Успех разрушил много жизней.
Бенджамин Франклин,
один из отцов-основателей
американского государства

Что означает успех? Это когда кто-то достигает вершин, а кто-то остается внизу. Успех, по определению, достается единицам. Человек чувствует себя успешным, только когда рядом есть проигравшие. Он чувствует себя успешным когда большинство не добились того, чего смог добиться он. Успех предполагает огромный разрыв между средними достижениями и достижениями уникальными. Только прыжок через гигантский разрыв между бедностью и богатством, «from rugs to riches», дает ощущение жизненного успеха. Планка успеха установлена настолько высоко (быть намного богаче большинства), что те, кто сумел подняться до нее, становятся национальными героями.

Успех — это деньги и власть. Но для чего нужны деньги и власть? Они нужны, чтобы иметь больше денег и еще больше власти. Когда борец за успех добивается богатства, он не может остановиться на достигнутом, не только потому что быть еще богаче необходимо для самоутверждения, а потому, что других жизненных целей, кроме этой, экономическое общество не предоставляет.

Планка успеха высока и для большинства недостижима, что делает жизнь многих непереносимой. Большинство живет в состоянии «молчаливого отчаяния», обвиняя себя, свои человеческие качества, не соответствующие требованиям успеха. Чувство личной вины особенно тяжело переживается бедняками и приводит многих к полной деморализации.

В 1960-е годы президент Линдон Джонсон объявил «Войну бедности» — это была разветвленная сеть помощи беднякам, но ни одна из программ — Job Force, Youth Corps, Project Head Start, Community Action — не смогла достичь поставленной цели. Несмотря на сотни миллиардов, истраченных на программы помощи, бедняки продолжают составлять треть населения страны. Борьба с бедностью была изначально обречена, так как не затрагивала фундаментальную основу системы, построенной на личном успехе, которая создает два класса — победителей и побежденных.

Все хотят подняться на верх социальной пирамиды. Но для того чтобы существовал острый верх пирамиды, у нее должен быть широкий фундамент, и этот фундамент составляют неудачники. Благодаря им и существует верх. И, следовательно, резкое экономическое неравенство заложено в самой природе общества, построенного на идее успеха.

Уровень экономической динамики общества зависит, как в электричестве, от разницы на полюсах, плюсе и минусе: чем больше разница напряжений, тем интенсивнее поток электронов. И американская экономика настолько продуктивна, потому что разрыв между полюсом бедности и полюсом богатства здесь больше, чем в любой стране мира.

«Бедность и богатство — это то поле высокого напряжения, в которое попадает человек, и оно заставляет его стремиться вверх, по дороге вращая колеса этого общества. Общество специально обновляет иерархию ценностей, чтобы человек всегда чувствовал себя чем-то неудовлетворенным, чтобы все время стремился наверх» (политический обозреватель и историк Джон Гэлбрайт).

За стo лет до Гэлбрайта об этом же писал Токвиль: «В Америке я видел свободных и образованных людей, живущих в самых счастливых условиях, которые может предоставить этот мир. И в то же время видел людей настолько озабоченных, смертельно серьезных и часто подавленных, даже в то время когда они развлекаются. Странно видеть лихорадочность, с которой они строят свое благосостояние, и наблюдать, как их постоянно гложет страх, что они выбрали не самую короткую дорогу к успеху. Они постоянно спешат, их сердца переполнены только одним чувством — добиться еще большего».

Используя естественное желание людей сделать свою жизнь материально богаче, общество ставит все повышающиеся требования к определению того, что считать успехом. Пятьдесят лет назад глава семьи, работая, обеспечивал нужды всей семьи. Сегодня, для того чтобы соответствовать принятому средним классом образу жизни и приобретать все, что связано с этим статусом, должны работать оба, муж и жена, работать по 60–70 часов в неделю и часть работы делать дома в выходные дни.

Желание подняться на более высокую социальную ступень (а все окружение постоянно напоминает, что нельзя останавливаться на достигнутом) заставляет мобилизовать все силы, все физические и эмоциональные ресурсы. Перед глазами огромная цифра успеха, она совсем рядом, и многие, напрягая последние силы, летят к ней как бабочки на огонь, создаваемый средствами массовой информации, — красочные фейерверки богатства и счастливой жизни.

«Бросается в глаза резкий контраст между теми счастливыми и радостными лицами, которые мы видим на телевизионном экране, и угрюмостью, подавленностью реальных людей. Возвращаясь в Америку после своих путешествий, меня всегда поражает та аура горечи разочарований, которую люди здесь проецируют» (социолог Филипп Слатер).

Это то самое большинство, которое составляет нижнюю часть пирамиды успеха. Но даже те, кто сумел подняться наверх, тем не менее не чувствуют удовлетворения.

Успех поднимает человека в глазах общества, успех дает любовь и уважение окружающих — и в то же время успех не несет в себе никакой другой награды, кроме самого успеха. Успех — это нечто вроде рекорда, поставленного на стадионе, где герой дня первым пересек ленточку финиша, получил минутные аплодисменты публики и после этого снова должен вернуться к тренировкам. Философия успеха, философия спорта, где успех подтверждается цифрами дохода, превращает жизнь в непрерывный бег за рекордами.

В погоне за успехом решающий фактор — удача, так же, как в лотерее. В лотерее все равны, ни у кого нет привилегий, но победитель получает все, что вложили остальные. Участники лотереи отдают свой вклад победителям в надежде, что они тоже когда-нибудь выиграют.

Когда в обычную лотерею вкладывается несколько долларов, подавляющее большинство тех, кто не выиграл, не чувствуют себя обманутыми или ограбленными. Но в лотерею делового успеха вкладываются все ресурсы, материальные и человеческие, на кон ставится сама жизнь, и тогда игра начинает напоминать не лотерею, а русскую рулетку, в которой проигрыш означает смерть.

Когда все верят, что успех зависит прежде всего от удачи, тогда и вопрос о том, как он добыт, становится бессмысленным и неприличным. Успех оправдывает все средства: обман, мошенничество, воровство, грабеж — если это привело к цели, к победе. Америка прощает все, кроме поражения.

«Американская нация ненавидит проигравших» (генерал Джордж Паттон).

«Нет страшнее греха, чем неудача. Общество осуждает неудачу, как отвратительный порок, более ужасный, нежели если бы вы нарушили все десять заповедей» (М.Милл, всемирно известный социолог и антрополог).

И «литература успеха» дает практические советы.

Автор Роберт Рингер в книге «Looking Out for Number One» («В поисках победителя») рекомендует: «Если ты ограбил кого-либо и он, по твоей вине, прозябает в нищете, это не должно мешать тебе наслаждаться своим богатством».

Другой автор, Майкл Корда: «Это о'кей быть жадным. Это о'кей иметь амбиции. Это о'кей быть первым. Это о'кей быть Маккиавелли. Это о'кей нарушать правила честной игры (разумеется, не признаваться в этом никогда и никому). Это о'кей быть богатым» («Die or be rich» — «Умри, но стань богатым»). Проигрыш в борьбе за успех означает не только экономическую смерть, нищету; это прежде всего доказательство никчемности его соискателя, проигрыш личности.

В стабильной экономике старой Европы, где все было поделено и разделение на имущих и неимущих было очевидным, наглядным, индивидуальный успех воспринимался как нравственное падение, так как был не результатом труда, предприимчивости и удачи, а результатом классовых привилегий, эксплуатации других и обмана. Те, кто разбогател в Европе, в глазах общества не без основания рассматривались как хищники, разбогатевшие на несчастьях других. Так же, как в России дореволюционной, в России советской и постсоветской успешный человек считался подлецом. В США те, кто добился материального успеха, в глазах публики — герои, сумевшие реализовать свой человеческий потенциал.

На новом континенте с его огромными, ждущими освоения богатствами и отсутствием ограничений, создаваемых государством, индивидуальный успех достигался благодаря упорному труду, смекалке и умению воспользоваться благоприятным моментом в борьбе с другими за то многое, что предоставляла страна с огромными ресурсами. Америка была страной невостребованных богатств, ждущих тех, кто способен их взять, недаром Америку называли «Land of Plenty» (страна богатств).

И если в Европе традиционно существовало сочувствие к неудачникам, неимущим как к жертвам системы, а из этого сочувствия рождалось чувство личной ответственности, в Америке те, кто не достиг успеха в условиях огромных возможностей, вызывали скорее презрение: они оказались несостоятельными из-за собственных недостатков, отсутствия воли к победе.
Времена изменились, Америка совсем не та, какой она была даже 40–50 лет назад, возможностей для индивида в условиях корпоративной системы, где он лишь наемный работник, стало значительно меньше. Но представления другой эпохи продолжают существовать, влиять на общественное мнение.

Формула индивидуального успеха, постоянно повторяемая школой, всем окружением и средствами массовой информации, — «One can make a difference». Отдельный человек может изменить не только свою судьбу, он в одиночку может изменить и мир, «save the world». Изменяет общество и формирует индивидуальную судьбу сама система, корпоративная система, но если эту формулу постоянно повторять, она становится частью общественного сознания.

Успех или поражение зависит в конечном счете только от вас, и проигравшие, обвиняя систему, а не себя, вызывают только неприятие и раздражение. Само наличие жертв подрывает уверенность борцов за успех. Для них не только критика системы, но даже простое сомнение опасно, оно может лишить оптимизма; оправдан или не оправдан этот оптимизм — это не важно.
Если вы проиграли — это означает, что ваша тактика и стратегия жизни как бизнеса была неверна. Вы можете добиться успеха, если сделаете правильные инвестиции времени и денег, правильные инвестиции в здоровье, которое является вашим капиталом, мотором успеха. Вы должны следить за диетой и делать физические упражнения. Вы, может быть, не станете миллионером, но станете богаче, если правильно построите свой бизнес. Ваше экономическое и физическое здоровье зависит только от вас. Если вы проиграли — это ваша вина. Если вы умерли раньше отпущенного вам Богом времени, это ваша вина. Вы можете винить только себя. Если жизнь вам кажется мрачной, то это не потому, что она действительно мрачна, а потому, что вы настраиваете себя на эту волну. Если вы будете убеждать себя, что все прекрасно, ваша жизнь и станет в вашем ощущении прекрасной.

Успех зависит только от вас, надо только верить в свою способность его добиться. «Вам нужно научиться улыбаться, — говорил самый известный пропагандист идеи успеха Дейл Карнеги, — даже если вы проиграли, улыбайтесь, улыбаясь, вы будете чувствовать себя счастливым, а улыбка увеличит вашу стоимость на рынке». Нужно много раз в течение дня повторять себе: «Я тот самый человек, которого ждет удача», «для меня нет непреодолимых препятствий» — и тогда слова станут делом, убеждал Карнеги.

В обществе равных возможностей качества характера и трудолюбие — гарантия победы, говорит массовая пропаганда, но принадлежность к определенному классу, наследство и связи, как семейные, так и профессиональные, ценность которых зависит от престижности социального круга, учебного заведения, статуса той или иной профессии, играют гораздо более важную роль, нежели трудолюбие и качества характера.

Дети из семей профессионалов посещают привилегированные частные или просто хорошие публичные школы. По статистике, дети из таких семей имеют более 50% возможностей подняться на самый верх социальной лестницы. Дети из простых семей имеют лишь 6% возможностей получить полноценное образование, ведущее к наиболее оплачиваемым профессиям. Только 4% управляющего класса — выходцы из семей неквалифицированных и полуквалифицированных работников.

Все стремятся наверх, к вершинам успеха. Ведь успех коренным образом изменит вашу жизнь, успех даст возможность приобщиться к огромному материальному богатству, даст доступ к всевозможным радостям жизни. Успех требует постоянного подтверждения, он не позволяет останавливаться на достигнутом, каждая ступень наверх приносит удовлетворение на момент и исчезает, нужно двигаться дальше. Это работа Сизифа, обреченного вечно поднимать камень в гору, и останавливаться нельзя, а на вершине ждет полная пустота. Движение важнее цели.

Психолог Джонатан Фридман, автор наиболее известного исследования об удовлетворенности жизнью в США: «Когда я был студентом, у меня практически не было свободных денег. Моя квартира, хотя и была довольно скромна, тем не менее я чувствовал себя в ней вполне комфортно. Мое питание меня вполне удовлетворяло, хотя я не мог обедать в богатых ресторанах. Но когда я получил работу, моя зарплата стала в два раза больше того, что я имел, будучи студентом. Я переехал в другую квартиру и стал платить в два раза больше, чем прежде. Питался я точно так же, как и в те времена, когда был студентом. Моя зарплата росла вместе с продвижением по карьерной лестнице. Я снял другую квартиру, которая отнимала большую часть моей зарплаты, обедал в дорогих ресторанах. Стал больше тратить на всякие дорогие вещи, которые раньше были мне недоступны. Но мое ощущение жизни не изменилось ни на йоту. Я думаю, что даже если бы я получал в пять раз больше, я чувствовал бы себя точно так же. Это не означает, что я отказался бы от повышения своих доходов. Скорее наоборот. Но ощущение жизни осталось бы тем же».

Статистика говорит, что большинство людей считает, что увеличение доходов на 25% процентов сделает их счастливее. Но когда они поднимаются до желаемой отметки, то вновь уверены, что только с увеличением дохода еще на 25% к ним придет чувство благополучия.

Успех требует подчинения всей жизни самому процессу движения наверх, ко все более высоким уровням богатства. Для достижения цели необходимо сократить до минимума все лишнее — наслаждение едой, сном, природой, культурой, всего того, что отнимает время и энергию у главной цели.
Впечатление русского иммигранта: «Вся жизнь здесь построена так, чтобы ты мог с толком, удобно и продуктивно работать, тратя минимум времени на всякие пустяки — еду, общение, и так далее».

Социолог Кристофер Лаш: «Мы оцениваем себя через ступени успеха, на которые мы взобрались, по тому, что мы создали, и стремимся создать еще больше и еще больше получить. Чтобы больше получить, мы должны увеличить нашу продуктивность, и, когда мы увеличиваем нашу продуктивность, оказывается, что результат наших трудов не больше чем абстракция цифр на нашем банковском счету. Повышение продуктивности внешне увеличивает общественное благополучие, но измотанный огромным напряжением работник не имеет ни времени, чтобы пользоваться этим благополучием, ни жизненной энергии, чтобы получать удовлетворение от него».
Однако наибольшая ценность богатства в глазах людей определяется вовсе не возможностью иметь больше денег и больше вещей. Без оценки другими ценности этого богатства оно, само по себе, не значит ничего. Важнее не богатство, а уважение других, которое оно приносит. Чем выше оценивается достигнутый успех в глазах общества, в среде родственников, коллег, друзей, тем больше чувство самоуважения.

С другой стороны, динамика жизни настолько велика, что не хватает времени для того, чтобы сформировать социальный круг, соответствующий тому или иному статусу. Возможности же продемонстрировать свой новый статус лимитированы, так как в интенсивной динамике жизни разрываются традиционные связи между людьми.
Исчезла семья-клан, внутри которой когда-то проходила демонстрация личного успеха, не остается стабильного круга родственников, друзей, перед которыми можно было бы его продемонстрировать. Связи, которые возникли в школе и колледже, невозможно удержать, слишком велик темп жизни.

Купив модную модель автомашины, показать ее можно только во время поездки на работу и с работы — на хайвэе. Можно надеть дорогую одежду во время посещения театра или парти, но публика принадлежит к самым разным слоям общества, имеет различный уровень дохода и часто противоречащие друг другу вкусы.

В партере «Метрополитен Опера» можно увидеть сидящих рядом девушку в мятых джинсах и даму в платье от модного дизайнера, стоящем тысячи долларов, и в бриллиантах. Какова ценность бриллиантов, если их некому показать, какова ценность модной модели машины, если нет никого вокруг, кто бы выразил свое восхищение или зависть за достигнутое вами. Материальный успех, достигнутый напряжением всех сил, оказывается неоцененным, а ведь именно ради общественного уважения, ради оценки успеха другими все это и делалось. Можно рассчитывать лишь на внимание случайных людей, внимание толпы, для которой тот, кто достиг успеха и престижа, так и остается безымянной, анонимной фигурой, мелькнувшей на дороге, на улице, в театре или ресторане.

Ирвинг Шоу в рассказе «Круг света» описывает существование семьи среднего класса, тех, кто добился цели, которую поставило перед ними общество. Семья имеет успешный бизнес, дорогой дом и несколько дорогих машин в гараже. У них есть все, что входит в общепринятое понятие о счастье. Но супруга не интересуется ни тем, что происходит в жизни мужа, ни им самим. Круг ее мыслей — что она купила в прошлом месяце и что купит в следующем. А сам герой, сидя в своем офисе, ощущает только пустоту и признается самому себе, что живет год за годом, ничего не чувствуя. Высокий статус достигнут, но сама жизнь ничего не содержит — это вакуум, людям нечем жить.
Но если ваш внутренний мир, ваши личностные качества, ваши мысли, ваши чувства не интересуют даже близких вам людей, то вы можете показать себя всему остальному миру. Вы можете объездить многие страны мира и почувствовать свою значимость как богатого туриста в бедных странах, в то время как вы чувствуете свое полное ничтожество в своей родной стране. Вы также можете реализовать себя, добиться определенного успеха и признания, испытать множество разнообразных острых ощущений, погружаясь на дно океана, поднимаясь в горы, прыгая с парашютом, летая на планере.

В 1994 году журнал «Reader`s Digest» описал историю Мариона Болинга. Болинг ненавидел свою работу, однообразную и монотонную, она приносила приличные деньги, но ни чувства удовлетворения, ни самоуважения. Для того чтобы убедить себя в том, что он чего-то стоит, он пролетел на одномоторном самолете с Филиппин до Орегона. По окончании полета, в котором он рисковал жизнью, в своем интервью он сказал, что вынужден вернуться к работе, которую ненавидит.
Семья Хью Джонсона из Иллинойса имеет общий доход 170 тысяч в год, дом за полмиллиона и три машины. «Я зарабатываю в месяц больше, чем мой отец зарабатывал за год, — говорит Хью, менеджер химической кампании, — и в то же время чувствую, что жизни нет, она проходит, как песок сквозь пальцы. Какого бы статуса вы ни добились, вы лишь элемент многомиллионной, безликой рабочей силы».

Успех — это не физическое обладание завоеванным в жесточайшей борьбе материальным богатством, это не возможность вкусить то, что это богатство может дать, — это абстракция цифр на банковском счету, спортивный кубок победителя, на который можно время от времени взглянуть.
Успех жизни, определяемый размером банковского счета, не приносит счастья победителям. Но, как говорит народная мудрость: «Только тот, кто добился успеха, имеет право сказать, что не в деньгах счастье. Когда о том же говорят те, у кого их нет, это звучит как “виноград зелен” в басне Эзопа», и, следовательно, другого выбора, кроме бега в общей толпе за успехом, просто нет.

Одним из таких «победителей» был Киссинджер, немецкий иммигрант, говорящий с тяжелым акцентом, поднявшийся на самый пик успеха, сказавший в конце своей блистательной карьеры: «Когда человек тяжело работает всю жизнь и не получает ничего в награду — это трагедия. Но это катастрофа, когда он добивается, чего хочет, и видит, что награда — блестящие погремушки».

Мечта об успехе — вечная невеста, ждущая женихов, и только тем, кто ее добивается, открывается факт, скрытый от соискателей, что она просто потаскушка. Вместо любви она может предложить только единовременный секс.

Но ни авторитеты, ни религия, философия, социология или «высоколобая» литература не могут изменить приоритеты масс. «Побрякушки», о которых говорил Киссинджер, для большинства важнее всех других ценностей человеческой жизни.

Культ успеха полностью отсутствовал в русской дореволюционной литературе, как и сам жанр литературы успеха, чрезвычайно популярный в Америке. Русское общество не видело в успехе цель жизни, а в поражении в битве за материальное благополучие — недостаточность, ущербность личности.
Интерес к литературе успеха появился, когда Россия после падения советской власти превратилась в цивилизованную страну, сменив идеологические ценности на ценности материальные. Но интерес существовал и в советский период, когда печаталась огромными тиражами не рыночная дешевка, а классика американской литературы, и прежде всего романы Теодора Драйзера, превозносившие идею успеха любой ценой.

Центральная фигура его трилогии «Титан», «Финансист» и «Гений», «капитан индустрии», Каупервуд, добивается успеха, переступая все юридические и моральные законы во имя успеха. Каупервуд стал моделью для многих советских «производственных» романов 20–30-х годов, а их герои, «командиры производства», были советской трактовкой образа человека дела.

Издавались также произведения Джека Лондона, в которых герои добиваются победы в невероятно сложных условиях, сверхчеловеческим напряжением сил, в жертву ему приносится сама человеческая жизнь.

В рассказе «Воля к жизни» два партнера-золотоискателя наедине с «белым безмолвием» снежной пустыни Клондайка несут свою добычу, пытаясь добраться до ближайшего порта. Они были партнерами по бизнесу, сейчас они враги, борьба идет за то, кто выживет в нечеловеческих условиях. Тому, кто выживет, достанется золото. Рассказ чрезвычайно понравился Ленину, по-видимому, идея успеха любой ценой была близка самому духу советской экономики, за успех которой заплатили жизнью миллионы.

Качества героев Лондона становились моделью для подражания и широко пропагандировались в советской литературе и кинематографе. Правда, борцов за личный, персональный успех пришлось трансформировать в борцов за всеобщее благо.

Чертами героев Джека Лондона обладали персонажи романа «Как закалялась сталь» и фильма «Коммунист». Название фильма «Время, вперед!», посвященного росту советской экономики, — это почти название одного из рассказов Джека Лондона. Персонажи всех этих произведений социалистического реализма приносят в жертву трудовому успеху, но не личному, а общественному, не только свою личную жизнь, но и жизнь всего коллектива.

Но в последние десятилетия советской власти идея личного успеха так же, как и на Западе, захватила советский средний класс. «...В советских условиях тоже можно было добиться значительного материального успеха и высокого общественного статуса, если вкладывать столько сил и энергии, сколько здесь» (журналист-иммигрант Александр Генис).

Правда, в советской жизни блага жизни нельзя было получить упорным трудом. Самоотверженный труд мог дать лишь небольшую прибавку к нищенской зарплате. Блага мог получать лишь тот, кто вошел в номенклатуру, экономическую или политическую, кто приспосабливал себя к системе, то есть жертвовал всем, включая собственные убеждения и моральные принципы.

Как писал Сальвадор Мардаркада, испанский писатель, путешествовавший по всему миру, «американская мудрость гласит: “Научись не думать о других. Если ты не будешь безразличен к другим, станешь жертвой сам”. Это формула применяется и в России. Такое впечатление, что для большинства русских и американцев жизнь — война всех против всех, в которой нельзя себе позволить доброту, отзывчивость и сострадание к другим».

С развитием производства товаров широкого потребления желание улучшить материальную сторону жизни в Советском Союзе так же, как и на Западе, стало доминирующим во всех слоях населения, и идеология, провозглашавшая высоты человеческого духа, стала пустым коконом без содержания. Идеология была необходима в те времена, когда развитие тяжелой индустрии было основной задачей советской власти. Идеология давала моральное оправдание всеобщей нищете, цели государства, окруженного врагами, были важнее целей индивидуальной жизни. В сегодняшней России идея успеха вступила лишь в свою первоначальную фазу, и количество победителей пока незначительно. В США успех был национальной религией с момента основания страны и стал доступен многим.

Идея успеха, борьбы за место под солнцем существовала, однако, не только в американской жизни, но и в европейской. «Европейскую мечту» пытались реализовать Растиньяк, Люсьен Шарден, Джульен Сорель, Ребекка Шарп и многие другие герои и героини европейской литературы. Но они видели в богатстве не цель, а средство, ключ к дверям, ведущим в высший свет, где обязательными были эстетизм, культура чувств, изощренный ум, богатство личности. Они заплатили за воплощение своей мечты о богатстве нравственным распадом.
Американская литература, следуя европейской традиции отношения к богатству, также видела победу в борьбе за успех как нравственное поражение героя, как потерю его главной ценности — личности.

Мартин Иден, герой Джека Лондона, вскарабкавшись со дна общества до самых вершин, подводя итог своим достижениям, кончает с собой. Он состоялся как активный борец за успех, но как личность умер, и самоубийство становится логическим шагом, личность исчезла. А без нее человек, как говорил американский философ Ральф Эмерсон, просто «машина для добывания денег».

Жизненное поражение, которое терпят в погоне за успехом амбициозные герои Скотта Фитцджеральда, Эптона Синклера, Синклера Льюиса в первой половине ХХ века и герои Фолкнера, Стейнбека, Уоррена, Артура Миллера — во второй половине века, отражало сомнения интеллектуальной элиты в национальном идеале, в американской мечте. Трагедия их героев была результатом самообмана, веры в то, что экономические достижения единственная цель человеческой жизни. «Приносит ли успех удовлетворенность собой и жизнью?» — задает вопрос литература социального реализма.

В одной из пьес Артура Миллера, в «Смерти коммивояжера», жизненное кредо героя, Вилли Ломена — «The only dream you can have то become the number one man» («Единственная мечта, которую ты можешь иметь, это стать первым»). Вилли Ломен не стал «the number one man» и в конце пьесы кончает с собой. Его самоубийство — крайняя точка, экстремальная реакция на разочарование в самом себе, в своей человеческой ценности.
Но даже те, кто в отличие от Вилли Ломена стал «the number one» в реальной практике деловой жизни, чувствуют, что успех не принес им того, к чему они стремились, — полноценности существования, счастья.

На первом спектакле «Смерть коммивояжера» в зале собрался «весь свет» Нью-Йорка, элита, победители, первые номера. В тот первый вечер, как и потом, после того как заканчивался спектакль и опускался занавес, в зале наступало молчание: ни аплодисментов, ни хлопанья стульев, ни гула голосов. Многие уже встали, они держат в руках свои пальто, но затем садятся снова, особенно мужчины. Сидя, они наклоняются вперед, чтобы не были видны их лица, а некоторые плачут открыто, не в силах скрыть ни от себя, ни от других, что судьба Вилли Ломена — это их судьба. Они, «победители», ассоциируют себя с неудачником Вилли. Стали ли вы победителем, «number one», или потерпели поражение, вы проиграли с того самого момента, как только поверили в идею успеха.

Успех — это щитки на глазах рабочей лошади, она должна знать и видеть только дорогу, чувствовать все ее детали и нюансы, и окружающий дорогу ландшафт перестает существовать, способность ощущать красочность и объем окружающего мира атрофируется многолетней привычкой смотреть только вперед.
Успех — это акт реализации себя в экономическом статусе, социальном положении, но требует также отказа от тех радостей, которые приносит сам процесс жизни. Вся жизненная энергия уходит на необходимое для успеха приспособление к обстоятельствам и «нужным» людям. Но вот цель достигнута, можно начать жить. Но обладание богатством еще не означает умения им пользоваться, американская культура не воспитывает того искусства жить, наслаждаться всем широким спектром материального богатства, культуры, искусства, общения, которое характерно для привилегированных классов Европы.

И это не сегодняшняя тенденция, так было и во времена Токвиля: «Американцы никогда не удовлетворены тем, что у них есть. Они идут от успеха к успеху, но в процесс погони у них нет времени получить от него радость. Они должны двигаться дальше. У них нет времени получить удовольствие от того, чего они уже добились. Если, наконец, после долгих трудов американец находит несколько дней для самого себя, он садится в коляску и готов проехать тысячи миль для того, чтобы стряхнуть с себя счастье наслаждения жизнью. Так они и добираются до старости, не вкусив плодов своего труда».

Как говорят американцы, посвящающие всю жизнь погоне за успехом, «мы начинаем жить только в пенсионном возрасте», но достигнув пенсионного возраста, они утрачивают ощущение собственной ценности. Движение к успеху одновременно и цель, и содержание жизни; сойдя с беговой дорожки, человек оказывается никому не нужным, смысл жизни утрачен.
«Эти несчастные, богатые старики во Флориде и Калифорнии, которые не знают, что делать с собой. Они имеют достаточно денег, чтобы позволить себе почти все. Новые машины и новые лекарства, новые диеты и новые религии, новые фильмы, лучший климат на земле... И в то же время они проецируют такое убожество, такую нищету жизни, которую вряд ли можно встретить в каком-либо другом месте» (итальянский писатель Барзини).

Программа жизни, заданная обществом, — успех — выполнена, но где же обещанное счастье? Для чего нужны были все жертвы, принесенные ради абстрактной идеи? Соответствует ли накопление богатств истинным целям человеческой жизни?

«Обогащение, став единственной целью, становится иррациональным по отношению к счастью и пользе отдельного человека», — писал Алексис Токвиль в те времена, когда идея личного материального успеха, как цель жизни, только зарождалась.

Но на идее увеличения богатств построена вся материалистическая цивилизация, она вполне рациональна с точки зрения самой экономической системы, а ее цель — тотальная власть, подчинение всего человеческого существования своим задачам.

http://www.ni-journal.ru/archive/4ca2193e/n-1-2010/f7a6d552/07c70ede/