БЕЛЫЙ КОНЬ
Всё осыплется, стает, рассеется –
Листья, снег и дорожная пыль.
Сильный ветер не раз переменится
Изогнёт и расстелет ковыль…
Белый конь всё тоскует по всаднику,
Клонит голову в ржанье немом,
Потерял, видно, Белого Ратника,
На пути в государстве былом.
И осталось родного да здешнего
Пыль дорожная, листья да снег…
То возникнет из облака вешнего,
То исчезнет опять человек.

ОСЕНЬ 1993
         Не было человека, который  не
         плакал и не рыдал, преклоняя
         колена перед заступницей рода                        
         Христианского, моля о защите
         и спасении. И отступил Тамерлан…

Летописец о Сретении Владимирской                                  
иконы Божьей Матери в 1395году

1                                                             
А внуки название этой трагедии спросят,
И жертвы истлеют когда и сгниют палачи,
И будут ещё поминать эту страшную осень,
Октябрь, задувающий светлое пламя свечи.
Владимирской Божией Матери скорбную дату
Внесут на скрижали Истории и в Письмена,
А лжемудрецов и земная не минет расплата.
Для жизни небесной Святая Россия нужна.
Потерянной осени плачут пятнистые клочья,
И ветер всё дует, несёт их, не знаю куда,
А русские Матери ждут треугольнички с почты
И катятся слёзы, и катится с неба звезда.
6.10.1993

2
Монетой совесть перебило,
А тело в тень заволокло,
О, эта дьявольская сила,
Оборотившая чело
В лоб медный, взгляд живой - в стеклянный,
И крылья-руки в автомат,
Час утренний в час окаянный,
А белоснежность в дым и смрад...
одном молю Иисуса,
Прости мне, милостивым будь,
Врага, предателя и труса
На истинный настави путь.
6.10.1993

3
Что сталось? Ни праха, ни тлена -
Одни обгорелые стены...
Хотя б от звезды трафаретной,
К холму бы земли безответной
Припала  убитая мать
И сына  могла поминать.
Иль Бог наградил бы тюрьмою,
Пришла б туда с нищей сумою.
Да хоть бы и крест деревянный
На площади встал безымянной...
У серой стены из бетона
Стоит она в чёрном платке,
Глядит и глядит отрешенно
И свечка не тает в руке
9.03.1994.

ВО ТЬМЕ
Во тьме кромешной блеск, вино и яд
Струятся, веселеют, сатанеют —
Рай на земле возможен, говорят...
Для тех, кто убивает и наглеет.
Для них меня давно на свете нет.
Нет ни одной мне дорогой святыни.
А есть лишь тьма, которая им свет.
И нет меня. Но нет меня — не с ними!