Примерно так отреагировала на события в г. С.-Петербурге либеральная общественность. Если вам тоже кажется, что в её логике есть какая-то ошибка – давайте об этом поговорим.

...Коротко говоря, спор о том, следует ли разрешать голубым публично самовыражаться, жениться и учить детей – это тот же спор, что и о преподавании основ православной культуры в школах. Это - спор между либеральной беззаботностью и патриотической тревожностью.

Беззаботность отличается от тревожности, как ни странно, - куда большей верой в прочность человеческой популяции. Ей всё время кажется, что популяция выдержит, что с ней ни делай. Ничего этому человечеству не будет, если его сделать ещё посвободнее и поразноарбузнее. Подумаешь, мы введём несколько разновидностей половой нормальности. Главное, чтобы все были взрослые и шли на это осознанно. Подумаешь, отменим моральный канон в школах и заменим его какими-нибудь «основами обществоведения»: полицейские-то должны быть на улицах, а не в головах. Подумаешь, либерализируем трудовое законодательство и разрешим людям легально делать то, что они и так делают всерую. Подумаешь, легализуем проституцию – всё равно она есть, так пусть хоть будет настоящий медицинский контроль и сбор налогов. Человечество выдержит. А если мы будем зажимать разнообразие – то лишимся, во-первых, по-настоящему ответственных за себя граждан, получив вместо этого привыкших к внешней заботе инфантилов. А во-вторых – сами себя ограбим: так называемые «отклонения» на самом деле создают уникальные произведения культуры, взять хотя бы Элтона Джона.

Противостоящая этой беззаботности тревожность – напротив, считает, что человеческое общество есть очень хрупкая штука. Охранители нормы уверены: именно общие и единые для всех представления о нормальности создают общество. А демонтаж нормы – неизбежно приведёт к демонтажу самого общества, отчего хорошо не будет никому. В том числе и тем, кто от этой нормы в разные стороны отклоняется.

Так, к примеру, у меня с детства альтернативная дикция. Вместо банального «р» из-под моего верхнего нёба выходит уникальный во всех отношениях звук, средний между «ы» и твёрдым знаком. Я не исключаю, что он представляет собой серьёзную культурную ценность. По логике беззаботных – самое время требовать, чтобы мой способ произнесения звуков русского языка был легализован. Ведь во всех остальных отношениях я совершенно такой же, как и все: налогоплательщик, семьянин и экономическая единица. Но из-за нелепых фонетических норм жизнь меня дискриминирует. Для меня закрыты профессии телеведущего, радиодиджея, певца, актёра наконец. А ведь я артистичен – и мог бы подарить миру потрясного грассирующего Лопахина и гениального картавого Тулла Авфидия.

Почему же я не борюсь? Потому что в русском языке букве «р» соответствует вполне определённый звук, и меня это более чем устраивает. А если в качестве разновидности нормы введут картавость, шепелявенье, заикание и ламбдацизм – то представление о «нормальной русской речи» ещё сильнее расплывётся. И способность современников к взаимопониманию, и без того не слишком радующая, ещё ухудшится. А это вред всем нам.

Ряд аналогий можно продолжить и усилить, перейдя от невинных дефектов дикции к печальным дефектам поведения. Так вот: даже пьющие люди не выступают за право свободных людей публично валяться на тротуарах. И даже клиенты проституток не желают, чтобы их дочери и сыновья получали высшее секс-рабочее образование в соответствующих вузах. В мире, где всё это норма – жить не хотелось бы даже тем, кто норму не соблюдает.

Перенеся эти анекдотические примеры на вопрос т.н. «пропаганды гомосексуализма», я на всякий случай напомню: половая норма определяется отнюдь не человеческими законами. Мы с вами, уважаемые читатели, разделились на мужчин и женщин гораздо раньше, чем вышли из океана на полусогнутых плавниках. Так вот: по традиции, насчитывающей несколько сотен миллионов лет, мужчины не рожают, а женщины крайне редко зачинают самостоятельно. Поэтому образование однополых пар, живущих в любви и согласии, не является нормой чисто функционально: они обречены либо на бесплодие, либо на воспитание детей-сирот, лишённых миллионнолетнего опыта семейной социализации. Вместо него они получают какую-то другую социализацию – но какую, неизвестно. Исследования, активно пиарящиеся ЛГБТ-организациями, по странной причине вообще никак не интересуются семейной жизнью людей, воспитанных в однополых парах. Вместо этого по сто раз повторяется открытие, что «дети из лесбийских пар более уравновешены», а девочки «имеют лишь немного больше половых партнёров и чаще выбирают профессии типа адвокатов, чем девочки из гетеросексуальных семей». Само по себе умолчание о том, способны ли дети «нетрадиционных пар» вообще воспроизводить самый главный на свете механизм – смену поколений – мягко говоря, настораживает.

Если учесть, что именно этот механизм в наиболее либеральных обществах планеты сейчас под вопросом (даже в самых демографически благополучных странах «первого мира» - США, Ирландии и Франции – уровень воспроизводства обеспечивается за счёт «недоинтегрированных» в либеральные ценности иммигрантов и религиозных консерваторов) – вопрос о «моральном либерализме» в России никак нельзя считать второстепенным.

Напомним: у либералов сегодня среди любимых мантр имеется «Россия вымирает» и «понавезли таджиков заменять коренное население» (кстати, «вымирает» - не «потому что понавезли таджиков»: вон в Прибалтику не понавезли, а она всё равно вымирает).

Внимание, вопрос. Если очевидно, что проблема разрушения «низовых ячеек общества» есть в первую очередь проблема дезориентации в ценностях и в представлениях о норме – то зачем размывать норму? И если очевидно, что в «либеральных» обществах демонтаж семей как дееспособного общественного института продолжается – зачем воспроизводить их явно суицидальный крестовый поход против традиции?

А незачем. Я же говорю, это просто воинствующая беззаботность. Либеральной общественности всё время кажется, что ничего ни с чем не связано. Поэтому резвиться, по их мнению, каждый может и должен как угодно. А последствия надо рассматривать как отдельное явление, чтобы никого не обижать и не зажимать.

И последнее. Причём здесь «Раммштайн»?

А притом, что достоверная имитация содомии на сцене – это не совсем то, что следует признавать приличным. А если её признают приличной – то признают и ещё чего-нибудь. И ещё что-нибудь. И этот процесс потихоньку, но неостановимо порвёт на британский флаг то самое общее, что соединяет разных людей в общество.

http://www.odnako.org/blogs/show_16342/