Алексей Николаевич Апухтин (1840-1893) известен широкому читателю более всего как певец "цветов запоздалых". Его романсы доныне очень популярны благодаря счастливому сочетанию прекрасных стихов и музыки П.И. Чайковского, друга всей его жизни - с ученической скамьи до самых последних дней. Стоит вспомнить лишь некоторые, наиболее знаменитые романсы: "День ли царит", "Ночи безумные, ночи бессонные", "Ни отзыва, ни слова, ни привета", "Забыть так скоро" и, конечно же, великую песню "Пара гнедых". Хотя это и перевод из Донаурова, но, как нередко случается с гениальными переложениями (Пушкина из Мицкевича, Лермонтова из Гете, Гейне, Зейдлица и др.) на русской почве стихи эти стали родными - народными. Бесспорно, одного факта неувядаемости песен и романсов Апухтина достало бы для признания его творчества явлением незаурядным. Но мне думается, что Апухтину русская поэзия обязана гораздо большим. Этот малоупоминаемый ныне поэт, вообще не бывший никогда особенно громким и не очень-то к тому стремившийся, по-видимому, почти в полном одиночестве сумел найти и мощно разработать свою "жилу", свою форму, которая столетие спустя развилась в целый стихотворный жанр, весьма активно эксплуатируемый поэтами 20 века. Этот жанр можно обозначить как сжатую стихотворную повесть, главную энергетику которой составляет напряженный, остро-психологический сюжет. По родовым признакам это не поэмы, даже и не повести в классическом понимании, но скорее всего - большие сюжетные стихотворения, к жанру повести, впрочем, явно тяготеющие. Кажется, им так и не найдено единственно бесспорного поименования, чему во многом способствует сама маргинальность жанра. Тем не менее, активно используемая русскими советскими поэтами эта форма традиционно именуется поэмой. "Маленькая поэма" - настойчиво подчеркивали авторы, ни один из которых, кажется, так и не решился назвать своего предтечу - Алексея Апухтина. То ли немодным считалось в бодрые советские годы апеллировать к "упадническому" лирику, провинциалу из орловского захолустья, затворнику своей "Обломовки", то ли попросту искренне забыли о его существовании, но ни А.Тарковский, ни Д.Самойлов, ни А.Кочетков, ни В.Федоров, ни другие наши поэты, частенько обращавшиеся к этому жанру, так и не сослались, хотя бы с оговоркой, на своего предшественника. Впрочем, дай Бог мне ошибаться, и я просто не встретил подобных упоминаний. Мало известна и проза поэта, оставшаяся после смерти в ящиках стола. "Дневники Павлика Дольского", "Архив графини Д", "Между жизнью и смертью" - проза эта незаурядная, но к сожалению так и не ставшая широким общественным достоянием. А фантастический рассказ "Между жизнью и смертью" мог бы, мне кажется, заинтересовать нынешнего читателя, особенно тяготеющего к "запредельным улетам", стать своего рода культовой вещицей. И все же поэзия, чистая поэзия, жрецом которой был до конца дней Апухтин, - главная его сокровищница. Он многим пожертвовал, отстаивая свои взгляды, оставаясь убежденным служителем чистого искусства, пошел даже на разрыв с самыми знаменитыми, "прогрессивными" деятелями эпохи, ушел из активных авторов возглавляемых ими журналов. Но остался верен себе до конца. Наверное, еще и потому небольшой томик его стихотворений нисколько не потерял и в наши дни. Чистота рисунка, пластичность, предельная честность перед собой, ярко эмоциональная искренность, тонко балансирующая на грани экзальтации, но никогда не переходящая этой грани - вот что и делает, на мой взгляд, из "провинциального певца аллей и усадеб" выдающегося русского лирика. Стихотворные же повести: "Из бумаг прокурора", "С курьерским поездом", "Письмо", "Перед операцией" и, конечно, "Сумасшедший" - вершинный шедевр Апухтина, включенный в нашу антологию, - это вообще уникальный пласт в творчестве поэта. Это та неиссякаемая "жила", к которой, я убежден, русской поэзии предстоит возвращаться снова и снова на самых различных поворотах эпох, тематически варьируясь при этом и всегда обновляясь. Благо, форма и начальные образцы жанра дают для того немалые возможности. "Сумасшедший" 1890г. | |||
| |||