Андрей ГЕРАСИМОВ зав. кафедрой мед. информатики и статистики Первого московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова, д.ф.-м.н.

КАРТИНА ПОЛУЧАЕТСЯ СТРАШНАЯ

По осени много пишут о бюджете на будущий год. Более всего тревожно за здравоохранение.

Как пишет "Новая газета", на здравоохранение в 2017 году будет выделено 362 млрд. рублей против 544 млрд. рублей в нынешнем. Финансирование стационаров в 2017 урежут еще на 39% — с 243 до 148 млрд. рублей. Расходы на амбулаторную помощь сократят — с 113,4 до 68,995 млрд. рублей. Расходы по статье »санитарно-эпидемиологическое благополучие» снизят на 16% — с 17,473 до 14,68 млрд. рублей. Расходы на прикладные исследования — на 21% — до 16,028 млрд. рублей.



"Аргументы недели" сообщают, что Федеральный центр решил окончательно спихнуть медицину на плечи региональных бюджетов, переложив на них подавляющую часть расходов. Регионы заплатят 1,3 трлн руб. из общей суммы расходов в 2,8 триллиона. В целом на нищие региональные бюджеты, большинство из которых давно не могут свести концы с концами, спихнут 47% трат на медицину. Как отмечают эксперты, все последние годы федеральный бюджет всё сильнее уходит от финансирования этих сфер. Федеральные траты на медицину упадут почти вдвое, с 0,7% ВВП в 2013 г. до 0,4% к 2019 году.

По уровню финансирования здравоохранения в процентах от ВВП Россия находится на 90-м месте в мире. Нас опережают даже многие африканские страны.

За прошлый год в российских больницах умерло на 24000 больше пациентов, чем годом ранее, хотя было госпитализировано на 817000 меньше. Причиной повышения смертности стала «оптимизация» больничных коек. Внутрибольничная летальность составила почти 1,6%

С 2013 года сокращено более 100 тысяч стационарных койко-мест, причем, только в прошлом году – 41000. В сельской местности ликвидируют в первую очередь кардиологические, неврологические и пульмонологические лечебные места. Больные не могут своевременно попасть под надзор врачей, люди с инфарктами и инсультами оказываются в общетерапевтических палатах.
В Приморском крае в городе Дальногорске не оказалось вакцины от бешенства. В Красноярске человеку, укушенному клещом, не найти иммуноглобулина.

Что же министерство здравоохранения? Они решили не включать смертность в показатели эффективности своей работы. 

Картина получается страшная. 

Газета "Коммерсантъ" пишет:

«На прошлой неделе стало известно: правительство не даст Минздраву деньги, необходимые для реализации приоритетных проектов по здравоохранению с 2017 по 2025 год. Ведомство получит в 52 раза меньше средств, чем запрашивало. Прозвучала и еще одна цифра: только два региона — Москва и Санкт-Петербург — не имеют изъянов с точки зрения доступности оказания медицинской помощи.
Особенно тяжелая ситуация в сельской местности.
Глава Счетной палаты Татьяна Голикова, выступая перед депутатами Госдумы в мае, фиксировала: из 130 тысяч сельских населенных пунктов в стране только в 45 тысячах можно получить хоть какую-то медицинскую помощь. 
Например, Поселок Усть-Черная — на севере Пермского края. Вокруг леса, болота и озера, которые на карте называются Адовыми, черная, холодная река. До районного центра поселка Гайны — 105 километров. Весной и осенью по дороге к райцентру часто может проехать только один вид транспорта — трактор. В поселке Усть-Черная живут 1200 человек. Год назад здесь закрыли участковую больницу. Она обслуживала еще 4 села в радиусе 60 километров. Всего 4 тысячи человек. Здесь были: стационар, поликлиника, терапевтическое отделение, лаборатория, стоматологический кабинет, физкабинет, рентгенкабинет...
А потом пришла "оптимизация", и все это, как в воронку, засосало. Последним сдавался коечный "рубеж": в стационаре его подрезали поступательно (с 30 до 6), а дальше больницу закрыли совсем, несмотря на слезные протесты жителей.
Ответ жителям был стандартный — больница не рентабельна. Что такое рентабельность в сельской больнице, никто не объясняет.
Приходится ехать в Гайны за 100 километров - старым и больным не добраться. В больницу Гайн попасть непросто даже с направлением — гигантские очереди.
В районной больнице поселка Гайны сократили гинекологию, родильное отделение и неврологию. А детскую койку оставили одну (она находится почему-то во взрослой хирургии). Теперь людей с инфарктом, инсультом, больных детей, а также рожениц нужно везти за 163 километра от Гайн — в Кудымкар. То есть от Усть-Черной и деревень вокруг — за 268 километров.
Только в Усть-Черной за последний год умерли 4 человека, которых можно было спасти.
В Пермском крае по состоянию на 2000 год в крае было больше 37 тысяч коек. Сегодня осталось чуть больше 21 тысячи. Сокращено финансирование на первое и второе звено оказания медицинской помощи. То есть на профилактику и раннюю диагностику. Правда, финансирование увеличено на третью ступень — высокотехнологичную. Раннюю диагностику проводить не будут, но если вы станете хроническим больным или инвалидом, то вам помогут. Ждите.
В одном поселке Новгородской области была большая районная больница — стационар, хирургия, терапия, инфекционное отделение, роддом,— рассказывает она.— Сначала осталось только три отделения, потом дневной стационар, а теперь вообще никакого. Сейчас наша амбулатория обслуживает 4,5 тысячи человек из соседних деревень. Ближайшая больница в 70 километрах. Каждая поездка — 200 рублей туда, 200 обратно. 
Скорая на 4 тысячи человек одна — один фельдшер на сутки. В поликлинике нет никакого оборудования. Даже капельницы не делают, только уколы. Не хватает средств на закупку препаратов. Аптеку закрыли.
И каждый простой медицинский случай становится сложным. Раньше специалисты хотя бы раз в месяц приезжали для консультации, а сейчас даже этого нет. Наблюдать больных после инсультов, инфарктов, операций абсолютно некому — ни кардиологов, ни неврологов нет.
Стали сокращать специализированные койки на селе — гинекологические, неврологические, кардиологические, пульмонологические. Сейчас коечный фонд на селе представлен исключительно общетерапевтическими и общехирургическими койками.
А кто окажет больному специализированную помощь на общетерапевтической койке? Нет ни нужного специалиста, ни лекарств. Это называется непрофильной госпитализацией. Неудивительно, что статистика показывает рост внутрибольничной смертности по стране — на 3,5 процента за последний год. И больше всего летальности дают сельские ЦРБ, где сократили специализированную помощь.
Сегодня смертность на селе на 14 процентов выше, чем в городе. Чиновники поясняют общую картину: это связано с тем, что на селе живет больше пожилых. Но в некоторых сельских ЦРБ внутрибольничная летальность за год выросла в два раза — это чем объяснить? Такое происходит, например, в Пензенской области в Земетчинской ЦРБ (Земетчинский район), а еще в Кировской области в Сунской ЦРБ — список можно продолжать и продолжать. И вот еще парадокс: умирать в больницах стали чаще, а вот госпитализируют людей реже. Фонд "Здоровье" посчитал: если в 2014 году количество госпитализаций (по сравнению с 2013-м) на селе снизилось на 32 285, то уже в 2015-м — на 311 734 по сравнению с 2014-м. То есть в 10 раз!
Заниматься ранней диагностикой и направлять на профилактические обследования должны врачи ФАПов и сельских амбулаторий. Но фельдшерско-акушерские пункты тоже пали жертвой оптимизации и все последнее время активно сокращались. В 2014 году были закрыты 642 ФАПа, а на их месте появилось 273 офиса врачей общей практики (то есть фельдшера, медсестру и акушера заменили врач и медсестра). А в 2015 году закрыли еще 246 ФАПов. Есть и другие цифры: объемы амбулаторной помощи в деревне сократились на 39 млн посещений по сравнению с 2011 годом. Сейчас заболевшим людям просто некуда идти.
90 процентах случаев ФАП на селе — единственное место, где можно приобрести лекарства. Очень многие ФАПы без горячей воды и отопления.
У 46 процентов ФАПов в стране вообще нет лицензии на медицинскую деятельность — настолько в плачевном состоянии они находятся: :где-то нет канализации и даже водопровода — это необходимые требования, а где-то никто не озаботился получением лицензии.

В этом году Российским союзом сельской молодежи проводился мониторинг состояния ФАПов в 36 регионах. По словам 40 процентов опрошенных, в ФАПах отсутствует необходимое медоборудование, более 20 процентов рассказали, что нет лекарственных препаратов, 35 процентов — что в их селах отсутствуют выездные врачебные бригады. Больным нужно самим добираться в ближайший ФАП.

В последнее время фельдшерско-акушерские пункты снова стали открывать. Но сегодня число врачей и фельдшеров в сельской медицине в два раза меньше, чем число ФАПов. Во многих местах фельдшеры приезжают на ФАП только раз-два в месяц. работают в ФАПах в основном люди пенсионного возраста, которые пришли на работу еще в 1970-1980-х годах, и сейчас они постепенно уходят.

90 тысяч
медицинских работников (врачей, медперсонал среднего звена) были сокращены за последние два года
140 тысяч
коек в стационарах было сокращено за последние два года. Согласно отчету Счетной палаты 2015 года, сокращение коек в районных больницах проводилось большими темпами, чем в областных.
55 тысяч
человек — общая нехватка врачей в стране
88 тысяч
человек — нехватка среднего медицинского персонала в стране
в 4 раза
меньше обеспеченность врачами на селе, чем в городе».

38,8 млн человек проживает в сельской местности – от этих людей решили избавиться? Это сопоставимо с населениями многих стран. Например, Польша – 36-я страна мира по населению (из 248 стран), а в ней проживают 38,4 млн. человек.

Получается, что недрогнувшей рукой почти 40 млн. человек загоняются в каменный век, когда никаких врачей не было. Да ведь сегодня и знахарей нет! Никто уже не знает целебных трав и прочего. 

Наверное, это делают, чтобы молодые уехали в город, а старые скорее умерли – землю нужно от людей совсем освободить. А что на ней будет? Заброшенные пустоши, лес? 

Да и во многих городах ситуация не лучше.

Тысячу лет обустраивали Россию, а теперь нужно бросить – пусть пропадает? И ведь никакого просвета нет: до 25 года – еще 9 лет, как минимум, ни на копейку больше на здравоохранение, а, скорее всего, меньше. 

 

Резко сэкономить решено на программе охраны здоровья матерей и детей: она сокращается в 3 раза – с 17,5 млрд. руб. до 6,1 млрд. руб. Чтобы решить эту проблему, хотят перекинуть в программу охраны материнства и детства деньги из программы высокотехнологической медицинской помощи (ВМП) .

Что за тришкин кафтан? Сколько денег вбухать в новое оборудование, а теперь его не использовать? В этом году на программу ВМП было выделено 154,5 млрд., в 2017 – 57,6 млрд.

Экономят и на вакцинах. Например, до 2019 года собирались потратить 17 млрд. руб. на закупки вакцин против ветряной оспы и ротавирусной инфекции. Этих денег не дадут. 
Эффективные, но дорогие лекарства для лечения больных СПИДом тоже покупать не будут. 

Куда же идут деньги? На вооружение и поддержку банков. В 2013-2015 году на поддержку банков потратили 3,3 трлн. руб. Одному только ВЭБу выделили 1,25 трл. руб. А Минздрав на 3 года просил 32 млр. рублей – дали 610 млн. рублей. На три года. На нас всех. 

Вы только сравните эти цифры! 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную