Александр ТРАПЕЗНИКОВ, прозаик, критик

ДЕТКИ СМЕРДЯКОВА И ПОПРИЩИНА В СОВРЕМЕННОЙ АНТИРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ: ПЕРСОНАЖИ И АВТОРЫ

Еще в середине 90-х годов прошлого века я часто выступал со статьями о том, что грядет засилье женской беллетристики – всех этих салонных детективов, любовных романов и прочей гламурной чепухи, которые погребут под собой читателя и размоют его разум. Тогда только начинали делать свои первые, но уже не робкие шаги Маринина, Донцова, Дашкова, другие «писательницы». Теперь их называют «королевами» и «принцессами» жанра. Теперь уже оголтелую графоманку Устинову приглашают в покои к Путину на собеседование, как выразителя современной русской литературы. Почему бы тогда не позвать еще и Оксану Робски с Ксюшей Собчак и Юлией Бордовских, ведь они тоже второпях накатали по нескольку книг? В те времена ситуация мне виделась так: условно говоря, Третий Рим, как духоносная сущность русской литературы – в противостоянии с Новым Карфагеном, в лице наступающей масс-культуры, в первую очередь ползучей женской беллетристики, некоего надвигающегося литературного матриархата, царства воинствующих амазонок. И я каждый раз в своих статьях с неустанным заклятием, подобно Катону младшему в римском Сенате повторял: «Карфаген должен быть разрушен». Ведь этот «Карфаген» подменял собой подлинные духовные ценности, которыми была всегда столь богата русская проза. Мне отвечали: но эту литературу читают и любят миллионы людей, чему свидетельствуют многотысячные тиражи. Оставим в стороне тиражную политику издателей и книгопродавцов, которых лучше бы назвать христопродавцами, а о такой «любви» можно сказать словами мудрого попугая из индийского трактата «Шукасаптати», определившего десять ее стадий. Дословно: «созерцание, задумчивость, бессонница, отощание, нечистоплотность, отупение, потеря стыда, сумасшествие, обмороки и смерть». Вот стадии этой «любви», которые проходит читатель, прежде чем нравственно и духовно умереть.

К сожалению, мои прогнозы сбылись. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в любой книжный магазин – все полки заставлены этой убогой макулатурой. И что характерно, не только в Москве и во второй «культурной столице», но и в Тюмени, Калуге, Белгороде, Твери, в других городах, где мне приходится бывать, словно там нет своих, прекрасных местных писателей. Одни лишь заезжие варяги, типа Акунина, Минаева, Пелевина, Малахова с его «любимыми блондинками» и тех же гламурных «принцесс». А в райцентрах и сельской местности даже и книжных магазинов-то нет. Ошибся я лишь в своей гендерной оценке происходящего. Вослед за милыми женщинами, считающих себя писательками, выстроилось целое стадо прозаиков-мужиков, бьющих от нетерпения литературными копытцами. Впрочем, не мужиков даже, а пишущих мальчиков-стилистов, телеведущих, адвокатов, рестораторов и разных прочих скульптурных изображений. Не имеющих ничего общего с традициями великой русской литературы. Подозреваю, что и не представляющих о ее существовании.

Бердяев, именовавший себя «сыном Достоевского», в своей «Философии свободного духа» писал, что «есть два прошлых, прошлое, которое было и которое исчезло, и прошлое, которое и сейчас для нас как составная часть нашего настоящего. Второе прошлое, существующее в памяти настоящего, есть уже совсем другое прошлое, прошлое преображенное и просветленное, относительно его мы совершили творческий акт, и лишь после этого творческого акта оно вошло в состав нашего настоящего». Можно ли эти его слова применить к состоянию современной русской литературы? Несомненно. Есть малый ряд (остался еще) писателей, в основном, старшего и среднего поколений, которые совершили и совершают тот творческий акт, преобразуя и просветляя прошлое. И есть целая армада тех, для которых прошлое – ничто. Иными словами, они представляют не «живую жизнь», с ее прошлым, настоящим и будущим, т.е. с бессмертием и источником истины, а вырвавшееся на волю «подпольное сознание». Как у «антигероя» в «Записках из подполья» у Достоевского или у его же Ставрогина. Это отлученное от «живой жизни» сознание, разнузданная рефлексия, которой в конце концов «все позволено». Мертвящая свобода ложных сверхчеловеков, извращающих нравственную природу людей подлинных. Это относится и к подавляющему большинству современных авторов, и к их литературным персонажам.

Но что такое свобода, как понимать ее «бремя»? По тому же Достоевскому, человек должен вынести бремя свободы, чтобы спастись. Он говорил, что «свобода есть не право, а обязанность христианства», что «свобода совсем не есть легкость, свобода трудна и тяжела». В «Легенде о Великом Инквизиторе» разыгрываются два сюжета драмы о свободе выбора. Первый – свобода как испытание. Без Христа испытание свободой разрушает человека, приводит к своеволию, а в конечном счете – к непомерной, убийственной тяжести, к гибели. И второй – свобода как подвиг. Это огромная трудность – соединить богоподобную свободу человека с благом и божественной красотой, что возможно только с Христом, в богочеловеческом процессе, в подвиге христианской любви. И тут высшая и «единственная свобода – победить себя». Но могут ли эти размышления, эти понятия хоть в малой степени что-то значить для получивших «мертвящую свободу» издавать свои безнравственные антирусские опусы Владимира Сорокина, Сергея Минаева, Людмилы Улицкой, Виктора Ерофеева, иных Смердяковых, Поприщиных и примкнувших к ним «унтер-офицерских вдов»? Однако они решительно двинулись в современную литературу, укрепились здесь и завоевали главенствующие позиции. Не без помощи власть предержащих, для которых любимые писатели – Жванецкий с Радзинским. Это понятно: оглупевшим народом и управлять проще.

А может быть в современном литературном мире нельзя уже следовать традициям Толстого, Бунина, Чехова, творчески соединять реалистическое и идеалистическое, верить в эстетические ценности, исходить из гармоний мироздания? Проще говоря, мысленно быть как Пушкин. Которому, по замечанию Шестова из его «Умозрений и откровений» было «нужно показать нам, что идеалы существуют на самом деле», и который «не ушел с дороги, увидев перед собой грозного сфинкса, пожравшего уже не одного великого борца за человечество. Сфинкс спросил его: как можно быть идеалистом, оставаясь вместе с тем и реалистом, как можно, глядя на жизнь, верить в правду и добро? Пушкин ответил ему: да можно, и насмешливое и страшное чудовище ушло с дороги». Вот также просто, по мановению пушкинской руки и произнесенного слова должны были бы исчезнуть и «новые сфинксы», в которых, правда, нет ничего загадочного, одна лишь пустота – все эти материализовавшиеся смердяковы и поприщины, порождающие на бумаге себе подобных. Но … не исчезают пока что. Дело времени. И дело таких подлинных выдающихся писателей старшего поколения, душой исстрадавшихся за Россию, как Личутин, Крупин, Распутин, Белов, Куняев, Лихоносов, Ганичев, Екимов, Бородин, Ким, Шуртаков, Мустафин, и более младших, талантливых – Байбородина, Сегеня, Сенчина, Верстакова, Тарковского, Галактионовой, Щербакова, Дворцова, и многих-многих других. Сейчас я хочу обратиться к прошедшему десятилетию и «обозреть», хотя бы вкратце, разных писателей, попавших в мое, конечно же, субъективное поле зрения. И тех, к кому в полной мере применимо определение «детки Смердякова и Поприщина», и иных – наследующих традиции великой русской литературы.

Все эти годы, затворившись от мирской суеты, неустанно трудится поэт и сказочник Александр Трофимов, предельно ясно ощущающий время, все тонкие нити, связывающие наши дни – с прошлым и будущим. Человек, написавший первую в России биографию другого сказочника, датского, Андерсена, давшего всем нам в детстве первое книжное тепло, доброту и мудрость. И он же, Трофимов, открылся в совершенно неожиданной ипостаси – «Молитвами к Богу». А это уже целое мироздание, россыпь звезд. Кто знает, как сложится их судьба в будущем? Одно можно сказать уверенно: эти молитвы сильны истинным православным духом и поэзией чистого, незамутненного в грехе сердца.

Ушли из жизни три ярких писателя – Анатолий Афанасьев, Вячеслав Дёгтев и Михаил Зубавин, каждый из них работал на своей ниве, был любим читателями, прошел в литературе, да и просто в жизни трудный путь. Последний особенно дорог мне как друг. Их творчество уже принадлежит вечности. Ждет своих внимательных исследователей. Но зато тут же народилась новая поросль, словно спеша занять освободившиеся ниши – всякие Денежкины и Дуни Смирновы, Лены Ленины и Стоговы, Бояны Ширяновы и прочие бабочки-однодневки да гусеницы. Исчезнут – и не вспомнишь, лучше бы и не попадались на глаза, не портили чудную картину природы. Где и так хватает всяких рогатых и хвостатых млекопитающих, вроде Татьяны Толстой, Арбатовой, Улицкой, Юденич и других, знатно полакомившихся мозгами читателей в это десятилетие.

Порадовали меня вышедшие в эти годы книги Алеся Кожедуба «Полёт в прошлое», трилогия Владимира Пронского «Провинция слёз» (его называют последним автором-деревенщиком), Эдуарда Алексеева «Рассказы о котах, собаках и просто о жизни», Сергея Куняева «Русский беркут», публицистика Капитолины Кокшеневой, стихи Аршака Тер-Маркарьяна, Николая Зиновьева, Владимира Силкина, Льва Котюкова (и его мегасатирический с метафизическим уклоном роман-поэма «Песнь о Цейхановиче», недооцененный до сих пор, но, кажется, сам автор не собирается останавливаться, и пишет продолжение за продолжением). А также удивительная красивая фотопоэзия Сергея Дмитриева, создателя нового жанра, на стыке литературы и визуального изображения (правда, подобные попытки были предприняты еще на заре ХХ века Николаем Гумилевым). Особого разговора требует талантливая проза и драматургия Юрия Полякова, но здесь просто не место и не время. Интересные реалистические рассказы об охоте, о природе, о человеческом быте пишет Алексей Саурин, а его последний, вышедший только что эпический роман «Голгофа и воскрешение мордвы» - первый в своем роде о драматической истории Мордовского края и его людях. Заслуживают внимания мистические романы Максима Замшева «Аллегро плюс» и «Избранный» - этакий наш ответ Дэну Брауну.

Сборником рассказов «Концерт» отметился в 2005 году вятско-московский писатель Евгений Шишкин (чуть позже у него вышел роман «Закон сохранения любви») – эти произведения сплетены из тугих нервов, со страдающей плотью и взыскательным ищущим духом. Но они также полны иронии, света и надежды. Как и книга старейшей нашей писательницы Ирины Ракши «Белый свет». Это роман не только о зверолове, но еще и о ловцах душ, о той охоте, которая испокон веков ведется за сердце человека. Ту же тему в своих произведениях развивает и Юрий Козлов, причем использует всю полифонию литературных средств, от предельного реализма до фантасмагории. Его романы «Реформатор», «Колодец пророков», «Ночная охота», «Одиночество вещей» звучат как философские трактаты, облаченные в изысканную художественную форму. Чего, увы, никак нельзя сказать о книгах его дочери Анне Козловой «Плакса», «Открытие удочки» и «Общество смелых», талантливой, но совершенно безбашенной и отвязанной матерщиннице. Впрочем, вводить нынче в ткань своего литературного произведения по любому повода и без повода нецензурную брань – дело модное и очень-но нравящееся издателям. Как и лепить вдурную в названии книг англицизмы. Еще одна черта оголтелой лакейской смердяковщины в современном литературном процессе.

Один из лучших русских поэтов Владислав Артёмов продолжает писать авантюрно-детективные романы: «Капитан Родионов», «Поколение негодяев», «В западне». Добротно сколоченные боевики, но уступающие по художественному уровню и духовному накалу стихам того же автора. Игорь Николенко, спрятавшийся за псевдонимом Нара Плотева, выпустил до предела метафизический и запутанный роман «Бледный», пересказать сюжет которого и очертить его основную идею, по моему, не удастся даже ему самому. Как всегда остры, захватывающи, стилистически безупречны и наполнены глубоким православным смыслом и духом романы и повести Александра Сегеня – «Время Ч», «Тридцать три удовольствия», «Русский ураган», а особенно последнее его произведение «Поп», по которому снят фильм и премьера его состоялась в нынешнюю Пасху. В том же ключе пишет и Андрей Воронцов (особенно хочется отметить его роман о Шолохове «Огонь в степи»), сочетая исторические реалии и мистицизм (но ведь мистика, по словам о.Сергия Булгакова – это воздух Православия). А вот некие гибридные мистико-метафизические чудища Сергея Сибирцева («Государственный палач», «Привратник Бездны» и др.) более напоминают кошмарные страшилки из тяжелого похмельного сна. И как хорошо бывает проснуться, сбросить этот морок и поглядеть на ясное солнышко. Когда же и сам «главный метафизик Москвы» оторвет взор от тяготящей его духовной бездны?

Михаил Попов славен не только своими романами и повестями, но и рассказами. Это один из немногих современных афористичных прозаиков (хотя он и поэт также), способный работать в любых жанрах – историческом, фантастическом, авантюрно-приключенческом, лирическом и документальном. Чему свидетельствуют его книги «Кто хочет стать президентом?», «План спасения СССР», «Плерома», «Пуля для эрцгерцога», «Вавилонская машина», «Огненная обезьяна», а повести «Как меня съела собака» и «Кассандр» являются образчиком нокаутирующего смердяковых и поприщиных профессионального литературного мастерства. Подобное мастерство демонстрировал нам слишком рано, в расцвете творческих сил ушедший из жизни Игорь Блудилин-Аверьян (книга «Китайская шкатулка»). Теперь просто перечислю «для равновесия» тех, кто ничем особенным не отметился, кроме как навыком складывать из букв слова, а из слов – фразы, однако засветившихся валом книг, кто больше, кто меньше, и лауреатскими премиями да придворными подачками с барского стола. И все они представляют собой некие информационно-психотронные генераторы, зомбирующие читателя. Это Михаил Веллер, Дмитрий Быков, Дмитрий Сафонов, Елена Хорватова, Ирина Лобановская, Александр Кабаков, Антон Кротков, Андрей Колесников, Тимур Кибиров, Николай Сванидзе, Леонид Млечин и прочий легион злобных духов поднебесных. Это те же древние фарисей, которые искусно вопрошали народ, указывая в сторону Спасителя:

- Ну что хорошего может прийти из Канны Галилейской?

К сожалению, им удается обольстить многих. Не все имеют кроме физических очей еще и духовные, и умеют искать во всем великого смысла, как говорили оптинские старцы Варсонофий и Нектарий. Противостоять подобной псевдо литературе может на духовном уровне поэзия Геннадия Иванова, чье «Избранное» вышло в 2006 году, проза замечательного старейшего писателя из Томска Вадима Макшеева «Венчальные свечи», промыслительные космологические напевы Тимура Зульфикарова, стихи одинокого Забайкальского поэта Виктора Кобисского, собранные в книгу «Пятерица», духоносный роман Веры Галактионовой «5/4 накануне тишины», которому порочные издатели упорно перекрывают дорогу к этому обольщенному легионерами-фарисеями читателю. Она верно заметила о сегодняшнем времени: «Одни уже умерли от нищеты, а другие еще не умерли от обжорства».

Тамбовского писателя Николая Наседкина можно поздравить с вышедшим в свет романом «Люпофь», тормошащего читателя то эротическими, то нежно-лирическими, то фарсовыми, а то и трагедийными сценами. Целую серию достойных книг о русской жизни выпустил самобытный прозаик Георгий Баженов. Не покладая головы и рук пишет интересные романы Петр Алёшкин, сам будучи издателем и борцом за Россию. Писатель-почвенник Владимир Карпов порадовал новой книгой «Танец единения душ». А Василий Дворцов – романтическим повествованием «Терра Обдория» и трагическим «Каиновым коленом». И в издательстве «Вече» вышла замечательная серия «Русское Православие» (среди ее авторов – Вадим Дементьев, Владислав Артёмов, Владимир Крупин, Андрей Воронцов, иереи Илья Шугаев, Валерий Мешков, Сергий Разумцев).

Но в последнее пятилетие вновь облепили назойливые мухи русскую литературу: Ирина Васильчикова («Между строк»), Елена Долгопят («Гардеробщик»), Татьяна Бестаева «Обнаженная у Параджанова», Александра Стасова («Тайная страсть»), Татьяна Полякова («Одна, но пагубная страсть»), Илона Хитаева («Семейные тайны»), Елена Гайворонская («Пепел звёзд»), Наталья Рубанова (нечто вообще невразумительное и неподдающееся фокусированию). А также еще более бестолковая мыльная книга-опера с запахом инцеста Алены Артамоновой «Маша, прости!» Прощаем и мы тебя, Алена, за сей напрасный мартышкин труд.

2007 год был отмечен некоторыми явными литературными удачами. Это, в первую очередь, книга Константина Ковалева-Случевского «Савва Сторожевский» (в серии «ЖЗЛ»). Настоящий путеводный маяк, не дающий расслабиться сердцу или ожесточиться разумом. Еще «Биармия: северная колыбель Руси» Александра и Марины Леонтьевых», приоткрывающая покров тайны над древнейшим государством. Поэтический сборник Сергея Каргашина «Камни во сне летают», с особой лирической интонацией и мощным гражданским звучанием. Великолепные стихи томского поэта Михаила Андреева «По небу чистому», одного из лучших и востребованных на сегодняшнее время. Сборник рассказов Романа Сенчина «День без числа» (а через два года у него выйдет еще более вершинная вещь «Ёлтышевы», которая будет по справедливости представлена на разные премии, но ни одной по дурости либеральных оценщиков не получит). Публицистическая книга Сергея Куняева «Жертвенная чаша». Военно-православная проза Николая Иванова. Щемящие душу рассказы Сергея Щербакова. «Благая весть» Александра Лаптева, работающего в жанре приближенной к земным реалиям фантастики. «Тайна воцарения Романовых» Валерия Шамбарова, постоянно проводящего в своих книгах сравнительный анализ исторических событий в России и на Западе, выполняющего важные просветительские функции. Загадочная, но остроумная «Империя полураспада» Александра Холина. Вышла также последняя книга Сергея Лыкошина (и воспоминания о нем) – дань памяти выдающемуся гражданину. Еще книга тюменской писательницы Людмилы Ефремовой «Картина за спиной». Сравнительное исследование Александра Торопцева «Лесков и Ницше» (этот автор поражает своей работоспособностью и разносторонним талантом). Сборник повестей и рассказов писателя редкой душевной теплоты и остроумия Леонида Сергеева «Заколдованная» (впереди будут любимые «Мои любимые собаки», простите за тавтологию). И еще, конечно же, итоговая книга стихов великого русского поэта Юрия Кузнецова «Крестный ход», о значении которого излишне что-либо говорить.

А к неудачам, вполне закономерным, я бы отнес роман пермского прозаика Алексея Иванова «Блуда и МУДО» (как, впрочем, и все остальные его чрезмерно разрекламированные произведения), вызывающее чувство отравления вредными грибами или паленой водкой. Его герой всеми силами доказывает, что лучше иметь в неограниченном количестве блондинок, деньги и шоколад, а трудиться душой вовсе не обязательно, даже вредно. И, похоже, автор разделяет его позицию. К нему присоседились Анастасия Комарова со своей «Шелковой девушкой», Сергей Белов с «исповедью сердцееда», Алла Дымовская, с «Мелодией еврейского квартала», Ольга Черных, позволившая «Влюбить в себя олигарха» и книга для школьников младших классов (а может быть, и старших, и даже убеленных сединой) «Владимир Путин и Людмила Путина вне политики» Нелли Гореславской.

В следующем году выходили исповедальная проза Юрия Назарова «Только не о кино» (она и вправду о жизни), чуткие пронзительные рассказы Алексея Варламова «Таинство», книги популярного и любимого читателями, поистине народного писателя Виктора Пронина, воспоминания о жизни и творчестве Валентина Пикуля в фотографиях и документах (вот уж где в полной мере применимы слова Уитмена: «Друг мой, это не книга, прикасаясь к ней, ты прикасаешься к человеку»). В этом году Россия потеряла Александра Солженицына.

Вообще в 2008 году было много мемурно-документальной и исторической литературы. Словно книжный рынок уже пресытился гламурно-детективными поделками и взял перерыв. Выходили «Тайны крещения Руси» Анны Козыревой, «Разведчик «Мертвого сезона» Валерия Аграновского, «История КГБ» Александра Севера, «Китайская разведка» Олега Глазунова, «Петр Великий» Юрия Овсянникова, «Красная фурия» Ольги Грейгъ, «Мифы революции 1917 года» Рудольфа Баландина, «Поцелуй Иуды» Олеси Николаевой, «Враги России. С древнейших времен до наших дней» Алексея Шишова, «Непрерванный полет» Николая Подгурского, «Жизнь Максима Горького» Виктора Петелина, продолжались традиционные «Кожиновские чтения» в солнечном Армавире, как в заповедном Острове среди моря телевизионной лжи и пошлости. О них Сергей Небольсин сказал так: «На южных рубежах России стоят воины, чутко охраняющие интересы и традиции ее национальной культуры вообще и литературы в частности» (а душой этих «Чтений» является умнейший литературный критик Юрий Павлов).

Хотелось бы отметить также веселые «Казачьи сказки» Андрея Белянина, грустные «Встречи без продолжения» Сергея Попова, душевные «Портрет художника» и «Прохожий» Николая Дорошенко, ироничные «Клетку» и «Моль для гламура» Лидии Скрябиной, коллапсический «Хаос» Захара Ветрова, будящий сознание «Свисток» Сергея Акчурина, провинциальную, но столь милую сердцу «Страну Соболинку» Владимира Топилина. Крайне любопытен и по-хорошему подозрителен Юрий Конопляников в своей «Непридуманной прозе», изобретатель своеобразного буквенно-анекдотического жанра. И опять же в их фарватере следует мутный поток графоманской макулатуры (право, уже устал выбираться из него вплавь): Сергей Четверухин («Улёт, или Open Air . Сезон 2» - одно идиотское название чего стоит!), Сергей Бакшеев («Конкурс на тот свет», хотя это еще более-менее годится для чтения в поезде), Владимир Паутов («Шестой прокуратор Иудеи»), Анна Хорошкевич («Герб, флаг и гимн…»), Александр Никонов («Свобода от равенства и братства»), Марина Сумнина («Три мегабайта из Нью-Йорка»), Юлия Лавряшкина (« Childfree . Свободные от детей»), Сергей Узун («Не поймите меня неправильно») и т.д. Правильно мы вас поняли, правильно. Потому и отправляем в мусорную корзину, как говорил один телевизионный чел.

Наконец, переходим к 2009 году. (Уф!..). Я не стану здесь уделять внимания таким ходячим и одиозным литературно-раскрученным «брендам» как Шаргунов, Прилепин, Потемкин – у них своих апологетов хватает, скажу о других. Понравилась христианская вероисповедальная книга семейной пары из Саранска Анны и Константина Смородинных «Ракушка». Как всегда чиста и светла, хоть и со вкусом житейской горечи проза Бориса Екимова «Не надо плакать…». Поразительны и остроумны бардовские стихи Тимура Шаова «Синяя тетрадь». Настоящим открытием для меня стал «медицинский роман» Александра Корчака «Не лучший день хирурга Панкратова» (это его первая книга, но дай Бог! - не последняя). По классическим канонам выстроено интереснейшее историческое повествование дагестанского писателя Омара Султанова «Большой Умахан». И здесь же – безупречные с художественной стороны и точные по изложению, мудрые книги лауреата Государственной премии России, чеченского прозаика Канта Ибрагимова «Детский мир», «Прошедшие войны», «Седой Кавказ», «Учитель истории», «Сказка Востока». В его лице наша литература пополнилась еще одним явным талантом, которому предстоит, надеюсь, долгий и славный путь. О Кавказе же, но со своей точки зрения, пишет и славянский литератор и историк Андрей Воронов-Оренбургский (целый цикл любопытных романов). Николай Коняев издал книгу памяти Дмитрия Балашова. Последние обличительные книги вышли у нашего знаменитого реставратора и искусствоведа Савелия Ямщикова – «Русская колонна» и «Когда не стало Родины моей…». Злободневные и актуальные проблемы, затронутые в них, по-прежнему остаются нерешенными, взывают к душе народной, сжигаемой адским пламенем. О том же, только художественно-фантасмагоричными средствами повествует в своих книгах «Виртуоз», «Пароход «Иосиф Бродский» и других Александр Проханов. И ведь то же самое нёс в своих проповедях и о. Димитрий Дудко, но – словом Божиим. Его памяти посвящена книга «Из виноградника Божия – священник Дмитрий Дудко».

Писатели из регионов не остаются в стороне, когда речь идет о судьбе России. Иван Шепета с Дальнего Востока («Все слова на «А»), Маргарита Лола из Конаковского района Твери («От первого до последнего десятилетия 20-го века»), Юрий Холопов из Калуги («Из рода Раковых»), Михаил Федоров из Воронежа («Юность поскрёбыша»), Леонид Бабанин из Югры («Вертолетная рапсодия»), – все они как бы в едином строю, напротив литературных смердяковых и поприщиных. Вместе с москвичами Ириной Монаховой («Небесное и земное»), Виктором Фроловым («Город»), Мариной Котовой («Борьба зверей и белый холод лилий»), Иваном Тертычным («Черная бабочка с белой оторочкой»), Александром Огородниковым («Апология третьего пути»), Русланой Ляшевой («На старой улочке»), Алексеем Позиным («Голые и немые»), Владимиром Бушиным («Злобный навет на Великую Победу»). Вместе с Михаилом Лобановым и Лидией Сычевой, Николаем Ивеншевым и Александром Арцибашевым, Михаилом Лемешевым и Валентином Устиновым, Петром Красновым и Алексеем Шороховым, Евгением Юшиным и Александром Суворовым, Валерием Хатюшиным и сотнями других, вместе со всеми русскими поэтами, прозаиками и публицистами разного возраста и дарования. Но объединяет их одно - любовь к России, верность русской литературе.

А еще рядом с ними наши духовные отцы и учителя, наши святые и провидцы, философы и писатели прошлого – благоверный князь Александр Невский, преподобный Сергий Радонежский, инок Филофей, Иосиф Волоцкий, Серафим Саровский, патриарх Гермоген, Феодор Ушаков, Александр Пушкин, Иоанн Кронштадтский, царь-мученик Николай Второй, Лев Тихомиров, Достоевский, Гоголь, Иван Ильин, Солоневич, Оптинские старца, митрополит Иоанн (Снычев) и многие-многие другие… Вон сколько их! Непобедимое войско. Где уж его одолеть этим смердяковым и поприщиным. Кишка тонка. Наша страна, наша вера, русский дух всегда будут мешать построению окончательного Мирового порядка. А Божье дело никогда не стоит на месте, оно всегда делается…

Вернуться на главную