ИЗ ГРУЗИНСКОГО ДНЕВНИКА

Тифлис (Перед поездкой …)
Как серо, скучно пролетела жизнь –
Ни океанских волн, ни гор Кавказа…
Я так скучаю о тебе, Тифлис,
Хоть в Грузии я не была ни разу.
Но Лермонтов! Но Пушкин! Пастернак!
Но Мандельштам, Есенин, Кушнер, Белла
Мне шлют в стихах призывный ясный знак:
«О, поезжай, полюбишь непременно!»…
И сердце, принимая этот звук,
Уносится в заоблачные выси.
Уже смакую семь волшебных букв,
Как терпкое вино во рту: ТБИ-ЛИ-СИ…
И так щедры грузинские дары,
Что в каждой строчке – чистый горный воздух.
Вперёд, вперёд, на берега Куры!
Спешу, лечу, пока ещё не поздно…

В Батуми

***
Захлёбываюсь воздухом твоим!
Здесь праздник обонянья, вкуса, зренья!
О, Грузия, твой день неповторим,
В нём ценишь чудо каждого мгновенья.
Дни горячи, как камни на песке.
Ступай по ним легко и осторожно.
А в декабре в заснеженной Москве
Такой ожог не вспомнить невозможно.
И вот тогда тебе приснится сон,
Прорвавшись через сеть ночного шума,
Что ты идёшь – и молод, и влюблён
По старым узким улочкам Батума.

***
Гуляем с внучкой под сенью башни грузинского алфавита.
Июльский вечер. Такая нега во всём разлита…
И даже в море, сегодня тихом, покой и нега.
А буквы светятся, убегают в ночное небо.
Грузинской речи люблю гортанность, её певучесть.
О, языка прекрасна данность, небесна сущность.
Бульвар батумский – магнолий запах, фонтана свечи.
Разноголосье, разноязычье единой речи.
Грузинский эпос, и ридна мова, и русский логос,
Соединившись уже навеки, уходят в космос.
 
У церкви Самеба (Святой Троицы) над Батуми
Серпантинная вьётся дорога.
Спелая земляника…
Ближе к небу и ближе к Богу.
Очень близко.
Наравне с пушистыми облаками,
С райским садом.
И родные души – не за горами,
Где-то рядом.
Как немного нам надо, Боже –
Любви, хлеба.
Но в себе разобраться не можем.
Прости, Самеба.
 
Лети в Батуми!
                        Нателе Чануквадзе
Друзья, не будем спорить втуне,
Чей город более красив.
Купи билет, лети в Батуми,
Услышь Аджарии мотив.
И ты полюбишь непременно
Батуми – горный и морской.
И у красавицы Нателы
Найдёшь уют, найдёшь покой.
И в узком дворике грузинском
К закату, как заведено,
Ты будешь с человеком близким
Вкушать грузинское вино.
И справа – купола Николы,
А слева – белая мечеть.
И вечность неба, зыбкость моря,
И гор незыблемая твердь.

«Ямщик, не гони лошадей…» - на Батумском бульваре
Боже, как печальны песни эти
Милой, но заснеженной отчизны…
В Грузии не думаешь о смерти,
Потому что слишком много жизни.
Потому что слишком много солнца,
Моря, неба, ветра, вдохновенья,
И навеки сердце остаётся
В горных незатейливых селеньях…
В Грузии, конечно, всё иначе,
Потому что вечность всюду рядом.
Но, услышав «Ямщика», заплачу
И на скорый поезд сразу сяду.

Уреки

* * *
И ныне, присно и вовеки
Край этот светел и высок.
Живу не у реки – в Уреки,
Где чёрный жгущийся песок.
И дни – как белые ракушки
На зыбком мареве песка,
И белоснежны моря стружки,
И той же формы облака.
О, Грузия, твоя равнинность
Великолепна, хоть мала.
Смешна была моя наивность,
Что ты – лишь острая скала.
И здесь, от линии прибоя,
От олеандра и сосны,
Любуюсь, Грузия, тобою,
Твои разгадываю сны.

***
Когда безмерно утомит Москва,
Мы знаем ход, мы знаем путь с тобою…
Как чёрная аспидная доска
Песок Уреки в полосе прибоя.
Цепочкой наши тянутся следы,
То вдруг возникнут, то опять прервутся…
Чего здесь больше – неба иль воды?
Чего здесь больше – радости иль грусти?
О чём же грусть? О, Боже, лишь о том,
Что целый год, когда прикроешь веки,
Ты будешь видеть этот белый дом
И чёрные, как смоль, пески Уреки.

Дельфин
А по утрам приплывал дельфин.
Люди кричали: «Смотри, дельфин!»…
Как его звали, никто не знал.
Может быть, просто Дельфин.
Ах, как резвился, с волной играл!
Жалко, что быстро он уплывал.
Кто не успел, тот опоздал,
Хоть закричись: «Дельфин!».

Умные глазки, блестящий весь,
Кажется, нёс он какую-то весть.
Спрашивал, может: «Зачем вы здесь?
Это не ваш  ареал!».
Был он посланцем китов, акул?
Выпрыгнул к солнцу, опять нырнул.
Словно кусочек счастья блеснул.
Может, меня искал?

***
Эти ночи в Уреки… Побывайте, поймёте сами.
Не у моря лежишь на песке  – меж двумя зеркалами.
И на небе – тот же чёрный песок с ракушками белых звёзд.
И не сдержишь слёз.
Чёрный тёплый песок – такой же безмерный космос.
Лишь бы зеркало это подольше не раскололось.
Плыть без времени, в этой вселенной, меж двух зеркал –
То, что ты искал.

***
О, как легко рифмуются слова
Грузинские и русские. Наверно,
Тот, Кто придумал языки, сперва
Зарифмовал значенья непременно.
И если разом утомила жизнь,
И позабыть захочешь о печали,
Какое слово вспомнишь ты, скажи?
О, милый друг, конечно – цинандали!
И лёгким колокольчиком в горах
Оно звенит и эхом отдаётся…
Есть тайна в этих звуках и словах:
Грусть улетит, а радость остаётся.
А сладкие чурчхела, пахлава!
От «ха» першит, и пересохло горло.
Любой простак срифмует – похвала!
Себя похвалит и посмотрит гордо.
…В сибирском небе полная луна
Прилипнет к небу… Снежно, зябко, сыро.
Но сразу же напомнит мне она
Лаваш на чёрном куполе тандыра!

Прогулка в тбилисском Ботаническом саду
                        М. Ляшенко и А. Шахназаровой
Тбилиси закружил,
Заворожил туманно...
Но вывел Михаил!
О, Михаил - и Анна!
В тот день после дождя,
Под запах пряных лилий
В тифлисский сад входя
(куда там ваш Вергилий!) -
Спускались в прошлый век,
В до-смерть и до-рожденье...
И был тот день для всех -
Одно стихотворенье.
Беседка и овраг,
И водопад, и мостик...
И с нами - Пастернак,
А с ним - другие гости.
И покоритель львов,
В экзотику влюблённый,
В сторонке Гумилёв
Сидел уединённо.
И кактусы цветут,
И вверх ползёт лиана.
И Маяковский тут,
И профиль Мандельштама...
Пусть наши времена
Глядят вприщур, по рысьи,
Поэзии волна
Вас выручит  в Тбилиси!
Сто лет бы тут прожил.
Здесь так прекрасно-странно...
Спасибо, Михаил!
Поклон, кнИгиня Анна!

Батуми – Уреки – Тбилиси,
Июль 2016.