14 марта известному русскому поэту, первому секретарю Союза писателей России Геннадию Иванову исполняется 70 лет!
Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" от всей души поздравляют Геннадия Викторовича с юбилеем!
Желаем крепкого здоровья, радости и вдохновения, новых поэтических строк и замыслов!

Геннадий ИВАНОВ

Давайте говорить об отвлечённом...

(Из новых стихов)

* * *
«Высшее счастие – это причастие!» -
так говорит нам Крупин.
В храмы он часто спешит…
                        «Это счастье!»
Духом Крупин исполин.

Был коммунистом он,
многие были мы…
Так было заведено.
Но пробивалась бессмертная Истина
в душах людей всё равно.

Что-то читали и что-то усвоили,
верили в Маркса уже…
Но воевали, страну свою
строили
многие с Богом в душе.

Как повернётся?
Придут испытания?
Будут за веру пытать?
Были и будут, конечно, страдания.
Будет и благодать.

Для устоявших великое счастье
в зове небесных глубин…
«Высшее счастие – это причастие!»-
так говорит нам Крупин.
8.03.2020

В СЕЛЕ ГРАДНИЦЫ
(На закладку нового храма)
                     С.П.Козубенко
В селе Градницы бабушка пела на клиросе.
В селе Градницы похоронен дедушка.
В селе Градницы мама работала в сельпо.
В село Градницы я пошёл в школу
и в третьем классе в селе Градницы
я влюбился в девочку из пятого класса,
и на каждой перемене только на неё и смотрел…

Это село – столица моего детства.
Там была и школа, и контора колхоза,
и магазин, и клуб…
Туда летом я гонял на велосипеде из своего Высочка,
чтобы прочитать на клубе афишу и узнать,
какое кино сегодня привезут.
Почему-то узнать его название заранее было важно.
Названия будили воображение…

В селе Градницы стоит огромный
полуразрушенный Троицкий храм.
Это первое каменное здание, которое я увидел в жизни.
В селе Градницы в нашей школе теперь музей  -
Дом поэтов.
В этом доме в имении Слепнёво когда-то жили
Николай Гумилёв и Анна Ахматова.
В тридцатые годы дом перевезли в Градницы
и сделали школой.
Всё собирается в Градницах –
здесь ещё теплится жизнь,
хотя в округе десятки деревень
уже погибли.

В селе Градницы сегодня закладывается храм
Николая Чудотворца и Анны Кашинской.
Небольшой по сравнению с Троицким,
но большой теперь и не нужен.
Людей стало намного меньше.
Но, может быть, с этого момента
начнётся подъём жизни на моей родине.
До этого были последние десятилетия
только упадок и разрушение.
А этот новый храм – символ и суть
возрождения!

Святые Николай и Анна,
молите Бога о нас!
Поэты Николай и Анна,
да помогут нам ваши строки!

БЕЛОМОРЬЕ
Мне было только десять лет,
Куда-то вёз полночный поезд…
Картонный маленький билет
Был выписан почти на полюс.

На полках спали моряки,
За окнами леса чернели,
И редких станций огоньки,
Как искры быстрые, летели.

А мама смотрит на меня,
Но не заводит разговора.
Куда мы едем? Навсегда?
- Ты спи, сынок, ещё не скоро.

…Далёкий север, это здесь
Увидел я впервые море,
Его блистательную резь
На ослепительном просторе.

Оно всё было из огня
И землю медленно качало!
Я помнил, помнил и поля,
Но я любил уже причалы.

…До звона высохшие жерди,
Береговой песок упруг,
Тяжёлым медленным движеньем
Клубились сети на ветру.

Камней шероховатый рокот,
И ропот птиц над головой –
Стоишь как будто у порога
Студёной вечности самой.

…На море выльется луна –
И ясно видеть я могу,
Как всё кругом переменилось
На этом древнем берегу,
Как будто музыка явилась!

Как будто где-то в стороне,
При полном штиле, в лунном свете
Все рыбаки былых столетий
Плывут  ко мне…

Мне было только десять лет.
Куда-то вёз полночный поезд.
Картонный маленький билет
Был выписан почти на полюс. 

БОЛЬШАК
Когда-то в пыли, по ухабам
Тянулся разбитый большак.
В телеге мужик или баба
Меня подвозили  за так.

Крутились колёсные спицы,
Кобылка махала хвостом…
А мы говорили с возницей –
Уже и не помню о чём.

Но нравилось мне – это помню –
На шаткой телеге прилечь,
На небо глядеть и на поле
И слушать родимую речь.

А ехать мне было довольно
Далёко, уж выйдет луна –
И церковь своей колокольней
За пять километров видна.

Грачи запоздало летели
На гнёзда в осинник родной,
И крылья их грузно шумели
Над самой  моей головой.

О чём говорили с возницей?
С годами забыл я – о чём.
Крутились колёсные спицы,
Луна наливалась огнём…

ВОСПОМИНАНИЕ ОБ АРКТИКЕ
Мне вспомнилось арктическое море –
Ныряющие нерпы, зелень льда,
Полярная сова в сверкающем просторе
И за бортом дегтярная вода.

О, Арктика, меня манил твой холод –
В средине лета бьющая пурга.
В твоих морях  я был  силён и молод,
Угрюмые оставив берега.

…Мы шли во льдах. Порою шли без неба,
 В седой туман  опасливо  трубя.
И в мёртвом окруженье льда и снега
Я как-то странно ощутил себя:

Казалось мне, что и не надо тверди,
Земли не надо – сладко забытьё…
Так , может, вспоминают после смерти,
Когда уж невозвратно бытиё.

Мы долго шли,  пургой  бросался  ветер,
Во льдах чернела мёртвая вода…
Но думалось мне  в этом мрачном свете,
Что лучшего не будет никогда.

…Я забывал про будничные страсти.
И прежнее всё было далеко.
Свистел норд-ост, и звонко пели  снасти,
Душа распахивалась  широко!

* * *
Виснет дымка над майскими травами,
А над нею – полёты стрижей!
Трактор по полю ходит, как траулер
По простору морских рубежей.

Эх, весеннее утро чудесное!
Блеск лучей – золотых карасей!
И великая тайна небесная
В перекликах летящих гусей!

Я люблю по низинам разливицу,
Откровенье озёрных очей…
Всё живёт и поёт, и счастливится!
И тучнеет хозяйство грачей.

Я люблю рыбаков по-над водами,
В поднебесье заливистых птах…
Радость так и подвозят подводами –
На деревне она и в полях!

РУССКИЕ ПРОРОКИ
Вот обличает Тихон  патриарх
«Народных» комиссаров,
Говорит:
- Народу вместо хлеба вы дали камень,
Руки обагрили вы братской кровью,
Малых соблазнили,
Монастыри закрыли, Кремль закрыт –
А ведь вы только год всего у власти,
И столько бед, бессмысленных убийств.
Но взыщется с вас праведная кровь,
И от меча погибнете вы сами.

Он говорил. Но кто его послушал,
Казалось бы… Но вышло по нему.

Нам говорил недавно Иоанн
Митрополит: - Одумайтесь!
Россия
Воскреснет лишь тогда, когда мы сами
Воскреснем душами, сыны её и дщери;
Великое державное наследство
Мы промотали,
Мы изуродовали души своих детей
Развратом грязным,
Стариков мы превратили в побирушек…
Одумайтесь!
Пора  восстановить
В себе черты народа-богоносца,
От потребительской заразы отойти –
Она растлила многие народы.
Вернуться в Церковь – вот спасенье в чём! –
И обратиться к Богу с покаяньем!
Тогда, тогда  очистится душа…
Тогда Господь Россию не оставит.

Нам говорил недавно Иоанн
Митрополит. Но кто его послушал?
Как будто многие. Но где наши дела?
Бог даровал такого человека
России, что, казалось бы, за ним
Должны мы были все  вернуться к Богу…

А мы в сетях запутались, как птахи.
----------------
Нет, не стоять России без пророка.
А  нам должно быть стыдно – иждивенцы
Духовные, за счёт других живём.
И я, безумный, тоже иждивенец.    

* * *
Опять на сцене гениталии.
Опять вся эта лабуда.
Ничтожно, дико и так далее…
Но рукоплещут господа.

Россия, как тебя измучили.
Всё  длится эта маята...
С  повадками своими сучьими
Всех оскотинить – их мечта.

СОСЕДСКОЕ
К соседям я всегда с добром.
Но есть у нас такая драма:
Хоть ищем гадов за бугром,
В подъездах гадит не Обама.

Летят бутылки с этажей
И на деревьях виснут тряпки…
Таких соседей гнать взашей.
Я за суровые порядки.

* * *
Как хорошо, что я не понимаю
Всех тонкостей и всяких механизмов
Великого троянского обмана,
Затеянного нынче на Руси.

Куда и как уходят миллиарды
И почему и кто тут виноватый…
Мы жить привыкли бедно, не вдаваясь
В раздумья о возможностях иных.

Но вижу я, что родина в ущербе
Таком великом, что и мне понятно.
А если б знать все тонкости, всю правду,
То, может, не хватило б силы жить.

Зовут на революцию…Не верю
Я больше в революции. Не верю.
Я верить стал в молитвы наших старцев
И в Божью милость.
Как и в Божий гнев…

* * *
Давайте говорить об отвлечённом,
Политикой никак не увлечённом,
И в злобе дня никак не уличённом…
Давайте говорить о небесах.

А в небесах «торжественно и чудно»,
А в небесах ни капли не занудно…
А в небесах всё будущее наше,
Всё вечное в прекрасных небесах.

Там облака и грозы там, и птицы.
Там  не завидны никакие ниццы.
И там людей прекрасных вереницы.
Там ангелы!..
- Но там и Судия.

- Но Судия там самый справедливый.
Там претерпевший навсегда счастливый.
И там грешить уже вовек не будешь.
А Судия безмерно милосерд.

Да и осудит – чтоб грехи сгорели.
Чтоб чистым стал. А это ли нам худо?
Не унывайте, говорю я, братья,
А радуйтесь, что близко небеса!

В ДАМАСКЕ
Арабы чтят Христа – у них поверье,
что он придёт на Землю через них,
что спустится он к нам по минарету
мечети Омейядов, чтоб судить
нас грешных…

Внутри мечети  этой есть часовня -
в ней голова Крестителя святая.
Она святыня тоже для арабов.

Здесь Авеля могила  - и её
арабы чтят
и строго сохраняют…
Здесь Моисей был, и Христос, и Рим,
и Византия, были крестоносцы…
Сегодня здесь повсюду минареты…

Я вот о чём подумал в этот раз,
на минареты глядя, на арабов –
что тайна Бога очень глубока,
а наши мысли – очень ненадёжны.

Сказал Господь: «Приидите!» -
вот и всё,
что нужно от меня
на этом свете.

ХОЗЯЙКА
Проснётся до свету она,
Затопит печь, пол подотрёт,
Потом садится у окна,
Глядит – как бы кого-то ждёт.

И целый день вот так сидит.
На раме стаивает лёд.
И непременно каждый раз
На подоконнике вздремнёт.

По снегу свежему пройдёт
К колодцу кто-то за водой…
Нет, никого она не ждёт –
Дал Бог ей, наконец, покой.

А счастлива она? Да нет.
Ей снятся внучка, дочь и зять,
Она готовит им обед…
А так – не жить, а прозябать.

Вздремнёт, проснётся – всё одна.
И  за окошком ни души.
Сама собой утомлена –
И ходят ходики в тиши.

У РЕКИ
У Аварской реки, которую аварцы называют Авар-ор
мы сидели с другом Магомедом
и смотрели на закат в горах.
Быстро бежала вода,
быстро заходило за гору солнце –
и жизнь человеческая
рядом с этими великими и вечными горами
казалась быстрой и ничтожной.
Посидели у реки – и пора уходить…

Подъехал грузовик,
и шофёр  стал собирать
и грузить в кузов валуны.
Оказывается,
камни ему нужны для фундамента нового дома.
Ему, видимо, жизнь не кажется
такой мгновенной и ничтожной.
У дома будет надёжный фундамент – на столетия!
В доме будут счастливо жить,
будут рождаться дети,
в доме будет много гостей,
и опять будут рождаться дети,
а старики будут радоваться новым поколениям…

У меня нет такого фундамента,
и дом я построил не слишком думая
о будущих поколениях…
И в душе моей слабый фундамент веры…
Поэтому мне и грустно,
когда я смотрю на быстро заходящее
солнце.

…Но как совместить
стремление к полёту и крепкий фундамент?

БОЛЬ МОЯ
Зачем ты, милый человек,
Так оскотинился – напился,
Угрюмо сел на белый снег,
Как будто очень притомился…

Как бы свалившийся с луны,
Глядишь на землю бестолково:
Глаза отчаянно пьяны,
Язык забыл родное слово.

…Мы позабыли, что мы часть
Великой родины России;
Куда-то к будущему мчась,
Из виду это упустили.

Губя себя – её мертвим.
Мы эгоисты, в самом деле, –
И от того, тоской томим,
Наш дух – в бесовской карусели.

О высшем долге и судьбе
Забыли думать, сиротея, –
И каждый стал сам по себе,
Безвольнее стал и слабее. 

* * *
И в тридцать лет возможно сиротой
Вдруг ощутить себя и сиротливо
Заплакать дома над своей бедой
И над недавним временем счастливым.

«Вот мать была жива…» Была жива.
Всегда я знал, что есть на свете белом,
Кто не бросает по ветру слова, -
По мере сил всегда поможет делом.

Всегда я знал, что есть на свете д о м…
Что если что, я у неё укроюсь.
И будем жить да поживать вдвоём.
Отрадная мне рисовалась повесть.

Её любовь я ощущал всегда,
Её поддержку, помощь, береженье…
«А для чего и жить, сынок, тогда», -
Всё говорила мне на возраженья.

Теперь стоит её фотопортрет.
Витает зыбкий образ молчаливо.
Теперь – и до скончанья моих лет –
Смотреть нам друг на друга сиротливо.
 
РОДИТЕЛЬСКАЯ СУББОТА
Помяни, поставь свечу – и этот
Огонёк перенесётся вмиг
В те края, где мать твоя с рассвета
Ожидает знак твой, этот блик…

Я не объясню такое чудо.
Только знаю: матушка глядит –
Не летит ли огонёк отсюда?

Что же он
Так долго не летит?.. 

* * *
«Её в ночи тоска, бывает, будит,
И ясно ей становится, как днём,
Что сын её, конечно, не забудет,
Но не согреет старости  её…»

Я в этих давних строчках про другое
Хотел сказать, я видел смысл иной,
Что, мол, поэту нет нигде покоя,
Что неустроен путь его земной…

Что я не буду глух к её печалям,
Но жизнь моя – ей много ль даст тепла?
О чём тоскуют матери ночами?
Чтоб жизнь детей устроенной была…

Об этом я писал, а вышло вот как –
Не дожила до старости  она.
В мои слова другой  как будто кто-то
Вложил своё…
Поэзия темна.

* * *
Снег белейший,
милейший, 


первейший…
Небо сыплет его от души!
И спускается
ангел
добрейший 
посреди необъятной глуши!

Он бинтует нам боли-печали,
он творит на земле чудеса.
Всё чудесно, как в самом начале
были чудом и снег, и гроза…

Ну, а то, что деревни пропали,
что кругом небывалая глушь –
это всё мы уже отстрадали
и оплакали, и устали…
Снег летит на печаль наших душ.

Снег ложится так нежно на душу!
Радость, светлая радость во мне!
Я слезами её не нарушу.
Хорошо мне в родной стороне!
 
ВОСКРЕСЕНЬЕ В ГОРОДКЕ
Морозный день. Звонят колокола.
И белый иней, осыпаясь с меди,
Летит на крыши и на купола…
Колокола  вещают о победе.
О той победе: смертью смерть поправ…
И о любви нам всем напоминая…
Играет солнце радужно с утра,
Идёт  народ,  тропинки  уминая!
 
* * *
В небе реют ангелы заката –
Огненные крылья широки.
На планете брат идёт на брата,
Дети плачут, плачут старики…

На планете нашей изначально
Брат идёт на брата, льётся кровь…
Но спасает горько и печально
Этот мир великая любовь.

Да, конечно, горько и печально,
Но любовь превыше всех идей.
Так пребудет вечно, до скончанья
Всех веков земных и всех людей.

* * *
Там, где Тойма струится река,
там, где был, да весь вышел, оратай,
Ольга Фокина пишет пока
и летает душою крылатой.

И Казанцев Василий в строю
В городке пристоличном, за МКАДом,
тоже радует музу свою
поэтическим ладом…

Лет обоим изрядно уже…
Но приходят манящие строчки,
те, которые им по душе…
Будто с неба слетают цветочки.
8.03.2020 г.

К творческому портрету  Геннадия Иванова

Поэт Владимир Николаевич Соколов:
«Стихи Геннадия Иванова искренни по интонации и чувству, молодой поэт экономен в слове, его поэзия стремится к краткости и точности»
(журнал «Москва», 1975 г.)

Поэт Владимир Дмитриевич Цыбин:
«Настоящую поэзию отличает особое, многомерное видение мира. И отличие одного поэта от другого определяется характером и масштабами этого видения.
Стихи Геннадия Иванова на протяжении многих лет упорно набирали это качество необычности, смелой образной уплотнённости, когда стоят «избы в стёганках бревенчатых», когда птицы «каждую песню, как гнёздышко, вьют». Есть в его стихах чувство чуда, но какого-то удивительно земного. Молодой поэт умеет возвращаться в пережитое, не забывает ни радости, в нём, ни горестей. Это взгляд «сквозь вещи» в себя, в сердце своё, что и определяет отзывчивость его настроения и его слова.
У Геннадия Иванова было доброе деревенское детство, давшее ему корневое ощущение жизни, память на детали, «природность» слова.
Став ныне городским жителем, он берёт от города охватность видения, культуру многомерного мышления о мире. Я верю в талант молодого поэта, в его упорство и прочную простоту, верю, что недостатки уйдут, а характер останется».
(журнал «Смена», 1981 год)

Поэт Василий Иванович  Казанцев:
«Рукопись Геннадия Иванова заметно выделяется своей свежестью. Когда говорят о свежести стихов, то обычно имеют в виду языковую свежесть или свежесть чувств. Я же имею в виду свежесть самого поэтического содержания. Его составили раздумья о постижении мира, о смысле труда, творчества, красоты».
(издательская рецензия на рукопись книги «На высоком холме», 1981 год)

Критик, литературовед Александра Ивановна Баженова:
«Кажется, нет просвета. Но Геннадий Иванов пишет своё программное стихотворение, где пафос возрождения прослеживается в могучей воле русских и чудодейственной воле Божьей:
Я твержу себе снова и снова,
Что уж было написано « Слово
о погибели Русской земли»,
Но ведь выжили,
П р е в о з м о г л и.
Ещё в 1999 году Геннадий Иванов написал удивительное стихотворение-видение исчезающей, словно подземная река, но вновь и вновь выходящей на свет Божий Руси:
Есть реки, которые вдруг пропадают из виду,
Уходят под землю и долго текут под землёй.
Россия – такая река, и теперь её ищут,
А где она выйдет, об этом не знает никто.
Плывут пароходы, и  яхты плывут с катерами,
Рыбацкие лодки плывут по реке да баржи –
И всё пропадает под землю, плывёт под горами…
Плывут города и деревни, и солнце во ржи…
В марте 2007 года во время празднования юбилея В.Распутина лучший русский прозаик дал интервью «Дню литературы» - там те же неразрешённые вопросы относительно выживания Руси, её отстаивания. Мысль В.Распутина перекликается с мыслью Г.Иванова о том, что подлинная Русь ушла в невидимое миру пространство, осталась видимой лишь для тех, кто её понимает: «Россию, особенно сейчас, надо искать в тысячелетней её толще. Надо искать в национальной России…Даже президент и его окружение взаправду или понарошку, но вынуждены говорить о национальной России. Пусть у них риторика будет, но – риторика национальная и патриотическая. Я думаю – это один из доводов к тому, что наши усилия не были  напрасны…Подлинная Русь по-прежнему ушла в укрытие. Не согласилась существовать вместе с нынешней властью. Она опять в глубине. Когда надо, снова вернётся».
урнал «Наш современник», 2008 год)

Поэт Мария Николаевна Аввакумова:
«Хорошо, что Геннадий Иванов не гоняется за бенгальским свечением «красивостей», стойко и послушно следует веленью Божьему. И его послушание, кажется, уже не тяжко, а спасительно для него. И, видит Бог, спасительно для нашего родного русского слова.
Не случайно духовные стихотворения Геннадия Иванова (а их в книге немало) глубоко исповедальные и доверительные, сопричастны нам, читателям. Ибо он сказал и за нас : «Поэзия моя –ты покаянье…»
(Из неопубликованной рецензии на книгу «Ветер счастья», 2011 год)

Поэт Николай Иванович Коновской:
«Вот стихотворение Геннадия Иванова «Счастливая»:
«Смеялась и пела, смеялась и пела –
Стирать и готовить, и шить не умела.
Но это до срока, потом то и дело
Стирала,  готовила, шила – и пела.
И счастья другого вовек не хотела!
Стихотворение – образец большого поэтического мастерства. В такой краткой форме схватить характер, суть женской души и женского начала может только большой мастер, настоящий, повидавший жизнь поэт. Всего-то навсего пять строчек, а прожитая жизнь и судьба человека – как на ладони. «И счастья другого вовек не хотела», - пример радостного служения своему женскому предназначению, своей выпавшей доле.
Другое стихотворение Геннадия Иванова:
У меня от тоски загражденье
В три –не меньше – кольца.
И скажу я себе в день рожденья,
Что хранит меня Бог подлеца.
Снова радуюсь марту родному,
Снова радуюсь новой весне…
От метро продвигаюсь я к дому,
Солнце в небе! Наталья в окне!
Да за такие строки («Солнце в небе! Наталья в окне!») любящая женщина должна простить «подлецу» любые грехи – явные и мнимые!
«При собеседовании с женщиной нельзя пребывать в чистоте и не оскверниться» ( авва Исаак Сирин).
Очень строго и очень верно, но это уже для монахов...»
( «Российский писатель», 2016 год, книга «Словарь эпитетов Геннадия Иванова», 2019 год)

 

Поэт сильный, яркий и самобытный

Пошли, Господь, для вразумленья
Пророка в русскую страну.
Геннадий Иванов

Поэзия многих ведущих современных русских поэтов до предела насыщена животрепещущими проблемами страны и народа. Она проникнута глубокими философскими раздумьями о прошлом, настоящем и будущем России, наполнена огромной тревогой по поводу глубинных процессов, происходящих в стране в условиях догматов капитализма и рыночной экономики. Кризис духовных и нравственных основ общества стал потрясением глобального масштаба.
Об этом мужественно, жёстко и откровенно говорит в своих стихах известный русский поэт Геннадий Иванов. Его новая поэтическая книга «Избранное»(Москва, издательство «Вече», 2006) – не чтиво для времяпровождения. Она требует от читателя максимальной сосредоточенности, собранности, сопричастности.
Многие поэты приняли перемены, которые принесла перестройка, как собственную трагедию.

Одни говорят, что антихрист идёт,
Другие: идёт возрожденье.
Но пашет и сеет, и строит народ
Уже на пределе терпенья.
А в другом стихотворении:
На первый план выходят комики.
На первый план выходят гномики.
На первый план выходят гомики…
Рыдай, великая страна.

В этих, из глубины души идущих словах, пульсирует нечеловеческая боль: поэт предельно искренен и непримиримо беспощаден к себе и к тем, кто заставил народ идти «в венце из терний, по крови собственной скользя».
Геннадий Иванов суровый поэт, и книгу он написал суровую. Мог ли он, как человек и как истинно русский поэт, видя дикий хаос, разброд и беззаконие, творящиеся в стране, унизительное состояние и нищету основной массы граждан России, оставаться просто наблюдателем? Может, кто-то и мог бы, но только не Геннадий Иванов. Поэта будит его внутренний голос, его совесть:

Встаёт мой дед и говорит: «А где Россия?»
Встаёт мой прадед и опять: «А где Россия?»
И третий, и четвёртый:»Где Россия?»
«Россия где?» - мне предки говорят.

Очень и очень дорогого стоят эти строки. Геннадий Иванов добивается большого внутреннего напряжения, в своих стихах он стремится до предела накалить ненависть по отношению к тем, кто соблазнил народ, свернул его на обочь от исторического пути.

Соблазнили народ, соблазнили,
Заглушили сознанье греха –
 Потом же его и казнили…
И доныне в крови лемеха.
И в крови борозда и дорога,
И брусчатка, и стены в крови…

И теперь соблазнителей много,
Уводящих от горней любви.
Процветающих целою кликой,
Уводящих от праведных дней,
От России, доныне великой,
От забот сокровенных о ней.

Многим нашим воинствующим политикам, депутатам и руководителям высокого ранга, которые сегодня с пеной у рта ратуют за судьбу народа, России, не мешало бы свои слова наполнить содержанием, как это делает поэт Геннадий Иванов, а не упражняться в пустословии.

Была Россия – нет России.
Потом Советский был Союз.
Но после доблестных усилий
И он – шестёрка, а не туз.

Вот к сему приводят «доблестные усилия» и откровенное краснобайство многих лжепатриотов. Об этом смело, дерзко и бескомпромиссно говорит в своих стихах Геннадий Иванов. В его словах – чёткая определённость. Как бы ни было тяжело русскому народу, какие бы испытания ни выпадали на его долю, поэт верит, что ещё находятся в России и  Добрыни Никитичи, и Донские Дмитрии, и Жуковы, и «Россия сама по себе будет в мире стоять, и русское Знамя – предтечей спасенья опять».
Когда-то Константин Симонов сказал: поэзия без проблем – мертва. Как я уже упоминал выше, Геннадий Иванов один из тех российских поэтов, который носит в своей груди очень ранимое сердце, он считает сверхзадачей своего творчества – говорить правду, открыто и  нелицеприятно.

Как измельчали мы. Как суетимся.
Князей земных боготворим лукаво.
Себя при них так унижать готовы,
Что если б жили мы в волшебном мире,
То превращались каждый раз то в птичку,
То в мышь пугливую, то в гибкую траву…
А зачастую – в тряпку у дверей.

Много места в своих произведениях Геннадий Иванов уделяет распаду русской деревни. И это не случайно. В своей автобиографии он пишет: «По материнской линии и по отцовской я происхожу из крестьян Тверской губернии». И даже не в этом причина того, что он так страстно своей поэзией привязан к теме сельской жизни. Всё дело в том, что ему невыразимо больно видеть опустевшие деревни, развалившиеся избы, одичавших собак и кошек. Перед глазами поэта стоят картины безысходности, тоски и уныния.

Зарастают деревни бурьяном.
Кто-то выглянет в редком окне.
Басовитые песни баянов
Только в памяти слышатся мне.

И теперь лишь на чудо надейся.
Что же стало с тобой, человек?
Люди русские, словно индейцы,
Доживают в бурьянах свой век.

Эти слова исполнены огромной вселенской боли. Может, кто-то попробует сказать  сильнее, но вряд ли с такой искренностью и чувством сопричастности к тому, что происходит в судьбах страны и народа. Геннадий Иванов – человек мужественный, честный, совестливый.
Он подвергает беспощадной критике негативные стороны жизни российского общества, всех, кто способствовал развалу страны, чему и сам явился живым свидетелем. Но в его критике нет и тени злорадства, злопыхательства. Он верит в великую миссию России. Он верит, что она вновь обретёт былую силу, могущество и величие.

Много утрачено, но ещё главное живо:
Наша земля и заветы великих сынов…
Много фундаментов густо покрыла крапива,
Но не покрыла священных, нетленных основ. 

В конце своей небольшой рецензии на сборник стихов Геннадия Иванова хотелось бы сказать вот о чём. После прочтения его книги и личного знакомства с ним я проникся особым уважением к нему. Геннадий Викторович – человек высокого духа, доброты и человечности. Несказанная любовь, которую он несёт в своём сердце к русскому народу, не мешает ему питать искренние чувства дружбы и братства к представителям других национальностей. Тепло и ёмко, как никто другой, сказал  он об этом в своём стихотворении «На съезде башкирских писателей», из которого хочу привести всего лишь одну строфу:

С башкирами хотел бы говорить я по-башкирски.
С аварцами – хотел бы по-аварски.
С якутами, с татарами…Со всеми,
Живущими в России, я хотел,
Хотел бы говорить на их родных,
Прекрасных языках –
В  знак благодарности,
Что все мы вместе, вместе
Россию сохраняем, бережём
И Родиной своей зовём навеки.

Отвечая на вопросы анкеты, Геннадий Иванов записал: «Когда-то в юности я сказал моему товарищу, что хотел бы в жизни написать хотя бы десять стихотворений, которые были бы хорошими по-настоящему и имели  значение не только для меня – так вот и сейчас я согласен с этим. Да хоть бы  пять таких написать, которые бы запали в душу многим и многим людям…» Скажем откровенно: заявление более чем скромное. Моё же мнение: Геннадий Иванов – поэт сильный, яркий и самобытный, как когда-то было сказано о Державине, и для меня будет большим удовольствием знакомство с его новыми поэтическими произведениями.

Саид Чахкиев,
народный писатель Чечено-Ингушетии
(общенациональная газета республики  Ингушетия «Сердало», 23 января 2008 года )

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную