|
Часть первая. ЗВЕЗДНЫЕ НОЧИ ЦХИНВАЛА (Август 2008 г .). 1.
От здания мало что осталось. Только-только в нём произвели ремонт, - готовились ведь к началу нового учебного года, а не к войне. 890 детишек должны были сесть за парты, теперь же… Теперь она несла в школу не любимые горшочки с цветами, не плакаты и учебники, а веник. В надежде смести с лестниц хотя бы битые стёкла да куски обвалившихся стен. И добраться сквозь завалы до своего класса. Со стороны успела глянуть на второй этаж – всего два окна выбито. Зато фасадная сторона здания сплошь изрыта оспинами от пуль и снарядов… Около неё остановились две автомашины, из них торопливо вылезли телеоператоры. - Скажите, вы были под обстрелом? – подступилась к Марии Фёдоровне девчушка с микрофоном. Мария Фёдоровна была под обстрелом, пережила кромешный огневой ад вместе с соседями в подвале дома. Но даже в тот момент нашла причину порадоваться: детишек успели вывезти в Северную Осетию, в Россию. Значит, они будут живы… - Была, детка. Была в этом огне. - А что же тогда вам ваша Россия не помогла? В вопросе – сарказм и ирония, потому Мария Фёдоровна опешила. Глянула на машины – без номеров. Вспомнила, говорили: на таких ездят иностранные корреспонденты. Хотела ответить что-то резкое, но сдержалась. Поучила несмышлёныша в облегающих джинсиках: - Так если бы Россия не помогла, мы бы здесь с вами не разговаривали, потому что меня бы просто не было в живых. И города, наверное, тоже. Так что мы России не просто благодарны за то, что она спасла нас, – мы гордимся Россией, которая не побоялась сделать такой шаг. Выразила свои чувства, чувства своих знакомых, а корреспондентам её слова не в тему. Свернули аппаратуру, прыгнули в машину – не попрощавшись, не извинившись, - рванули искать другие слова, другое отношение к событиям. «Не найдёте», - подумала вслед Мария Фёдоровна. Около школы разворачивались огромные красные грузовики с надписью «Спецстрой России», и она заторопилась к крыльцу, на ходу доставая ключи. В школу, конечно, можно войти, проникнуть сквозь разбитые оконные рамы, но у неё есть ключи. И веник, которым надо смести с лестниц мусор… Насколько расстроила её встреча с иностранными корреспондентами, выискивающими на улицах её родного Цхинвала жареные факты, настолько обрадовали солдатики из Спецстроя – они не ошиблись адресом, не полюбопытствовать заехали в школьный двор. Восстанавливать школу. Её школу, в которой она 60 лет учила детишек в начальных классах. Значит, не станет она, ее родная Цхинвальская средняя школа № 6 имени Эдуарда Бекоева, бывшей? Может, солдатики постараются и хотя бы к Новому году ученики вновь сядут за парты? Она, кстати, для своего класса держит не столы, а именно старые, ещё с наклоном, парты на два человека. Из шестидесятых годов прошлого века. Подбивает под ножки резину – они и не портят паркет. А спинку дети держат правильно при посадке именно за парту, а не за стол и стул... - К Новому году успеете? – поинтересовалась у командира. - К новому – без сомнения, иной задачи нет, - ответил командир, отдавая распоряжения по незамедлительному началу уборочных работ вокруг здания. Увидев некое сомнение в глазах учительницы, уточнил: - К новому учебному году, то есть к 1 сентября. И заплакала Мария Фёдоровна Джиоева от этого уточнения. Открыв дверь, вошла в школу, веничком сметая пока что крупные осколки стекла с лестницы – и себе, и солдатикам из Спецстроя путь расчищая. Ужаснулась разгрому, который оказался в помещении пятого класса. Но спешила к себе, в свой закуток, куда долетели всего две пули. Дверь оказалась распахнута – скорее всего, взрывной волной сбило замок, но первое, что она увидела – свои любимые цветы. Не тронутые огнем. Живые. Забыв обо всём на свете, заторопилась к ним, к бутылям с заготовленной заранее, ещё до войны, водой, – поливать. И поливала, возвращала к жизни школьные цветы пенсионерка из Цхинвала Мария Федоровна Джиоева. И бегали по улицам юго-осетинской столицы иностранные корреспонденты, выискивая эпизоды против России и осетин. И выходили во дворы жители, начинали убирать мусор войны – осколки, подрубленные снарядами деревья, сгоревшую утварь, оборванные провода. И работали ребята из Спецстроя России, готовя школу № 6 к новому году. Учебному.
2.
Дальше публичной риторики дело не продвинулось, начались внутренние разбирательства в государствах, подталкивавших Грузию к агрессии, а для Южной Осетии и Абхазии начался процесс признания их независимости…
3. Режим Саакашвили начал войну по-шакальи – глубокой ночью, поправ соблюдавшиеся даже фашистскими режимами принципы перемирия на время проведения Олимпийских игр. И в первые минуты 08.08.08 с грузинской стороны «Град» градом ударил по столице Южной Осетии, предвещая операцию «Чистое поле». Как потом показали пленные офицеры и захваченные документы, так оно и было запланировано – расчистить площадку, убрав осетин с их исконных земель. Как говорил почитаемый и в Грузии, и в Осетии товарищ Сталин, «нет человека, нет проблем».
Ох, как же мила и желанна ночь для шакалов, вытягивающихся клином к своей жертве… Россия, защищая своих миротворцев, своих граждан в Южной Осетии, принудила агрессора к миру. Формулировка насколько точна, настолько и беспристрастна. Потому грузинский лидер мечется на телеэкранах, потому взывает к кумовьям в ближнем зарубежье и «добрым дядям» за океаном – спасите, поддержите, не оставляйте одного. Ему есть чего опасаться – Следственный комитет России собрал и зафиксировал многочисленные факты жестокого обращения грузинской армии с мирным населением, проявления геноцида к осетинскому народу. Потому ненавистники России уходят в подполье, боясь «засветиться» рядом с «политическим трупом», как назвал грузинского коллегу российский президент. Проигравших редко прилюдно поддерживают.
Россия же однозначно, решительно и без оглядок на интересы чужой политики защитила своих граждан, спасла от геноцида целый народ. Недаром в Цхинвале осетины подчеркивают, что они не просто благодарны России, а гордятся Россией и тем, что они тоже – российские граждане. Страна, политическое руководство словно стряхнуло с себя путы непонятных обязательств, низкопоклоннического заигрывания со странами, которым сильная Россия – как кость в горле. И если одни утверждают о неадекватности, а ещё бредовее – о несоразмерности применения силы к агрессору (что-то вроде воюйте с нами так же слабо, как воюем мы), то другие говорят, что Россия из этого конфликта, несмотря на все усилия пропагандистской машины, спасающей Саакашвили, вышла более окрепшей и уверенной в себе. И главная мысль здесь - это не нам нужно привыкать жить с остальным миром на полусогнутых, это остальному миру тоже придется привыкать к сильной и самостоятельной России.
4.
- Они пошли за гуманитарным грузом, - убежден Валерий Тазретович. – Как увидели, каким нескончаемым потоком идут колонны на их родину, поверили: их не оставят один на один с бедой, они не пропадут в разрушенных городах и селах. Так что наказание агрессора военными методами при одновременной гуманитарной помощи пострадавшим – это самый быстрый путь к восстановлению мира.
- А мы теперь изучаем географию по надписям на машинах, откуда доставляется нам гуманитарный груз, - выражал радость от встречи с корреспондентом житель Цхинвала Хох Чучи. Его бомбежка застала в больнице, тем, может быть, и спасся, попав под опеку врачей. – Знаете, несмотря на все разрушения, гибель людей, мы в целом чувствуем себя счастливыми. Потому что увидели, насколько мы близки России, насколько у нее широкая и добрая душа. Насколько вы ответственны в своих политических и миротворческих решениях. Я горжусь, что я, осетин, имею российское гражданство. У нас такая великая страна! А и впрямь – в колонне, которую сформировали сотрудники МЧС для прохождения в Цхинвал через Рокский тоннель, оказались рядом машины четырех регионов – Московской, Брянской, Курской областей и Башкортостана. А уже подтягивались машины из Краснодарского края, Мордовии и Нижнего Новгорода.
5.
И смотрело глазами звезд на невероятные усилия людей и техники в Цхинвальском котловане небо Кавказа. И уже не боялось, когда, словно состязаясь в яркости с звездами, впивались в его жирную черноту трассирующие пули или осветительные ракеты. И вторые, и третьи уже были не столь интенсивны, они были на излете и вдали от города. И это тоже был добрый показатель возвращения мирной жизни – спокойно спящий под далекими выстрелами город… А мы, разгружающие свои караваны с продовольствием, медикаментами, товарами первой необходимости, мечтали вернуться сюда еще раз, чтобы увидеть сидящими за партами в отремонтированных школах детей, чистые улицы и вновь – яркие звезды над уже мирным Цхинвалом…
Часть вторая. ГОЛУБОЕ НЕБО ЦХИНВАЛА. (Август 2009 г .). 1.
Порадовал Рокский тоннель. В августе 2008 года он не был освещен, и мы пробивались через белесую загазованность практически на ощупь. Где-то посреди тоннеля лежал искореженный грузовик – водитель или не справился с управлением, или просто уснул за рулем. Поскольку колонны шли непрерывным потоком, машину не могли убрать несколько суток. Сейчас тоннель освещен, проветривается, и три километра в горной толще Кавказского хребта уже не кажутся такими длинными. На выезде, на дальнем горном склоне, наверняка аршинными буквами, - так, чтобы читалось издалека, - выложены из белого кирпича два слова «Спасибо, Россия!». Всего два слова. Как долго не произносили таких фраз в мире о моем Отечестве! Сколько гордости от этого словосочетания! Ощущение, что появилась мощная стена, о которую каждый теперь сможет прислониться плечом и набраться сил. Мне кажется, что, признав независимость Южной Осетии и Абхазии, Россия объявила и о своей личной независимости. Независимости от мнений тех, кто желал бы и дальнейшего диктата над нашей внешней политикой. И это не танки и не гуманитарная помощь перевалили через Главный Кавказский хребет. Через него перевалила неуверенность нашей власти, ее оглядки на всевозможные ПАСЕ, ОБСЕ и прочих «больших дядей». Я впервые ехал в другое государство гордым за свою страну, нам никому не надо было опускать долу глаза и что-то мямлить о геополитике. Как важно власти сделать поступок, чтобы граждане страны стали уважать себя. Чтобы в лексиконе вновь появилось слово «Держава», когда речь идет о собственной стране. Чтобы в отношениях между россиянами и осетинами (хотя они в большинстве своем тоже имеют паспорта граждан России) проявлялась не дебильно-лукавое «толерантность», а открытое и всем понятное определение «братство».
2.
Окончательно подвиг на проработку, казалось бы, бредового, немыслимо сложного, вопроса подготовка к калужскому Пленуму. А что, если все же попробовать поднять эту глыбу? В 1999 году, когда я вернулся из Чечни (после плена выпускал газету «Чечня свободная» - и смех, и грех) и посетовал Валерию Николаевичу Ганичеву, что там, в воюющей армии, в отличие от Афгана, совсем нет писателей, артистов, и было бы здорово сформировать туда поездку хотя бы трех-пяти поэтов, он вдруг ошарашил меня: а если не три-пять, а пятьдесят-семьдесят? Еще не поняв масштабности его задумки, сказал первое, что пришло в голову как офицеру: «В этом случае вам надо звонить начальнику Генштаба и просить самолет». Валерий Николаевич позвонил. И убедил Генштаб в необходимости такой поездки. Получили транспорт. И состоялся тот знаменитый Пленум в Чеченской Республике! На этот раз было три адресата, к кому можно было обратиться – Министерство обороны, МЧС и Пограничная служба ФСБ России. Так случилось, что именно в те дни было подписано Соглашение о совместной охране границы Южной Осетии с Грузией и туда вошли наши пограничники. Зная четкость и конкретность в исполнении распоряжений у пограничников (в свое время готовил к выпуску первый номер газеты «Граница России»), остановил свой выбор на них. Позвонил своему однокашнику, главному редактору пограничной газеты Владимиру Петрову – выручай Иванова. Куда и кому звонить, дай цепочку и характеристику людей, с кем буду говорить. Надо отдать должное управлению по воспитательной работе Погранслужбы – оценили идею и откликнулись мгновенно: давайте прорабатывать. Но как отнесутся к идее в Союзе? У Геннадия Иванова в кабинете были Николай Сергованцев и Юрий Лопусов. Выслушав, взяли в буквальном смысле «под белы ручки» и все вместе вошли в кабинет к Валерию Николаевичу Ганичеву. Тот оценил ситуацию мгновенно и сказал одну фразу, после которой все и закрутилось – «Работаем». Геннадий Иванов и Сергей Катькало засели за телефоны… Самым сложным, как ни странно, оказалось подготовить списки участников Пленума. Исходили из того: поездка не из легких, уговаривать никого не следует. Идея озвучена в Калуге, поэтому желающие сами проявят инициативу. Желающих оказалось достаточно много. Мы были ограничены вместимостью самолета – 40 человек, и потому из первоначального списка в 70 человек скрепя сердце отбирали костяк. Просился из Екатеринбурга Арсен Титов. Умоляла взять в команду лауреат премии ФСБ критик Любовь Русева. С Украины слал письма на электронную почту не забыть его Станислав Минаков. Но… 40 человек и ни одного больше.
3.
Встретился. Она источала благость. Во-первых, в день знаний у нее день рождения, 80 лет. И во-вторых, ее класс отремонтировали так, что первоклашки с восторгом садились за первые свои парты. Меня она вспоминала долго, - встреча была мимолетной, ее занимали совсем иные мысли в том жестком августе, но после того, как показал ей фотографии тех дней, просияла: неужели там, в Москве, о ней, простой учительнице, не забыли? Не забыли. Уверен, не забудут теперь эту поездку и те сорок счастливчиков, которые смогли поехать на Северный Кавказ. Ибо они там, в горах Кавказа, а не на Арбате в Москве, почувствовали силу России. Страны-державницы. Хроника тех трех дней еще будет переплетаться в репортажах, стихах, поэмах, публицистике писателей. Но при этом отдельная благодарность все же опять и снова руководителю Пограничной службы ФСБ России В.Проничеву, офицерам управления по воспитательной работе А Морозову, Ю.Дормидошину, В.Борзову, Н.Потрану и другим, которые дали «добро» и готовили эту поездку. Писатели прекрасно выступили на множестве застав, привезли в подарок солдатам книги издательства «ЭКСМО» и «Вече». Нет сомнения, что опыт сотрудничества Союза писателей России и Пограничной службу в деле воспитания защитников Родины оказался достойным и будет продолжен. Нам есть куда ехать и есть что сказать людям в зеленых фуражках. Заодно напитаться и от них чувством сопричастности к неприкосновенности границ России.
4. Все дни нашего пребывания на Северном Кавказе светило солнце, небо было голубым, с легкой проседью перистых облаков. Вспоминая звездное небо Цхинвала из августа 2008 года, прошиваемое трассерами, тут я уверовал: на землю Южной Осетии пришел мир. А это главное и для писателей России – чтобы и у нас самих, и у наших братьев был мир. А еще – первый памятник, который установили в Цхинвале после войны – оказался Александру Сергеевичу Пушкину!.. Николай ИВАНОВ. |
|
Мария Фёдоровна Джиоева шла по родной улице к школе. Бывшей школе. № 6. Имени Эдуарда Бекоева. 
Такой была картинка, увиденная мной, по приезду в Цхинвал с первой колонной гуманитарного груза от правительства Московской области. Боевые действия вокруг Цхинвала и Южной Осетии перешли постепенно в ожесточенную информационную войну. Анализ публикаций показывал: если в первый день агрессии «западники» недоуменно молчали, не зная, как реагировать на столь явное попрание всех цивилизованных законов, то на второй – уже истерично визжали, обвиняя Россию в непропорциональном применении силы. Однако, с учетом все новых и новых фактов, разоблачающих режим Саакашвили, пыл ораторов чуть поутих – на одной риторике и эмоции долго не протянешь, а факты говорили о геноциде Грузией осетинского народа. Несмотря на все еще громкие заявления «наказать и проучить Россию», западные политики стали потихоньку и поругивать Мишу Саакашвили, который вольно иль невольно, но втянул Европу и Америку в разборки, заставил их что-то предпринимать, что-то говорить. А оно им было надо, как говорят в Одессе? 
И бежали, ломая каблучки и теряя туфли, с разноцветных танцплощадок и кафе девчонки, - да в темень, да в подвалы. И вынужденно бросали их одних в такую минуту парни, потому что им предстояло бежать в другую сторону - на пункты сбора. Получать оружие и становиться хоть и редкой, но преградой идущим на родной город, на спящих матерей и прячущихся невест рычащим, извергающим огонь и грохот бронированным танковым чудищам. Ещё хотелось верить в нереальность происходящего, но уже пылали села Хетагурово, Авневи, расположенные вокруг Цхинвала, и оттуда летели от друзей SMS -ки: нас сжигают заживо, помогите. 
А я на границе Северной и Южной Осетии, где буквально на следующий день после агрессии начали формироваться нескончаемые колонны с гуманитарным грузом из России, вдруг поймал себя на мысли: а ведь страна, кажется, встала с колен после провальных лет перестройки и разгульных девяностых. Встала, коль так мощно, практически мгновенно отреагировала на беду соседей. И не берём здесь во внимание даже военную составляющую операции по усилению миротворческого контингента и спасению мирных жителей Южной Осетии, в большинстве своем имеющим российское гражданство. Армейцы справились с задачей просто блестяще, за 15 часов после вторжения агрессора уже выбив его за пределы границ, определенных мирными договорами. Не оттого ли завопили западные средства массовой информации, что вдруг увидели, как поднимается русский медведь – казалось бы, уже давно ослепший, потерявший силу в лапах, утративший чувство реальности и позволявший ещё совсем недавно тыкать в себя палкой всяким любознательным? Как многим бы хотелось, чтобы так продолжалось и дальше… 
Характерная деталь, подмеченная в первые дни после агрессии заместителем председателя правительства Республики Северная Осетия-Алания Валерием Баликоевым: беженцы стали возвращаться в свою непризнанную республику уже через неделю после начала войны. Еще звучали по ночам выстрелы, взлетали в небо ракеты, а жители Южной Осетии потянулись назад, домой. 
Сам город постепенно вставал из руин. С улиц вывозился мусор и подбитая бронетехника советского производства, тайно полученная Грузией от Украины, прилетевшая громить и жечь Южную Осетию, но остановленная российскими миротворцами. Накуролесила история. Но важен итог - её тащили в утиль. Жалкую, исковерканную, более похожую даже не на груду металла, а на ощипанных петухов, только что ходивших гоголем. Сновали красно-желтые машины Спецстроя России – в первую очередь вокруг школ, больниц, узла связи, гостиницы, которые совместно с системой ЖКХ решено было восстанавливать в первую очередь. Воровато суетились машины без номеров – на таких обычно ездят западные корреспонденты. Они и сейчас снуют в поисках чего-нибудь жаренького, что бы понравилось тем, кто заказывает музыку. А если откровенно – платит за ложь в телеэфире. Надо согласиться: мир не особо изменился в этом плане, если не считать опять же того, что Россия впервые за последние годы столь решительно защитила своих граждан от насилия. В развернувшейся пропагандистской и информационной войне важно было не потерять этот показатель. Как и то, что за любую войну ответственен тот, кто первым отдал приказ стрелять в мирных людей. 
И всё же главное достижение первых недель, прошедших после агрессии Грузии – не тонны гуманитарного груза, не загорающиеся в домах электролампочки и не вода в кранах. Основное достижение этих надрывных в усилиях дней – улыбки людей на фоне разрушенных домов. Ведь без веры в будущее они бы не появились… 
А ночи в Цхинвале, как я отметил в тот свой первый приезд в столицу Южной Осетии – темные и необычайно звездные. Конечно, сказывалось и отсутствие в городе электричества – если лампы и горели, то лишь на складах, где непрерывно шла разгрузка караванов с грузом. 
Ровно через год, в последний день августа 2009 года, я вновь еду по знакомой дороге. Если честно, тогдашний путь казалчся намного дольше. Да и то: колонна из более чем ста грузовиков сначала надрывалась, прожигая глушители, на Рокский перевал, потом, сжигая тормоза, спускалась с него. Поврежденные машины старались не оставлять, шли одним обозом, но все равно перед Цхинвалом пришлось оставить КАМаЗ с Мишей Катастрофой – прозвали так водителя за частые поломки его машины. Армейские тягачи притащили его на разгрузку под утро… 
Идея провести Пленум Союза именно в этих местах зародилась после прошлогоднего броска в Цхинвал с «гуманитаркой». Очень хотелось, чтобы мои друзья по Союзу увидели то же, что видел я. Почувствовали те же живительные токи, которые пробудились во мне. 
В Цхинвале специально напросился провести урок Мира в школе № 6. Желал встретиться с Марией Федоровной Джиоевой, увидеть ее класс.