Военная тема всегда была одной из основных в русской литературе, потому что помогала понять суть человека, оказавшегося в экстремальных обстоятельствах, выявить содержащийся в нем баланс сил добра и зла, степень патриотизма. Начиная от "Слова о полку Игореве"и «Сказания о Мамаевом побоище», человек на войне — один из главных её героев.

Великая Отечественная до сих пор служит предметом идеологических, политических, культурологических споров. Об этой войне, ставшей одним из судьбоносных событий ХХ века, написано много книг, а большинство авторов военной прозы стали классиками русской советской литературы: Василий Гроссман, Константин Симонов, Григорий Бакланов, Василь Быков, Виктор Астафьев, Виктор Некрасов, Вячеслав Кондратьев, Анатолий Приставкин, Юрий Бондарев, Петр Проскурин и др.

Следует констатировать, что после распада СССР интерес молодых людей к теме Великой Отечественной войны угасает, так как история нашего Отечества преподносится им препарированной на новейший лад.

В конце XX – начале XXI вв. в литературный поток снова начали вливаться произведения, темой которых являются те или иные аспекты войны. Наблюдения показывают, что современная военная проза развивается в разных направлениях. Надо отметить, что в последние годы появилось большое количество произведений, написанных в военно-приключенческом жанре. Не ставя в рамках данной статьи задачу анализа подобных текстов, мы считаем необходимым назвать здесь некоторые произведения из этого ряда: романы Василия Веденеева («Взять свой камень»), Глеба Булатова («Имя ему - смерть»), Богдана Сушинского («Фельдмаршал должен умереть», «Операция «Цитадель», «Жестокое милосердие», «Заговор обреченных» и др.), Владимира Першанина («Штрафник из танковой роты», «Смертное поле» и др.), Владимира Колычева («Утомленное солнце») и др.

Появились также произведения, которые можно отнести к документально-художественной прозе. В частности, в 2006 году в издательстве «Эксмо» вышла из печати книга Евгения Полищука «Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!». О Покрышкине в военные и первые послевоенные годы были написаны сотни газетно-журнальных очерков, воспоминаний, интервью, издано несколько вариантов биографий, снимались кинофильмы, создавались радио- и телепередачи. Однако книга Е. Полищука – это, пожалуй, первый роман о величайшем летчике Великой Отечественной, только по официальным данным сбившем 59 самолетов противника. Поэтому, на наш взгляд, не будет большим преувеличением сказать, что роман может стать началом возрождения традиций создания художественных биографий героев войны, и первой среди них невольно вспоминается «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого.

В этом же ряду следует назвать роман Евгения Толстых «Агент Никто» (1). Несмотря на то, что книга не лишена элементов авторской фантазии в отношении сюжетной линии, как и подобает художественному произведению, описанные в ней события во многом документальны, а персонажи – не вымышлены. В центре романа – судьбы и характеры людей, оказавшихся по разные стороны видимого и невидимого фронта Великой Отечественной войны.

Трагический и до сих пор до конца не изученный мир Великой Отечественной по-прежнему интересен и серьезным русским писателям, пишущим т.н. «качественную прозу». На рубеже веков появились посвященные этой теме произведения молодых авторов, в которых они представляют свое оригинальное видение событий самой масштабной и жестокой войны прошлого столетия.

В рамках данной статьи следует более подробно остановиться на характеристике трех произведений о войне 1941-1945гг., вызвавших активное обсуждение и в читательской, и в литературно-критической среде, и по своим художественным особенностям имеющих право занять достойное место в ряду произведений, относящихся к т.н. «качественной прозе».

В 2008 году вышла книга Ильи Бояшова «Танкист или «Белый тигр». Отметим, что его имя уже было известно в литературном мире, т.к. за год до этого события Илья Бояшов стал лауреатом литературной премии «Национальный бестселлер» за книгу «Путь Мури». Новый роман произвел эффект, подобный культурному шоку. Во-первых, большое впечатление на читателей и критиков произвел сюжет произведения.

«Через семь дней после Прохоровского побоища ремонтники подцепили трос к очередной растерзанной «тридцатьчетверке». Люк механика отвалился – все заорали «Стой!» задымившему трактору. И столпились возле машины. Причина оказалась обыденной – в рычаги убитого танка вцепилось почерневшее нечто: комбинезон превратился в коросту, подошвы сапог расплавились . Правда, на черепе остались кое-какие мышцы, не вся кожа слезла, на глазах слиплись веки, но «спецы» не питали иллюзий: таков был конец еще одного страдальца, не сумевшего выкарабкаться из машины. Однако никто не успел стащить пилотку – «головешка» открыла глаза » (2) - так начинается роман.

Итак, после знаменитого сражения на Курской дуге, под Прохоровкой, в подбитом советском танке обнаружено обуглившееся тело солдата, пролежавшее там неделю. Чудом выживший обгорелый комок плоти будет назван в госпитале Иваном Ивановичем Найденовым и отправлен опять на фронт. Потеря памяти обезличивает героя, но тем самым придает ему обобщенный характер всего советского народа с его лютой ненавистью и безумным фанатизмом в истреблении врага, полное пренебрежение к своей жизни ради всеобщей цели. Однако Иван Иванович по прозвищу Череп, а затем - Ванька Смерть - приобретает нечеловеческие способности, он чувствует машины, танки, самоходки, они разговаривают с ним, они приобретают в его больном мозгу живые образы. Он помнит из прошлого только мифического убийцу советских танков – это Белый Тигр, воплощение непобедимой Германии, некая квинтэссенция зла. Вот что мы узнаем о Белом тигре из текста произведения:

Безумная охота Ваньки Черепа за Белым Тигром или, по определению автора, «трансцендентная погоня», составляет основу романа.

Критики пока не пришли к единому мнению относительно жанра произведения. Лев Данилкин, например, характеризует его одновременно и как сказку, и как быль: «Это сказка: Ванька-Смерть — архетипический русский; воплощенное безумие, страдание, кротость и жестокость. «Белый тигр» — аристократический, белый, методичный, беспощадный, сумрачный — воплощение духа германского. Это быль. Автор наблюдает только за своим невероятным героем и его экипажем — но этого ракурса достаточно, чтобы составить представление о том, чем была та война, показанная предельно натуралистично, с изнанки, с грабежами и изнасилованиями…» (3)

В. Иванченко называет книгу «готическим триллером о войне с призраком» (4), а П.Костиков считает, что это «притча-фантасмагория»: «Мир населен одними машинами; они роятся, собираются группками, сидят в засаде, совершают маневры и атакуют в лоб; люди - лишь их придатки. А Найденов среди них - свой. Предчувствуя, как звери, свою смерть, лишь его, своего, они предупреждают об опасности, и лишь их он безутешно оплакивает после смерти и служит по ним панихиды…» (5).

В. Бабицкая считает, что можно найти также и более замысловатые эпитеты: философская притча, написанная в реалистической манере, поэма в прозе, героическое фэнтези на основе реальных событий, неореалистическая историческая проза, артхаусная былина, историческая сказка и т.п. (6)

В соответствии с канонами военной прозы текст романа изобилует описаниями жестоких и откровенных сцен, но, тем не менее, обладает неизъяснимым обаянием поэзии, вот как, например, описан образ танка-призрака: «Танк казался потусторонним. Белый силуэт впечатлял. Словно воплощенное зло, попирал он сваленные деревья, и бледная папиросная луна угасала над ним, и стелился под его громадными лапами вереск. Наконец туман, по неведомому приказу вновь поднявшись из самой болотной тьмы, его поглотил».

Непривычные образы, нестандартные параллели, мистическая окраска всего происходящего приводят к пониманию, что война — это не только столкновение двух экономических систем, а проявление природы вещей: зло рождает другое зло. Войну Бояшов изображает колоссальным механизмом, но этот механизм одухотворен так же, как отдельные танки и большие человеческие массы. Не случайно в качестве эпиграфа к роману избраны слова Воланда из «Мастера и Маргариты» М. Булгакова: «Что делало бы твое добро, если бы не существовало зла». И на протяжении небольшого по объему повествования добро обожженными руками Ваньки пытается уничтожить зло, которое все избегает гибели и тем самым дает смысл существованию добра.

Об этом же говорит Кирилл Гликман в опубликованной в «Новом мире» рецензии на три последних романа И. Бояшова: «…главный герой «Белого Тигра» — действительно главный герой, причем вполне вселенского масштаба. Иван Иванович Найдёнов — Воин Света в мире, где бушует величайшая война, а его противник — воплощенное Зло в виде фантастического белого танка без опознавательных знаков. Однако Добро — это противостояние абсолютному злу; без страшного, инфернального противника команда Ванькиной «тридцатьчетверки» была бы просто сбродом мародеров и насильников; борьба с чудовищным «Белым Тигром» придает их существованию смысл, а действиям — историческое оправдание (эту метафору вполне можно разворачивать и дальше, в более глобальном масштабе). Бесконечная «своя война», идущая в сердце каждого человека между добром и злом, — вполне классическая тема, вариацией на которую является книга Бояшова» (7).

За мистикой сюжета стоит голая правда войны, знание писателем исторического материала убеждает в этом. Илья Бояшов – историк по гражданской специальности - приложил к тексту 35 страниц специальных комментариев, в которых заключена суровая фронтовая правда. Мелкие эпизоды войны поражают читателя своей страшной обыденностью. В условиях любой войны из глубин человеческой души иногда поднимается на поверхность такая темная суть, о которой в мирное время не подозревают ни окружающие, ни сам человек. Поэтому Бояшов честно описывает мародерство, грабежи и насилия советских солдат в Германии – неприглядные явления, которые чаще всего замалчивались или обходились советскими писателями и историками. Писатель Бояшов создает сказочную, фантастическую фабулу, которая выглядит совершенно органичной на фоне описываемых событий. Историк Бояшов доказывает: погибли, сгорели заживо почти все, кто воевал в самоходных танках с топливными баками по бокам. Таким образом, в изображении человека на войне, его стремлении к выживанию и цели писатель придерживается принципов последовательного реализма.

На рубеже XX - XXI вв. внимание читателей и критиков привлекли два произведения прозы о Великой Отечественной войне, созданные в рамках православного направления. Надо отметить, что в современной русской литературе появился целый ряд умных и серьезных писателей, так или иначе интерпретирующих тему православия в своем творчестве (В.Крупин, А.Варламов и др.). В этом нет ничего удивительного, т.к. все больше людей приходят к мудрому выводу о том, что православие – один из сильнейших эмоциональных символов и компонентов русской национальной идеи и культуры.

Наверное, немногие зрители фильма Павла Лунгина «Остров» знают, что он снят по одноименной киноповести молодого писателя Дмитрия Соболева. Главная тематика повести - христианская, обращение человека к Богу и спасение в нем, очищение своей заблудшей души. На первый взгляд это произведение трудно отнести к чисто военной, фронтовой прозе, но без начального события, без описания поведения солдата в трагических условиях, непонятно и всё дальнейшее. Прототипы главного героя – «чудаковатого отца Анатолия, монаха-истопника» – реальные русские старцы.

Киноповесть состоит из трех частей: действие первой разворачивается в 1942 г ., второй – в 1974-м, третьей – в 1985-м. Сюжет с первого взгляда незатейлив. Семнадцатилетний красноармеец Анатолий Савостьянов, попав в руки к фашистам и спасая свою жизнь, убивает по приказу гитлеровцев своего старшего товарища Тихона Яковлева. Анатолию сохраняют жизнь и отставляют на острове Холодный в Белом море, где расположен разоренный большевиками монастырь. Далее писатель развертывает перед читателем полную картину возрождения человеческой души и духовного перерождения через «покаянное испрашивание прощения у Бога».

В третьей части киноповести в монастырь приезжает контр-адмирал Тихон, и старец Анатолий, испросив у него прощения, спокойно умирает.

Как замечает М. Павликова в своей статье, опубликованной в Интернет-журнале « Literarus », «Жанр «Острова» точнее было определить как притчу – особый вид рассказа, в котором порой в аллегорической форме, а порой и через правдоподобные и вроде бы вполне возможные события и образы, раскрывается духовный смысл, главная идея какого-либо учения<…>Уникальность этой книги в том, что ее автор – человек не церковный – сумел таким «небогословским» способом донести до читателя благоговейное отношение ко всему, что связано с Православием» (8).

Тема христианства слита с военной темой и в одном из лучших последних романов Александра Сегеня «Поп». Роман посвящен судьбе русского священника Псковской православной миссии в годы фашистской оккупации. Едва ли не впервые в нашей литературе так подробно раскрывается образ священнослужителя, оказавшегося между жерновами большевистской и гитлеровской властей.

Автору удалось в полной мере показать противоречие и трагизм ситуации, в которой оказался главный герой романа, создать великолепный достоверный образ сельского священника, красочно показать быт псковской глубинки и наложить на него огненную правду войны.
В эпиграфе романа «Поп» сказано, что он «посвящается светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской Православной миссии в годы Великой Отечественной войны». Деятельность этой миссии, разработанной германским имперским министром восточных областей Розенбергом и одобренной самим Гитлером, и находится в центре повествования.

В книге описывается период, начинающийся созданием Псковской Православной миссии в 1941 году и завершающийся в феврале 1944 года, когда советские войска освобождают Псковщину от оккупантов. Известно, что православная миссия русских священников была благословлена ведомством Риббентропа, но в результате ее деятельности население оккупированных северо-западных областей еще более склонилось в поддержку советской власти. По планам Гитлера, на оккупированной фашистскими войсками Псковщине восстанавливалась церковная жизнь, полностью разрушенная большевиками, и русские священники, участвовавшие в её восстановлении, должны были в благодарность проводить профашистскую агитацию среди местного населения. Однако церковь заняла патриотическую и освободительную позицию, которая мощным лейтмотивом звучит на протяжении всей книги Александра Сегеня. Она ярко выражена и в отказе служителей Псковской Православной миссии подчиниться абсурдному требованию немцев перейти с юлианского календаря в богослужении на «ошибочный» григорианский, и в спасении ими партизан под куполами храмов, и в активной помощи узникам концлагерей, и в категорическом несогласии первоиерархов захваченных гитлеровцами земель отречься от Московского патриарха, якобы «сталинского», по утверждению Гитлера, и во многих других эпизодах.

Главный герой - шестидесятилетний священник отец Александр Ионин, человек с многотрудной судьбой. Он является официальной фигурой для немецких властей, но помогает партизанам, внушает народу веру в русскую победу, помогает заключенным концлагеря и даже объявляет анафему захватчикам и самому Гитлеру.

После лагерей, которые отец Александр прошел после войны, он вернулся еще более убежденным в великой миссии России. Не случайно много лет спустя в беседе со своим другом он произносит о Сталине такие слова: "Я молюсь о его спасении. Пусть простит Бог Иосифа <…> Всё-таки при нём и Патриаршество вернулось, и такую колоссальную победу одержали…" (9).

Структурно роман "Поп" состоит из трёх сюжетных линий. Первая линия - жизнь отца Александра и его семейства с ее тяготами, невзгодами и скупыми радостями. Вторая линия посвящена развёртыванию партизанского движения на оккупированных советских территориях. Третья линия представляет собой художественно-документальные вкрапления в повествование. Это разговоры Сталина и Гитлера с ближайшим окружением, основанные на стенограммах; доклад Павла Судоплатова Лаврентию Берии о победоносном бое за мост через Москву-реку и о начале секретной операции под кодовым названием «Послушники», описание встречи Сталина с высшими иерархами Русской Православной церкви в 1943 году и т.п.

Сталин в книге Александра Сегеня показан, прежде всего, настоящим руководителем великого государства, это самоуверенный, гордый и жёсткий вождь. Вот как он держится на торжественном заседании 6 ноября 1941 года, когда шла битва за Москву: «Он говорил уверенно, без тени волнения. Никаких сомнений в том, что в ближайшее время враг будет отброшен от Москвы. Ни единого слова о том, что правительство может перебраться в запасную столицу на берега Волги, в старинную Самару, ныне город Куйбышев.

Слушая его, Судоплатов чувствовал, как полностью исчезла, растворилась неуверенность в завтрашнем дне. В том, что рано или поздно Советский Союз одолеет фашистов, он и до этого был убеждён, но что не сдадим Москвы, сомневались многие. Теперь же было ясно – священную столицу государства Российского Гитлеру, в отличие от Наполеона, не видать!»

Однако три года спустя тот же Сталин в романе «Поп» отвечает на предложение Берии отправить в лагеря всех без исключения священников Псковской Православной миссии, оставшихся на освобождаемых советскими войсками территориях, следующим образом: "Ты прав, Лаврентий, сажай их. По десятке, по двадцатке, кому сколько. Кстати, потом мы сможем торговать ими с нашими главными иерархами, когда надо будет манипулировать. Это ты правильно решил. Проявляешь полезную жёсткость…Господь Бог на нашей стороне и нас не осудит. Лагерь – это тот же монастырь. Хороший священник это поймёт и роптать не будет. Для спасения души необходимо страдание». Таким образом, Сталин выведен в произведении Сегеня фигурой противоречивой и неоднозначной, как неоднозначна сама сталинская эпоха - переплетение высокого, героического и трагического.

В преддверии 65-й годовщины Великой Победы хочется выразить надежду, что художественное исследование Великой Отечественной продолжится. Именно сейчас, когда еще живы участники событий, когда открыт доступ к ранее засекреченным материалам, когда на авторов не давит идеологический пресс, все благоприятствует понять во всей возможной полноте и природу подвига советского народа, и природу трагедии, выпавшей на его долю.

Но чем больший временной промежуток будет отделять нас от самого значительного события ХХ века, тем большего таланта, большей проницательности, большей мудрости будет требовать от авторов эта неоднозначная тема.

(1) Толстых Е. Агент Никто: Из истории «Смерш». М.:Совершенно секретно,2004.

(2) Здесь и далее цитируется по: Бояшов И. Танкист или «Белый тигр». http ://www.bigbook.ru

(3) Данилкин Л. Книга «Танкист или Белый тигр». http//www.afisha.ru

(4) Иванченко В. Бронетанковая мистерия. http//www.yhnmk

(5) Костиков П. Илья Бояшов: Танкист или Белый тигр. http //:zhurnal.lib ru

(6) Бабицкая В. «Танкист или Белый тигр» Ильи Бояшова. http :// openspace.ru // literature

(7) Гликман К. Троица Ильи Бояшова, или Чего хотят воины. Новый мир.2009.№9. www.magazines.ru

(8) Павликова М. Рубеж веков: на «Саночках» к «Острову». Документальные произведения в современной российской литературе// Literarus. http://www.literaru

(9) Здесь и далее цитируется по:Сегень А. Поп. Сайт «Духовная проза и поэзия». http://pravznak.msk.ru