Александр НЕСТРУГИН
Из новых стихов

* * *
Много ли значит он, вид из окна –
И затуманен стеклом, и не нов?
Вид, что упрямо хранит племена
Вётел разлатых, талов и тернов…

Вид, что окну твоему надоел:
Луг, огород, и ещё огород.
Речка. И всхолмий ликующий мел,
Что на поруки безвестность берёт.

Зябнущий прочерк лесной полосы –
И горизонта округлый нажим…
Стёжка, которую ты на весы
Века – с туманом речным – положил.

Время забыло друзей имена.
Имя страны ветер носит листвой.
Он же всё ловит, тот вид из окна,
Взгляд неотрёкшийся стынущий твой…

* * *
Ни конторы нет, ни гаража,
Ни колхоза нынче, ни зарплаты...
Пахари уходят в сторожа,
На подсобы едут, на подхваты.

Вроде – на чуток, не навсегда,
Только жизнь давно чужда идиллий.
Пахарей уводят в города,
Как в полон когда-то уводили…

А в полоне – знамо, не глазей! -
На «лесах» скользя, канавы роя.
…Мчит битком набитая «Газель»
Вглубь вахтовладельческого строя.

Темень встречным светом, как ножом,
Полоснёт, без всякой задней мысли, -
И отрежет мужиков от жён,
От детишек, что на шее висли.

И – на две недели, на века? –
Замышленье бунта и побега,
Смена – «от пинка и до пинка»,
Вместо той – от снега и до снега.

* * *
Осень – в серый день калитка…
В тучах
      небо
          продышу -
И гусиной зябкой нитке
Малахаем помашу!

Проводив, не забедую
И не кинусь догонять.
Вскину голову седую –
И раздумаю ронять.

Хмуро? Ветрено? Да что ж я,
В этом мире – не согрет?
Есть, сквозь тучи, – к Дону стёжка,
Есть, сквозь пасмурь, – окон свет.

Не остыну, не покину…
А отменят слово «не», -
Я оставлю стёжку – сыну,
Дочке – жёлтый свет в окне.

* * *
          - В центре обрезали тополя, видел?
          - Так пусто стало…
                                         Из разговора

Райцентр, меня прижми
К ветвям своим недужным.
К тому, что меж людьми
Стихает ветром южным,
Ещё порой скользя
Застенчиво по лицам…
Что выказать нельзя
Усмешливым столицам.
Беда идёт горой,
А мы пойдём – долиной.
…Верни мне прежний строй –
Хотя бы тополиный!
Верни мне воздух твой,
Не «измы» и не культы…
Подёрнулись листвой
Белеющие культи,
Но минет век – иль год –
И снова взвизгнут пилы.
Верни мне воздух – тот,
Что только вместе пили…

* * *
Среди ничьих речных потёмок
Стоишь – как будто виноват.
Что голос был не слишком громок –
Не для речей, не для эстрад.

Что не услышала Россия…
Но для кручины нет причин:
Твоё негромкое осинник,
На губы глядя, заучил.

* * *
Схлынуло – и уносившая берег мой льдина
Встала, где лозы, бурьян намотав на винты…
Сохло бельё – и летела куда-то гардина;
Ветер её закрутил – и кранты…

«Что же есть жизнь?» - я отвечу ли, ежели спросят?
По ощущенью, без всяких словесных красот,
Это - как мимо тяжёлую льдину проносит…
Или – гардину в открытое небо несёт…

* * *
            Василию Жиляеву
И я, мой старший друг, и ты, –
Мы – луг, мы – донник за деревней.
А ведь поэзии цветы
Растут в тиши оранжерейной!

То не для них: бледнеть и рдеть,
Носиться, как с дитём, с росою.
Им важно – важный взгляд задеть
Своей заносчивой красою.

Зато когда, от воли пьян,
Прижав к себе бугры и долы,
Цветёт поэзии бурьян,
Сердца срываются – как пчёлы…

* * *
Как ни старься, ни болей,
День тебе будить…
Через марлю тополей
Серый свет цедить.

Все соринки обирать
Речью горевой.
Марлю серую стирать
Клейкою листвой…

Сам же это звал судьбой,
Сам же доглядел:
Белый свет не сам собой,
Не с рожденья бел.

* * *
Вам говорить, не мне,
Что я отцвёл.
Вам замечать, не мне,
Что осыпаюсь.
Мне – знать одно:
Стою, не соступая, -
И молнии, как прежде,
Метят в ствол…

* * *
Уходит с равнин,
Гаснет свет за рекою.
…А мука стремнин
Стала мелью-мукою.

Ей тяжкой волною
Белеть намывною…
Простившись со мною.
Оставшись со мною.

Белеть и белеть,
Зарастая равниной.
Болеть и болеть
В моём взгляде – стремниной…

Вернуться на главную