал ещё Чехов: смотрите на нас «как на скучных инородцев», ничего не понимая, «чуждые русской коренной жизни, её духа, её форм, её юмора, совершенно не понятного для них» (ПСС.М.1980. Т.17, с. 224)…

В этот же день, позже
 Я не хотел смотреть по телевидению беседу Сергея Минаева с кинорежиссером-демократом Павлом Лунгиным. Ну, сколько можно! Но Таня сказала, что он, Лунгин-то, когда-то здесь на даче жил в нашем доме как раз под нами.  Я мог сверху любоваться им.  Ну, это другое дело. Против такого довода я устоять не мог
  И вот смотрю, и вот слушаю. И поначалу хотелось мне сразу сказать словами Любови Андреевны Раневской из «Вишневого сада», только что вернувшейся в Россию, домой после долгой жизни во Франции: «Спасибо тебе,  Фирс, спасибо старичок. Я так рада, что ты еще жив». Но чем дальше идет передача, чем больше я слушаю Павла Семеновича, тем сильнее удивляюсь и уже не знаю, могу ли разделить радость Любови Андреевны.

    Очень старательно просвещал нас режиссер насчет сложности и жизни, и человека, и искусства. Это нас-то, кто в быстротекущей жизни хотя бы за последние 20-25 лет насмотрелись, нахлебались уж столько сложностей в их самом  мерзком виде, что и не снилось Данте, Шекспиру и Достоевскому вместе взятым. Чего стоят одни только трусливые, невежественные и лживые члены Политбюро и президенты, премьеры и их заместители, министры и депутаты Думы... А грязный шабаш в газетах и книгах, в театрах и  на телевидении, что вчера были очагами русской и мировой культуры...
   И нас, читателей «Войны и мира», «Братьев Карамазовых», «Тихого Дона», зрителей фильмов «Броненосец «Потемкин», «Чапаев», «Летят журавли», слушателей Шостаковича, Прокофьева, Свиридова,  Лунгин просвещал насчет сложности  искусства, безжизненности черно-белых героев, бедности прямолинейно-нравоучительных сюжетов… Право, такое впечатление, что сам-то он из прошлой литературы только и читал «Поджигателей» Н. Шпанова, «Кавалера Золотой Звезды» С. Бабаевского да ещё, может быть, в молодости кое-что из Ивана Баркова.
   Я не удивляюсь таким вещам после того, как один известный-преизвестный писатель весьма почтенного возраста, Герой социалистического труда уверял, что Лев Толстой в «Войне и мире» показал французских пришельцев к нам страдающими от своего злодейства, переживающим муки совести за свой разбой и зверства и бежавшими из Москвы едва ли не причине терзавшего их стыда. Я через газету обратился к маститому писателю с просьбой назвать такого хоть одного-единственного  француза в романе. Аксакал не ответил, ибо ничего подобного у Толстого, естественно, и нет. Каков же вывод? Да, видно, Герой за всю жизнь (а он уже постарше 87-летнего Фирса) так и не прочитал великую эпопею.
 
16 апреля
   Лунгин много рассуждал и о патриотизме. Это, говорит, тоже ужасно сложная вещь. С одной стоны, патриотизм не что иное, как любовь к соседу по квартире. С другой, вот Лермонтов. Он писал: «Прощай, немытая Россия…» И в то же время храбро сражался на Кавказе…
    Пример с Лермонтовым недавно употребил и президент Путин, когда его спросили о «пятой колонне»: не зачислить ли в «пятую колонну» в одной компании с Чубайсом и Ксенией Собчак и великого поручика Тенгинского полка?. И президент тоже вспомнил и о том, что поэт воевал на Кавказе, и этот гнусный стишок. А лучше бы вспомнить другое, например:
                 Вы, жадною толпой стоящие у трона,
                 Свободы, Гения и Славы палачи!
Или вот это:
                 О, как мне хочется смутить веселость их
                 И бросить им в лицо железный стих,
                 Облитый горечью и злостью!..
             
   Почему лучше бы это? Да потому хотя бы, что Лермонтов стишок «Прощай…» не писал. Уже четверть века как установлен сей отрадный факт. Это должен бы знать народный артист России хоть и медведевской эпохи.
   Но ещё очень меня озадачило помянутое открытие, что патриотизм есть любовь к соседу по лестничной клетке… Дело в том, что я лично люблю не всех соседей поголовно. Одного соседа  я совсем не люблю, как и он меня. Ну, в самом деле, какая там любовь, если у нашей  двери висит Советский герб, а у него, русского человека, полощется флажок заморской державы. Мы даже не здороваемся. И что ж, из этого следует, что я  антипатриот?...
    Я, говорит Лунгин, ценю патриотизм, за который бьют палками. Кто бьет? За что именно? За такой патриотизм, в котором клялись генералы Краснов, Власов, Семенов, - их не били палками, а просто повесили. Или, принимая во внимание сложность проблемы патриотизма, надо было побить и опять отпустить под честное генеральское слово, как Краснова в 1918-м году?
   За патриотизм, слышим мы, его глашатаи получают дивиденды. Интересно. Это кто же? Можно вспомнить много примеров и в жизни, и в литературе совершенно обратного характера. Какие дивиденды получила за свой патриотизм Жанна д’Арк? Сожжение на костре. А через много-много лет –  глумливую  поэму Вольтера, которую стыдно читать… А гоголевский Остап?
   
17 апреля
   «Остап выносил терзания и пытки, как исполин. Ни крика, ни стона не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему руки и ноги, когда ужасный хряск их послышался среди мертвой толпы отдаленных зрителей… Тарас стоял в толпе потупив голову и только говорил: «Добре, сынку, добре!». Вот эти три отцовских слова и есть дивиденд страдальца за патриотизм.
   «Но когда подвели Остапа к последним смертным мукам, казалось, будто стала подаваться его сила.  «О! - повел он очами вокруг себя, - Боже, всё неведомые, всё чужие лица!» И мне подумалось тут, что мог Остап увидеть в толпе  лицо не только Янкеля, но и Лунгина, и Гозмана...
  «Он не хотел бы услышать рыданий и сокрушений слабой матери или безумных воплей супруги, хотел бы он увидеть теперь твердого мужа, который разумным словом освежил бы его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в немощи:
   - Батько! Где ты? Слышишь ли ты меня?
   - Слышу! – раздалось среди всеобщей тишины, и весь мильон народа в одно мгновение вздрогнул». Вот это отцовское «Слышу!» еще один, последний дивиденд Остапа. Больше их не было.
    Поэт Павел Коган ещё до войны писал:
                          Пускай я покажусь им узким
                          И их всесветскость оскорблю, -
                          Я патриот! Я воздух русский,
                          Я землю русскую люблю…
    И какие же дивиденды  получил он? Когда началась война, молодой поэт доказал, что патриотизм был для него не пустым словом: он пошел на фронт и погиб в боях за тот самый русский воздух, за то самое русское небо, а, может, и за соседа, которого не любил. Что вы, Лунгин, сказали бы Павлу Когану с вашей всесветскостью?
   
 Позже
    А вот за антипатриотизм его певцы ныне действительно получают дивиденды не только в виде гонораров, но и самых высоких трибун для своих песнопений. Возьмите хотя бы таких трубадуров антипатриотизма, как Радзинский, Сванидзе, Млечин… Клевеща на весь наш ХХ век, глумясь над всем русским, они получают огромные тиражи для своих малограмотных лживых книг, самые популярные каналы телевидения, самое выигрышное время для передач. Они коллективно и написали «Прощай, немытая Россия…»

18 апреля
   Удивил меня позавчера ответ Путина на вопрос о «Мистралях»: «Отказ (Франции) поставить нам по контракту корабли  конечно, плохой знак, но с точки зрения обороноспособности, сказать откровенно, это не имеет никакого значения». Для меня тут «плохой знак» вот что: если не имеет значения да еще никакого, то зачем ринулись заказывать? Ведь было множество публикаций военных специалистов, которые убеждали именно в этом: абсолютно никакого значения! И все-таки подписали контракт, внесли весомый аванс. Не специалистов, не патриотов он послушал, а кого же – Прохорова? Чубайса? покойную Новодворскую?
   Читаю дальше: «Россия не будет требовать от Франции выплаты неустойки и запредельных штрафов за непоставку»  Разумеется, никакие «запредельные штрафы» нам не нужны, если их нет в контракте, но с какой стати за счет своего народа отказываться от законной предусмотренной контрактом неустойки?
    «Я исхожу из того, что руководство Франции и вообще французы – люди порядочные и деньги нам вернут». Ха!.. «вообще  порядочные»… В 1812 году эти вообще  порядочные люди приперлись к нам в Москву, и Кутузову пришлось их выдворить, и провожали их аж до Парижа; в 1855 году эти порядочные вломились в Крым и после шести бомбардировок захватили Севастополь, что стоило им 95 тысяч порядочных душ. Но не о них плакал защитник Четвертого бастиона поручик артиллерии граф Толстой, когда французский флаг взвился над городом… В 1918-1920 годы порядочные нагрянули в Одессу, Новороссийск, в тот же Севастополь, и опять пришлось нам их вышибать; а во Второй мировой войне порядочные французы  сперва воевали вместе с англичанами против немцев, и были наголову разбиты, а потом  вместе с итальянцами - против англичан, да ещё немало было их вместе с немцами против Красной Армии. Только в плену у нас их оказалось 23136 человек. А сколько было убитых и вернувшихся домой по ранению? К месту упомянуть и о том, что когда в нашей стране власть захватили предатели и олухи царя небесного, порядочные французы тотчас вспомнили должок, оставшийся за Николаем Вторым да еще и за Александром Третьим, и потребовали: «Отдай, не греши!». Это была уже вторая попытка, а впервые они и их друзья возжелали получить с нас долг ещё в 1922 году на Генуэзской конференции. Но коммунист Чичерин Георгий Васильевич сказал: «Хорошо, мусье и сэры, мы вам отдадим долги Николая, а вы заплатите нам за тот ущерб нашей стране, который вы причинили интервенцией и блокадой». И назвал такую цифру, что у всех  мусье, у всех сэров отвалились челюсти, они потеряли дар речи и больше на эту тему 70 лет не заикались.
    Другое дело теперь, когда у власти в России оказались беглые коммунисты. Как только один из них - Черномырдин - в 1996 году как глава правительства появился во Франции, порядочные люди этой прекрасной страны завизжали от хищной  радости: «Он-то нам и нужен. Хватай его!» И что ж? Черномырдин и его первые русскоязычные замы  под вопль «Это долг чести!» тотчас начали выплачивать из нашего кармана долги прошлого и позапрошлого веков. И это оказалась кругленькая сумма в 400 млн. долларов. Вся Франция, вся Европа помирали со смеху, как в известной кинохронике Клинтон умирал, слушая кремлевского алкоголика. И выплата французам сопровождалось прощением миогомиллиардных долгов Афганистану, Сирии и другим должникам Советского Союза. Тут словно в капле воды ясно видна разница, противоположность, антагонизм между патриотом-коммунистом, думающем о родине, и демократом-оборотнем, ни о чем не думающем, кроме своего брюха.
    Но вернусь к Путину. Главное вот что: «Контракты о «Мистралях» мы заключили, чтобы подержать партнеров-французов, обеспечить загрузку их верфей». Поддержать!.. Обеспечить!.. Ну, это вообще…Он сулил нам создать в стране 25 миллионов рабочих месть, но ничего не получается, тогда решил создавать их во Франции. Так чей же это президент?..

В этот день. позже
    Совершенно как когда-то Вадим Бакатин, которого назначили председателем КГБ, а он вел себя как директор ЦРУ: получив согласие Горбачева и Ельцина,  передал американцам схему наших подслушивающих устройств в их посольстве. Да, конечно, подслушивать не хорошо. Но, увы, таков мир, в котором мы живем. Сами американцы, как показал бесстрашный Сноуден, подслушивают весь мир, даже своих сателлитов вроде Ангелы Меркель. Бакатину говорили: «Что ты наделал, дубина!». А он с гордостью попки отвечал: «Я съэкономил американским налогоплательщикам 30 миллионов долларов, которые пришлось бы потратить на обнаружение наших устройств». Ему очень дороги американские налогоплательщики… Да ведь еще и ждал, что американцы ответят тем же! Что же это за голова, что за сердце?.. И вот минуло столько времени после полоумного подарка Бакатина, но, пожалуйста, - ныне то же самое. Никакого прогресса, ни малейшего просветления. Они топчутся на месте.  Вот, Александр Проханов, во власти каких людей оказалась наша родина. 
    
20 апреля
   В газетах много публикаций о войне. Порой встречается такое… В журнале «Военная история» прочитал: «Малоизвестный факт: оказывается, о нападении Германии объявил  по радио не Левитан, а нарком иностранных дел В.М. Молотов». Это ж что надо иметь в голове, чтобы думать, что о войне  объявил диктор, как о футбольном матче, что ли…
  Но зато здесь же прочитал замечательные слова, сказанные нашим знаменитым снайпером Людмилой Павличенко в 1942 году в Америке на какой-то встрече. Это было в дни Сталинграда, когда мы так ждали открытия обещанного нам Второго фронта: «Господа! Мне двадцать пять лет. Я истребила 309 фашистов, наших общих врагов. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?»  

23 апреля
 В детском саду у внуков сегодня была  торжественная мистерия, посвященная юбилею Победы. Мы с Таней пошли, конечно. Я прицепил колодочку медалей. Как же, такой случай! И, ах, как все было отрадно! Эти крохи, ещё плохо поддающиеся дрессировке, все-таки  читали стихи, пели песни, плясали «Яблочко»... А  я помню еще и время, когда напевали:
                            Эх, яблочко, сбоку зелено –
                            Мы не верим никому, кроме Ленина!
 И Машенька наша, и Ванечка старались изо всех силёшек.. Тут были и «Жди меня» Симонова, и «Журавли» Гамзатова, и «Синий платочек» от Клавдии Шульженко, и какая-то незнакомая мне песня, в которой раз за разом повторялось : «Страна советов, страна советов…»  Всё родное, незабываемое…
 Среди гостей оказались два деда-фронтовика. Нас пригласили выйти на середину, подарили нам цветы и какие-то бумажные финтифлюшки. Очень мило. Мне пришлось сказать краткую речь. И я сказал:
   - Милые девочки и мальчики! Не так давно вы были совсем маленькие и многого еще не знали, не понимали. А теперь подросли, в этом году пойдёте в школу. Там узнаете много нового. Будете читать Пушкина, Толстого, Максима Горького…  Поймете, что семью восемь будет пятьдесят шесть. Но уже теперь вы знаете, что есть у нашего народа великий праздник – День Победы. Поздравляем с этим праздником вас и ваших воспитателей во главе с Ольгой Николаевной. А мы…
                      Это наш последний юбилей.
                      Помним всё – сраженья и парады,
                      И дождем омытый Мавзолей,
                      И вождя в сиянье майских дней,
                      И друзей погибших, и награды.
                      Это наш последний юбилей...    

 
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную