Ольга КОРЖЕНЕВА, аспирант Высшей школы журналистики и массовых коммуникаций (г.Санкт-Петербург)

Сетевая политика как отражение общественного сознания

Медиаполитика в социальных сетях – явление, которое начало изучаться сравнительно недавно. Сейчас оно приковывает к себе внимание многих исследователей. События, получившие название «арабская весна», значительно усилили интерес к обозначенной проблеме, а митинги после выборов в Государственную Думу РФ, вероятно, также внесут свой вклад в придание ей актуальности. Так или иначе, сетевая политика становится культурным и политическим явлением, и потому этот феномен заслуживает особого рассмотрения.

Общим местом многих исследований стало проведение параллелей между медиареальностью Интернета и площадной традицией, а также выделение социальных сетей как дополнительного канала манипуляции массами; делаются попытки выделить характерные черты политического сознания пользователей.

Действительно, можно согласиться с утверждением, что сеть является наследницей охлократий древности. Можно провести параллель и с карнавальным действом, с балаганной традицией. И в том и в другом случае мы имеем дело с переворачиванием иерархии, с уничтожением сакральности различных институтов, и в первую очередь власти. Это делается посредством высмеивания, ниспровержения. Правда, Интернет не просто переворачивает иерархию, он её стирает, а точнее, не признаёт по определению. Сетевая публика представляет собой толпу, состоящую из индивидов-атомов, лишённых устойчивых связей, а не иерархизированное общество. Более того, эта толпа настроена враждебно к иерархии (ко всему, что выше неё самой) как таковой. Кто бы ни оказался на месте первого лица государства, в сети он непременно будет высмеян. Доказательством тому служат образы, появляющиеся в сетевом пространстве, вроде « Путина -Краба», « Медведева -Шмеля» и т.д. Это не политическая сатира, не критика правительства, основанная на реальных претензиях. Это обычная постмодернистская игра ничего не отражающих слов, создающая сниженные образы власти как таковой.

В любом случае, как и карнавал, сеть создаёт своеобразный «антимир», со своими законами и персонажами. Также здесь царит преимущественно эмоция, а не разум, что тоже роднит Интернет с площадной традицией. Кроме того, по выражению Г. Павловского , здесь господствует «сплетня высокого накала», то есть, циркулируют огромные объёмы непроверенной информации, которая в нужный момент может вызвать стихийный выплеск энергии, причём, не только в виртуальном поле, но и на вполне реальных улицах.

Собственно, на особенностях сознания участников Интернет-политики во многом и базируется возможность использовать сеть как канал манипуляции. Во-первых, это уже названная нами склонность апеллировать к эмоциям (причём, главным образом негативным) и ниспровергать иерархию. Во-вторых, Интернет даёт ощущение причастности к политическому процессу. И не просто причастности, а способности активно на него влиять. Естественно, иллюзия причастности к элите, подогреваемая призывами вроде «Мы – настоящая власть», способна дать искомый результат. Кроме того, манипулятивные технологии всегда работают с реальными «болевыми точками» социальной жизни, только направлены не на их решение, а на эксплуатацию. Показательно, что образы сетевых героев строятся как раз на наиболее популярных (и популистских) темах. Например, можно обратиться к образу популярного оппозиционера Алексея Навального . Он создавался по типичным канонам образа «народного героя-заступника», который почти один на один борется с несправедливостями действующего режима. При этом темы, на которые опирались создатели имиджа данного персонажа, идеально отвечают настроениям интернет-публики. Нерв повествования, разворачивающегося в блоге Навального (а также и в его проекте «РосПил») – судебные тяжбы с нефтяными компаниями (акции которых были им предварительно куплены), всевозможные коррупционные скандалы и т.д. Понятно, что скандалы и суды– сюжеты захватывающие. Да и рассказы о коррупции и злоупотреблениях власти (как реальных, так и придуманных) подходит для привлечения внимания масс и вызова у них эмоциональный резонанса. Ещё одна тема, неотделимая от образа Навального – защита прав русского большинства. Становится очевидно, что при конструировании его медиаобраза использованы наиболее обсуждаемые сетевым сообществом проблемы (и наиболее простые с точки зрения вызова эмоциональной реакции). Затем на это основе создаётся имидж политического лидера, близкого народу и отстаивающего его интересы. И наконец, к получившемуся медиаобразу прибавляется ещё одна немаловажная деталь – ореол «мученичества» и гонений со стороны режима. Блогер охотно описывает «притеснения» со стороны ФСБ и движения «Наши». Совершенно очевидно, что здесь мы имеем дело технологией.

Говоря о сетевом сообществе, исследователям нередко удаётся поставить достаточно точный диагноз современному социуму и современной политике. Для описания сложившейся ситуации даже появился специальный термин – постполитика, который подразумевает выхолащивание смыслов и замену их технологиями и симулякрами.

Но теперь хочется поставить следующий вопрос: почему именно сегодня сетевая политика набирает всё большую популярность?

Безусловно, можно сказать, что дело тут исключительно в появлении технических возможностей, а также в интересе к новому полю деятельности со стороны политтехнологов, стремящихся использовать Интернет в своих целях и потому популяризирующих его как почти самостоятельный субъект политики. Но представляется, что явление, получившее столь стремительное распространение, не могло не найти отклика со стороны общественного сознания, а значит, там были определённые предпосылки к этому.

Давайте попробуем в наиболее общих чертах охарактеризовать участников политических процессов в социальных сетях. В первую очередь надо отметить, что это люди, по большей части лишённые коллективной идентичности. Вообще, процесс её формирования в Интернете крайне затруднён. Каждый человек, выходя в виртуальное пространство, выбирает такую идентичность, которая его привлекает. Причём совершенно не важно, имеет ли она связь с реальностью, проявляется и как-то, пока пользователь находится в «оффлайне», и вообще, основывается ли на чём-либо. Если вы хотите использовать несколько идентичностей, даже противоречащих друг другу – сеть предоставит вам и такую возможность. Дело в том, что это своеобразная игра, в которой человек постоянно носит «маску». Маски можно менять, но не более того. Следовательно, данная идентичность не менее виртуальна, чем сетевое пространство в целом. Такое положение вещей можно объяснить тем, что в сети индивид способен распространять свою идентичность только на себя самого (максимум, на столь же виртуальную компанию единомышленников). Так или иначе, образ принадлежит человеку, как частичке атомизированного общества. В сети никто не ждёт глобальных проектов, без которых коллективная идентичность невозможна. Она как раз предполагает наличие общества, объединённого проектом, направленным в будущее.

Следовательно, надо отметить, что в сети взаимодействуют «атомарные» индивиды. Эти индивиды-атомы часто используют Интернет как поле для самопрезентации (в том числе и участие в медиаполитике – не больше, чем способ самовыражения).

Мы уже отметили, что объединяет их не столько общая позиция, сколько общая эмоция, причём, как правило, негативная. Кроме того, сеть способна стремительно распространять определённые импульсы, создающие особую атмосферу и определённую моду. Вырабатывается своеобразный стиль, находиться за рамками которого – своего рода признак дурного тона. Неслучайно после выборов-2011 оппозиционные лозунги стали появляться на страницах людей, мало интересующихся политикой и даже путающих названия партий. Быть против стало модно, только и всего. К тому же, в соответствии с сетевыми законами (всё с той же самопрезентацией), приключение на каком-либо мероприятии – повод написать об этом в блоге. В качестве иллюстрации можно процитировать блог одной из участниц митинга в Москве: «…на митинг я нацепила новую шубу... Когда я приехала на Чистые, начался ливень. И единственное, о чем я думала - не убить шубу... Шубу решила вывернуть подкладкой вверх. И прикрыть платком». К политике это отношения не имеет, а вот к сетевому событию – вполне. Подобные «модные» события оказываются временной сцепкой для атомарных индивидов, которыми населено интернет-пространство.

Общую же программу интернет-сообщества чаще всего как раз не выдвигают. Сеть отвергает всё, что связано с глобальным проектом, укоренённом в прошлом и направленном в будущее. Здесь царит вечное настоящее, в котором сменяют друг друга быстро возникающие, и столь же быстро рассеивающиеся образы и настроения. Сетевое сообщество склонно высмеивать, ниспровергать иерархии и многие ценности, не предлагая ничего взамен. Можно сказать, что оно склонно к нигилизму. Вспомним здесь того же Навального. Человек, кричащий возбуждённой толпе: «Мы – настоящая власть!», но при этом не выдвигающий проекта того, куда эта власть должна вести страну и в чём её цель – явление деструктивное. Это типичное порождение сетевого сообщества, и, надо сказать, достаточно опасное.

Но в этом смысле появление такого сообщества представляется вполне закономерным. Причины следует искать не столько в самой сети, сколько в современной политике и в сознании общества.

В современной политике противостояние смыслов, идей, ценностей и т.д. перешло в противостояние технологий. Концепция тотального плюрализма переросла в отрицание политической идеи как таковой. Под прикрытием недопущения тоталитаризма из политического процесса оказались удалены всяческие остатки смыслов, а уж тем более глобальные проекты, базирующиеся на фундаментальных ценностях. В итоге на смену политической мысли пришла политическая технология, что и дало основание говорить уже о постполитике. Реальная архитектура политической системы остаётся за кадром, в то время как энергия общества и различных политических групп направляется в сферу имитации политического процесса. В этом смысле виртуальная битва симулякров, которую мы наблюдаем в социальных сетях, является закономерным продолжением развития медиаполитики. Если в официальных СМИ эта имитация идёт со знаком «плюс» (то есть, направлена на создание положительных образов действующей власти), то в сети – чаще всего со знаком «минус». Но суть самого процесса от этого принципиально не меняется. Сеть высмеивает и переворачивает симулякры, но они от этого симулякрами быть не перестают. Кроме того, на смену им в Интернете приходят свои медиаобразы, ничуть не больше связанные с реальностью, чем персонажи официальной пропаганды.

Но социальная сеть как пространство отрицания имеет ещё одну предпосылку. Её можно охарактеризовать как кризис общественного сознания, вызванный разочарованием в существующей парадигме. Данное явление отмечается многими философами и публицистами. Делается акцент на том, что « в наши дни ощущение катастрофы становится распространенным в самых широких слоях, проникает в массовую культуру, становится преобладающим мировоззрением. Обещанный вечный мир, гуманизм, справедливость, поступательный рост благосостояния, искоренение бедности, моральный взлет человечества, ожидавшиеся в самое ближайшее время, и не думают воплощаться в жизнь. Наряду с оттачиванием техники растет отчуждение, технологии вытесняют жизнь, а новейшие достижения науки используются для совершенствования военного комплекса мировых гегемонистских держав. Чем больше говорят о мире и спокойствии, тем больше кровавых жертв и насилия»[1]. Скепсис, порождённый этим, отражается и в сетевой политике.

Вместе с тем, социальная сеть, являясь порождением определённого периода развития общества, сама не в состоянии преодолеть существующий кризис. Этот кризис является системным, и он может быть преодолён только с возвращением реального смысла в политический процесс. Политическое должно придти на смену постполитике, разрушив пелену её тотального спектакля. Причём, Политическое вернётся в любом случае. Вопрос лишь о цене. Сетевое сообщество способно породить только деструкцию, которая разрушит его. Действие сетевой технологии может привести к подобию ливийского сценария. И тогда, под выстрелами и бомбардировками, в жизнь общества вторгнутся уже не виртуальные, а вполне реальные смыслы. Только технология, запущенная заинтересованными сторонами, будет уже реализована, и выход из сложившейся ситуации может оказаться крайне сложным.

Сегодня господство формы (технологии) должно быть заменено господством содержания. В этом случае, и медиасфера будет отражать, развивать и утверждать идеи и ценности, циркулирующие в реальном политическом процессе, а не прикрывать его пустоту. Другого не дано.

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Дугин А.Г. На пути к платонической революции // http://www.evrazia.org/article/1845

http://rossia3.ru/politics/russia/set_kult


Комментариев:

Вернуться на главную