|
* * *
Села сорока на ель и качается,
Будто ей всё нипочём,
Будто и жизнь никогда не кончается -
Бьёт своим вечным ключом.
Только завидовать вроде бы нечему:
Тоже, наверно, тоска
Так вот сидеть и качаться на веточке
Ели на крае леска.
Тихо бежит родниковая чистая
Струйкою тонкой вода,
И распознать ту великую истину
Мне не дано никогда.
* * *
Я вышел из беды, подобно Ною,
Хотя и сам совсем не без греха,
И вот тогда склонились надо мною
Черёмуха, рябина и ольха.
Мне так легко дышалось, даже пелось.
И я стоял, как выпивший слегка,
И лишь не осуждали мою смелость
Черёмуха, рябина и ольха.
...Исчезнет свет над крышкой гробовою,
И чтобы смерть не так была горька,
Склонитесь над моею головою
Черёмуха, рябина и ольха!
АНТОНОВКА, БЕЛЫЙ НАЛИВ
Пусть мне это с детства знакомо,
Но ноет, как свежий нарыв:
Две яблони старых у дома –
Антоновка, белый налив.
И дверь между ними, и тропка.
Я, маленький, в сером пальто…
Оборвана старая плёнка –
Не выйдет из дома никто.
Страницы последнего тома
Закроются, дверь растворив,
Родители выйдут из дома…
Антоновка, белый налив.
ЗАМОРОЗКИ
Покрыта крапива инеем,
Как будто великим именем
Покрыты грехи...
И корочка льда колышется,
Как ветхая кроха-крышица,
Над миром реки.
А на бесконечной просеке
Застыли причуды осени,
И сердцем замрёшь,
Когда лист краями колкими
Воткнётся в ладонь иголками,
Как пойманный ёж.
* * *
Хлеб да соль, тишина, разнотравье,
Сенокос, костерочек, река,
И стакан ходит-бродит за здравье,
Что в глазах мельтешат берега.
Не пьяны мы, а просто устали.
Уработались…Вечер какой!
Расплываются сонные дали
За уснувшею русской рекой.
Словно идолы, встав на колени,
Замираем, и только видны
Волны в пятнышках, словно олени,
Мельтешащие в свете луны.
ЗАКАТ
Под вечер краснеет округа:
Берёзы, наш дом, мезонин,
Трава на заброшенном луге
И всё, что чернело за ним:
Ручей в одинокой лощине,
В колоде журчащий родник
И тропка в засохшей малине,
Что к речке ведёт напрямик…
Такое лишь может присниться.
От счастья застыл у ворот.
Зачем же так жалобно птица
В лесу одиноко поёт.
ТРЯСОГУЗКИ
Трясогузки - беспечные птицы -
Над капотами виснут, летя
Чуть быстрее машин, и клубится
Пыль. Но дождик, на час зарядя,
Прибивает её. И работа
Длится вновь до полночной звезды...
Спим. Во сне мельтешат над капотом
Трясогузок беспечных хвосты.
* * *
У меня аллергия на книги,
А точнее, на книжную пыль.
Не дождавшись пришествия Ники,
Остужу поэтический пыл.
Удалюсь снова в странную келью
И ворота запру на засов.
Буду в грёзах иль снах запредельных
Коротать свой остаток часов.
И когда вдруг поманит Всевышний,
Приоткрыв свою вечную дверь,
Я пойму, что был всё-таки лишний,
Но к чему обижаться теперь.
* * *
Чёрное небо. Не видно
Звёздочек, только одна
Шхуною пьяного Флинта
Бродит по небу луна.
Я же, давно протрезвевший,
Молча смотрю на луну,
Не поклоняясь ни ветру,
Ни золотому руну.
Лишь иногда, отчуждённый,
Взгляд свой бросая в толпу,
Тихо в поэзии тёмной
Я пролагаю тропу.
* * *
Дракованова Кулига.
Церковка. Погост.
Перехожий ли калика
Иль случайный гость
Я средь этого забвенья
Мира, тишины –
Для меня всё это звенья
Мировой цены.
А на кладбище забытом
Битая плита,
А на ней, землёй забита,
Солнцем залита
Надпись тихая такая
Взята в окоём:
«Помяни ихъ, Господи,
во царствiи своёмъ.»
|
* * *
Снова мороз. На берёзы
Вновь не летят воробьи.
Видно, замёрзли, тверёзы,
Среди крылатой родни.
Тишь, не подвластная думам,
Синь голубая окрест,
И отливает латунным
Солнцем наш утренний лес.
Радуйтесь, дети земные, -
Мир, что дарует восторг,
Короток… Тучки шальные
Тихо плывут на восток. * * *
Сходи, Ирина, за грибами,
Я так хочу, чтоб ты сходила,
Чтоб душу вновь разбередило
Тем, что не позабыть с годами.
Ручей, тропинка близ деревни,
Мостки, прогнившие до дыр,
Маслят поляна среди ливня,
Похожая на скользкий сыр...
* * *
Солнце садится на берег реки,
Село за ивами - и не видать.
Удочки, как продолженье руки, -
Парни пытаются щуку поймать.
После работы устать бы должны:
Ужин сварганить, поесть бы да спать,
Только упорно, забывши про сны,
Парни пытаются щуку поймать.
Над головами висят комары:
Сил больше нет, чтобы их отгонять.
Но остальные все рыбы малы –
Парни пытаются щуку поймать!
Вновь уезжаем, лишившись ухи.
Рыбы остались в реке ночевать.
Ночью приснился нам берег реки –
Парни пытаются щуку поймать.
* * *
Геннадию Поникаровскому
Окна с видом на Юг, на реку, занесённую снегом,
И красивее юга любого она во сто крат!
В полушубок укутанный, греюсь, а слившийся с небом,
В белоснежных лугах догорает морозный закат.
Как приятно мне всё: и снега розоватого тона,
И излучина Юга, и дом этот крепкий, простой,
И селенье, и церковь внизу… и хозяева дома,
Что пустили меня в этот вечер к себе на постой.
* * *
Ночь в мезонине один коротаю,
Ниткой суровою робу латаю,
А за окном, словно дыня крупна,
Спелая соком исходит луна.
С детства меня все пугали луной
И говорили, что свет, мол, дурной,
Шторы задёргивай, спи, а то вдруг
Ты попадёшься плутовке на крюк.
Только сегодня я, ночь коротая,
Через окошко с луною болтаю
И не боюсь, потому что меня
Держит суровая нитка моя.
МОТОВОЗИК
Только бы успеть на мотовозик –
На рабочий поезд леспромхоза,
В маленьком вагончике, качаясь,
Укатить до Мирного опять…
Извините, но совсем не поза,
Что в мои стихи явилась проза,
Просто мне на станции сегодня
Неохота снова замерзать.
* * *
За окном залаяла собака -
Это, видно, вовсе неспроста,
Или это что-то вроде знака,
Или кто-то бродит без креста.
Дверь открыл, войдя в ночное лето,
Взором сонным небо очертил,
Всё оно, как сгусток фиолета,
Не жалели, видимо, чернил.
И на небосводе мирозданья
Столько звёзд увидел я почти,
Сколько и должно быть. Их сиянье
Поразило в темени ночи.
Что за благодать средь лихолетья?!
В дом вернусь, усну я вечным сном...
Но опять проснусь через столетья,
Раз собака лает за окном.
БУРЖУЕЧКА
Разгорись, моя буржуечка,
Растопи мою печаль.
Жизнь, что яблоко на блюдечке –
Съел бы, только очень жаль.
Будет горе неминучее
У тебя на целый свет.
Было яблоко на блюдечке,
Съел – и больше жизни нет.
Набивал корзины полные
Я уральским наливным –
Были яблочки отборные,
Всё растаяло, как дым.
Так гори, моя буржуечка,
Не давай мне отдохнуть,
Не выкладывай на блюдечке
Мне далёкий вечный путь.
ЛОДКА
Брошена лодка у кладбища.
Днище травой проросло.
Ткни пальцем – сразу развалится
Крепкое с виду весло.
Кто её выволок, бедную,
Так далеко от реки?
Может, однажды поспорили
Со стариком рыбаки?
И, доводя, насмехалися,
Ржали, как кони в ночи:
«Где тебе, старому, справиться?
Впору сидеть на печи!»
…Лодка лежит в ожидании:
Встанет старик под крестом,
Перевернёт её, верную,
И оттолкнётся веслом.
* * *
Я проспал свои лучшие годы
И мне было совсем невдомёк,
Что мой сон, словно талые воды,
Унесёт запоздалый поток.
Как мне было во сне интересно,
Как мне было привольно тогда,
Как звучали небесные песни,
И вовсю пролетали года!
Но с течением времени болью
Отзывались те песни во мне,
Словно птицы, томились в неволе,
Своей жизнью довольны вполне.
Я поднялся, как воин усталый,
Что лежал на калёной печи,
И ушёл, не осилив удара,
Растворившись в бездонной ночи. |