- Та-ак, что у нас тут о хозтоварах есть?- спросил сам себя новый начальник районной налоговой инспекции Незабудкин, уткнувшись в справочник. - Ага, вот, «торговля хозтоварами в сельской местности производится без применения кассового аппарата», - процитировал он и взглянул на Манакова.

- То есть кассовый аппарат покупать не надо? - с надеждой во взгляде спросил предприниматель.

- Не надо, - мотнул головой налоговик, подтверждая свои слова.

- Вот и хорошо,- обрадовался Манаков.- Хоть на него не тратиться. Мне надо зарабатывать и зарабатывать.

- Должен что ли кому? – вопросительно вскинул брови Незабудкин.

- Никому, слава Богу, не должен. Заработать хочу, чтоб стадион в районной школе отремонтировать. Я в ней учился. А самое главное: стекольный завод восстановить в Песчанке, а то в деревне работать больше негде. Так сказать, возродить деревнеобразующее предприятие. На заводе работало почти всё взрослое население нашей Песчанки.

- Почему деревня так называется? – поинтересовался начальник, недавно прибывший в район.

- Так на песке стоит,- улыбнулся Манаков. - Сначала там, ещё до войны, завод поставили, потому что песок пригоден для выплавки стекла, а потом и деревенька выросла. А сейчас с этой перестройкой завод встал. Он хоть и называется заводом, но это не завод, а заводик. Всего одно здание. И что толку, что коллектив его приватизировал? Госзаказа не стало, а единственная ассортиментная бутылка такого типа никому не нужна. Сейчас напитки разливают в другие ёмкости, да делают полиэтиленовую тару, хотя, я думаю, стекло по гигиене почище будет.

- Ну, а коллектив что же, разбежался?

- Нет пока… Пытаются взять кредит на новую линию, но банки завод в залог не берут. Оборудование, говорят, морально устарело, да и здание хоть и кирпичное, но старое, имеет низкую остаточную стоимость.

- Ну, тебе низкая остаточная стоимость на руку,- ухмыльнулся Незабудкин.- Если покупать собрался.

- Нет, покупать не буду. Новую технологическую линию хочу купить, современную, и ей войти в долю к коллективу.

Как только за Манаковым закрылась дверь, Незабудкин снял трубку телефона и набрал номер соседнего кабинета.

- Слушаю,- вальяжно ответила трубка голосом налогового инспектора Филькина.

- Это Незабудкин. Зайди ко мне.

- Иду,- снова ответила трубка, но уже без единой нотки вальяжности.

- Тебе задание,- взглянул начальник в упор на Филькина, когда тот присел на стул по другую сторону стола. - Через неделю съездишь в деревню Песчанка,- начальник выдержал паузу, затем продолжил:

- Сделаешь контрольную закупку в магазине у Манакова и выпишешь штраф за продажу товара без кассового чека. Купи там что- нибудь по мелочи. Отвёртку или шило, какое-нибудь. Понял? – начальник сдвинул брови.

- Понял, - Филькин кивнул. - Будет сделано.

Манаков обрадованный тем, что не нужно тратиться на импортный кассовый аппарат, решил припасённые на него деньги приплюсовать к тем, что запланировал вложить в озеленение школьного футбольного поля. Из налоговой он завернул в филиал Тюменской торгующей фирмы. Оформив и оплатив заказ на специальный спортивный газон, Манаков направился в мелкооптовый магазин к Речникову и нашёл хозяина на заднем дворе магазина, где были аккуратно уложены в штабель кирпич и другие стройматериалы. Предприниматель давал указания молодому рабочему:

- Нарежешь «болгаркой» семьдесят шестую трубу по два с половиной метра, потом приваришь к ним вон те обрезки уголка и у нас получатся столбики для забора. Понял?

- Понял,- кивнул парень.

- Потом один из них занеси в магазин и поставь у витрины, а я нарисую на него ценник.

- Бог в помощь,- поздоровался Манаков.

- Привет,- кивнул Речников. И тут же, прищурившись, спросил, - Ну, что решил принять моё предложение и отовариваться в моей лавчонке? – И сам же себе ответил,- Правильно, чем ездить в Екатеринбург на оптовый рынок за триста километров, и тратить на это больше суток, лучше ко мне. И рядом, и времени займёт максимум час.

- Да я не за этим,- улыбнулся Манаков.

- А зачем? – насторожился Речников.

- Хочу школьный стадион отремонтировать, но одному тяжеловато. Озеленение для футбольного поля я уже заказал. Предлагаю и тебе вложиться. Футбольные ворота надо новые изготовить, а то там стоят не по ГОСТу, не по размеру. У тебя вон трубы есть, как раз подойдут. А белая краска у меня есть.

- Ну-у,- озадаченно протянул Речников. - Я пока не готов к такой благотворительности. И вообще… Государство же есть, местная власть. Пусть они и ремонтируют. Ты то, что суетишься?

- Они отремонтируют, как же. – Манаков усмехнулся. - Сколько помню себя, столько и эту пародию на футбольное поле. Ни одной скамейки для зрителей, а сколько ребятишек посбивали коленки об голую землю! Возле футбольных ворот она утоптана как асфальт. Ты вспомни, сколько раз получал там асфальтовую болезнь, когда в школе учился. Забыл, как тебя в школьном медпункте зелёнкой мазали? Вот я и хочу, чтобы дети играли на безопасном и красивом стадионе.

- Ну, извини, - развёл Речников руками. - Я пока не могу тебя в этом поддержать.

Манаков в течение дня объехал райцентровских предпринимателей. Все с сочувствием вздыхали, но никто не спешил вкладываться в ремонт стадиона.

- Ну, значит, одному придётся крутиться, - вслух подумал предприниматель.

« Да Люба еще в Москву засобиралась»,- вдруг вспомнил он и огорчился предстоящим отъездом своей второй половинки.

Манаков проводил жену на поезд и поехал в Песчанку.

За двадцать лет супружеской жизни ему впервые предстояло ночевать дома одному.

Он вдруг почувствовал себя одиноко.

- Целый месяц жить одному, - разговаривал он со своим старым УАЗом, притормаживая на кочках, стараясь не трясти его поношенное железо. Манаков любил свой УАЗик и заботился о нём, как о члене семьи.

- Вот зачем она к дочке поехала? До родов ещё месяц. «Помогать, помогать»,- передразнил он жену. - Там без неё есть помощники. Сватья - бой-баба. А зять, будущий папаша, тот вообще с моей дочурки пылинки сдувает. Да и сват у меня хороший мужик.

Но УАЗ не поверил, он вдруг затроил и не потянул.

- Ну, это ты зря, дружище,- не согласился Манаков с машиной. - Ну, загнал он тебя в канаву, когда мы на рыбалку ездили. С кем не бывает. Не обижайся на него, он первый раз в жизни сел за руль. Некогда ему было учиться на водителя, он же учёный. Работает на оборону страны.

Манаков выжал сцепление и нажал на дроссель до полика, УАЗ рявкнул мотором, прочихался и повеселел.

- Ну, вот и не грусти, и я грустить не буду. Как-нибудь, проживём мы с тобой один-то месяц. И магазин потихоньку раскрутим, а потом ещё одну лавку построим в райцентре , запустим её, раскрутим и продадим и вступим этими деньгами в долю стеклозавода.

Манаков ехал не спеша и рассказывал машине о своих планах. Солнце скатилось к горизонту, и длинные тени придорожных деревьев сделали асфальт полосатым.

- Полоса тёмная, полоса светлая. Дороженька, как жизнь, - вздохнул Манаков.

- То полосато и ухабисто, а то ровно да гладко.

Филькин нашёл Незабудкина во дворе налоговой. Через забор с улицы свешивались ветви цветущей черёмухи, перебивая своим ароматом запахи масел из открытых ворот гаража. Начальник стоял без пиджака, в белой рубашке, и разговаривал с водителем.

- В багажнике новая шина, забуртуй мне запаску, - дал указание Незабудкин шофёру, кивая на свою личную волгу, стоявшую в тенёчке у стены.

- Я всё сделал, - подошёл к шефу Филькин.- Протокол у Вас на столе, а вот контрольная закупка,- он вынул из кармана шило с пластмассовой зелёной ручкой.

- Ну, молодец,- усмехнувшись, взглянул на него главный налоговик.

- Только, как-то это…,- Филькин замялся.

- Что это?- внимательно посмотрел на него начальник.

- Понятно, что без чека, - Филькин поджал губы. - Но ведь в селе можно хозтовары продавать без кассы. Может, не штрафовать его? - Филькин вопросительно взглянул на своего начальника.

- Можно не штрафовать, - Незабудкин надел на лицо маску равнодушия.- Этого не штрафовать, другого не штрафовать, но тогда не будет премии, а на какие шиши в отпуске повезём к морю свои семьи? - Незабудкин заглянул в глаза своему подчинённому.

Филькин кивнул, помолчал, а потом спросил:

- А шило куда?

- Брось в багажник моей машины, пригодится.

Филькин, не глядя, бросил шило в темную пасть открытого багажника «Волги».

- Кстати у тебя, когда свадьба?- спросил начальник

- Первого июля.

- Ну, вот и премия пригодится, - усмехнулся Незабудкин. - После свадьбы где будете жить?

- Наверное, в Тюмени, тёща одна живёт в двухкомнатной квартире. Она и место мне уже нашла, у себя на работе. У них там кто-то на пенсию выходит в августе.

- А где она работает?

- В нефтегазовом научном архиве.

- Значит, увольняться будешь?

- После отпуска видно будет.

На следующий день, ровно в восемь, в дверь начальника налоговой инспекции постучали. Не успел Незабудкин сказать «Войдите», как дверь открылась, пропустив в кабинет Манакова.

- Здравствуй, господин начальник. Ты же сказал, что хозтовары можно продавать без кассового аппарата? - выпалил Манаков, не дожидаясь, когда Незабудкин поздоровается в ответ.

- Шило - это не хозтовары, а инструмент, - парировал налоговик атаку предпринимателя, и, пряча взгляд, добавил:

- А про инструменты не сказано, что их можно без кассы продавать.

- Молотки и плоскогубцы, вилы и грабли - это всё инструмент. И где их продавать, как не в « Хозтоварах»?- Манаков говорил и жестикулировал от волнения руками.

- В специализированном магазине «Инструменты»,- учительским тоном произнёс Незабудкин.

- Ты шутишь, что ли? На кой ляд открывать спецмагазин в деревне, где двести пятьдесят жителей, из них только пятьдесят мужиков. То есть тех, кто в основном и покупает инструмент. Ну, купят они один раз в год, а потом что, лавку закрывать? Шутишь?

- Нет, я не шучу, - Незабудкин встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен.

- Есть закон, хозтовры продаются без кассового аппарата, а продавая инструменты, ты должен был выдать покупателю кассовый чек.

- Ты же сам мне говорил, что кассовый аппарат покупать не надо, а теперь штраф выписал. Так ты, оказывается, подлец.

Незабудкин криво усмехнулся. Предприниматель плюнул и вышел из кабинета.

После выплаченного штрафа Манакову не на что стало закупать товар. Он сдал оптом остатки ассортимента Речникову и повесил на дверь своего магазина замок. На вырученные деньги купил у того же Речникова трубы для изготовления футбольных ворот, уголок и доски на скамейки для зрителей. Затем нанял рабочих превратить весь этот строительный набор, вместе с уже привезёнными газоновыми рулонами, в новый стадион. Манаков ни у кого не стал спрашивать разрешения на ремонт, зная сколько времени займут согласования. Ворота и небольшие зрительные трибуны смонтировали в Песчанке, потом загрузили всё в два нанятых КАМАЗа и к вечеру привезли на стадион, который располагался за зданием школы. На шум работ вышел школьный сторож, который был одноклассником Манакова. Он тут же вник в ситуацию и обещал никуда не звонить, а после того, как Манаков затолкал ему в карман плоский бутылёк коньяка, принялся помогать раскатывать зелёные рулоны. Мужчины работали всю ночь при тусклом свете единственного фонаря на углу школьной кочегарки.

Утром, когда работы подходили к концу, на стадионе появилось начальство. Две миловидные женщины - заврайоно и директор школы - в сопровождении физрука, молодого парня.

- Здравствуйте, а что это вы тут делаете? – недовольно осведомилась заврайоно.

- И вам доброго здоровья, - ответил Манаков. – Вот, футбольное поле отремонтировали.

- А-а, как это? – растерянно взглянула на свою начальницу директор школы. - Мы не заказывали ремонт,- оправдывающимся тоном произнесла она.

- Мы не заказывали ремонт, Вы слышите! – заволновалась заврайоно. – У школы денег нет на такие излишества!

- А денег не надо, - улыбнулся Манаков. - Это от меня подарок школе. К тому же – это не излишества, а необходимость.

- Как…подарок,- переглянулись женщины.

- Когда вы всё это успели? Ведь вчера ещё ничего не было? – удивился физрук, глядя на зеленеющее ровным газоном футбольное поле, на котором чётко белели все линии разметки, а ворота, обтянутые сеткой, ещё пахли краской.

- За ночь и успели, - вставил сторож.

- Ночью? – удивилась директор школы. - А Вы почему мне не сообщили, что здесь работы ведутся? – строго взглянула она на сторожа.

- Я тут всё контролировал, - дыхнул он на женщину перегаром и она отшатнулась.

- Ну, ладно, извините, если, что не так, но нам пора, - Манаков повернулся к рабочим.

- Ребята, собираем инструмент и я вас рассчитаю.

К Манакову подошёл физрук и, улыбаясь во весь белозубый рот, чувственно произнёс.

- Спасибо Вам большое.

- Пользуйтесь, - устало улыбнулся предприниматель. – Может быть, на этом поле вырастет будущий чемпион России.

На следующий день Манаков сдал на мясо бычка и поросят. Предприниматель посмотрел вслед отъезжающему грузовику заготконторы, который увозил на мясокомбинат его несостоявшиеся надежды на зимние запасы в виде пельменей и тушёнки и, повернувшись к своему дому, остановился. Возле ворот стояли его престарелые соседи, муж и жена.

- Говорят, в Москву намылился?- с укором спросил дед.

-Ну, а что делать, если дома работать не дают?

- Не надо сдаваться, бороться надо, - с нажимом произнёс сосед. - А то так знаешь… Сегодня мы родную деревню не отстоим, а завтра страну…

Манаков, молча, махнул рукой и вошел во двор, прикрыв за собой калитку.

- Да уж,- вздохнул старик. - Теперь за вёдрами и лопатами придётся гонять за сорок километров в райцентр.

Манаков уехал в Москву. Но через полгода, поздней осенью, вернувшись в Песчанку продать дом и магазин, был потрясен, увидев растерзанный стеклозавод. Раскуроченные станки, вывороченные электромоторы, сданные местными мужиками в цветмет.

- Всё понятно,- подумал вслух Манаков.- Нет работы, нет зарплаты, а жить на что-то надо, вот от нужды и сдали в утиль. Жаль, но что поделаешь. Вообще-то оборудование всё равно уже морально устарело.

У половины домов в деревне окна были заколочены досками. Люди уезжали в город, туда, где можно было найти работу.

- Надо не Москву и областные центры застраивать высотками, где и так народу как сельдей в бочке, - рассуждал вслух Манаков, шокированный увиденным, стоя по пояс в осыпавшейся полыни, в том месте, где ещё весной были металлические ворота.

- Надо создавать предприятия в райцентрах и застраивать Россию, а вы города расширяете, - продолжал он, жестикулируя, разговаривать с правительством, как будто это далёкое, сытое, а от того равнодушное к его предпринимательским чаяниям правительство могло его слышать. - Вдыхать надо новую производственную жизнь в полупустые деревни.

Манаков понял, что в вымирающей Песчанке ему не продать ни дом, ни магазин. Заколотив окна, он уехал в Москву, чтобы стать одной из селёдок в этой огромной, но тесной бочке.

Зима запоздала и пришла внезапно, когда уже все привыкли к долгой осени. Как-то быстро прошёл не очень холодный декабрь, но в конце месяца всё - таки подморозило.

Песчанские мужики так и не смогли получить кредит на покупку нового оборудования. Не зная о том, что на ста гектарах их заводской территории, где – то под песчаными карьерами лежало нетронутым нефтяное подземное озеро, они выставили завод на продажу, назначив аукцион в Песчанке сразу после новогодних каникул, пятнадцатого января в 12 часов.

Перед самым Новым Годом Незабудкину вдруг позвонил пропавший на полгода Филькин.

- Ты ведь сейчас в Тюмени живёшь? - спросил он своего бывшего шефа.

- Да, в Тюмени, - подтвердил Незабудкин. - Перевёлся вот в столицу деревень.

- Зайди ко мне в архив, предложение есть. Очень выгодное, - в голосе архивариуса чувствовалась деловитость.

Незабудкин заметил, что бывший подчинённый обратился к нему на «ты».

- Ну, да я ведь не начальник ему теперь,- подумал шеф налоговой инспекции.

Бывшие коллеги встретились через два дня в холле архива.

- Ну, какое у тебя ко мне предложение?- снисходительно улыбался Незабудкин.

- Давай выйдем на воздух,- кивнул ему Филькин.

Они вышли на улицу и свернули в аллею небольшого скверика. Дорожки в аллеях были расчищены, но на скамейках лежал снег.

- Значит так,- начал Филькин. - Когда-то, перед тем как Самотлор дал первый фонтан нефти, в наших краях, недалеко от Тюмени, геологи нашли нефть. Залежи, правда, не большие. Может, и начали бы бурить, но тут узнали про огромное Самотлорское месторождение, в сравнении с которым это месторождение - капля в море. Короче, тогда разработку сочли не целесообразной, а потом прошли годы и, видимо, об этой залежи просто забыли. Один мой коллега, архивариус, случайно обнаружил отчёты геологов по этому месторождению. Там, действительно, немного, качать года четыре. Но за четыре-то года сколько можно заработать? Сейчас эта территория принадлежит частному предприятию. Хозяин не знает про нефть. Дела у него идут плохо, и он продаёт предприятие вместе с земельным участком недорого. Есть покупатель, бегает по городу, занимает деньги. У тебя много знакомых предпринимателей. Предложи, кому нибудь эту информацию за миллион рублей, ну свой интерес приплюсуй, а нам с коллегой лимон.

- Ну, для того, чтобы кому-то предлагать, надо знать, что предлагаю и где, - косо взглянул Незабудкин на собеседника.

- Мой коллега снял копию с этих документов, но показывать их не будет. Сам понимаешь, покупатель узнает, где это место находится, и уже может не платить, - развёл руками Филькин.

- Ну, это понятно,- кивнул налоговик.

- Расклад такой,- продолжал Филькин. - Коллега рисковать карьерой не хочет, поэтому куплю - продажу проведём у меня в кабинете: ты, я, покупатель и его доверенные лица – геолог и топограф. Покупатель отдаёт деньги наличкой. Я отдаю документы. Спецы их проверяют и уходят. Потом уходит покупатель с документами. Потом уходишь ты со своим гонораром. Если что-то пойдёт не так, то охрана из здания никого не выпустит, а окон в здании, как ты знаешь, нет, так что никто не выскочит.

На самом деле, никакого коллеги в этой махинации не было. Филькин сам случайно натолкнулся на эти документы, из которых было ясно, что нефть нашли рядом с деревней Песчанка, на территории стеклозавода, а когда узнал, что стеклозавод собираются продавать - придумал эту аферу.

Незабудкин во время разговора с Филькиным сразу оценил его сообщение как сенсационное.

- Это прорыв, начало новой, другой жизни,- подумал Незабудкин, и сердце у него запрыгало от радости.

Через час он уже консультировался по телефону с одноклассником, работающим на севере Тюменской области в нефтедобывающей компании буровым мастером. Незабудкин не стал искать никаких покупателей, а на следующий день сам купил у жулика из архива копии документов о нефтяном месторождении, отдав ему деньги, которые копил на новую квартиру.

До аукциона оставалось две недели. Надо было найти денег на торги. Незабудкин, отдав миллион за нефтяную информацию, не собирался никому уступать на аукционе. Он уже знал, кто будет его соперник на торгах. Это пока единственный претендент на покупку стеклозавода, северный пенсионер из Надыма, бывший вертолётчик, вернувшийся к себе на малую родину в Песчанку. По слухам хотел возродить стеклозавод. Деньги у этого северянина водились. Незабудкин понимал, что если он не победит на торгах, то миллион, который он отдал за информацию, как говорят сейчас в деловых кругах, «не отобьётся».

- А начнёшь отнимать деньги обратно у архивщиков, - крутилась в голове будущего нефтяного магната беспокойная мысль, - может получиться скандал, а это в худшем случае - тюрьма, в лучшем - конец карьере.

- Надо хотя бы миллион найти,- думал Незабудкин.- Наверняка эти паскудники продали информацию ещё и северянину. Если так, то он тоже будет биться до талого.

Делая подлости людям, Незабудкин ни кому не верил.

- Уж если Филькин встрял в это дело и начал мошенничать по- крупному, - рассуждал сам с собой будущий нефтяник, - то ему ничего не стоит торговать этой информацией направо и налево. Я бы так и сделал.

Но зря беспокоился Незабудкин. Филькин никому больше не продавал копий. Нет, не

из-за угрызений совести, а из чувства самосохранения, опасаясь быть разоблачённым.

С первого до десятого января не работала ни одна организация в райцентре, кроме магазинов. Банки были закрыты даже в городе. Страна отмечала Новый Год. Утомлённые банкиры и крупные чиновники отдыхали на европейских горнолыжных курортах, чины рангом пониже на пригородных турбазах. У кого не было и на это денег, отдыхали на своих диванах перед телевизорами, а школьные учителя и ученики отдыхали друг от друга.

И только предприниматели малого бизнеса трудились, как пчёлки, чтобы вернуть кредиты с процентами «утомлённым». Трудились, отбивая сунутое в лапу тем, кто на пригородных турбазах купался в бассейнах с минеральной горячей водой.

Новогодние каникулы закончились, банки открылись, но никто из банкиров не спешил из налоговика сделать нефтяника. Незабудкин так и не смог получить в банках миллион. Хотел заложить квартиру, но жена заартачилась.

- Дура, не понимает, какие потом будут барыши,- раздражался Незабудкин.- Ну, что с неё взять? Баба она и есть баба.

До торгов оставался один день. Денег не было, и Незабудкин решился на крайность – занял у бандитов. Миллион дали, но под большой процент. Незабудкин решил купить стеклозавод на имя зятя, и они с ним на незабудкинской «Волге», на шипованой вездеходной резине, утром пятнадцатого января приехали в Песчанку и только тут узнали, что аукцион перенесли в районный дом культуры и назначили на час дня. Рванули в райцентр, до которого было сорок километров, из них тридцать по грунтовке до федеральной трассы и ещё десять по асфальту. Отъехали от Песчанки с километр, и у них на «Волге» лопнуло колесо. Быстро поставили запаску, но через пять километров и она спустила. Сотовой связи в этом месте не было. Незабудкин оставил зятя с машиной и по морозу пошёл пешком. Надежды на попутку никакой.

В песчанке жили одни старики. Транспорта ни у кого из них не было. Незабудкин бежал с дипломатом денег, не чувствуя ног. На морозе у него из ноздрей, как у лошади, валил пар. Он прикинул, что до трассы доберётся примерно к полудню, а там на попутке. Надежда стать нефтяным магнатом толкала его вперёд. И тут он услышал сзади шум двигателя.

« Накачал колесо», - подумал он про зятя. Но это был не зять. Рядом плавно, приминая колёсами скрипучий на морозе снег, остановилась иномарка.

- Подвезти? – приспустил затемнённое стекло водитель.

- Спасибо, до райцентра, - преодолевая одышку, еле выговорил Незабудкин.

Он открыл заднюю дверь. Сидевший на заднем сиденье молодой человек с наколками на пальцах подвинулся, освобождая место для пассажира. Незабудкин протиснул вперёд правую руку с дипломатом, намереваясь сесть на сидение, но в этот момент крепыш рванул у него дипломат и ударом обеих ног опрокинул Незабудкина на дорогу. Когда бедолага вскочил, легковушка была уже в сотне метров. Он заметил только, что она тёмного цвета и без номера.

- Что сейчас делать? Куда бежать? – панически думал Незабудкин. - В ментовку, заявление об ограблении и чтобы перенесли аукцион!

- Миллион с процентами, миллион! - закричал Незабудкин и выматерился. Мысли путались, и как с похмелья, заболела голова. Он побежал по плохо очищенной от снега дороге в сторону автострады, бессознательно хватаясь за левый бок. Минут через пять боль в левом боку заставила остановиться. Он постоял и снова попробовал бежать, но боль тут же напомнила о себе.

На аукцион Незабудкин опоздал. Торги состоялись без него.

Он заявил об ограблении в милицию, но понимая, что бандиты ждать не будут, прикидывал, где взять деньги, чтобы отдать долг, да ещё с процентами. «Смыться за границу»,- мелькнула мысль. - «Найдут гады. Может, пластическую операцию?».

На другой день он заскочил в шиномонтажку отремонтировать колесо. Мастер из колеса вынул шило с разломленным пополам пластмассовым зелёным черенком. Незабудкин узнал его:

- Это же та самая контрольная закупка, из-за которой оштрафовали Манакова, - подумал он.

Ему стало жарко. Он вышел из шиномонтажной на улицу.

- Как оно попало в колесо? - недоумевал Незабудкин. - Мистика!

И вдруг кто-то сказал:

- Не оштрафовал бы тогда предпринимателя, не было бы шила.

Незабудкин оглянулся – никого.

- Это у меня в голове, что ли? Наверное, я это вслух подумал. Это от переживания, от нервов. Надо успокоиться, - сказал себе Незабудкин.

Он был один возле своей навороченной «Волги» с фордовским двигателем. Багажник у машины был открыт. И тут Незабудкин вспомнил, как ещё летом, во дворе налоговой инспекции, Филькин бросил шило в этот самый багажник.

- Видимо, оно попало внутрь новой шины, - догадался несостоявшийся нефтяной магнат, - а водитель не проверил и забуртовал запаску. Оно и проткнуло колесо, когда мы с зятем его поставили, вместо спущенного. Ну и фокус!

И снова в голове у Незабудкина послышался голос: « Я же тебе говорю, не было бы штрафа, не было бы шила».