1. Питер Селфи с петухом
Эту гигантскую сцену Валерий Гергиев предоставил выпускнице ВГИКа Анне Матисон, ранее не имевшей отношения к опере и музыкальному театру, но снявшей ряд кинофильмов и несколько документальных лент о музыкантах, в том числе и о маэстро Гергиеве. Уж не в благодарность ли за этот фильм Валерий Абисалович, музыкальный руководитель и дирижёр постановки, с такой необъяснимой щедростью позволил Матисон выступить не только в качестве режиссёра-постановщика «Золотого петушка», но и художника-постановщика и художника по костюмам? Новая сцена выдюжила, а вот петушок превратился в фетровую цыплячью голову на тинейджерском рюкзаке. Буквально. «Золотой петушок» – последняя из 15 опер композитора и, пожалуй, самая загадочная. Написанная по «Сказке о Золотом петушке» Александра Пушкина (либретто Владимира Бельского), опера Римского-Корсакова подвергалась различным трактовкам и прочтениям. После появления этого сочинения в 1907 году царская цензура увидела в нём насмешку над императором. Последний год жизни композитора был омрачён борьбой с цензорами, так что опера увидела свет рампы только после смерти её создателя. На Мариинской сцене «Золотой петушок» был впервые поставлен в 1919 году. Политический фон сменился, и в этой опере уже подчёркивали сатиру на самодержавие. Вновь «Петушок» появился в Мариинке в 2003 году в постановке парижского театра «Шатле» в версии актёра и режиссёра театра Кабуки Энносюке Ичикавы. Но то был уж очень японизированный «Петух». Молодой режиссёр-дебютант Анна Матисон подчёркивает, что для неё музыка – главный сценарий в постановке оперы, и адресует спектакль семейной аудитории: «Для детей мы выстраиваем сюжет про принцессу и приключения в сказочной стране, взрослые же должны считывать историю про власть женщины. Когда погибают абсолютно все мужчины, молодые и старые, умные и глупые, – это говорит о том, что власть женщины безгранична». На словах всё правильно и разумно, а на деле… Итак, первое, что видят зрители, – занавес. К нему претензий нет: густо-синий, словно подсвеченный, переливающийся серебром снежинок, звёзд, месяца и куполов церквей. Несколько «ёлочный» для оперного спектакля, но, пожалуй, для сказки это придирка. А дальше пошло-поехало… Прежде всего в «Золотом петушке» нет Петушка. Нет! Вместо него – современная девчонка-туристка подросткового возраста с айфоном и тряпичным рюкзачком, украшенным(?) жёлтой фетровой цыплячьей головой и недоразвитыми крылышками, тоже фетровыми. Такие, но уже настоящие, составляют меню американских ресторанов фастфуда. Эта девчонка в простеньких юбчонке и рубашонке (Кира Логинова) тупо пялится на резную деревянную стену и делает селфи на её фоне. Тут стена раздвигается, и мы видим рукотворное царство идиотов. Царь Додон (Владимир Феляуэр) сидит с большим церковным куполом на голове, благо, что без креста. Купола поменьше – на головах царевичей Гвидона (Андрей Илюшников) и Афрона (Ярослав Петряник). Причём купола пристёгнуты-привязаны к телам певцов ремнями со всех сторон. Видимо, для того, чтобы им петь было удобнее. А кому неудобно – пусть падают и лоб себе расшибают вместе с куполами. Но не ново это, госпожа реж-дебютантша, не ново, были уже дома на головах артистов в чудовищной мариинской «Снегурочке» очередного «гениального режиссёра» гергиевского призыва – Галибина. Или вы начали постигать оперное искусство с самой себя? Один из царевичей – вполне себе взрослый – катает детскую деревянную игрушку на колёсиках. Правда, ни Римский-Корсаков, ни Пушкин слабоумия у своих героев не отмечали, но разве постановщице есть дело до авторов оперы? Ей надо СВОЁ слово сказать. И она говорит. Говорит, что смотрит телешоу, и даже, может быть, видела Диснейленд. Не иначе, как оттуда навеяно шикарное видео во всю сцену, на котором выпячивает в зал свою громаднющую голову гигантская анаконда вся из себя в изумрудных красках. Эта анаконда затейливо и устрашающе извивается, скручивается, раскручивается, снова смотрит на публику круглыми страшными глазами, и всё это под музыку Римского-Корсакова, у которого темы зоопарка (а в третьем акте появляются ни к селу ни к городу жираф, носорог, слон и ещё какие-то бутафорские звери почти в натуральную величину) или диснейлендовских страшилок нет и в помине. То есть музыка композитора звучит впустую, служа фоном для змеиного видео. А развития змеиная тема не получает, как и тема развития режиссёрской мысли. Звездочёт (Андрей Попов) – франтоватый хлыщ в котелке, костюме и с зонтом-тростью. Ну, прямо шпион из какого-нибудь западного фильма 1950-х годов. На волшебника не тянет вовсе. Да и Золотого петушка у него нет. Звучащий в опере пушкинский текст обещает царю: «Петушок мой золотой будет верный сторож твой». Ну, не расценивать же как Пету́шку туристку-тинейджера? Золотой петушок – верный и чуткий страж царства, а что может Додону предсказать или от чего оградить случайная пришелица-подросток с детским цыплячьим рюкзачком? Во втором акте зрители попадают на мёртвое поле цветиков-самоцветиков, горящих химическими синими огоньками. И где-то на его краю притулился кровавого оттенка кукольных размеров шалаш. И вроде как из него появляется босая девица лёгкого поведения в прозрачном хитоне длиной до причинного места. Окраина Амстердама, что ли? Нет, оказывается, это Шемаханское царство, а босоножка с растрёпанными выбеленными волосами до колен – Шемаханская царица (Ольга Пудова). И что, что по либретто царицыны волосы «хлынут ЧЁРНЫМ водопадом на упругий мрамор бёдер»? Режиссёр до этой фразы, наверное, не дочитала. Как не видит она и разницы между чарующим женским соблазнением и липнущей проституткой, коей в режиссёрских руках стала Шемаханская царица. И весь второй акт под колдовскую музыку женских чар, тонко выписывавшуюся оркестром, на сцене происходит жуткая вульгарщина: непонятно откуда взявшаяся полуголая дешёвка, с которой фалды платья стекают, словно потоки крови, пытается грубо соблазнить царя-идиота. И весь второй акт из уст этой дешёвки звучит завораживающий голос Ольги Пудовой, напоминая зрителям, что Римский-Корсаков написал сказочно красивую музыку, которую она, Пудова, сказочно красиво исполняет льющимися хрусталинками своих колоратур. Композитор назвал свою оперу «Небылица в лицах», отсылая к народным жанрам небывальщины, скоморошин, фольклорной пародии. Каждый постановщик пытается по-своему разгадать загадку этой небылицы и находит в ней свои смыслы. В результате «смыслов» Матисон образы пушкинской сказки совершенно изменились: сценический царь Додон изображается ленивым, трусливым и предельно глупым; таково же и всё «Додоново царство» – царские сыновья, советники, войска и весь народ. У Пушкина нет ничего подобного. В третьей строчке пушкинского текста сказано: «Жил-был славный царь Дадон» (у Пушкина именно через «а»). Не тупой и ленивый до отвращения, г-жа Матисон, а СЛАВНЫЙ! Просто под старость – уставший. Но вам-то до старости ещё далеко, а с какого перепуга у вас в третьем акте Пету́шка, которая вообще-то он, Петушок, вдруг до такой степени милуется с Попугаем (танцовщица Елизавета Шаматрина), которого вы нарядили в шутовской колпак, что они меняются одеждой прямо на сцене? Пету́шка при этом остаётся в одной рубашке с голыми ногами. И эту попытку уличного «романа» двух трансгендерных (по Матисон) персонажей и предыдущий краснофонарный акт публика, прикрывая детям глаза, будет долго пытаться стереть со своих эстетических чувств, словно жевательную резинку, прилипшую к дорогой, нарядной одежде. Людмила ЛАВРОВА
2. Москва О спектакле «Щелкунчик. Опера» на сцене театра «Новая Опера»
Накануне первого представления новой постановки «Щелкунчик. Опера» на музыку балета П.И. Чайковского на сцене театра «Новая Опера» в пресс-центре ТАСС собравшимся журналистам подробно рассказали о предстоящем событии. За столом пресс-центра была представительная команда. Это и директор театра «Новая Опера» Дмитрий Сибирцев, и автор идеи проекта, автор либретто, режиссёр-постановщик и хореограф Алла Сигалова, и соавтор идеи проекта, художник по костюмам Павел Каплевич, музыкальный руководитель и дирижёр Дмитрий Юровский, а также представитель спонсирующей организации. Не увидели мы автора поэтического текста либретто Демьяна Кудрявцева, а также художника-постановщика Николая Симонова. Не было и автора музыкальной редакции Игоря Кадомцева. В пресс-релизе эта постановка значилась как мировая премьера, представляемая Департаментом культуры города Москвы и Московским театром «Новая Опера». Новый спектакль открывал празднование 175-летия со Дня рождения П.И. Чайковского. Такое подношение великому композитору. Всё очень солидно и значимо. Из рассказа Аллы Сигаловой и Павла Каплевича можно было заключить, что спектакль будет просто волшебный, необыкновенно красивый, сказочный. Именно такой спектакль и должен быть в предновогодние дни. Предназначался он как для взрослых, так и для детей. Работа продолжалась в интенсивном режиме и, как сказала Алла Сигалова, творческий процесс будет ещё продолжаться. Очень интересовал поэтический текст, положенный на музыку П. И. Чайковского. Автор стихов Демьян Кудрявцев, к сожалению, отсутствовал. Оставалось только положиться на мнение Аллы Сигаловой, которая, по её словам, неожиданно для себя открыла замечательного поэта в бывшем руководителе Издательского Дома «Коммерсант». Жанр пресс-конференции не предполагал обсуждения того, что никто ещё не видел и не слышал. Тем не менее, голову сверлили вопросы: зачем, ради какой такой «высокой идеи» стоило «переформатировать» гениальный спектакль, несомненно, составляющий достояние русской культуры? Балет «Щелкунчик» создавался композитором П. И. Чайковским в тесном сотрудничестве с великим хореографом, автором практически всех русских балетных шедевров, являющихся достоянием нашей культуры, с Мариусом Петипа. Было это в далёком 1892 году. С тех пор, после премьеры на сцене Мариинского театра Санкт-Петербурга, живёт этот прекрасный спектакль не только на столичных сценах, но и на театральных подмостках городов мира. Так как на пресс-конференции не был представлен никакой визуальный ряд нового спектакля на сцене театра «Новая Опера», то память невольно обращала нас к тому, что помнилось из традиционных постановок. Прежде всего, это волшебной красоты ёлка, пушистая, присыпанная снегом, стоящая в глубине сцены. Дети с родителями, спешащие на новогодний праздник. Над всем этим царил мудрый и добрый волшебник Дроссельмейер, повелевая волшебным жезлом. Девочка Маша вместе с родителями встречала гостей в сказочно прибранном доме. Был и волшебный Принц, и Мышиный Король со своим зловещим войском. Были гости, куклы, были танцы, была музыка, в которой каждый звук воспринимался осязаемо. Это был результат усилий, творческой работы двух гениев П. И. Чайковского и М. Петипа. На следующий день спектакль, теперь уже опера, был представлен зрителям. В зале было много детей с родителями. В театре царила атмосфера предвкушения праздника. Зазвучало вступление. Сразу следует отметить, что музыка, исполненная оркестром под управлением замечательного дирижёра Дмитрия Юровского, составляет неоспоримое достоинство этого спектакля и стоит особняком. Великолепное звучание, тонкая отделка фразы, чистота тона вызывали восхищение и наводили на мысль о том, что гений композитора незримо присутствует в зале! Начался спектакль с традиционного прохода гостей, спешащих на новогодний бал. Зазвучал хор и поплыли титры со словами. Да, вот оно, первое знакомство с «замечательными стихами поэта Демьяна Кудрявцева», как представляла его Алла Сигалова. Вот они, слова:
Такие вот слова! Хотелось возопить, взвыть, как от зубовной боли! Хотелось обратиться к художественному руководителю Алле Сигаловой: Аллочка! Вы же обещали «прекрасные стихи!» За что так? Мы Вас любим. Вы ведь обладаете вкусом и вдруг такое!.. Как можно петь такой текст, перенасыщенный словами с избыточным содержанием трудно произносимых в пении согласных? Можно ли было вообразить, что такой текст «ляжет» на заведомо балетную музыку, отшлифованную гением П. И. Чайковского? Эти тексты в спектакле существовали сами по себе, раздражая и мешая слушать прекрасную музыку. Бедные, бедные певцы! Они мучились, не звучали, расходились с оркестром. Они всем мешали. Было очень жаль прекрасных певцов театра «Новая Опера»! Что за поэт такой Демьян Кудрявцев? Помнится, имя это звучало в связи с Издательским Домом «Коммерсант». При беглом знакомстве с творчеством поэта по интернет – источникам становится ясно, что путь его не был усыпан розами. Да уж, воистину «…служенье муз не терпит суеты». Как поэта коммерческого склада, автора текста, скорее всего, привлёк, как теперь говорят, «высокий рейтинг» композитора П.И. Чайковского, беспроигрышная востребованность названия «Щелкунчик» в предновогодние дни. Что за всем этим стоит, какой «продукт» нам предлагают? Об этом, похоже, никто и не думал. Не было и обещанной красоты на сцене. Прежде всего, сцена была явно перенаселена многочисленными участниками постановки. Внимание зрителя не концентрировалось на какой-то, может, и заслуживающей внимания идее художника-постановщика. Костюмы, которые шились по всей Руси Великой, отделывались вручную, наверное, хороши, но они терялись в потоке передвижений многочисленных исполнителей. Головные уборы уродовали детские головки, равно как и всклокоченные парики взрослых и детей, обезличивая персонажей. Лишили нас и рождественской ёлки, заменив волшебное дерево пирамидальной конструкцией. «Перегиб» случился в сцене появления крыс, ползущих по заднику сцены в огромном количестве. Когда же, якобы, ужасные страшилища с красными горящими глазами вдруг появились из подпола, то они показались даже симпатичными. Конец спектакля не увенчался знаменитым Апофеозом, так как не было торжества красоты, гармонии, ощущения прекрасной сказки. Бедные дети! Что они могут вынести из этого сумбура и хаоса? Что останется в их памяти от этого представления, какой «глубокий след»? Позволю себе обратиться к случаю из моей педагогической практики. Как-то на первом курсе появилась студентка из Японии. Была она очень изящная, грациозная, часто ходила на балет в Большой театр. Обращалась она ко мне за помощью поправить текст на открытках для любимых артистов балета. Оказывается, в четырнадцать лет по телевизору она увидела русский балет и сказала родителям, что поедет в Москву учиться, чтобы иметь возможность видеть «такую красоту на сцене Большого театра». Два года она спорила с родителями и всё-таки приехала в нашу столицу. Вот если бы эта девочка увидела на экране телевизора постановку «Щелкунчик. Опера», оказалась бы она в Москве? Думаю, что нет! Людмила КРАСНОВА, 3. Новосибирск Православный ежик возмутил верующих
«История о православном ежике» является одной из трех «прозаических вариаций» спектакля «Песни о Родине», премьера которого состоялась 5 и 6 февраля в новосибирском театре «Глобус». Это совместный проект трёх сибирских режиссёров на произведения Виктора Пелевина, Дмитрия Глуховского и Майи Кучерской, так сказать постановка про современную Россию. Спектакль состоит из трех театральных вариаций короткой прозы современных российских авторов. Истории рассчитаны на вдумчивого зрителя. Так, Алексей Крикливый выбрал «Хрустальный мир» Виктора Пелевина. В рассказе фигурируют два юнкера, охраняющие вход в Смольный. «В какой-то момент они берут и пропускают туда вождя русской революции Владимира Ильича Ленина. При этом они ведут потрясающие разговоры о миссии своей в этом мире, сплошная метафизика!» — рассказывает сюжет ведущий редактор отдела связей с общественностью театра Татьяна Пискайкина.
Ироничную «Историю о православном ёжике» поставил режиссёр томского ТЮЗа Дмитрий Егоров. В «Истории» Ёжик уговаривает Белочку креститься в обмен на чётки из орехов. Пока они с Божьей коровкой читают молитвы, Белочка тонет в святой воде. «Ничего, — махнул лапкой Ёжик. — Слава Богу!» «Да, ведь она умерла православной», — отвечает ему Божья коровка. Рассказ входит в сборник «Приходские истории: вместо проповеди» писательницы Майи Кучерской. Постановка уже успела вызвать споры. Сразу после премьеры томский ТЮЗ, к примеру, снял с себя всю ответственность за этот спектакль. В томском театре юного зрителя подчеркнули, что возрастная категория спектакля – «18+», а также отметили, что их артисты участвуют в нем «на добровольной основе, в свободное от основной работы время». «Вопрос о том, будет ли представлен спектакль «Песни о Родине» на сцене Томского ТЮЗа, остается открытым, поскольку есть целый ряд трудностей, которые следует разрешить. Они касаются, прежде всего, необходимости адаптации спектакля к сценической площадке театра, – указали в томском театре. – В любом случае, при решении этого вопроса в частности и в своей деятельности в целом Томский областной театр юного зрителя руководствуется необходимостью неукоснительного и строжайшего соблюдения действующего законодательства». «Рассказ безответственный и вредный» Спектакль успели раскритиковать новосибирские православные активисты. Член Координационного совета в защиту общественной нравственности и традиционных ценностей Юрий Задоя, поясняя недовольство верующих, заявил, что «История о православном ежике» – издевательство над основами христианской веры. «Я не хочу встречаться с таким «искусством» в театре, – сказал он в беседе с корреспондентом. – Но оно находит меня в интернете и СМИ. К нам в Координационный совет в защиту общественной нравственности и традиционных ценностей продолжают звонить и писать люди, возмущенные безнравственными постановками, извращающими авторские произведения. Просят нас, общественников, не молчать». В ответ на просьбу прокомментировать скандал вокруг «православного ежика», Юрий Задоя написал целое эссе с названием «Про православного ежика и шпану в культуре». Этот текст публикуется без сокращений. «Это профанация глубочайшего таинства, профанация веры, пародия на веру. Рассказ безответственный и вредный. Постановка явно провокационная. Цель одна – чтобы у детей православие, таинство крещения связывалось с принуждением, обманом, гибелью. Поскольку подсознание ребенка будет хранить первые уроки. «Сказка – ложь, да в ней намек... всяким... молодцам урок!» Каким уроком может стать откровенное издевательство по поводу чрезвычайно важных основ христианской веры?! Но это еще «цветочки». «Ягодка», и пока незрелая, – опера «Тангейзер» в извращенном предложении новосибирского режиссера Тимофея Кулябина. Этот режиссер ведет себя как шпана, которая кривляется в своей бездуховности и отсутствии таланта. Импотенты в творчестве «улучшают» классиков, переделывают Пушкина, Вагнера, Чехова. Для них нет авторского права. То, что было показано в оперном театре в декабре 2014 года, называется оскорблением чувств верующих и уголовно наказуемо. Представление Иисуса Христа «предающимся плотским утехам» персонажем формирует ложное и извращенное представление о христианской вере. Указанный кощунственный сюжет был продемонстрирован изображением на сцене «распятым между женскими ляжками Христом...» ( цитаты из СМИ). Если эта мерзость и богохульство, уголовщина, повторится в март, то министр культуры области Василий Кузин будет соучастником преступления.
Спиливание православных крестов на Украине кончилось, как мы теперь видим, кровавой вакханалией. Публикация карикатур на святыни Ислама во Франции закончилась многими кровавыми жертвами и общественными побоищами в целом ряде стран. Мы наблюдаем, что подобного рода охотники до катастроф активизировались в России сегодня. Фашизм, экстремизм и подобные им мерзости должны почувствовать на себе силу закона и общественного мнения». Отметим, что «Песни о Родине» после «Глобуса» покажут в «Красном факеле», затем – в «Первом театре», после этого постановка должна отправиться в томский ТЮЗ. Как следует из информации на сайте министерства культуры России, в реализации проекта помогла театральная компания «Гамма». В томском ТЮЗЕ же отметили, что спектакль ставили без помощи государственных средств. Между тем, например, в газете "Коммерсант" постановке было уделено большое внимание. Ведущая "Коммерсантъ FM" Наталья Жданова обсудила тему с художником, писателем и ресторатором, а по образованию психиатром Андреем Бильжо, который кроме так прокомментировал постановку: "Это такая поддевка, ирония над православием. Это очень смело". https://clck.ru/9S2Uv https://clck.ru/9S2V7 |
|||
Новосибирских православных активистов возмутила постановка «Истории о православном ежике» в театре «Глобус». По их оценке, цель у такой постановки может быть только одна – связать восприятие религии и таинства крещения в детском сознании с обманом, принуждением и гибелью. 
Художественный руководитель «Первого театра» Павел Южаков взялся за рассказ «Благое дело» Дмитрия Глуховского. «Главный герой произведения — капитан российской тогда ещё милиции Антон Ломакин. Он не может смириться с тем, что общество развращено деньгами и жаждой наживы. Герой готов выступить в роли судьи и наказать тех, кто считает честность предрассудком и разлагает нравственные устои своим потребительским отношением к жизни. Но когда ему предоставляется шанс осуществить задуманное, он готов поверить самым нелепым доводам, лишь бы убедить себя в том, что граждане нашей страны — люди порядочные: они не воруют, не берут взяток, не пилят бюджеты», — разворачивает сюжет пресс-служба театра.
В истории человечества все решается на духовном уровне. Накануне революции в России святитель Феофан Затворник написал: «Где-то в печати появилась хула на Господа и Божию Матерь. Это значит – жди, Россия, великих бед, и реки крови прольются. Потому что Бог поругаем не бывает». Мы знаем, как это все скоро исполнилось.