НАША АНКЕТА
Во весь рост!

1. Ваше самоощущение в современном обществе?
2. Вам как писателю в первую очередь хочется высказаться или – создать произведение искусства (хотя, вроде бы, важно и то, и другое)?
3. Свыше получает, читателю передает – таким было всегда представление о писателе. Насколько утратил сегодня писатель своё сакральное значение? Нет ли у вас ощущения, что современный литературный процесс уже не является своего рода общегражданским форумом? Какова перспектива у коммерческой литературы, доверившейся ощущению, что «Бог умер» даже не в религиозном, а в общефилософском значении этого ницшеанского образа современного мира?
4. У нас теперь появились «фабрики звезд», в том числе, в литературе, и, скажем так, талант перестал быть главным компонентом на пути к славе. Мечтаете ли вы, противостоящий медийным фабрикам кустарь-одиночка, о славе? Или все-таки – «нас мало избранных»?
5. Каковы ваша самая горячая мысль и ваше самое тревожное обращение к современному читателю?
6. Мы живем в новом тысячелетии, после многих революций и связанных с ними катастроф, после двух коренных ломок общественного строя, причем вторая предполагает полный отказ от христианских норм жизни, а, следовательно, коренным образом меняет наш национальный менталитет. Возможна ли в современной литературе связь с литературой прошлых эпох? Какие книги из прошлого, включая ХХ век, могу быть актуальны сегодня и почему?
7. Какого вопроса вы от нас не дождались и что бы вы на этот вопрос ответили?

Ответ не должен превышать 12 000 знаков (одна газетная полоса). Если будут предложения по содержанию вопросов рубрики, мы будем рады принять их.

Алла Линёва: "...Я всегда живу в своих стихах и рассказах"

1. Могла бы сказать, что я, как все нормальные люди, ощущаю себя изгоем в своей стране, которая, творя рыночный беспредел, прекрасно обходится сейчас без крепкой художественной литературы, традиционно утверждающей добро, справедливость, любовь к Отечеству…

Могла бы сказать, но не скажу – у меня есть на то веское основание: я вышла в народ. И совсем даже не в школу или библиотеку, где выступаю достаточно часто, а просто в народ – в городские парки и скверы. Иду, знакомлюсь, интересуюсь, читают ли? Любят ли ещё современную художественную литературу, поэзию? Если да, то предлагаю посмотреть свои авторские книги. Иные, те, кто не шарахнулись сразу, приняв меня за сектантку, делают вид, что у них сейчас есть дела более важные, чем чтение, иные, уж если и приобретают книги, то только в книжных магазинах, но никак не в сквере у незнакомых авторов, иные скачивают тексты с интернета. И я терпеливо, с молитвой «Отче, спаси и помилуй…» иду дальше, ищу своего читателя. А другого пути у меня и нет. Рассказываю любопытствующим, где изыскиваю финансы на издание, куда потом поступают книги (в домашние антресоли писателя, и если он будет «почивать на лаврах», отдыхая от беготни по меценатам, то, неровен час, их поедят тараканы).

И вот что я скажу: много тех, кто читает, много тех, кто любит поэзию. Встречались мне женщины, которые «задыхаются» без чистого, высокого слова. Деградированные ведь были всегда, во все времена, но нормальное здоровое общество никогда на них не равнялось. В каждом классе у нас сидело по одной этакой знаменитой «маленькой Вере», и к ним отношение было однозначное: «чудит» девочка, либо она с «барскими замашками», либо с психическим отклонением. Честное слово, все эти выкрутасы и «выпендрёживания» ничего общего с борьбой за духовную свободу не имеют. Все эти стиляги и панки из состоятельных семей просто капризные самовлюблённые дети, мстящие родителям за малое внимание к ним. Натянула девочка ажурный чулок с резиночкой, пошла шкуркой мататься по кабакам, забеременела, родила, вернулась со слёзками к папке и мамке. Противно. Но ведь подана талантливым режиссёром как героиня. А остальные тридцать пять человек из того класса, дети тружеников, на ком великая страна держалась, те отличники-медалисты, будущие врачи, юристы, педагоги, – так, шушера, мелочь, серость непроглядная! Потому что не носили чулочков, не распивали в кабаках шампань, не спали, с кем попало. Воистину дожили мы, нормальные люди со здоровыми взглядами на жизнь, что позволяем издеваться в своём Отечестве над святая святых! Обиднее всего, не на поле брани нас берут, а в собственных квартирах, перед телевизорами губят души.

И при всём этом «богатстве» люди торопятся жить, бегут, летят за каким-то мнимым благом, каким-то несуществующим успехом, мимо божественной благодати простого, тихого, вечного счастья. Пустые, заиндевелые лица, ничего не понимающие; неуклонное следование за модой на процветающие буйным цветом пошлость и невежество. И среди них вдруг раз, откуда ни возьмись, человеческое лицо. И заинтересованный взгляд, и неловкая улыбка. И чего только не наслушаешься от разысканных в этом безумном потоке читателей. Вот вкратце перечень: «Куда мы докатились! Писатель сам по городу с книгами ходит!», и «Позор такой власти!», и «Вас мне сегодня словно Бог послал!» И каждый раз я возвращаюсь домой счастливая, ради хороших людей не жалко полгорода обойти. И вовсе я не изгой в своём Отечестве!.. Жалко другое: время и энергию – новые повести отложены до лучших времён, и в душе какая-то особенная усталость, опустошённость. А порой и в подушку порыдаешь: «Господи, смилуйся, не отними вдохновения!»

2. Даже и не знаю, что в первую очередь… Наверное, всё-таки у меня между высказаться и создать некое равновесие определилось. Я всегда живу в своих стихах и рассказах, без моего личного отношения к герою, сочувствия и участия, писать не умею, и, слава Богу! Вообще, мой главный критерий оценки художественного произведения: искренне написано или так себе, за нос поводили…

3. Думаю, никто ничего не утратил, и сакральное значение писателя на века вечные остаётся неизменным – из недр своей души вынимать самое сокровенное, облекать в достойную художественную форму и дарить людям. Пожалел сердце, сэкономил на чувствах, слукавил маленько – и слабенькое родилось произведение. А если к тому же для автора «Бог умер», то вряд ли и рассказ живым будет. Чего уж там греха таить – от мёртвого живое не родится.

4. «Что слава? Яркая заплата на ветхом рубище певца!» Кустарю-одиночке, она принесёт лишь суету, душевную смуту, ещё и в грех тщеславия введёт – не отмолишься! Гонорары бы вернуть, книгоиздательство наладить, – вот мои единственные помыслы и чаяния. А избранных, действительно, мало. Чтобы быть ими, мало одного таланта и трудолюбия, надо быть человеком – героем своего времени, благородным, честным, любящим. Господи, всего-то!..

5. Читатель! Верь в нас, мы есть, мы работаем, мы стараемся по мере силы выпускать книги. Приходи в библиотеки, интересуйся современными авторами, выбирай на свой вкус, читай! Не впадай в отчаяние, что на прилавках книжных магазинов – эффектная пустота в красивых обёртках. Это явление временное, мир образумится и воспротивится!

6. А классическая литература актуальна всегда, как актуален и вечен тополь за окном, дождь, ветер, любовь и милосердие. Все настоящие произведения – глубоко православны. Там, где Христос, там и смысл, и радость, и благодать. Ради поиска и воспевания этой вечной непреходящей Божественной гармонии, вернее, единственно ради неё, должен и жить и трудиться русский писатель. В любое время, в любую погоду, в любую эпоху. У нас нет выбора, а жизнь уже есть, и, надеюсь, верю, что будет и вечность.

7. Если бы Вы спросили у меня, счастлива ли я, что посвятила себя поэзии, я бы ответила: «Более яркого счастья я и не знаю. Оно стоит в одном ряду с рождением моих детей».


Комментариев:

Вернуться на главную