Первый месяц 2014 года, объявленного Годом культуры в России, для отечественных литераторов был наполнен сразу несколькими значимыми событиями. Традиционно в праздник Крещения Господня в здании правления Союза писателей России прошла церемония чествования лауреатов премии «Имперская культура» имени Володина, а также в Белгороде состоялась большая встреча деятелей литературы, искусства и культуры.

Об этом рассказал председатель правления Союза писателей России Валерий ГАНИЧЕВ.

– Валерий Николаевич, как вы восприняли известие о том, что 2014 год объявлен Годом культуры в России?

– Несколько лет назад, когда год был объявлен Годом русского языка, многие мои коллеги – писатели и литературоведы – слегка издевались: а что, следующий год уже не год русского языка и до этого мы о русском языке не думали?

Это, с одной стороны, предмет для улыбок. Но с другой – считаю, что надо воспользоваться предоставленной возможностью. Так, в Год русского языка удалось учредить несколько литературных премий, провести интересные встречи. В частности, мы провели съезд и конференцию русистов и славистов в Белгородском университете. И сейчас не стоит чрезмерно предаваться эйфории, а следует воспользоваться такой возможностью и придать новый вектор культурному и духовному движению общества. Надо воспользоваться, но вовсе не деньги переделить, это сделают за нас другие, как водится, а сделать так, чтобы они были направлены в достойные русла.

– Что принесет Союзу писателей России Год культуры?

– Мы не планируем никаких особых мероприятий, но собираемся принять участие в тех делах, которые для нас важны. Так, в январе мы провели большую встречу деятелей литературы, искусства и культуры в Белгороде, посвященную 360-летию Переяславской Рады. Было принято очень важное решение – поставить в Белгороде памятник Богдану Хмельницкому.

В день Крещения Господня традиционно проходит награждение лауреатов Имперской премии – представителей всех культурных направлений. Это поэты, писатели, сценаристы, издатели, драматурги, деятели большой культуры. В одном ряду Игорь Виноградов – большой ученый, много лет занимающийся творчеством Гоголя, и Юрий Соломин – человек великой театральной культуры. Его театр является настоящим очагом и сокровищницей русской классики. Такими людьми мы можем и должны гордиться.

Кстати, в конце 30-х годов прошлого века соединение не так давно в своем большинстве постигших грамоту людей происходило через классику. В 1937 году было принято решение издавать миллионными тиражами классическую литературу, и через слово, через общее чувствование шло единение общества.

В русской эмиграции, когда узнали об этом, наиболее прозорливые воскликнули: «Россия спасена!» Иногда, правда, издания адаптировались и выходили с предисловиями, где Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Крылов, Толстой, Салтыков-Щедрин, Чехов представлялись как антибуржуазные писатели, что в немалой степени было и верно.

Представляете, если бы к нам тогда хлынул поток американских комиксов, детективов, пошлости и порнографии западного «цивилизованного» мира, что идет сегодня к молодым. Были бы способны молодые тех лет встать на защиту Отечества через пять-десять лет?

Еще были попытки остатков троцкистской оппозиции, бухаринцев объявить Россию страной Обломова, а русский народ обвинить в том, что «лень», «сидение на печи», «рабская природа» являются его национальными качествами. Фельетоны Демьяна Бедного в «Правде», «Известиях» обрушились на Россию, которая была «дикой страной», всегда «плетущейся в хвосте у культурных Америк и Европ».

Но время поносителей России и русских проходило. Самого Демьяна Бедного, частушечника и балагура, псевдонародного певца революции, раскритиковали в «Правде». В статье подверглась критике постановка в Камерном театре пьесы «Богатыри», в которой были искажены образы былинных богатырей, не раскрыты такие свойства национального характера, как мужество, доблесть, геройство, допущена «фальсификация народного прошлого». Смысл публикации, обращенной ко всем сочинителям: пора кончать издеваться над русскими богатырями – они еще пригодятся.

В конце 30-х годов стало ясно, что надо опираться на свой народ, на его историческую традицию, на нашу общую историю и те завоевания социализма, которые близки массам.

– В прошлом году вы отмечали юбилей. Это всегда некоторое подведение итогов. Что вам особенно ярко и благодарно вспоминалось?

– Это интересно, что накануне юбилея стало все больше и больше вспоминаться, хотя внутренне такую задачу я не ставил. Стало очень четко высвечиваться мое детство, в Сибири, в тайге, когда мы там жили. Или в степной Марьяновке в Омской области. Люди, простые русские люди, которые меня тогда окружали, наше военное и послевоенное житье и стали основой будущей жизни. Это были деды, женщины, красноармейцы, мой дядя Боря, который был комбайнером, участвовал в финской войне.

Потом 41-й год, начало войны. Я это очень хорошо помню. Эти годы и период сразу после войны были наполнены одними мыслями, мечтами, проблемами. Юрию Бондареву принадлежит характеристика, отмечающая, что у того общества был общий ровный бедный достаток. И это создавало монолит. Конечно, были исключения. Но миллионное общество жило в достатке – бедном, но ровном.

Было тяжело, в том числе и учиться. Вот недавно умер мой друг, с которым мы с 1947 года учились в школе на Украине, на Полтавщине, академик Анатолий Цыб. Мы учились в сельской школе. В классе нас было 25 человек, из которых вышло два академика, три доктора тех или иных наук, полковники – все, как говорится, вышли в люди. Мы учились, спорили, но у нас не было угнетенного состояния, что живем плохо.

А мы жили не плохо и не хорошо. Это была эпоха, в которой большинство жили так. В доме моей семьи главным богатством были книги. Мама, кроме как книголюб и книгочей, была еще и библиотекарем. И, конечно, новинки были нам доступны. В самом доме после войны были такие ценности – четыре железные кровати, а нас росло четверо братьев, и везде книги. По счастливой для меня случайности отцу, сотруднику советских партийных органов, раз в месяц приходила посылка из Москвы. И присылали не колбасу, а присылали книги. Над какими-то из них сейчас можно посмеяться, но вся советская классика в доме присутствовала.

Позже началась дифференциация общества, но все равно в 60-е, когда я приехал в Москву, начал работать с молодежью, в журнале «Молодая гвардия», продолжалась эпоха, которая оставила большой светлый след во мне. Тогда была мощная школа редактуры, которую уже, наверное, никогда не вернуть. Та же беда сейчас и с институтом корректуры.

Сейчас, к моему большому сожалению, мы наблюдаем более неряшливое отношение к слову. Даже у дикторов зачастую такая скорострельность в выступлениях, что задумываюсь: а может, это мой недостаток, что не очень люблю людей, которые строчат, как из пулемета. Они почему-то все знают, ни в чем не сомневаются, не находят необходимым останавливаться и задумываться. А задумываться и раздумывать, как мне кажется, никому не лишне.

– Вы были одним из основателей Всемирного русского народного собора, который уже 20 лет является местом встречи людей, которые, независимо от взглядов, объединены единой целью – заботой о настоящем и будущем России. С чего начинался этот общественный форум?

– Создание Собора – это Божий глас, который прозвучал, когда распался Советский Союз. Тогда во всех республиках начали заявлять о самоопределении. Даже те республики, которым Россия дала азбуку, представления о науке и культуре, заговорили о самостоятельности. Если вспомнить, в Советском Союзе было только три недотационные республики – Россия, Белоруссия и Украина, а все остальные жили за счет дотаций из Москвы.

Во-вторых, возникло прямое сепаратистское направление, когда Ельцин заявил, что берите суверенитета сколько хотите. Это было вопреки духовно-историческим связям, которые сформировались еще в имперскую эпоху.

Тогда, в начале 90-х, была растерянность в обществе среди русских людей: как же жить дальше? И эта растерянность вела к поискам. Стали создаваться русские соборы. В частности, был создан Русский национальный собор, возглавлявшийся генералом Александром Стерлиговым, или Русский конгресс Бабурина.

А незадолго до этого в результате безответственности того же Ельцина мы потеряли 25 миллионов русских людей, оставшихся в суверенных республиках. Это была колоссальная потеря. И надо было воссоединить русских людей.

В этом смысле особую роль сыграло православие. Второй объединяющий фактор – культура. И я считаю, что Церковь и общество тогда сделали верный шаг. Двадцать лет спустя патриарх сказал на Соборе слово о русском народе. И это, как оказалось, помогает и объединяет. Мы можем говорить, что дело Собора состоялось и перед ним стоит еще много задач.

Наталья Барышникова,
ТПП-Информ