Эмма МЕНЬШИКОВА
28 января 2013 г . И КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ… Они не виделись – страшно сказать! – восемьдесят лет. Что чувствуют сегодня эти люди? Наверняка они возвращаются в детство, вспоминают времена, когда были простодушны и доверчивы… Впрочем, заслуженный фронтовик Алексей Котылев никогда не рассказывал о своём прошлом. Долгие годы он вдовел, жил в глухой деревушке Коляевке, держал там осаду до последнего. Причем в полном смысле этого слова: даже когда ветеранов Великой Отечественной войны в рамках государственной программы стали обеспечивать нормальными жилищными условиями, он категорически отказывался покидать насиженное место, в котором всё было родным и близким. Но годы брали своё, а Коляевка пустела. В деревню и всегда-то не было порядочной дороги, нормальной бытовки, коммунальных сетей. А со временем, когда число жителей дошло до пяти человек, весь сервис сводился к приезду автолавки с продуктами на неделю и визитам соцработников, привозивших ему лекарства, помогающих с топливом и наведением порядка в избушке. Но Алексей Михайлович и сам не дремал: человек он подвижный, деятельный и до преклонного возраста преодолевал расползающуюся в межсезонье полевую дорогу, по которой не проезжал никакой транспорт, и добирался до райцентра в любую погоду. А там и дальше: регулярно, раз в несколько месяцев, он ездил в… Москву. Для знавших его это не было загадкой: там жила его больная дочь. И он, не доверяя деньги почте, всегда навещал ее и подсоблял материально. Поэтому на себя лишней копейки не тратил. Скопит деньжат – и поехал. Уже и ноги-то не носили, память ослабла – однако и в снег по колено бредет он через чисто поле и устремляется на помощь к своему беспомощному чаду… Тайной было то, как он умудрялся не потеряться, не заблудиться в самой Москве, в столпотворении метро, в снующих туда-сюда потоках людей. На девятом десятке лет, с изувеченной на фронте рукой, с больными ногами, он упорно продолжал курсировать между тонувшей в забытьи Коляевкой и суетливой столицей. Последним героем деревни называли его местные СМИ, когда он, наконец, согласился перебраться в райцентр в однокомнатную квартиру. В основном, потому что в Коляевке не оставалось жителей, и куковать в совершенном одиночестве в 87 лет среди разваленных и осевших избушек он всё-таки не захотел. Да и силы убывали. Травками, корешками он поддерживал здоровье, но топить плиту, носить воду и дрова, подпирать оседающую избу становилось невмоготу. Хоть и боялся он менять обстановку на старости лет, да решился. В районе принялись срочно подыскивать ветерану жильё: пока он не передумал. Проблема состояла еще и в том, что перевозить из деревенского дома в новую квартиру было практически нечего. Разве что неработающую, но ценную по каким-то особым соображениям ее владельца, радиолу «Серенада», шаткую тумбочку под ней и хромоногий кухонный столик. Так и над теми пришлось социально-бытовой бригаде района потрудиться целый день, чтобы отмыть, почистить и отреставрировать эти экспонаты ушедшей жизни, без которых он не соглашался переезжать. Да и должно было что-то напоминать ветерану о доме, создавать иллюзию его прежней обстановки. А то и глазу не за что зацепиться… Всё остальное согласились передать новому хозяину прежние владельцы квартиры, причем за символическую приплату, уложившуюся в сумму государственной субсидии на жилье для ветеранов. После переезда Алексей Михайлович долго ходил по квартире сам не свой, стараясь держаться поближе к родной «Серенаде», с опаской поглядывая на сверкающую газовую плиту, белоснежную глыбу холодильника, а стиральную машину-автомат и вовсе обходил стороной. Комната выглядела просторной: койка, заправленная по-солдатски тонким одеялом, да упомянутая «Серенада» составляли всю ее меблировку. И здесь ему было как-то спокойнее. А вот кухня и ванная, туалет были еще неосвоенной территорией, к удобствам и технике предстояло еще привыкать. Помогали соцработники. От растерянности, от перемены жизненного пространства, от непривычного к себе внимания властей, журналистов Алексей Михайлович пребывал в большом смущении и на вопросы отвечал односложно, сдержанно. Тогда, два года назад, нам не удалось узнать от него подробностей ни о его фронтовой биографии, ни о последующей судьбе. Пришлось воспользоваться официальными данными: военкомата, социальной службы. Даже снимок свой военной поры, где он, молодой и красивый, в ладно подогнанной гимнастерке, с медалью «За отвагу» на груди, не смог прокомментировать. Хотя какими-то отрывочными воспоминаниями о войне, о боях, в которых ему довелось участвовать, он поделился. С октября 1941 года Алексей Котылев был на фронте. Отважно воевал в пехоте, после второго ранения, с искалеченной разрывной пулей рукой, осенью 43-го вернулся домой. Женился, вырастили с женой Нюрой двух дочерей. Одна уехала далеко за границу, другая бедствует в столице. На том и остался в покое Алексей Котылев, старый солдат Великой Отечественной. И вдруг получаю в «Одноклассниках» письмо: - Не могли бы вы рассказать подробнее о Котылеве Алексее Михайловиче. Вы писали о нем в своей газете года два назад, а мы недавно обнаружили этот ваш материал. Возможно, это наш родственник, которого мы ищем уже многие десятилетия. Судя по возрасту, это наш родной человек. Очень надеемся, что мы не ошиблись… Конечно, такие письма надо проверять и проверять. Поэтому для начала я созвонилась с районной социальной службой и уточнила, жив ли Алексей Михайлович. Оказалось, слава Богу, жив. И по-прежнему ездит в Москву к дочери. К новым условиям привык и по печному отоплению не тоскует. Далее мы связались с предполагаемыми родственниками, и вот что выяснилось. По словам автора письма, она является племянницей Алексея Котылева, у которого, оказывается, была сестра. И произошла в их детстве такая история: - Сестру Алеши звали Аней, она была на несколько лет младше. Их мама рано умерла, и отец женился вновь на женщине с ребенком. Его дети оказались в семье лишними. И если Аню новая папина жена еще как-то терпела, то Алешу она сразу невзлюбила. И стала уговаривать мужа отдать его в детдом. В конце концов, обоих ребят поместили в сиротские приюты. Но поскольку Ане было около трех лет, а Алеше уже восемь, они попали в разные детские дома. И потеряли друг друга. Причем мама не знает даже точной даты своего рождения: можно представить, как «отдавали» девочку в детдом, если отец не оставил при ней даже таких данных. Сейчас моей маме – и сестре Алексея Котылева – по документам детдома 84 года. Девочкой она очень тяжело переживала расставание с семьёй, часто плакала, прислушивалась к разговорам старших о ней. Тогда-то она и узнала, что Алеша тоже в детдоме… Всю жизнь она мечтала о встрече с отцом и братом. Работала в школе, преподавателем русского языка и литературы. И всюду писала письма и запросы. Но найти никого не удавалось. Много людей тогда разбросало по свету. После войны и вовсе надежда на то, что они живы, истаяла. Нас у мамы две дочери. Папу мы в прошлом году потеряли. А сестра Лариса живет с мамой в Тюмени. Лариса и нашла материал о дяде на сайте вашей газеты. Увидели с мамой фото ее брата: они с ней так похожи. Мы с сестрой навестили бы его, если он помнит о маме и признаёт ее. Ведь прошло 80 лет со дня их разлуки. Мама плачет и всё же, как ребёнок, рада. Она помнит и название деревни – Коляевка, где они жили. Но хочется, чтобы он всё подтвердил, чтобы не было ошибки и разочарования. Не может же он ничего не помнить… Такое вот письмо. И хотя опасение, что Алексей Котылев не помнит своего детства, были, мы всё же позвонили в социальную службу района, а те связались с Алексеем Михайловичем. И выяснилось, что он всё помнит: и сестру свою Аню, и детство, и всю историю их расставания! Вряд ли им удастся поплакать друг у друга на плече – возраст не позволит совершить столь дальнее путешествие. Но есть идея организовать им встречу по скайпу. Пока обсуждаются детали этого эпохального события. Господь дал этим людям долгую праведную жизнь. И пусть заочную, но такую долгожданную – через 80 лет! – встречу. Не хочется думать о том, что стало причиной столь жесткосердного родительского поступка, тем более дети – его старые добрые дети – давно простили его. Ничего поучительного в этой истории вроде бы нет. Кроме разве что одного: не надо терять надежду. Если бы не она, давно бы уже не искали Алексея Котылева его родные. И кто бы мог подумать, что найдут…
|
||
|
Комментариев: |
