Такой уж судьба преподнесла нам календарь: после праздничного майского Дня победы наступает июньский День памяти и скорби. Чтобы подвести другие итоги. Мы вспомним всё, обмолвимся и о том, о чём молчим в праздник. Всё так, да не так… Было бы совсем не так, ребята, Было бы совсем не так, ребята, Не закрылись бы серьёзные заводы, Главное: была б мечта, идея. Было бы совсем не так, ребята… Я со школы знал ущербность « Сослагательного наклонения » (так я назвал своё стихотворение), но эта мысль всегда точила меня, и лишь недавно облекла форму. Даже звучание, потому что никто не упрекает меня в произволе над грамматикой, услышав это стихотворение. Надежду на воскрешение лучших не могла заглушить постоянная суета заседаний, посиделок, парадов. Мы спорили, отстаивали свою точку зрения: да, парад обременителен, но нужен, это не только красиво, но и заряжает высоким духом как солдат, так и всех зрителей: мы едины, мы победим! Кто-то предлагал выделенные на парад деньги раздать нуждающимся ветеранам, подсчитали сумму: около одной тысячи рублей; это насмешка. А главное, отмена парада лишила бы права участвовать в нём тем ребятам, лучшим : они могут придти и, если даже не маршировать, то сесть с нами рядом на гостевой трибуне. Мы всегда и всюду чувствуем их присутствие, хотя и незримое… Но пришли другие. Нет, не седовласые союзники по антигитлеровской коалиции, что мы тоже допускали, а молодые, возможно, участники агрессивных действий НАТО в Афганистане и Ираке. Они-то и промаршировали по Красной площади, хотя мы были против такого варианта. Тогда же мы одобрили (нас опрашивали накануне праздника) «присутствие» - в виде фотографий - главнокомандующего победоносной армии на одном из стендов столицы. Но и это не случилось. Нынешний парад в безликой полевой формой его участников должен был создать впечатление, будто они готовы прямо с парада отправиться в бой, как во время войны. Но состояние нынешней армии – техническое, физическое и моральное - далеко от реализации такого предположения. А теперь о буднях. Обычно накануне знаменитой, например, сталинградской битвы, фронтовику звонят из социальной службы с вопросом: участвовал ли он в ней? Нет, говорит. Через некоторое время другой вопрос: а в Курской, а в Московской битвах участвовал? После отрицательного ответа он уже вычеркнут из списка на определенные почести и вознаграждение. Происходит деление людей не по боевым заслугам, а по месту их действий. Хотя, возможно, бойцу «второстепенного» участка было тяжелее, и он внёс больший вклад в победу, чем кто-то на главном направлении. Объясняя, откуда пошла песня «У незнакомого посёлка, на безымянной высоте», я не раз затрагивал и этот вопрос деления на «наших» и «ненаших»: Мы полчища фрицев держали Она была в сердце солдата, Нам звания не присудили, Лично мне больше всего «досталось» в бою за высоту под номером 65: был ранен и контужен с потерей речи. Мы понесли большие потери, но высоту отвоевали. Сегодня некоторые могут рассуждать: зря старались, высота теперь не наша, а во враждебной Прибалтике. Но там была крупная немецкая группировка, которая рвалась к Москве, и мы её задержали на дальних подступах. Значит не зря. И нашу часть хоть запоздало могли бы сегодня тоже помянуть. Есть еще один «нюанс», когда людей не делят, а, наоборот, смешивают: военнослужащих тыловых подразделений приравнивают к участникам боевых действий. Действительно, разве можно сравнивать человека, ночевавшего в военные годы в нормальной домашней постели, с тем, кто сидел в сыром окопе и ночевал на снегу? У одного «участие» ограничивалось штабным кабинетом, у другого - потерей руки или ноги. Возражал я и против этого слова: «участник», есть более достойное: «фронтовик». В некоторых европейских странах есть точное слово: «окопник». Говоря о памяти, надо исходить из принципа объективности и справедливости. Тут нельзя обойти последние фильмы режиссера Никиты Михалкова. Меня не смущает его видение войны, кстати, со слов других. Да, было и такое, можно было вытащить на экран и похуже, пострашнее кадры. Но единичные и нетипичные картины не дают окончательной правды. Например, в нашей роте были «штрафники», хорошо воевавшие и многому обучившие нас, юнцов на фронте. Им заменили тюремный срок фронтом, мы знали об этом, но не ворошили прошлое – у них настала новая жизнь. А в фильмах они везде - нелюди, звери, антиобщественные элементы. Каждый раз перед знаменательной датой – Днём Победы, Днём защитника Отечества, Днём памяти рождается идея: дать ветеранам высказаться в СМИ. А в нашем ВАО даже собрали воспоминания фронтовиков, чтобы издать книгу. Но не нашли денег. Может потому, что идею облекли в некое грандиозное, многостраничное, неподъёмное издание, которое будет стоять под стеклом музея. А нужно-то совсем другое: сделать каждому персональную, авторскую брошюрку. Это будет лучшей наградой фронтовику. Нет денег? Тогда перестаньте твердить с высоких трибун: «Мы у вас в неоплатном долгу, дорогие ветераны!». Фронтовики уходят из жизни на наших глазах. И уносят с собой свою, солдатскую правду о войне, которая послужила бы новым поколениям опытом, уроком и, возможно, самыми глубокими откровениями о реальности. Иначе мы останемся только с правдой маршалов, генералов, политработников, водителей, журналистов и вдов. Это немало, но не вся правда. Пару слов о начале войны. Мы пели: «Если завтра война» и, вопреки разным мифам, готовились к ней, к завтрашнему дню. Времена меняются, сроки сдвигаются. И уроком могла бы послужить «Курская битва», но не та под Курском, а та, что случилась с одноименной подводной лодкой, погибшей от неизвестного врага. Своё стихотворение об этой таинственной истории я закончил словами: Нам курскую, друг, «аномалию» Репертуар «ненормальной» войны расширяется: климатическая - с пожарами, информационная - с интернетом или инфекционная - с овощами. Вчерашний день мы прогуляли, завтрашний – это как прогноз погоды, остаётся сегодняшний. Времени – не до гулянок. Это не сказочное «сослагательное наклонение», а пока еще реальное Настоящее время, дающее шанс совершить нужное дело. Пусть не великую, а малую победу, каждый - свою; пусть не на посту Главнокомандующего, а в ранге Главного санитарного врача. Ведь Геннадий Онищенко и за нас, фронтовиков постоял, и прорехи МИДа компенсировал: отчитал всю Европу, которая вместо благодарности за освобождение от фашистской чумы вздумала предъявлять России дурацкие претензии.
|
|