В 1978 году в популярном в те годы журнале «Новый мир» появилась удивительная биографическая повесть известного русского писателя Валентина Катаева – «Алмазный мой венец», в которой под различными псевдонимами были выведены знаменитые и полузабытые писатели, с которыми дружил в своей молодости Валентин Петрович. Так, например, под именем Командора в его повести был изображён знаменитый поэт Владимир Маяковский; под псевдонимом королевич – значился поэт Сергей Есенин; под именем штабс-капитана был выведен прозаик Михаил Зощенко; известный поэт Борис Пастернак был скрыт под именем мулата; под именем ключик – был изображён прозаик Юрий Олеша; под псевдонимом синеглазый таился Михаил Булгаков, и так далее. И среди них фигурировал один необыкновенно интересный и оригинальный поэт под прозвищем колченогий, за которым был спрятан почти всеми на тот момент забытый поэт-акмеист Владимир Иванович Нарбут. А между тем, в своё время это был один из широко известных и авторитетных поэтов в России и Украине, соратник Николая Гумилёва, Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама, друживший с Георгием Шенгели, Валентином Катаевым, Сергеем Городецким, Михаилом Зенкевичем, Эдуардом Багрицким, Мариной Цветаевой, Мариэттой Шагинян и многими другими замечательными российскими поэтами и прозаиками. Не случайно московский писатель Николай Переяслов заинтересовался биографией этого необычайно интересного поэта, решив приоткрыть его удивительную судьбу перед сегодняшними читателями.

Родился Владимир Иванович Нарбут 14 апреля 1888 года, был братом знаменитого украинского художника Георгия Нарбута. В детстве, когда Володя рассаживал цветы на клумбе, к нему с одной очень глупой шуткой подкрался со спины отец и неожиданно страшно гаркнул ему в ухо. Мальчик настолько испугался, что с той поры стал сильно заикаться; в начале или в середине каждой произносимой им фразы он вдруг начинал спотыкаться и с напряжением повторял: «ото… ото… ото…» Но это ничуть не мешало ему общаться с друзьями и коллегами-писателями, давно привыкшими к особенностям его речи: «С точки… ото… ото… ритмической, – говорил он при обсуждении чьих-нибудь слабых стихов, – данное стихотворение как бы написано… ото… ото… сельским писарем».

Помимо своего заикания, в молодости Владимир Нарбут наступил босой ногой на ржавый гвоздь и в результате этого потерял свою правую пятку, из-за чего он потом постоянно хромал. Так что не случайно Катаев дал ему в своей повести прозвище «колченогий».
В 1910 году Нарбут становится сотрудником петербургских журналов «Гаудеамус», «Аполлон», «Гиперборей», «Современный мир» и других изданий, а в 1912 году у него вышла вторая книга стихов – «Аллилуйа», которая была конфискована царской цензурой, а он за неё был привлечён к суду. Скрываясь от суда, а также от общественного порицания за продажу своего издательства известному черносотенцу Гарязину, в 1912 году Нарбут спешно уезжает в Абиссинию и возвращается в Россию только после всеобщей амнистии 1913 года. В том же году он уезжает из Петербурга в Глухов, где в 1917 году примыкает к левым эсерам, а после Февральской революции становится большевиком и входит в Глуховский Совет.

В новогоднюю ночь 1918 года семья Нарбута, собравшаяся для празднования на усадьбе его жены в селе Хохловке на Украине, подверглась нападению банды «красных партизан», которые громили «помещиков и офицеров». Отец Владимира Ивановича – тот, который сделал его в детстве заикой – успел выскочить в окно и убежать, бросив всех остальных один-на-один с бандитами, жена Владимира с двухлетним сыном Романом спряталась под стол, а остальных буквально растерзали. Был убит брат Сергей и многие другие обитатели Хохловки. Самого Владимира Ивановича тоже считали убитым. Всех свалили в хлев. Но навоз не дал замёрзнуть тяжело раненному Нарбуту. На следующий день его нашли среди трупов и свезли в больницу. У него была прострелена кисть левой руки, а на теле имелось несколько штыковых ран, в том числе в области сердца. Из-за начавшейся гангрены кисть левой руки пришлось ампутировать.

Позже Владимир поехал к брату-художнику в Киев, а когда на Украине воцарились белогвардейцы, он попытался уехать оттуда на Кавказ к матери, но в Ростове был арестован разведкой Добровольческой армии, и чтобы спасти себя и избежать расстрела, вынужден был писать обширное «покаянное» признание, в котором написал о своей ненависти к большевикам и любви к белогвардейцам.

Через три месяца Ростов освободила армия Будённого, и после этого Нарбут занялся активной издательской деятельностью, работая в Крыму, Одессе, Николаеве и Харькове. В Харькове он познакомился с женой прозаика Юрия Олеши – Серафимой Суок, которую он вскоре увёл от него и увёз с собой в Москву.

За это время он издал 12 книг оригинальных стихов, писал удивительные баллады и занимал высокие руководящие должности. В частности, в Москве он был руководителем крупного издательства «Земля и Фабрика», но в 1930-е годы был по доносу исключён из партии, а позже арестован, отправлен в Магадан и в 1938 году там расстрелян. По странному совпадению судьбы, расстрел Владимира Нарбута произошёл в тот же самый день, в который он и родился – 14 апреля, ровно в день его пятидесятилетия (1988-1938).

Кроме своих собственных произведений, Владимир Нарбут остался в литературе ещё и как персонаж книг других авторов. Так, например, в романе Юрия Олеши «Зависть» он оказался выведен под таким образом, как директор треста пищевой промышленности и создатель самой огромной в стране кухне-столовой «Четвертак» – Андрей Бабичев. А в знаменитом романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» он оказался воплощённым в образе известного бесовского князя Воланда. А ещё его можно встретить в рассказе Валентина Катаева «Бездельник Эдуард», где ещё при жизни Нарбута о нём было написано: «заведующий “Югростой”, демонический акмеист и гроза машинисток», а ещё, как уже сказано выше, он присутствует в катаевской повести «Алмазный мой венец», где он выведен под псевдонимом «колченогий».

Не обойдённая литературой осталась и его жена – Серафима Суок, которую её бывший муж Юрий Карлович Олеша вывел в своей знаменитой сказке «Три Толстяка» под обликом куклы Суок…

И вот сегодня имя реабилитированного в 1956 году поэта Владимира Нарбута начинает вновь возвращаться на широкие литературные площадки, и это буквально взрывает сознание читателей, впервые открывающих для себя его потрясающую судьбу и удивительные поэтические произведения, практические впервые опубликованные в книгах «Владимир Нарбут. Избранные произведения» (La Presse Libre, Paris, 1983) и «Владимир Нарбут – Стихотворения» (Москва: «Современник», 1990).

Вот и книга современного писателя Николая Переяслова «“Дело” Нарбута-Колченогого» тоже лежит в ряду упомянутых выше книг, посвящённых судьбе этого необычного поэта – Владимира Ивановича Нарбута. Читается она на одном дыхании, как потрясающий детектив или авантюрный роман, полный триумфов, трагедий, поэзии и любви
.
Возвращение этого необыкновенного поэта в литературную жизнь нашей страны говорит о том, как много замечательных писателей ещё остаётся за бортом нашего великого Отечества, и как много таких поэтов и прозаиков ещё предстоит впереди открывать нам и нашим читателям.

Вверх

Комментариев: