На Север приехал в середине пятидесятых: окончил нашу мореходку, потом - штурман на судах “Мурмансельди”. С 1964 года – журналист: работал и на радио, и в газете, и на телевидении. И все эти годы Виктор Тимофеев писал стихи. Первые его публикации относятся к началу 60-х, а дебютный стихотворный сборник «Ритм моря» увидел свет в книге «Искренность» (1965), собравшей под одной обложкой стихи четверых поэтов-мурманчан. К обретению своего голоса, рождению своей, неповторимой поэтической интонации Тимофеев пришел через увлечение эстрадной поэзией 60-х, стихами кумиров эпохи "оттепели": Вознесенского, Рождественского, Евтушенко. В первых его книгах их влияние особенно велико, подчас слишком очевидно. О "совершенно излишней "цитации" других авторов - от Есенина до Вознесенского" еще в 1970-ом писал в рецензии на книгу «Роза тревог» Леонид Резников. Он сумел переболеть детской болезнью подражания и стал самим собой. Однако отзвуки тех, давних увлечений слышны и в его нынешних стихах, в сложившейся уже поэтической манере - в тяготении к стихотворной публицистике. Частью поэтического существа Тимофеева стало и характерное для поэтов-шестидесятников "активное отношение к жизни, стремление переделать ее, пробудить спящих". Определяющими, основными для него стали две темы - земли и моря. Земли как пространства, где веками жили предки поэта, ее, эту землю, возделывая и защищая. Он относится к ней как крестьянин - потомок людей, для которых земля свята, ибо давала жизнь, растила, щедро наделяя силой. Разговор о земле, "деревушке, где подрос", для Тимофеева почти всегда возвращение - из взрослой жизни - в детство. Каким запомнилось ему детство? Трудным: «Полный день в глазах черным-черно -//пашем, помню, впрягшись в ниву, с мамой.//Встали рано, чуть проклюнулось окно, -//и до ночи, до глубокой самой…» («Воспоминание о черноземе»). К нелегкой крестьянской доле, не только за плугом, но и на скотном дворе, и на огороде поэт обращается не раз. Вспоминает об этом, несмотря на то, что "полный день в глазах черным-черно", с теплотой и любовью. Эта-то доля и заложила основу его личности, характера, отношения к миру - тот фундамент, на котором выстраивал он свою судьбу. В первых сборниках Тимофеев, как отмечал Станислав Золотцев, «то резко уходил от темы моря к родной деревне, традиционно воспевая ее устойчивость, то вновь спешил к ледяным берегам, к взволнованному, подчас чрезмерно патетичному, в архиромантическом духе, воспеванию рыбацких будней». По мнению многих по-настоящему поэт обрел свой голос в книге «Ветка молнии», увидевшей свет в Мурманске в 1975, где «две любви, земля и море, сливаются в единую метафору сыновнего ощущения беспредельности и неразрывности облика Родины… Образы поля и полярного простора… по-прежнему присутствуют почти в каждом стихотворении Т., но на их основе он создает картины единения стихий, монолитности духа и материи, мысли и дела…» По мнению Эдуарда Лявданского уже в самом названии одноименного стихотворения «заключено романтически окрашенное чувство жизни. Молния, соединяющая надбытное (те миры, «что далеко за тучами») и земное («что цветет на земле») – только миг, мгновенье в бесконечности бытия…». Но в первых книгах Тимофеева большая часть стихов - о море; это - основа, костяк, стержень, на котором держится поэтический мир молодого автора. Его флотские вещи, с которых он начинался как поэт, - это стихи напряженного действия, динамики: "в каюту я входил и падал", "пальцы, с вечера сведенные, никак не мог я разогнуть", а "мышцы ныли и бугрились, взбухали силой и теплом". Таков герой его ранних морских стихов. А море какое! Неспокойное, штормовое: "С креном - бросило! - сжало! - втиснуло..." Процитированные строки - из стихотворения "Ритм моря" («Ритм моря»). И такой ритм морской стихии, когда "рушится небо в белую пену", наиболее характерен для Т., для него, кажется, моря вовсе не стихают. Преодоление - очень важная определяющая для понимания сути взаимоотношений поэта и моря. Поэт и его герои любят море, но их морская жизнь - не сахар. Это борьба, преодоление стихии - невзгод, порождаемых ею. Здесь-то, в столкновении любви и борьбы с предметом этой любви и возникает напряжение, здесь заключен внутренний драматизм происходящего. Преодоление - и самого себя, и - моря, которое испытывает человека на прочность, проверяет, экзаменует его. Экстремальные, пограничные (между жизнью и смертью, как в стихотворении "Матросский нож") ситуации в море не редкость, и - от привычной, однообразно трудной рыбацкой жизни "носом на волне", в замкнутом пространстве корабля с надоевшим за плаванье кубриком, изматывающими авралами - там, "где соль, бессонница, соляр", и "выпит весь одеколон", и «черствый хлеб едят». "Родное море" поэта – «честное, прямое». Это и некий идеал, пример - чистое, отвергающее скверну пространство. Оно не сживается с грязью, мусором, и в этом - твердо: "очищается от мусора, бревна, бочки на берег выносит...". До свойства, которое для моря естественно, человеку еще нужно дотянуться, дорасти. В юности, рассказывая о близком сердцу каждого моряка моменте возвращения домой, он обмолвился: "мы привыкли, мы все поборем, что ни встретим на белом свете". Имел в виду, конечно же, обычные моряцкие беды на пути в родной порт - "промокший ветер" и "шторма грозные лапы". Сейчас эти слова воспринимаются несколько иначе, чем в 1963-м, когда были написаны. Строчка очень характерная для поэта, для которого «мы все поборем» - жизненная норма, закон. Член Союза писателей СССР (ныне - России) с 77-го, он стал одним из основателей Мурманской областной организации Союза, возглавлял ее во второй половине 80-х. В эту пору, в 86-ом стоял у истоков возрождения традиции празднования Дня славянской письменности и культуры – 24 мая, ставшего с 1991 года в нашей стране государственным праздником. В юности Тимофеев написал и другие слова, ставшие для него во многом определяющими, знаковыми. Корабль идет домой, "на курсе - Родина". Для него "на курсе - Родина" - всегда, и в двадцать три года, и сейчас. Чувство Родины, может быть, главное для поэта, что отчетливо проявилось в книгах, увидевших свет в последние годы – «Земля!!!», «Мой мачтовый город», «Гей, славяне!!!». Он написал когда-то: "Поэты любят Родину... (Не любят - не поэты)" . Вообще, много писал о России. Порой жестко и категорично. Извечное тяготение поэта к некоему пределу, максимализм, ему присущий, проявлялись здесь особенно ярко и, зачастую, нарочито. Когда разговор заходит об Отечестве, для него не существует компромиссных, межеумочных решений - поэт четко отделяет то, что ему близко и дорого, оттого, что кажется недостойным родной страны, ее народа, языка, культуры. Он говорит об этом спокойно, мужественно, взвешивая каждое слово: «И все же Россия жива/ и выстоит тем, что с любовью/ слезами отмоет слова,/ молчанием, потом и кровью».
|
||
Он родом с Украины: родился в крестьянской семье, его отец умер, когда Виктору Тимофееву было восемь лет. Мать воспитывала двоих детей одна.
Дмитрий Коржов (г.Мурманск)
Поэт, прозаик, литературный критик. Окончил Мурманский государственный педагогический институт (1990-1995), Литературный институт им. А. М. Горького (1997-2002), поэтический семинар Валентина Сидорова, затем - Валентина Сорокина. Член Союза писателей России (2002). С 2003 году руковожу областным литературным объединением. Автор шести книг стихов и романа-трилогии "Мурманцы". Стихи переведены на сербский и болгарский, публиковались в Сербии и Болгарии. Публиковался в газете «День литературы», журналах «Юность», «Роман-газета XXI век», «Московский вестник», «Осиянное слово», альманахе "Братина" (все - Москва), «Аврора» (Санкт-Петербург), «Десна» (Брянск), "Странник" (Саранск), "Север" (Петрозаводск). Работаю в областной газете "Мурманский вестник", редактор субботнего выпуска.
