Эмма МЕНЬШИКОВА (Липецк)
ИЗ НОВОЙ КНИГИ «РУССКАЯ ТЕТРАДЬ»

20 июля 2015 года у известного русского поэта и публициста Эммы Меньшиковой - юбилей!
Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" сердечно поздравляют Эмму Петровну!
Желаем здоровья, благополучия, света, радости, любви и вдохновения!

Эмма Меньшикова. Русская тетрадь. Лирические заметки. — Москва: Редакционно-издательский дом «Российский писатель»,  2015. – 208 с.

***
Чем ближе к дому, тем родней пейзажи,
Церквушки, колоколенки вдали,
Лесные полосы, стоящие на страже
Своей исконной матушки-земли.

Всё это сердцу близко и знакомо,
Но каждый раз мне слёз не удержать,
Когда родные вижу чернозёмы,
Когда бежит-бежит дорога к дому,
Где есть кому печалиться и ждать…

ВЗЫВАЮ К НЕБУ
(сонет Шекспира 66)
Взываю к Небу я, устав скорбеть…
Как видеть доблесть, нищую от роду?
Здесь низости спешат хвалу воспеть
И веру предают врагам в угоду.

Здесь честь не по заслугам воздают,
А добродетель растлевают страсти.
Весь этот мир – неправедных приют,
Где сила стала немощной у власти.

Язык искусства связан, правды нет,
А блажь с ученым видом ходит важно.
Здесь честного глупцом зовут вослед,
А злу добро прислуживает даже…

Устав скорбеть, ушел бы в мир иной,
Но как любви моей здесь жить одной?

***
И снова август на исходе…
А звёзды падать не спешат.
Они в лиловом небосводе
Над нами гроздьями висят.

И что с того, что этим летом
В саду не вызрел виноград –
Зато в ночи янтарным светом
На небе кисти звёзд горят.

КАШТАНЫ
Каштаны только что прозрели,
Упав в осеннюю траву.
Взросли во мраке колыбелей,
Не видя неба синеву.

В игольчатых снаружи плюсках,
Что мягко выстланы внутри,
Чуть умещаясь в створках узких,
Они лежали до поры.

Укрытые от непогоды,
Влача во тьме глухие дни,
Почти касаясь небосвода,
О нём не ведали они.

И лишь внизу, в осенней прели,
Когда на землю сорвались,
Каштаны счастливо прозрели,
Глядят не наглядятся в высь…

* * *
Ах, как не глядеть в это небо
И как его не вопрошать!
И пусть оно глухо и немо,
Но слышит ответы душа,

И трепетно ждёт свои сроки
В течении суетных дней.
И в ней – все событья, и строки,
И память о жизни моей.

Земля – это пристань для тела.
Она его примет в свой час.
А души в иные пределы
Несут своё знанье о нас,

Хранят наши лица и руки,
И шёпот горячий в ночи,
Осенние песни разлуки
И свет негасимой свечи…

Всё живо, всё будет нетленно,
Всё в выси душа вознесёт…
Стою и гляжу вдохновенно
В туманный пустой небосвод.

СЕМЕЙНЫЕ ИКОНОСТАСЫ
          Крестьянские лица – как лики.
                                      Т. Королёва.
Крестьянские лица – как лики…
Взирают из рам вековых –
И в избах печальных и хлипких
Как будто светлее от них…

Оконца в минувшее время,
Где живы ушедшие ввысь:
Далёкое дивное племя
Федотов, Матрён и Анфис.

Во всём уповая на Спаса,
Держались они за родню.
Семейные иконостасы
Крепили простенков броню.

Казалось бы, что в них святого?
Солдаты в шинелях до пят,
Солдатки в суконных понёвах,
Ребята на лавке сидят…

Но словно лучатся их лица –
И взгляда от них не отъять…
Нам есть за кого помолиться,
За нас есть кому предстоять…

РУКИ
Старухи, деревенские старухи…
Поникли на коленях ваши руки –

Большие и натруженные птицы,
Уставшие за хлеб насущный биться…

Сушили ветры их, вода студила,
Работа ломотою изводила,

Но вновь и вновь вздымались эти руки,
Спасая Русь от горестной разрухи

Земным трудом и праведной мольбою.
А нынче сникли, скованные болью…

Сидят старухи, их сложив бессильно.
А было время – сеяли, косили,

Сучили пряжу, шили и вязали –
Ни славы, ни богатства не стяжали.

Осели избы – мазанки из глины,
Вокруг бушуют заросли малины.

Зимой и летом в плюшевых шубейках
Весь день сидят старухи на скамейках.

А сверстницы их, западные дамы,
Сверкают бриллиантово перстами,

Смакуя пьют игристое ламбруско
И учат жить несносных этих русских…

ДУША ЖИВАЯ
Пусть кто-то – в куршавелях и гавайях…
Старуха век свой – дома доживает.
Идёт ли дождь, сияет в небе солнце –
Сидит она, сутулясь у оконца,

И глаз не сводит с этого экрана,
Где всё её родное мирозданье –
Калины куст, скамейка у порога,
Косой плетень, разъезжая дорога…

За днями дни в окне её – всё то же,
Но нет на свете ничего дороже,
Чем улица и хатки по соседству,
Всё, без чего не выжить её сердцу…

И что ей – демократия, свобода,
Когда в деревне нет её народа?!
Глядит в окно – но пусто у колонки,
Давно уже не видно почтальонки…

Покрестится она на красный угол,
Переберёт медали за заслуги –
И вновь в окно воззрится, уповая,
Что есть ещё за ним душа живая…

* * *
Аметистово светит луна,
Снег мерцает алмазною пылью.
Ночь, сиренева и холодна,
Замирает блистательной былью.

А наутро от ней – ни следа.
Серый день, тусклый свет небосвода.
Так и путь наш – лежит в никуда:
Не бывает иного исхода.

Но подумаешь, сколько же там
Сохраняется сущего, Боже!
Всё вмещает вселенский храм,
Все найдёмся мы там, похоже…

* * *
Сиреневые сумерки, зима…
Но вечер тает, свечкой оплывая, –
И повисает над Землёю тьма,
И кажется, ей нет конца и края.

Так пламенной свечой и жизнь сама
Сгорит – и канет, как на дно колодца.
За нами только ночь – слепа, нема,
А кажется, что свет ещё прольётся…

* * *
Великое таинство слова!
Сближает оно и роднит.
Казалось бы: что в нём такого?
А манит оно как магнит.

И сердце, и руки остынут,
А слово любви – никогда!
Лелеешь его как святыню
И ждёшь его как благодать…

Связует оно крепче крови,
Поит слаще ласковых уст…
И длится в негаснущем слове
Сияние вспыхнувших чувств.

И зов, и безмолвие даже
Лишь слову – хранить и спасать.
Оно и сквозь небыть расскажет
О том, что сейчас не сказать…

* * *
Я никогда его не полюблю.
И можно сто причин найти и двести,
Итог один: нам не дано быть вместе.
И я бреду по своему былью,
А перед ним – свои пути отверсты.
Я никогда его не полюблю.
Но не пойму: откуда ж мне известны
Его привычки, боль, слова и жесты…

***
То ли я на этом свете,
То ли этот свет во мне…
Видела глаза я эти
Наяву или во сне?
И душой души касался
Кто-то завтра иль вчера,
Был со мной или казался,
Зла хотел или добра?
Ни сейчас мне, и ни позже
Истину не отыскать.
И добро на зло похоже,
Как родная дочь на мать.
Да знакома ли себе я?
И которая родней –
Та ль, что в зеркало, седея,
Смотрит строже и прямей?
Или та, совсем другая,
С целым ворохом надежд,
Озорная, молодая –
Та,
Которой больше нет…

* * *
Предрассветная нега –
Замирает душа…
Звёзды капают с неба,
Как дождинки шурша…
Ночь искрится, блистает,
В брызгах звёздных горя,
И бледнеет, и тает –
Наступает заря…

***
Все склонялись надо мною,
Тщась мой взгляд поймать.
Кто бы знал, что так спокойно
Будет умирать…

И уже ничьи ладони
Лба не обожгут,
Наконец-то всё равно мне,
Что оставлю тут.

Сердце раненою птицей
Не забьётся вновь,
И могла бы лишь присниться
Мне теперь любовь.

Не приснится и не встанет
На моём пути,
И уже других обманет,
И других смутит.

Заунывно кто-то плачет
Где-то в стороне,
Но уже нельзя иначе –
Плачьте обо мне…

* * *
Есть строка – как струна,
Что натянута туго.
То и дело она
В лихорадке недуга
Бьётся, рвётся как нерв
На пределе эмоций…
Это пламень и гнев,
Это песнь ратоборца…

Есть строка – как стрела,
Что пронзает до боли…
Есть строка – ремесла
Плод искусный, не боле…
Есть строка, что как зов
Устремляется в выси
И несёт тайну слов –
Сокровенные смыслы…

А строка как река –
Сердца раны обмоет.
Глубока и легка,
Унесёт за собою…
И по ней поплывёшь
Тихой песне навстречу,
Что накрапывал дождь
И нашёптывал вечер…

ПЕРЕДЕЛКИНО
За переделкинским окном всё дождь и дождь…
И что хорошего здесь, даже не поймёшь.
Шумит вода, шуршат машины день и ночь,
А счастья странного в себе не превозмочь.

Такое чувство, словно время здесь не в счёт –
Оно как сон куда-то медленно течёт,
И сквозь дождя зернистую вуаль
Я вижу тех, кто раньше здесь бывал…

Стихи писали, и гуляли до утра
По переделкинским аллеям, где бодрясь
Стоят всё те же дерева – но Боже мой!
Они всё те же – только мир совсем иной.

И в доме творчества сегодня пустота.
В аллеях дождь читает прошлое с листа….
А под дождём бредёт с зонтом поэт,
Которого давно на свете нет…

* * *
Писать стихи…
Ну, это очень просто!
Как жить, дышать, молиться и страдать.
Всего лишь слушать,
Как щебечут звёзды,
И песни эти заносить в тетрадь.
Всего-то душу
Открывать, как Богу,
Невесть кому, живущему вдали…
И слёзы лить,
И провожать в дорогу
Слова, летящие как журавли.

ЕСТЬ ИМЕНА
                                …каким именем аукаться,
              как перекликаться в надвигающемся мраке…
                                           Владислав ХОДАСЕВИЧ
Есть имена – как знаки, как спасенье…
Когда во мраке безвременья гибнут души,
Во исцеление – Сергей Есенин,
Для воскресения – великий Пушкин.

Есть имена – как песни, как знамёна,
Их чтят и берегут превыше жизни.
Есть имена – как храмы, как законы,
Как скрепы для стояния Отчизны.

С такими именами на забралах
Мы русскими имеем право зваться –
И Пушкиным, сквозь времена и дали,
Аукаться во тьме, перекликаться…

* * *
«Жили и в войну…»
Теперь я верю –
Жили: Бог терпел и нам велел.
Но была ты, Русь святая, твердью,
И тебя никто не одолел.

Жили и в войну…
Теперь я знаю,
Как живут, когда война идёт.
Когда сердце мечется, стеная,
Оттого что гибнет твой народ,

Оттого что дети на прицеле,
Оттого, что рушатся дома…
Семьи без отцов осиротели,
Косит всех фашистская чума…

Жили и в войну…
Теперь и вправду
Начинаю это понимать.
День и ночь, который месяц кряду,
Защищает русскую Гренаду
Добровольцев доблестная рать.

Жили и в войну – как на Донбассе...
А когда подпишут лживый мир,
На крови поставят церковь Спаса,
На костях устроят шумный пир.

 * * *
Уже и дождь устал о землю биться,
А в небесах всю ночь рвались зарницы
И гром гремел до самого утра,
Раскатываясь грозными «ура»…

Пойдём и мы грозой на вражьи силы,
Не одолеть им матушку Россию,
Щитом ей в Небесах – Бессмертный полк,
Покровом – Божьей Матери платок,

Порукой – предков славные победы:
Забыли их французы, немцы, шведы,
Зато у русских память на ура…
Лишь тронь её, когда придёт пора…

БЕРЁЗА
В сарафанце неброском,
светла и скромна,
Больше всех на Россию
похожа она.

Есть другие деревья,
и краше, и выше.
Только статью и прелестью
русской не вышли.

Оттого и какое-то
видится зло
В том, что столько берёз
по Руси полегло.

Оттого-то в душе
и печаль и тревоги:
Меркнет, меркнет
берёзовый свет у дороги.

***
Я не в России родилась.
Не Муромец, а Гедиминас
Героем был в стране у нас,
И мне Россия только снилась:

Такой, как в старом букваре –
Где рожь густая колосится,
Дорожка, спрятавшись в траве,
Бежит куда-то вдаль – и птицы,

Взмывая ввысь, под облака,
Летят к забытому гнездовью…
Взирают сосны с высока
На это русское раздолье…

Теперь всё это наяву:
И воля русская, и птицы,
И рожь густая колосится...
Давно в России я живу,
А мне всё кажется, что снится…

 

Из семейного альбома Эммы Меньшиковой

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную