РОССИЯ
По колокольной гулкой сини,
По ржанью троечных коней —
Как я тоскую по России,
Как плачу горько я о ней!
По воле той,
По той свободе,
Когда,
Как в спелое зерно,
Природы дух
И дух народа
Сливались в целое одно!
По той, что гибла,
Воскресала,
Кипела,
Пела
И цвела,
Когда в согласьи с небесами
Ее сияли купола.
Тысячелетнее величье
В глухое втоптано былье —
Святой обряд,
Живой обычай,
Ее уклад
И лад ее.
Эй, братья-русичи!
Славяне!
Все, в ком душа еще жива—
Неужто с вами мы завянем,
Как прошлогодняя трава?
Я верю, верю —
Невозможно
Таких и нынче перечесть,
Кто любит Родину неложно,
В ком честь
И совестливость есть!
И возродить нам хватит силы,
Соединившись на краю,
Из разроссиенной России,
Россию кровную свою!

***
Где ж та удаль, что шла подбоченясь,
Где ж те песни, что чудились мне?
Почему, как последний лишенец,
Прохожу я по отчей земле?
Почему на земле этой древней
Торжествует по-прежнему зло?
Так же грабят и гробят деревню,
Так же грабят и гробят село!
Те же древние страхи и страсти —
Как бы завтра вконец не пропасть.
Так же рвут горлопаны на части
Трижды клятую пахарем власть.
Об утратах почти не жалея,
Постою у старинной межи.
Ничего нет на свете милее
Безыдейного шелеста ржи!

ФРОНТОВИК
И соседи давно уж не рады –
Снова сдвинулся Ванька, дурит:
Он костер разжигает в ограде
И кричит: «Севастополь горит!»
Урезонивать Ваньку без толку,
В этот час его лучше не тронь.
В белый свет он палит из двустволки
И орет: «Батарея, огонь!»
Он крушит, что попало, неистов,
По команде: «В атаку! Вперед!»
Разобьет подчистую фашистов
Севастополь России вернет...
Успокоится,
Баньку истопит.
Но друзей вспоминая, твердит:
«Севастополь родной, Севастополь…»
Слышишь, друг, -
Севастополь горит!

***
А верую твердо я,
братья-славяне:
Сойдемся когда-нибудь
мы на майдане,
Да весело в очи заглянем
друг другу,
Да полную братину
Грянем по кругу –
За матушку-Волгу!
За Днепр!
И за Припять! –
Давно уж по-братски нам
надо бы выпить
Да вспомнить со вздохом
Вчерашние были,
Когда мы великой державою
были,
И снова воскресли
в славянских границах.
(Вот крови напрасной зачем
было литься?)
Глаголом, и верой,
И родом едины,
Мы поняли: вместе мы —
непобедимы!
И славой опять заклубится дорога
Испытанных битвами внуков
Стрибога!
И грозные в небе замолкнут
перуны.
И песню ударят бояновы струны!

ПЕРЕСВЕТ

«Уже пал к этому часу в схватке с Челубеем Пересвет, могилу которого в Симоновом монастыре в Москве мы никак не можем освободить из-под ига завода, чтобы поклониться ей…»
В. Распутин. «Куликово поле».

Становясь постепенно Россией,
Русь, державные правя дела,
Неспроста
Имя кровного сына
Сквозь века в самом сердце несла.

В неизбывном её постоянстве
Благодарности вечной обет.
Бьет навылет из далей славянства
Слово — гром, слово — свет —
Пересвет!

Это он, осенив победивших
Правотой необорной, как Бог,
Смерть приняв, богатырь-поединщик
Русским ратям победу предрёк.

И звенит с той поры неослабно,
Как торжественной скорби привет,
Вместе с отзвуком боли —
Ослябя —

Колокольной волной —
Пересвет!
И народ на Руси без изъятья
Отплатил им любовью святой.
Шесть столетий крестовые братья
Неразлучны под общей плитой.
Шесть столетий не ведает срама
Слава их понадёжней брони.
Тишину надмогильного храма
Заслужили по праву они.
Заслужили они поклоненье:
В час глухой покаянно скорбя,
К ним текли чередой поколенья,
Их судьбой поверяя себя.

На тернистом пути обретений,
На заносах его роковых
Не безгласны минувшего тени,
Как бессонная совесть живых.

Но ведь было же в прошлом недавнем:
Нам упорно старались внушить,
Что история наша бесславна
И не стоит её ворошить,

Чтоб, к бегущему дню приспособясь,
Голос истинной правды угас,
Задремала народная совесть,
Память крови отшибло у нас;

И в мечтах о прекрасном грядущем
Впопыхах мы успели забыть,
Что не вырасти саду цветущим,
Если корни его подрубить.

Нет! В заботах о завтрашнем севе
Надо нам не зевать — успевать,
Чтоб и сметь не смогли фарисеи
Ложью наши поля засевать.

Нет! Пусть время смертельно торопит —
Оглянись и постой на меже,
Чтобы свой исторический опыт
Оценить искушённо уже.

И в движеньи к намеченной цели
Уловить световодную нить:
Всё вернуть, что порушить успели,
Что осталось — сберечь-сохранить.

Да не будет поругана святость
И величие нашей земли!
…Запоздалой виной виноватясь,
К Пересвету мы с другом пошли.

Шли, хоть знали давно и подробно,
Что могила его не в чести,
Что втихую сумели надгробье
Над святым погребеньем снести,

Что в чаду индустрийной нагрузки,
Перейдя святотатства предел,
Над великой святынею русской
Многотонный компрессор гудел.

В лязге-грохоте память заглохла,
Воцарилась бездушья тоска…
С хмурым тщаньем товарищ из ВОХРа
Проверяет у нас пропуска.

Но нельзя нас, как раньше — хоть тресни! —
Завернуть, не пустить, застращать.
— Мы, товарищ, пришли на воскресник!
Подпись есть и на месте печать.

Ты открой нам железные дверцы,
Придержи бесполезную злость.
Здесь не мало нас, единоверцев,
Не со всей ли России сошлось!

Брошен клич ратоборцами духа:
Запустения вычистить хлам,
И вернуть, и поднять из разрухи
Воскрешающей памяти храм!

Мы свободу и веру обрящем,
Выступая на битву со злом.
И копьём Пересвета разящим
Я вздымаю карающий лом!

Рубят рядом кирка и лопата,
И челночно носилки снуют…
И опять озарила лампада
Пересвета последний приют.

И на миг, в полумраке неясном,
Фитилёк защитила ладонь,
Чтоб уже никогда не погаснул
Нашей памяти
Вечный огонь!

8 СЕНТЯБРЯ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ
Как тогда, смутный день
из тумана встает,
И далеко окрест —
от Непрядвы и Дона —
За волною волна
по России плывет
Торжество и печаль
колокольного звона.
Только русскому сердцу
услышать дано
Этот звон, заглушивший и плач,
и молитвы!
Он разбудит и тех,
кто не слышит давно,
Кто упал и уснул среди грохота битвы.
Я стоял среди многих
в переднем ряду
И, не дрогнув, шагнул своей смерти
навстречу,
Когда треснули копья,
встречая орду.
И с ордою мы сшиблись,
и ринулись в сечу!
Я средь ратников павших
остался во тьме.
Но с отрадой в сей день,
звуку жизни внимая,
Зрю не ханский шатер —
Храм на Красном холме,
Где следов не отыщешь
поганых Мамая.
Лишь полынь по Непрядве,
как память, горька,
Да колюче кустится
татарник кровавый.
И над полем, как ветер,
Летит сквозь века
Этот звон
Никогда не смолкающей славой.

ПАМЯТНИКИ
Гранит и бронза, гипс и мрамор —
Не прихоть памяти людской.
В живом порыве гений замер —
И время замерло с тоской.

В руке Господней не старея,
Не признавая счёт веков,
Порой подшучивает время
Над суетой временщиков.

Всем верноподданным — спасибо!
Вновь обретя державный сан,
В Иркутске внемлет звон Транссиба
Царь русский —
Третий Александр!

Был строй, казалось, неизменен.
Проходят годы — не века, —
И сумрачно взирает Ленин
На адмирала Колчака!

СИНАЙСКИЙ ВОРОБЕЙ
Пожалуй, он нигде не оплошает,
До слез родной проныра – хоть убей! –
Смотрю, как сладко финики вкушает
На финиковой пальме воробей.
Наверняка по-русски разумея,
Чирикая, он сел на пляжный тент. –
Да ты не из России ли, земеля?
Или с двойным гражданством, диссидент?
Спасибо, ты мне Родину напомнил!
Пускай она от сюда не видна
Хочу я, чтоб и ты душою понял:
У нас от Бога Родина одна.
Здесь нет зимы.
Да так твои собратья –
Их греет и в мороз родимый дым!
Могу тебя на Родину забрать я –
Давай-ка завтра вместе полетим!

САМОИНДЕНТИФИКАЦИЯ
Вятским рос ты или пермским,
Брянским иль сибиряком —
При мышлении имперском
Остаёшься русаком.

Но в славянском океане
Потерялся русский след:
Есть в России россияне.
Россияне.
Русских нет.

Слово «русский» под запретом.
Не с кем душу отвести!
Русский я.
Я буду — третьим.
Где двоих ещё найти?

РОДНИК
Не умолкает ни на миг,
Ни на единое мгновенье —
Кипун-родник,
Кипун-родник —
Земли живой сердцебиенье!
Вот ты припал к нему, приник,
Напился вдосталь и умылся,
И прожурчал кипун-родник,
Что без тебя он здесь томился;
Что обезлюдел край родной,
А из ближайшей деревушки
За чудотворною водой
Теперь бредут одни старушки;
Что в сумасшедшей спешке дел
Ты постарел и сам в столице,
Но вновь душой помолодел,
Испив живой его водицы;
Тебе почувствовать дано:
Не меньше вечности мгновенье,
Когда сливаются в одно
Его с твоим сердцебиенье...

* * *
Там, где июль в лугах бушует,
Войду я около реки
Под сень серебряного шума
В береговые тальники.

Для счастья самого простого
Не так уж много надо мне:
На берегу
Уснуть у стога,
Побыть с собой наедине.

Для счастья самого простого —
Со мной, во мне, передо мной —
Державный,
Вечный гул простора,
Глубинный свет
Земли родной.

Я для любви ещё нестарый.
Но на исходе бытия,
Уж если я
Землёю стану, —
Землёй вот этой
Стану я!

КОЛОКОЛЬЧИКА ВЯТСКОГО ЭХО
Помню детство — луга на полсвета,
Золотого июня зенит.
Сплю я в сене, и чудится — где-то
Голубой колокольчик звенит.
Сон-трава колоколилась пышно,
Иль в полях голубеющий лен?
Или ангелы пели чуть слышно
Из-за облачных белых пелен?
Помню — юность с курчавою прядкой
На прощальный ступает перрон.
И вдогонку доносится с Вятки
Сиротливый немолкнущий звон.
В нем расслышать душа была рада,
Что отрадней всего было ей:
Не бубенчики дальнего стада —
Колокольчик калитки твоей!..
Где б я ни был, куда б ни уехал,
Но, призывно и нежно звеня,
Колокольчика вятского эхо
Настигало повсюду меня.
Голос родины с мягким укором,
Колокольчик, волнующий кровь —
Я вернусь, я нагряну — и скоро! —
И любовью воздам за любовь!

* * *
И звон прошёл по заводям и рекам!
И вмёрзло в лёд рыбацкое весло.
Оранжевые лиственницы снегом,
Покровским снегом
За ночь
Замело.

И стало так торжественно
И пусто
В больничном
Белом
Замершем саду.
Ия по хрусткой тропочке
С дежурства
В халате белом медленно бреду.

Мне хорошо.
Душа, светясь, стремится
На звон и свет
Начавшегося дня.
Ещё ты письма пишешь.
И в больнице
Ещё никто не умер у меня.

* * *
Вон парнишка бежит босиком
Дальним полем,
Травой луговою.
Он с былинкою каждой знаком,
Золотой весь от солнца и воли.

Это я на заре бытия —
Мне понятны и глуби,
И выси,
Птичий щебет,
И пенье ручья,
Трав и листьев зелёные мысли.

За опасным и зрелым трудом
И за поиском призрачных истин
Мне всю жизнь
Будут сниться потом
Этот луг,
Это солнце
И листья…

ЗАБЫТОЕ КЛАДБИЩЕ
Печальные кущи забвенья.
Упавшие навзничь кресты.
Невольное духа томленье
Здесь горестно чувствуешь ты.
Ты здесь понимаешь впервые –
Но как это, как понимать?-
Что мертвыми стали живые
И некому их поминать.
Весь век па пределе пластались,
Судьбу земледельцев несли.
И вот - деревень не осталось,
И лесом поля заросли.
С округи родимой раздольной,
Где весело песни вились,
Как будто на праздник престольный,
Всем миром сюда собрались.
И я, им ничуть не мешая,
На празднике мертвом притих –
Их в сердце своем воскрешая
И грустно любя, как живых.
А души кладбищенской рощи,
Под шум поднебесных ветвей,
И реют, и радостно ропщут,
С душой обнимаясь моей.

НА БЕРЕГУ ПУСТОМ...
Болит моя душа
В постылом отдаленьи
От материнских мест -
Уж столько лет подряд!
И вот хожу-брожу
В забытых снах деревни,
Шатаюсь по лугам
Куда глаза глядят.

Стою, смотрю до слез
На синь озерных плесов,
И упаду в траву,
И памятью души
Услышу перезвон 
Веселых сенокосов -
Вот здесь, на берегу,
Стояли шалаши!

Вот здесь, на берегу,
Я костерок затеплю,
Глаза свои смежу,
И в отблесках зари
Увижу, как идут
Идут косою цепью,
По грудь в траве идут
Враскачку косари.

...Вот здесь, на берегу,
В подлунном свете тонком,
В кругу встречались мы,
Забыв-избыв дела.
И краше всех в кругу 
Была моя девчонка,
Гармонь моя в кругу
Звончей других была!

Как отзвук жизни той,
Которой нет успенья,
Доносит до меня,
Не ведая препон,
Под шелест камыша
И волн озерных пенье,
Молитвенный распев 
И колокольный звон.

И сердцем этот звон
Вдруг радостно восхитишь,
Воочью разглядишь -
До камушка на дне -
Звенит в колокола 
Невидимый град-Китеж
И главами церквей 
Сияет в глубине!

Там все родное мне!
Вон мать идет с причастья.
Вон сверстники в лапту
Играют под крыльцом.
А ближе подойди -
Расслышал бы сейчас я
О чем на пашне дед
Беседует с отцом.

Он только что с войны.
Он был убит под Ржевом.
И на шинели след
От пули разрывной.
Он с дедом говорит -
Дед озабочен севом.
И вот сейчас отец
Обнимется со мной!

И вся деревня здесь,
И вся родня - живая!
И вот уже поет
И плачет отчий дом!
На берегу пустом,
Лица не открывая,
Сижу и плачу я
На берегу пустом...

РУССКАЯ ПЕСНЯ
        В. К.
Помнишь, друг,
Как в родимом краю
Запевали застольем, бывало?
Подтяни мне,
А я — запою,
Как в родимом краю запевали.
Ты подтянешь,
А я — разойдусь,
Подголоском рванусь,
Замирая,—
Чтоб живая услышалась Русь
В этой песне из нашего края!
Чтоб ударила крепче вина
Буйной удалью,
Черной кручиной.
Нам, как матерь,—
навеки она —
С колыбели до часа кончины.
И душа перед ней не вольна —
Вместе с песней далеко уходит,
И слезой закипает со дна,
И любовью,
И мукой исходит...

***
Небо здесь назовешь небесами
И поймешь, что тебе повезло,
Обретя за глухими лесами
Эти пажити, поле, село.
…Можно жить с постоянною болью
Но сияет надежда во мгле.
Слава Богу, мое Чистополье
Существует еще на земле.
Слава Богу всем бедам переча,
Край не пуст и душа не пуста,
Хоть пока
Иоанна Предтечи
Храм на взгорье встает без креста.
Но не зря над родными местами,
Охраняя родительский кров,
Из глубин поднебесных
Блистает
Богородицы светлый покров!

***
        Владимиру Крупину
Не в те ль времена Святослава
В моем древнерусском краю
Я вижу,
Как мальчик кудрявый
Бежит босиком по жнивью.
Бескрайней подхваченный волей,
Держа в узелочке обед,
Бежит он по желтому полю,
Которому тысячи лет.
Известно уже мальчугану
Зловещее слово — война.
Отец его —
В битве с врагами,
Мать — в поле
с темна до темна.
Той давней,
Но памятной яви
Я, видно, забыть не смогу.
Не я ли тот мальчик,
Не я ли
В страду к своей маме бегу?
Не я ли тем августом ясным,
Хоть ростом всего с полснопа,
Стараюсь завязывать свясла
И ставить снопы на попа.
Не я ли,
У дня на изломе,
Колосья зажав в кулаке,
Уснул в золотистом суслоне,
Как в сказочном том теремке.

И мать,
Моя матерь-Россия –
Солдатка,
горюха,
вдова –
Над будущим пахарем-сыном
Склонилась в слезах у жнитва.

КРУГОВОРОТ
Уж каркал ворон над Россией,
Когда отец мой
До зерна
Посеял поле ржи озимой.
И позвала его война.
И всколосилась даль сквозная
В четыре звонкие конца!
Когда косили рожь,
Отца
Скосила пуля разрывная.
Но каждый год,
Но каждый год,
Поднявшись нивой животворной,
Земной вершат круговорот
Отцом посеянные зерна.

НОЧЛЕГ
Дождливой ночью на глухом лугу
В потемках мы заканчивали метку.
Отужинавши с мамой всухомятку,
Заночевали мы в своем стогу.
Она вздыхала рядом, не спала,
И говорила с радостью усталой:
— Ну, вроде направляются дела, —
И под ноги мне сено подтыкала. —
Теперь Краснухе есть у нас сенцо.
Намаялся? Жидка еще силенка.
Эх, вот метали мы с твоим отцом...
Был годовалый ты, как похоронку...
Конечно, не запомнил ты его...
Накатывалась сладкая дремота,
Сквозь дождь
кричала чернеть на болоте.
Но я уже не слышал ничего.

БЕРЕЗА, ИВОЛГА, ЗВЕЗДА
И был я, радуясь находке,
Счастливым самым из людей,
В пропахшей сбруей конюховке
Читая клички лошадей.
Сияли в сумраке прогорклом
Слова, как детские года:
Соловушка, Ромашка, Зорька,
Береза, Иволга, Звезда.
Ах, конюх, Федор свет Иваныч,
Меня, бездомного, согрей
И четвертинку, глядя на ночь,
За наше сретенье разлей.
Я закурю твоей махорки,
И поплывут, сменив места, —
Соловушка, Ромашка, Зорька,
Березка, Иволга, Звезда.
Смысл этих слов первоначальный
Вдруг оживет во мне - и вот,
Вот где-то Иволга печально,
Почти что плача, запоет.
И целый мир, роняя слезы,
Поймет ту песню, и тогда
Над соловьиного березой
Дрожа проклюнется звезда.
И где я,
Что я,
Что за сила
Меня взяла и вознесла,
И душу вечную России
В слезах почувствовать дала.
Россия!
Радостно и горько
Мне этим чувством жить всегда.
Соловушка. Ромашка. Зорька.
Береза. Иволга. Звезда.

ДРУЗЬЯМ - ДЕТДОМОВЦАМ
А мы завидовали вам,
В село глухое привезенным, -
Казенным вашим башмакам,
Суконным курточкам казенным.
Поскольку - тут не до затей, -
Форся своей обувкой древней,
Не вылезала из лаптей
Послевоенная деревня.
Тогда казалось мне спроста,
Что разница неуловима:
Друг Юрка - круглый сирота,
Я - сирота наполовину.
...Собрало - помню как сейчас, -
В дому гостей большим
Престо льем.
И друг - детдомовец у нас
Сидел за праздничным застольем.
- Ты ешь-ко, дитятко, да пей! –
Мать Юрке голову погладит.
А бражный дух среди гостей
В который раз уж песню ладит.
И грянул песенный куплет
Да с неподдельной болью тою,
Как на чужбине с юных лет
Остался мальчик сиротою.
И я подтягивал, как мог.
А Юрка голову склоняет
И в недоеденный пирог
Слезу соленую роняет.
- Да что с тобой?
А он молчит.
И вот я вместе с ним тоскую.
Не с тех ли пор
Душа болит
И чувствует
Слезу
Мирскую?

ДОБРОТА
Если спичек не было — не редко —
Сам-то от горшка один вершок,
Нес я на растопку от соседки
С углями горячими горшок.
Мать меня похвалит: «Вот и баско!
Вот и паша печка оживет.»
— Поделись, Антоновна, закваской! —
Забежит соседка в свой черед.
...На послевоенном перевале
Жили мы, расчетов не вели.
Миром все беду отбедовали,
Горе, как могли, перемогли.
Может, испытание достатком,
Дачи да машины-гаражи,
Доброту погубят без остатка?
Эй, сосед, что думаешь, скажи!
Будем жить по-божески, как дети!
Совесть пусть останется чиста.
Пусть в душе,
Как угли те
В загнете,
Никогда не гаснет доброта!

У ОТЦОВСКОЙ МОГИЛЫ
Опять я сорвусь и поеду
Тревожимый прежней тоской,
По старому горькому следу
В деревню за Волгой-рекой.
Поеду, пройду пол-России,
Но долгие версты не в счет:
Как будто какая-то сила
Меня в это место несет;
Как будто какая-то сила,
Под сердцем схлестнув времена,
У братской безмолвной могилы
Рывком
Остановит меня.
У этой могилы я встану —
Ну вот и дороги конец.
И тихо я в землю врастаю.
«Ты слышишь ли сына, отец?..»
Вскипят перед бурей деревья,
И стихнет все в мире опять.
Расколется молнией время,
И дрогнет,
И ринется вспять.
Могильные камни колыша,
Подземный прокатится гул,
«...Я слышу, сынок, тебя, слышу.
Да выйти к тебе не могу.»
«Отец, мне тебя не хватает,
А то бы я славил житье.
Мой сын без тебя подрастает,
Я дал ему имя твое.»
«Сыночек, уж как ни хотелось,
Обнять мне тебя не пришлось.
Врастают в пробитое тело
Коренья могильных берез.
Но стоит, как искрою,
высечь
Живой
нас из камня
слезой —
Поднимутся все десять тысяч
Из этой могилы со мной.»

БЕРЕГ ВЯТКИ. ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Не гадал, не знал, не ведал –
Знать судьба ведет меня:
Берег Вятки.
День Победы.
А вокруг – моя родня.
А вокруг - раздолье Вятки,
С водополья ветерок.
На костре бурлит стерлядка,
На мха моей двухрядки
Вспрыгнул рыбничек-пирог!
Пересчитывать не станем
Кто тут есть, кого тут нет:
Брат, племянники с братаном,
Дед за восемьдесят лет.
Я гармонь сниму с коленей:
- Ну, славяне, в добрый час!
Три солдатских поколенья
Тут сошлись, как на показ.
И за каждым – поле брани,
Всем досталось по войне:
Под Берлином дед был ранен.
Сын – в Афгане.
Внук – в Чечне.
Вдосталь всяк хлебнул-изведал
Лиха – каждый на своей.
- Ну, славяне, за Победу –
Шестьдесят сегодня ей!
Тем, кого не ждать обратно –
Поминальное вино.
За погибших третью, братья,
Стоя, как заведено…
О судьбе своей солдатской
Не болтай – таков зарок.
Но влетает – залихватский,
В говорок родимый вятский
Правды-матки матерок:
«Чудо-жизнь!
Да жить погано!
Без верховной сволочни
Что нам было до Афгана
Или долбанной Чечни?..»
Заведет другой – не с дуру! –
За родителей налив,
Про паденье Порт-артура,
Про Брусиловский прорыв.
Слышу я ради броженья
Голос брата своего: -
«Батя наш лежит под Ржевом.
Вот, давайте за него…»
Сладко родину проведать,
Сердце памятью пьяня.
Берег Вятки.
День Победы.
Разлюбезная родня!

ОДИНОЧЕСТВО
Растоплю я холодную печь,
И откуда в избе – неизвестно –
То мне друга почудится речь,
То послышится мамина песня.
Знать, волшебная сила огня
Торжествует над плотью скудельной,
Коль так просто уносит меня
В даль небесную,
В мир запредельный.
Знать, крепка эта грустная связь
Со страной отшумевших видений.
И встают за плечами, теснясь,
Дорогие безгласные тени.
Как я радостно их обниму!
И опять за приятным досугом
Обогреться к огню моему
Мы придвинемся дружеским кругом.
Что вздыхать,
Что пенять на судьбу!
Пусть как раньше,
Пылают поленья,
И летят, завиваясь, в трубу
Золотые, как искры, мгновенья…

ПОСЛЕДНЯЯ РОДНЯ
В своем селе на склоне дня
С попутки спрыгну, ног не чуя:
Хоть ночь одну переночую –
Встречай, последняя родня!
Я сам с усам и с хлебом-солью,
Бросаю в сенках чемодан.
Дай, обниму тебя, братан!
И развернись как встарь, застолье!
Я нашей встрече рад не рад!
Хоть зря, быть может, разошелся:
Ведь нас – два дня, да и обчелся!
За всех, кого уж нету, брат!
Давай, нам будет веселее,
Когда под всхлипы старой хромки
Польются нежно и негромко
Напевы матери моей.
Я, к ней душою унесен,
Рванусь, но скажут:
«Завтра, милый…
Не ходят ночью на могилы.
Не надо их тревожить сон».
Ну что ж, излейся, сердце, в песне –
До утра мать дождет меня.
Гуляй, последняя родня,
Когда еще мы будем вместе!
…Пою, не поднимая глаз, -
Мне и за песней нет покоя.
Душой предчувствую покоя.
Душой предчувствую такое,
Что видимся в последний раз…

***
Как поздно я, мой друг, на родину приехал,
Как дорого себе свободу я купил!
Какая здесь тоска!
И нет нигде утехи.
Безлюдье на лугах.
«Октябрь уж наступил.»
Высок осенний мир
И даль необозрима.
И сухо шелестит нескошенный пырей
И стынет в дубняке пустая озерина.
И хочется к жилью
и к людям поскорей.
На званом их пиру
Забудутся заботы.
Живая с неживой встречается родня –
Гуляет средь могил
Покровская суббота
И, как при жизни,
мать
тоскует – ждет меня.

РЯБИНОВЫЙ СВЕТ
Красной рябиновой веткой –
Свет в материнском окне.
Спросит с участьем соседка –
Вижу ли маму во сне.
И убежденно толмачит,
Истовой веры полна:
- Не обижается, значит,
Если не снится она.
Нет утешенья на свете!
Все на земле трын-трава.
Что мне пустые приметы,
Странные эти слова!
В сердце былое теснится –
В росах, в сиянье, в дыму.
Мама мне больше не снится.
Но почему, почему?..
Сколько ты в жизни стерпела,
Сколько снесла от людей!
Только терпеть и умела
В горькой недоле своей.
Все я теперь понимаю.
Глажу холодный песок.
Ты бы обиделась, мама,
Там на меня хоть разок.

***
Ну вот где рябины мои и березы
Баюкают холмик могильной земли.
Скипелись в душе непролитые слезы
И камнем тяжелым в изножье легли.
И пусть на душе
ни просвета надежды –
Я снова с тобой,
Моя тихая мать.
Я чувствую,
Любишь меня ты, как прежде,
Как прежде,
Умеешь меня понимать.
Как прежде,
Одна у меня ты на свете.
А время, давно потерявшее счет,
Над нами шумит неумолчно,
Как ветер,
Тихонько качает
И вместе несет...

***
А в том, что уход мой исчислен.
Природа бессмертно права -
И небо, и солнце, и листья,
Озерная синь и трава,
Которая в это мгновенье
У ног моих, передо мной.
Не ведая слова «забвенье»,
Вскипает волна за волной!
Я здесь вырастал на просторе,
И в горе, и в счастье врастал.
Влюблялся до сладкого стона
И вроде бы жить не устал.
Но вместо могильного камня -
Молю, если грянет мой миг -
Дай Бог заплутать навсегда мне
Как в детстве, в лугах заливных!
Я лягу, луга обнимая,
Я стану цветущей травой...
Но если б окликнула мама -
Я снова б нашелся. Живой.

ПОСЛЕ ПОХОРОН
Как водится мать помянули,
На склоне морозного дня.
Наследство последнее -
- Улей
Порушить решила родня.
Мол мать бы поруху простила,
Мол здесь все равно пропадет,
А внукам последний гостинец,
- От бабушки сотовый мед.
Я это с особенной болью
До нынешней помню поры –
Мы с братом на снег из подполья
Тот улей снесли за дворы.
...Взлетали, людей не кусая,
В снегу цепенея у ног.
Наверное, матку спасая,
В янтарный лепились комок.
...На окна набили тесины –
Как в гроб проступал молоток –
И дом стал мертвей домовины
Пора разъезжаться, браток!
Но я напоследок расслышал:
Побыть еще с нами спеша,
Не горлинка стонет под крышей,
А мамы живая душа.

XPAМ
Высокие рухнули своды,
И пылью взошел к небесам
Воздвигнутый в древние годы,
Сиявший столетьями храм.
Растворов ли связи крутые,
Иль камень твердел от молитв —
Но тьме разномастных батыев
Не дался на щит монолит!
Вся Русь и в огне, и в порухе,
Но, подвигов ратных оплот, —
Твердыней нетленного духа
Сей храм в честь Победы встает!
Встает, чтобы славу и муки
Забвенью предать не смогли,
Чтоб чтили и ведали внуки
Святыни родимой земли...
Кто скажет, что храм уничтожен? –
Старинная кладка цела,
Фундамент глубок и надежен,
Чтоб вновь вознеслись купола!
И словом, подвластным пока мне,
Я кличу товарищей рать:
Не время оплакивать камни —
Пора их опять собирать!

***
Помню, в детстве упал я в траву
И, впервые,
В беспомощном плаче,
Содрогнулся душою ребячьей:
Я узнал, что я тоже умру.
Поседел я теперь, но однако,
Горе горькое знавший не раз,
Я бы снова об этом заплакал,
Но уже
не умею
сейчас…

МЕТЕЛЬНЫЙ ВАЛЬС
Не ангелы в душу слетели,
Не к Богу душа поднялась —
Щемящим порывом метели
Ударил свиридовский вальс!
И боль, и мольба, и рыданье,
И ропот смертельных разлук –
В такие пределы страданья
Уносит божественный звук!
И сам я не знаю,
Куда я
В метельном круженье лечу —
К могилам родных припадаю,
Обнять всех живущих хочу.
Как искры в сплошной круговерти
Проносятся мысли во мне
О собственной жизни и смерти,
О собственной горькой вине.
Бушует вселенская вьюга,
Сливаются в хор голоса...
Плечом я почувствую друга,
Очнусь
И открою глаза.
Увижу - стакан мой не допит.
Мы с другом в застолье одни.
И шепчет услужливый опыт,
Что лучшие прожиты дни.
Сошли с карусельного круга,
Исчезли, как тени, скользя,
Прекрасные наши подруги,
Старинные наши друзья.
И мы покаянно итожим
Все то, что ушло навсегда:
Мы даже заплакать не можем,
Как в юные наши года.
Но все же до слез потрясают
Небесные звуки, скорбя.
И вера, как свет,
Воскресает
В душе у меня и тебя.
И где бы, и что ни случилось
Отныне с тобой и со мной,
Но будет нам тайная милость
У края дороги земной:
Слетятся, как ангелы, звуки.
Над миром
Душа различит,
С какой упоительной мукой
Мелодия эта звучит!

ВЕЛИКОРЕЦКИЙ КРЕСТНЫЙ ХОД
Зачем иду я, просветленный,
Среди большой толпы людской,
И за Крестом, и за иконой –
С любовью, верой и тоской?
Зачем я вглядываюсь в лица,
Как будто я хочу узнать
Родного брата иль сестрицу,
Иль похороненную мать?
Зачем я слушаю молитвы
И подпевать стараюсь им,
И чувствую, что все мы слитны
Единым сердцем — вместе с Ним?..
А ночью лес в цветущих купах
На откуп отдан соловьям.
И голубой июня купол
Объял природы светлый храм.
И пусть заброшенный проселок
Таит церквей немую сень,
Полуразрушенные села
И боль забытых деревень;
Смотри на Крест, шагай за другом,
Среди людей своих дыша –
Преображается округа
И возрождается душа!
И вечно будет жить Россия,
Пока с Крестом, из года в год,
Идет, идет в места святые
Великорецкий крестный ход!

НОВЫЙ ХРАМ
         Валентину Распутину
Люди добрые, вы подивитесь:
Нам на радость,
На горе врагу
Новый храм появился, как витязь,
На ангарском крутом берегу!
В стане строен,
Оплечьями ровен,
Он поднялся в немалый свой рост
Крепко связана плоть его бревен
В чашу, в лапу и в ласточкин хвост.
И над куполом – шлемом с рассветом,
Во все стороны зримый окрест,
Засиял он спасительным светом –
Православный немеркнущий крест.
Верь, мой друг!
Сатанинские силы
Завывают в бессилье пустом:
Не поставить им крест на Россию,
Если будет Россия с крестом!

СОКРОВЕННОГО СЛОВА СИЯНЬЕ
                           А. Вольфову
Как же их происходит слиянье
И откуда рождаются вдруг –
Сокровенного слова сиянье
И напева небесного звук?
Из каких же божественных далей
На безлюдьи вселенской глуши –
Вечный трепет любви и страданий
Плач и вера бессмертной души?

В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА
            Владиславу Рожневу
И все-таки лучшее Слово -
На запах,
На вкус
И на цвет -
Оттуда, где сердца основа,
Оттуда, где родины свет.
И только ли дружеским кровом
В твоей, бородач, мастерской –
Мы связаны голосом крови,
Разгульной славянской тоской.
И в гибельном гуле столицы
Лишь тем ты и выстоять смог,
Что помнил родимые лица
И в сердце
Родное берег.
Прицельный твой взгляд Кудеяра
Вдруг вспыхнет веселым огнем!
Ты шутишь о кисти недаром:
- Пойду,
Помашу кистенем!
И словно кувшинки из тины,
Бог весть, из какой глубины –
Являются миру картины,
Рождением чуду равны.
А то, что стакан не в простое
Ни мне, ни тебе не в укор.
Все это, мой милый, пустое.
Все это другой коленкор.

ПИСЬМО В ПУШКИНСКИЕ МЕСТА
ВАЛЕНТИНУ КУРБАТОВУ
Совладаешь ли с тоскою,
Если духом одинок?
В дальнем городе во Пскове
Ты печалишься, браток.
Я и сам не очень весел,
Тоже есть с чего грустить.
Нам с тобой бы в этот вечер
Друг у дружки погостить!
Не скучая, вместо чая
Пару штофов загуби,
Мы бы, друг, спервоначала
Погуляли у тебя.
А затем, чтобы ускорить
Радость тайную души,
Очутиться там, где Сороть
Льется в пушкинской глуши.
Ведь у нас в любой трущобе,
Как пароль произнеси:
- Любишь Пушкина? - Еще бы? –
Скажет каждый на Руси.
И пройдет печаль-досада,
Коль средь этой красоты
Из Михайловского сада
Яблочком закусишь ты...
А потом - айда со мною!
Есть изба - надежный щит! –
Свищет вьюга за стеною,
Печка весело трещит.
В деревенский шум волшебный
Мы другой вольем огонь:
Для гармонии душевной
Распояшу я гармонь.
И когда она мехами,
Полыхая, расцветет –
Сердце, в песне притихая,
Грусть-назолой изойдет.
Всклень тогда, мой милый Валя,
В кружки мы вина нальем
И, как раньше мы певали,
«Буря мглою...», - запоем.
Пусть, дурея от хорея,
За стеной свистит Борей!
Нам бы встретиться скорее,
Поскорее, поскорей...

***
     «Любовь к отеческим гробам»
                    А. С. Пушкин
Разберись тут, паломник,
попробуй,
(Даже если б Вергилий водил.)
В мертвом царстве великих
надгробий,
В тесноте заповедных могил.
В лабиринтах столичных погостов
Сам попробуй сперва не пропасть –
Даже ищущим сердцем
Непросто
К животворной святыне
Припасть!..
Не случайному голосу внемля,
Упреждая судьбы произвол,
Хорошо, что могильную землю
Рядом с матушкой
Пушкин обрел…

ЗАБОЛОЦКИЙ
Буйной зеленью мир оболокся.
Вятским зябликам удержу нет.
Здесь когда-то бродил Заболоцкий –
Просто мальчик,
безвестный поэт.
Здесь, у жизни еще на пороге,
Чуя вечную душу ее,
В превращеньях бессмертной природы
Он поверил в бессмертье свое.
И сейчас в его строках нетленных,
В коих сердце поэта и труд,
Люди,
звери
и звезды Вселенной
Мыслят,
гибнут,
страдают,
живут.
Ни потери,
ни поздняя слава
В новой жизни уже ни к чему.
В листьях,
птицах,
туманах и травах
Хорошо и негорько ему.
Пеньем зяблика,
столбиком света
Из тумана в родимом краю
Вдруг аукнется голос поэта,
Слыша душу живую мою.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
Не о том ли всю ночь,
Безутешен,
Бьется ветер
И плачет навзрыд,
Что Есенин убит и повешен,
И повешенным
В землю зарыт.
Сатанинские темные силы,
Превращая в пустыню страну,
Знали:
В лучшем поэте России
Убивают Россию саму!
Стал для русского
В счастье и в горе
Всех дороже
Мятежный певец.
До сих пор
У России на горле
От петли
Не проходит
Рубец!

***
           Памяти П. Бурашникова
Убитый вечером осенним,
Ты был из хора тех певцов,
Кто край любил свой,
Как Есенин,
И неприкаян, как Рубцов.
И перехватывала горло
Не водка - боль родной земли.
И ни деревня, и ни город
Тебя приветить не смогли...
Тебе размашистая смелость
Дана природою была.
Вот жаль,
Что песня не допелась,
Едва лишь голос обрела.

У ПАМЯТНИКА АЛЕКСЕЮ РЕШЕТОВУ, ПОЭТУ
Ну как не будешь огорошен,
Когда ты видишь пьедестал
И вдруг на нем – твой друг хороший,
Который памятником стал!
Но от ботинок до берета
Он узнаваемо-родной:
В руке дымится сигарета.
Он только что из проходной.
Он отпахал ночную смену
На солемельнице своей
И, может, к Музе неизменной
Хотел прийти домой скорей.
В пути настигло вдохновенье.
На парапет присел слегка.
Что время! – век или мгновенье,
Когда рождается строка!
Не горит окурок «Примы»
И, как бывало, на двоих
С тобою он на грудь не примет,
И не прочтет печальный стих.
Ты не мешай ему, не сетуй –
Не до тебя ему, друг мой:
Он занят долгою беседой,
Беседой с вечностью самой!
г. Березники

***
Душа не ведает остуды
К тому, чем издавна жива
Из-под сознанья, из-под спуда
Всплывают матери слова.
Слетают с детского крылечка –
И снова, будто наяву,
Я слышу бабушки наречье,
Ее былинную молву.
Века седые с тихим гулом –
Бессонной памяти приют –
До Святогора и Микулы
Так осязаемо встают!
Былую боль приносит Слово,
Как по натянутой струне.
И снова жизнь живая, снова
Вся до озноба внятна мне!

СВЕТЛОЕ ОКО
Анатолию Заболоцкому
Со встречи той первоначальной
Он возникал передо мной
Твой взгляд прицельный и печальный
С байкальской синей глубиной.
Я не забуду встречу эту –
Мы, как на рать тогда сошлись
И над могилой Пересвета
Сердцами молча обнялись…
Тебе с душой твоею страстной,
Судьба непраздная дана –
Как сотворцу «Калины красной»
Идти стезею Шукшина.
Запечатлел ты светлым оком:
Трудом и верою велик,
И внашем времени жестоком
Сияет православный лик!
И нам еще достанет силы
Любить родное горячо,
И пошатнувшейся России
Подставить верное плечо
…Пусть жизни катится колеско
Через сияние и тьму –
Даст Бог, опять я, милый тезка,
Тебя по-братски обниму!

* * *
В полумгле, в полусвете
Гулы, шорохи, звон.
Это, может быть, ветер?
Только, вроде, не он.

Это, может быть, время,
Потерявшее счёт,
По вершинам деревьев
Неумолчно течёт?

Это, может быть, дождик
Затихает, шурша?
Что ж тебя здесь тревожит,
Что болишь ты, душа?

Может, вздох всех ушедших
Над судьбою живых?
Кто там плачет и шепчет
Средь стволов вековых?

Может, память живущих
Всею болью-виной
В надмогильные кущи
Набегает волной?

Будто гул половодья —
Глубже чувств,
Выше дум —
В дрожь бросает невольно
Нарастающий шум.

ТЫ КУДА УШЕЛ ЗАКАДЫЧНЫЙ ДРУГ
        Н. Домовитову
Ты куда ушел, закадычный друг?
Без тебя, мой друг,
стало пусто вдруг.
Ты мне братом был, был порой отцом,
А по людям слыл добрым молодцем.
Нашим недругам не покорствовал,
Защищая Русь, ратоборствовал.
На пиру гулял, не допил - ушел.
Без тебя, мой друг, сиротеет стол.
Со хмельным вином да закусками,
Где ты пел со мной песни русские.
Не пьянит меня зелено вино.
Без тебя, мой друг, как полынь, оно.
Хоть ковшами пей -
куражу на грош.
Все мне кажется - ты меня зовешь.
Ты зовешь меня - сердцу ведомо,
Чтобы спеть, как встарь, песню
дедову
Ты зовешь меня - с тобой
встречусь я.
Я приду к тебе - куда ж денусь я?
Мы слетимся, друг, как соловутики,
Свесим ниже плеч, ох, головушки -
Во небесной той во долинушке
Заведем с тобой по старинушке:
«Ой, да ты не стой, не стой на
горе крутой,
Не спущай листьё во синё море...»
Праздник будет нам,
А родным - горе...

***
       Памяти А. А. Сучкова
Ни по кому я так не тосковал,
Как по тебе,
Старинный друг мой милый!
Взметнул октябрь листвы девятый вал,
Вскипел и замер
Над твоей могилой.
И словно время перестало течь,
Лишь чуть звенит в изножье
листьев ворох,
Напоминая пыл заздравных встреч
И наших задушевных разговоров.
В последний раз
Моя душа
Твою
Тревожит и слезами, и стихами.
Прощай, мой друг!
До встречи
В том краю.
Где ни печали нет,
Ни воздыханий...

ГАРМОНЬ
      Юрию Ивановичу Белову
Я ремень на ней поправлю
И не выронь из рук.
«Все пропью,
гармонь оставлю!» -
Запевай, мой старый друг.
Мы грустить с тобой не станем.
Раскатись, как раньше гром:
«мы гармонь свою растянем,
А чужую разорвем!»
На сто верст,
Лады, звените!
Отзывайся
басу бас.
Делал мастер знаменитый
Ту гармошку на заказ.
Эх, гармонь, - душа гулянки,
Самородная краса, -
Басовиты медны планки,
С приговором голоса!
Ты запела, что есть силы
В эту ночь, что так темна, -
Может быть, на всю Россию
Разъединая-одна!
Так ударь еще напевней,
Выбей слезы из груди.
Опустевшую деревню
Разбуди-разбереди.
Это что такое, братцы, -
Редко где огонь горит,
«Не с кем стало и подраться», -
Друг мне в шутку говорит.
И тоскует, и томится,

Наживой стремясь огонь –
Вымирающая птица –
Знаменитая гармонь!

ДАРЕНАЯ ГАРМОНЬ
         Памяти Ю. И. Белова
Друг души неразлучимый,
Удалая голова!
Ты прости - на сорочины,
И сама едва жива,
Мне гармонь твою вручила
Безутешная вдова.
Мол, и так хватает муки -
Что теперь ни говори -
Ей твои привычны руки,
Не раздумывай - бери!
Эх, гармонь, моя зазноба,
С перепевом перепляс!
Мы тебя любили оба,
Гулеванили не раз...
По тебе, мой друг, тоскуя,
Я на грудь гармонь возьму,
В алый мех ее целуя,
И прижму, и обниму.
Ты нас всех скорбить заставил,
Но, как сердце пи круши -
Ты оставил в ней, оставил
Золотую часть души!
И опять, я нашу гряну,
Ту, что в сердце берегу: -
За товарища я встану,
Никуда не убегу!
Перезвон в небесной бездне,
Перезвон из края в край.
Где ты, как ты, друг любезный?
Если слышишь - подпевай!

ГЕННАДИЮ ЗАВОЛОКИНУ
Если башни вечевые
На Руси давно молчат -
Пусть гармошки удалые
Нам
Набатно
Зазвучат!
Пусть ударят,
Наплывая
Колокольного волной -
Отзовется
Русь родная
Всей своею глубиной!
И восстанет у народа
Непокорства
Дух живой.
И смертельные невзгоды
Мы осилим.
Не впервой!

ПОД БЕРЕЗОЙ
Василию Белову
На душе ни печали, ни боли,
Я за облаком белым слежу.
Посредине бескрайнего поля
Под березою навзничь лежу.
Хорошо под березовой сенью
В полевой вековой тишине.
В этом шелесте - звоне весеннем
Я усну, и почудится мне,
Что душа в небеса улетела,
Что прекрасно ей там и светло.
А внизу позабытое тело
На сажень уже в землю вошло.
Но я слышу, как весел и шумен,
Ветер рвет молодую листву.
Неужели еще я не умер?
Неужели еще я живу?

***
В апрельской роще пахнет октябрем.
В ней так светло,
безлиственно, свободно.
И под моим промокшим сапогом
Октябрь шумит
листвою прошлогодней.
Но как поет восторженный скворец
Не о конце – о солнечном начале!
И только я да голый этот лес
Не отличаем радость от печали.

***
И снова Родина светла
На переломе невеликом.
Уже малина отошла,
Уже поспела ежевика.
Еще не выкошена рожь,
Но вдруг душа прослышит
Осень
В неясном шуме сникших сплошь
Тяжелых, прозолоть колосьев.
Еще чиста за речкой даль
И журавли не откричали.
Еще покамест не печаль,
А лишь предчувствие печали.

ОСЕННИЙ МОТИВ
Вновь, как в юности,
мне повезло!
Дрогнет берег в дыму золотистом,
И вороной закрутит весло
Золотые кораблики листьев.
Я на ветер,
на стрежь
развернусь!
Я рванусь на простор заповедный!
Это родина.
Воля и грусть.
Это осени праздник последний.
Словно ласточка,
лодка легка.
Водогребщик еще не измучен.
И гуляет,
как хочет,
река
По задебренным кручам излучин.
Утомив на исходе борьбы
Корневые могучие связи,
Над рекой
накренились
дубы,
Понависли березы и вязы.
И, красою бесценной соря,
Золотые сомкнулись аллеи.
Быстротечный разгул сентября –
Как люблю я его
и жалею.
Только жалость
не грусти ль сестра?
Не хватает для радости друга.
Хорошо бы сейчас у костра
Разделить с ним свободу досуга.
Ведь недаром,
на теплой волне,
С ним безмолвно беседует сердце.
Может, вспомнил и он
обо мне,
О товарище-единоверце?
Сквозь осеннюю чуткую тьму
И летяндий над родиной ветер
Был бы голос мой
внятен ему –
Для любви и не надо ответа...

***
Дышать мучительно легко,
Когда шуршит лесная опадь,
И видно очень далеко,
И холод
Стаи птиц торопит.
Такое время подошло –
Последний лист летит отвесно.
В душе
И тихо, и светло,
Как в облетевшем перелеске.

ЗЕМНОГО СЧАСТЬЯ ВЗДОХ КОРОТКИЙ
Земного счастья вздох короткий –
Оно еще доступно мне! –
Плывем с товарищем на лодке
В осенней сонной тишине.
И слева в золоте, и справа –
В каком-то сладком столбняке,
По берегам стоят дубравы,
И опрокинувшись – в реке.
Живые звуки неуместны
И мы молчим.
Весло одно
Воронками соединяя бездны,
Никак найти не может дно.
…Как будто все, что прежде было –
Себя саму и нас самих –
Природа напрочь позабыла
И вспомнить хочет в этот миг!

***
В забытых зарослях рябины,
В горькополынном серебре,
Деревни брошенной руины
Я обнаружил на бугре.
Печной, быльем поросший остов,
Воротца сгнившей городьбы
Да переломанные кросна
Еще с остатками резьбы.
Стою, глазам своим не верю —
Девчонка,
Школьный идеал,
В счастливый год какой же эры
Я здесь тебя поцеловал?
Где гром и гомон стоголосый
Гулянок наших под горой,
И почему шумят колосья
На месте улицы былой?
Зачем я слушаю, не знаю,
Хоть мне давно
Пора уйти,
Как стонет горлинка лесная
По-человечески почти.

РАЗУМЫ
Веселей шагали мы,
Если в поле среди тьмы
Дальней звездочкой
Сияла
Деревушка Разумы.
В деревушке той дома —
Не дома, а терема.
И такие в них царевны –
Ходят парни без ума!
Не навозные жуки -
Там князьями мужики:
Лесом-полем
Закром полон,
И гармонь на праздники!
И гармонь - гулянки власть –
Выгармонивала всласть.
И народу в круг сходилось –
Негде яблоку упасть.
Но Одна вплывала в круг –
Сердца стук –
Ей под каблук!
Гармонист я был не промах —
Гармонь падала из рук!..
А сегодня в тех местах
Смутно входит в душу страх.
Как на кладбище забытом,
Тихо-тихо в Разумах.
Вспомнив юности звезду,
Бывшей улицей иду.
И на избища
с поклоном
Незабудки я кладу.

***
А там, где нынче я бываю,
Где поневоле
Надо быть,
Я как повинность
Отбываю,
Но не могу тебя забыть.
Я среди тех, кем нынче занят
На перекрестках бытия.
Ищу
С такими же глазами,
С такой же статью,
Как твоя.
А может, где-то
В эту полночь,
В невыносимой тишине,
Ты тоже помнишь,
Тоже помнишь.
Тоскуя,
Помнишь обо мне...

***
Друг друга взглядом позовем,
И - прочь
Из праздничного круга!
На берег тот
Переплывем,
И в тальнике
Найдем друг друга.
И вздрогнут небо
И листва
Пред красотой твоей небесной!
Нежней
Расстелется трава,
Плотней
Сомкнётся круг древесный...
Зачем расстались я и ты,
Как будто все, что было -
Шутка?
Какие нынче там цветы -
Разрыв-трава
И незабудки!

***
Сыплет искры звездный всполох
Карусельным колесом!
В сеновал, сухой как порох,
Бьет огнем
Зарничный всполох!
Ты меня пустила в полог.
Неужели это сон?
Эти хлынувшие ласки
Мы не в силах превозмочь.
Будет сниться мне, как сказка,
Удивительная ночь.
Этих звезд июльских спелость,
Эта страсть до забытья.
И застенчивая смелость,
И отчаянность твоя...
Где меня ты целовала
В расцветающей тиши,
Нет ни дома-сеновала,
Ни деревни,
Ни души.
Там, где длится,
Не стихает
Наш сливающийся вздох,
Нежно,
Горько полыхает
Яростный чертополох!

А ДАВНО ЛИ СКАЖИ МОЯ МИЛАЯ
А давно ли, скажи, моя милая,
Нам казалось, что все впереди.
И сияли озерные лилии
На твоей загорелой груди.
Наливная, как яблоко осенью,
Грудь была и нежна, и туга.
А на том берегу сенокосили,
До потемок метали стога.
Нам едва ли они помешали бы —
Да и что нам могло помешать.
Ни упрека.
Ни просьбы.
Ни жалобы.
Только нежность.
И рук не разжать...
Поздней осени строгие линии.
Не увидишь — смотри, не смотри —
Подо льдом наши белые лилии,
С потаенным сияньем внутри.

***
Нас куда-то несло и несло
По местам, тишиною заросшим.
Позади оставалось село,
Светлый бор
и уремные рощи.
А потом
начинались луга,
А потом
расстилались озера.
И на тормоз давила нога,
И стоял мотоцикл без надзора.
На какой-то забытой тропе,
Среди трав бесконечной отчизны,
Мир выского полдня кипел
Миллионами крохотных жизней.
Были стебли травы горячи.
Одурь запахов в голову била.
И тесней, чем трава и лучи,
Мы в траве и в лучах этих жили.
А сегодня я съездил туда.
Там стога
и пустые озера.
Видно, скоро придут
Холода.
Да и снег, видно выпадет
Скоро.

ИРКУТЯНКА
Иркутянка – красивое слово
Мне оно – как в бокале вино.
Мы едва ли увидимся снова.
Вспышка света.
А дальше темно.
Белый борт нас баюкает нежно.
Наша пристань еще не видна.
Это море и вправду безбрежно.
Эта бездна
И вправду без дна.
Вот за это пьянящее слово,
За тебя,
За мятежный Байкал,
И за то, что не встретимся снова –
Поднимаю я полный бокал!

ЧЕРЕМУХОВЫЙ ХОЛОД
Затяжной черемуховый холод —
Как судьбу, его не проведешь,
Потому что он всегда приходит,
Если ты, черемуха, цветешь!
Как невеста трепетная,
В мае
От людей еще страдаешь ты.
Как жестоко все тебя ломают!
Не жалеют люди красоты.
Я и сам
Ломал тебя беспечно.
Но с годами, чувствую,
Сильней
Жаль мне этой девичьей,
Невечной,
Подвенечной прелести твоей.
Но с годами,
Становясь нежнее,
С горькой покаянною виной,
Схожую с черемухой,
Жалею,
Женщину,
Покинутую мной.

В КОТЕЛЬНИЧЕ НА МЕЛЬНИЧЕ
В Котелъниче три мелъничи –
паровича, водянича да ветрянича.
Старинное вятское присловье
Вот и станция Котельнич!
Проводник, с ума схожу!
Что меня ты канителишь –
Я в Котельниче схожу!
Вятский говор различаю,
Снова сердцу горячо.
Чёкают котельничане,
Ну и чёкают, дак чё?
Словно в детстве, сев на вичу,
Я на мельничу лечу.
Мне не надо паровичу,
Мне не надо водяничу –
Мне на вет-ря-ни-чу!
Вон за садом, на горушке,
Против ветра - благодать! –
Мелет меленка-игрушка.
Даже крыльев не видать!
Я сдержу свою улыбку,
Под собой не чуя ног.
Сам откроет мне калитку
Потаенный западок.
И сиренью мгла запахнет
И ударит мне под вздох.
За окошком кто-то ахнет,
И под радостное: «Ох!» -
Мельничиха выйдет павой,
Сверху донизу «на ять».
Перед ней хоть стой, хоть падай –
Все равно не устоять!
И начну я, ставши возле:
Вот он я, приехал, мол.
Нынче как у вас, завозно?
Мол, какой у вас помол?
Мол, хочу смолоть как люди –
Лишь бы мелево начать.
Мол, и вам не худо будет
Да и нам не плохо, чать!
А она стоит, немеет –
Мол, к чему еще слова,
Мол, и сам ты, парень, мелешь
На четыре постава!
Вспомни любушкино имя –
Без тебя вся жизнь пуста...
И сливаются с моими
Мельничихины уста!
То не гром гремит над бором,
То не по небу гроза –
Это сыплет с перебором
Не моя ли гармоза:
- Ой ты, любушка моя,
Чем ты недовольная?
У нас мельница своя,
Своя и маслобойная!

***
Кровли родной деревушки –
Полузабытый приют.
Дасточки-береговушки
Снова над нами снуют.
Легкими крыльями весел
Ласточка-лодка взмахнет –
Чувствуешь – снова ты сбросил
Клятого времени гнет?
Снова гуляй, как захочешь!
Снова с тобой мы одни
В эти купальские ночи,
В эти купальские дни.
Годы нас не разделили.
Разве разделишь добро –
Наших купавок и лилий
Золото и серебро?
В речке, как молодость, быстрой
Полдень бездонно-высок.
Нам мать-и-мачехи листья
Стелет прибрежный песок,
Словно не веря удаче,
Краткое счастье ценя,
Как ты целуешь и плачешь,
Плачешь, целуя меня...

ИНОСВЕТЫ
Взгляд сторонний
мог бы не заметить,
Но была - ручаюсь головой! –
Чудная деревня Иносветы
Рядышком с дорогой трактовой.
На сто верст озера да болота –
Жуткие, зыбучие, без дна.
По ночам там глухо ухал кто-то.
Вздрагивала эхом тишина.
Там ребята - трости из баббита,
Духарные гирьки-кистени.
Не одна головушка пробита
Там бывала в праздничные дни.
Только не боялся я нимало
Ни ножа, ни гирьки на ремне:
Лебедью-царевной из тумана
Выплывала милая ко мне.
Я не помню, как мы
с ней расстались,
В синь-тумане дремлют те года.
Но в душе моей она осталась –
Незабвенной юности звезда!
Я приехал,
А деревни нету.
И живу я с думой об одном.
Что найду, быть может,
Иносветы
Не на этом свете.
На ином.

ИМЯ
В этом имени легком –
Галина -
Глубины до конца не постичь.
Клич мне слышится в нем
журавлиный,
Журавлиный рыдаюпщи клич.
В нем я вижу родную долину
На изломе июльского дня,
Где дубы, как живые былины.
Не о нем ли шумят для меня?
Где простор луговой нараспашку,
Где небесные слышу слова,
С ним усну я
на светлых ромашках –
И над нами
Сомкнётся трава.

***
С окончаньем дневной канители,
Без людей вспоминая меня,
Ты представь меня ночью метельной
В комнатушке моей у огня.
Ты представь, как бесчинствует ветер,
За окошком со свистом кружа,
Как дрожит, и бушует, и светит
Золотой моей печки душа.
Ты, как ангел, встаешь за плечами.
Ты вдали от меня.
Мы вдвоем.
И сырые поленья печали
Занимаются в сердце моем.
И сгорают дотла.
И в загнете
Только угли надежды в золе.
Ничего, что тебя со мной нету.
Хорошо, что ты есть на земле.
ОСТАНОВКА
А колеса всю ноченьку будят
И поют эту песню внакат:
- Будь что будет!
Да-да!
Будь что будет! -
Я к тебе загляну
Наугад.
Без меня пусть на бешеном «скором»
Курит в тамбуре
Хмурый транзит.
Здесь я взгляд твой запомнил
С укором,
Здесь перрон по-родному сквозит!
Здесь, я знаю.
Печальное счастье
Осуждает мои куражи.
Может быть, я смогу достучаться
До твоей одинокой души...

***
Я с порога в объятья бросаюсь -
Дверь на ключ!
Мы вдвоем - я и ты.
Я в твоих поцелуях спасаюсь,
Я в них падаю, словно в цветы.
За мученья земные награда —
Ты мне послана, видно, судьбой.
Ничего мне на свете не надо –
Все забыть
И забыться с тобой!

***
Автобус качается лодкой,
В тумане асфальт, как река.
И пыл нашей встречи короткой
Уже остывает слегка,
Уходит в глухие излуки,
На дне дотлевая души...
Но даже в минуту разлуки
Сдержи свои слезы, сдержи!
Останется, милая, с нами
С тобой обручившее нас.
Не только прекрасными снами
Оно возвратится не раз:
Сиянье родного простора,
Уют и надежный покой
Избы деревенской,
В которой
Нас время забыло с тобой.
В печурке огонь разгорится,
Закроется наглухо дверь.
И чудо опять повторится –
Сегодня ты в это поверь!
Такой же - и дерзкой, и кроткой –
Ты будешь, как прежде, близка.
Автобус качается лодкой,
Струится асфальт, как река.

***
Глаза твои запоминаю,
Твой аромат и голос твой.
До забытья целуя,
Знаю,
Что мы расстанемся с тобой.
О, как меня ты обнимаешь,
Ласкаешь в краткий час ночной,
И все забыв на свете,
Знаешь,
Что ты расстанешься со мной.
Подбросим в печку дров беремя,
И - никому нас не разнять.
Люби! Люби!
Еще не время
Нам друг о друге вспоминать.

***
Минуты счастья коротки –
С тобой мы это понимали:
Колокола из-за реки
О времени напоминали.
На затемнавшие луга
Со свистом шел осенний ветер.
Сквозило в листьях тальника,
Что все кончается на свете.
Недогоревший костерок
Еще помаргивал, печалясь.
Когда с тобой в глуши дорог
Мы безнадежно распрощались.
Но в час, когда ночная мгла,
Как вечность, душу наполняет,
Из-за реки колокола
Вновь о тебе напоминают.

РАЗРЫВ
Вот и все. Ничего впереди.
Ничего впереди.
И не надо!
Не гляди на меня.
Нe гляди -
Я не вынесу этого взгляда!
Ты прости.
Ты меня не вини.
Может, сам я о том пожалею,
Ты меня не держи,
Прогони -
Дальше будет еще тяжелее!
Мы, как дети, попали в беду,
Что таилась за первым соблазном.
Я уйду,
Убегу,
Пропаду
За вселенской проселочной грязью!
Но, виною невольной казнясь,
Я едва ли забуду разлуку,
Взгляд твоих укоряющих глаз,
Твои тихие слезы и муку...

***
Не будешь ты моей судьбою,
Но я люблю твои глаза.
Как на качелях, я с тобою
То вниз лечу,
То в небеса.
На миг владея целым светом,
Стараясь руки не разжать,
Я обнимаю только ветер,
Который мне не удержать.
Прощай! Я с болью представляю
Твои небесные пути.
Но я тебя благославляю –
Лети, любимая, лети!

***
В конце концов поймешь, в чем дело.
Свое отчаянье глуша:
Что тело – это только тело.
Что все же главное – душа.
Что нет причины для кручины.
Что горе – вправду не беда.
Что мы с тобой неразлучимы.
Хоть и расстались навсегда.

ЭТОТ СВЕТ НЕСГОРЕВШЕЙ ЛЮБВИ
Я сегодня поверю вполне
На последней тропе листопада,
Что молитвы твои обо мне
Долетают туда, куда надо
Золотую печаль вороша,
Я почувствовал: больше не ропщет
Постепенно светлеет душа,
Как под ветром октябрьская роща.
Этот свет несгоревшей любви
Погасить октябрю не по силам
И тебе за молитвы твои
Благодарно шепчу я «спасибо».