12 августа в Курске состоится представление большой книги Ирины Отдельновой «Мои одуванчики». Читателям «Российского писателя» отрывки этой книги явят меру духовного подвига автора, человека необычной судьбы и необычной силы смирения.
Ирина Отдельнова родилась 6 апреля 1962 года в Курске. Инвалид детства, она наделена удивительным поэтическим талантом. Её прозаические миниатюры, эссе и этюды публиковались в центральных изданиях («Российская газета», «Первое сентября», «Книжное обозрение»), в журнале «Фома», в альманахе «Та сторона», в курских газетах («Городские известия» и «Курская правда»). Публикация в «Курской правде»  в октябре 2015 года вызвала благодарные отклики не только курян, но и читателей из разных городов России и даже из-за границы. Её жизни и творчеству посвящён очерк «Озябшие звёзды, или Письменность одного человека» в книге «Добрые лица» известного писателя и журналиста Дмитрия Шеварова. Ирина Отдельнова - лауреат областного конкурса общественного признания «Человек года» (2015), лауреат литературной премии «Дорога к дому» (2016). Член Курского союза литераторов.

 

В ПРОСТРАНСТВЕ СВЕТОНОСНЫХ СЛОВ

И у слабого есть сила – сказать слово любви.
 Ирина Отдельнова

Путь жизни Ирины Отдельновой  полон радостей и болей, обретений и потерь. Счастливое детство среди  родных и любящих людей. Ранняя тяжёлая болезнь. Больницы. Инвалидность. Спасительное творчество. Первые публикации в столичных изданиях удивительных эссе и этюдов. Смерть самого близкого человека – мамы.  Одиночество. Возвращение к себе и своему дару – благодаря помощи человека, который, по её словам, вывел её «из каморки на волю - к людям, к жизни и к перу». Круг замечательных и заботливых друзей – далёких и близких. И вновь неожиданный удар – уже другой безжалостной болезни…
И вот – вопреки всему - эта книга.
Нет, Ирина Отдельнова вовсе не слабая. Словно маленькая и отважная певчая птичка, силой всеохватной и отзывчивой любви, своим трепетным и жизнестойким талантом она разгоняет  душевную стужу, возвещая о преодолении напастей судьбы.
Её «задумчивую прозу» нужно читать по глотку - как пьёшь студёную родниковую воду.  Читать не торопясь, неспешно переворачивая страницы. Книгу Ирины можно читать с любого места – как давнюю запись из старинного сборника «На каждый день», которая всякий раз ожидаемо чудесна и проницательна. И вот, открыв очередную страницу, мы благодарно внимаем, поражённые доверчивой мудростью воздушного, в пастельных тонах сочинённого текста, который хочется вновь и вновь перечитывать - столь уютно и проникновенно он лёг на душу:

«Так нежно, так тихо, так чутко... Что? А просто душа говорит с душою в заповедной тишине, когда бывает немного грустно, когда хочется делиться сокровенным, когда понимается с полуслова и даже без слов».

Её небольшие этюды и эссе – по сути, ежедневный дневник души. Души, которая как никакая другая сопричастна природе. Для Ирины само собой разумеющееся «поговорить по душам» с небом и облаками, с родными одуванчиками и выгнувшими спину травами, с каплями дождя и идущим по пятам снегом… Вместе с ней мы не раз пройдём природный годовой круговорот, но каждый раз это будет новое, иначе запечатлённое путешествие по временам года, приближенное к нам чутким зрением художника… 
На маленьких пространствах текста Ирина Отдельнова умудряется заботливо обнимать каждое слово, промывать его от соринок и пыли. Многое в её поэтической партитуре определяет мягкая и органичная ритмика – в повторах слов и фраз, в нанизывании  лёгких, умножающихся впечатлений и ощущений, которые, накопившись, вдруг выплёскиваются и обретают новое качество. Редко кому дано так чисто и тонко писать о вещах, казалось бы, обыденных, в которых уже и подметить ничего нового нельзя. А она не только подмечает, но каждый раз находит неожиданные и уместные слова и сравнения, которые звучат свежо и оригинально.
У Ирины Отдельновой  цепкая и благодарная память,  и потому её внутренний мир удивительно богат и отзывчив, он наполнен  мировой культурой, которая тут и там ненавязчиво проступает сквозь ассоциации, цитаты, созвучные строки и образы. Откуда она всё это знает, когда успела запомнить и сберечь, отринутая от мира, запертая порой на многие дни, недели, а то и месяцы в четырёх стенах больничных палат или маленькой квартирки на одиннадцатом этаже? Тут и любимые страницы давних книг, и литературные герои, и исторические персонажи, и пёстрый антураж эпох, и архитектура далёких и недоступных стран, и красота православных храмов, и звуки прекрасных классических мелодий, и современный джаз, и картины импрессионистов, и песни бардов, и строки стихотворений…
Бог вложил в её руку перо и дал талант видеть и рассказывать другим о том, чего они порой  не видят, не замечают. Это её питает и поддерживает в самые трудные и нерадостные минуты жизни и рождает слова, противоположные  нередким горьким мыслям и ощущениям.
Своими светоносными текстами Ирина Отдельнова и нас побуждает преодолевать невзгоды и душевные нестроения. И наполняет свои творения таким озарённым теплом любви, которого и нам сполна достанет на многие-многие годы…

Сергей МАЛЮТИН

 

Ирина ОТДЕЛЬНОВА

Я ИДУ ИСКАТЬ
Отрывки книги прозы

«Я иду искать» - раздаётся над окрестностями двора. И все разбегаются прятаться. И детство бежит рядом и смотрит на нас весёлыми глазами.

Воспоминания имеют над нами несомненную власть, когда вдруг внезапно, как от толчка, пробуждается давнее, давно минувшее, но оказавшееся таким живым, близким и незабвенным. Толчком может послужить любой пустяк, казавшийся ничем не связанным с прошлым. Но проблеск, отзвук, вздох могут пробудить память. И мы вспоминаем то, что было нам так дорого, что осталось дорогим и поныне. Прикосновение к маминой руке, бабушкин голос, солнечный блик воскресного утра, когда все вместе, все рядом и нет разлук, а если они и есть, то быстро заканчиваются. И мы снова смотрим друг на друга и улыбаемся. И дом родной – это такое заповедное место, где все счастливы и любимы. «А помнишь кинотеатр, куда мы бегали на утренний сеанс? А помнишь двор в лопухах и школу за углом?» «А помнишь… А помнишь…» - летят, как воздушные шарики. И я на демонстрации своих воспоминаний иду с мамой, бабушкой, дядей Сашей.
Воспоминания тёплым комочком торкаются в груди, теснятся в памяти, встают на цыпочки, чтобы их было лучше видно. И нет ничего дороже того пустячка, что пробудил их к жизни.

*******
В центре города, чуть в стороне, уютно располагалась улица одноэтажных и двухэтажных домов. Там находился дом моего детства. Мы жили в полуподвальном помещении, и дом смотрел окнами в землю. И так много виделось из этих окон – все тонкие травы, прозрачные облака, все счастливые дни, птицы и муравьи.
Стул стоял  у окна. Имелся короткий путь во двор. Вскочить на стул, с него на подоконник. И шагнуть прямо во двор, в его лопушиные объятия.
Мы с двоюродной сестрой были тогда маленькими. Но всё большое и хорошее имелось у нас тогда. Радость  до неба, деревья-океаны, огромный весёлый день и любимые взрослые. 
Нам повезло с нашим детством и двором. Нам и сейчас везёт. У нас остались светлые воспоминания. Нам есть что вспомнить, чем утешиться и сказать друг другу: «А помнишь?».
Ветки сирени обрызганы  ночным дождём. Воробьи купаются в лужах. А мы перепрыгиваем через лужи, и наши сандалии звонко щёлкают по тротуару.
Дощатый забор с головы до пят укрыт диким виноградом. Возле него на скамейке сидит бабушка и читает приключенческий роман. Ей и нам кажется, что за забором непроходимые джунгли и гуляют слоны и пантера Багира.
Лукоморье травы, жизнь жуков, движение облаков. Вместо дуба зелёного росла во дворе берёза. И соседские коты ходили вокруг неё, как учёные.
Мама вернулась с работы. В её руках большая, красочная книга сказок. И снова нас ждут невероятные приключения и превращения. Золушка теряет туфельку, Снежная Королева увозит Кая, Спящая Красавица ещё не проснулась, а я ещё не успела рассказать, чем замечателен был сегодняшний день  и что я в нём делала.

*******
«Я иду искать» - раздаётся над окрестностями двора. И все разбегаются прятаться. И детство бежит рядом и смотрит на нас весёлыми глазами. Мячик взлетел к небу и вернулся прохладный от облаков.
Солнечная тропинка пролегла от калитки к порогу. Солнечные дни, звёздные ночи. Птицы поют в такт и лад. Шепчутся травы.
«Кто не спрятался, я не виноват». И я прячусь так ловко, что спустя энное количество лет до сих пор ищу себя в детстве. И нахожу!
Пушинки одуванчика летят по воздуху. Мы летим следом. Мы встретимся в полете. Вспомнить, как проснуться. Крылатая радость детства. Встретиться с ней на лету.

*******
Звонкое от птичьих голосов утро. В раскрытое окно плывут запахи листвы и земли. Вскочишь с кровати в радостном предвкушении хорошего дня. Выскочишь во двор, и закружится карусель ярких впечатлений. Где заканчивается быль и начинается сказка – не сразу и сообразишь. Но что-то чудесное обязательно произойдет.
Улица, утопающая в зелени – страна сюрпризов. Сирень свешивается из-за заборов, раскрывает махровые ресницы и смотрит на нас во все глаза. Деревянные ступеньки крыльца, тёплые и шероховатые, чуть покачиваются и поскрипывают, точно и они участвуют в нашей беседе.
Устроившись поудобнее, мы представляем себя на корабле и уплываем в густые заросли крапивы и лопухов. Но уплываем ненадолго и недалеко, потому что наступает время прихода с работы мамы и дяди. А это ещё одна радость каждого буднего дня. Вот скрипнет калитка, вот покажется любимый человек. И день  перекувыркнётся через голову и наступит вечер. Один на всех. И каждому найдётся в нём уютное местечко.

*******
В нашем доме имелся водопроводный кран с холодной водой. И уличной колонкой мы не пользовались. Но эта железная колонка – синий столбик с тугой ручкой - привлекала меня с двоюродной сестрой, когда мы  в своих набегах оказывались на соседней улице, где находилась эта безотказная колонка. Поднимешь с усилием ручку, и мощным потоком ударит струя воды. Подставишь ладони, и брызги разлетаются во все стороны, как салют. И в каждой капле отражается солнце.  Пьёшь эту солнечную радость и  смеёшься. Вода бодрит, как газировка. Смешинки, как бабочки, облетают нас. Как хорошо стоять посреди летнего зноя и пить холодную, будто из родника, воду. А по обе стороны тихой улицы стоят одноэтажные и двухэтажные дома и ни один не похож на другой. Знакомые крылечки, вековечные тополя, открытые калитки, разномастные почтовые ящики на дверях. И дальние страны ждут нас за ближайшем углом  или в родном дворе. Не уходя далеко, мы видели столько интересного, что впечатлений хватит на всю жизнь.

*******
Лето продолжается и хочется спуститься с одиннадцатого этажа и выбраться на природу, пожить в зелёном уголке, просыпаться под пение птиц, выходить прямо в сад или во двор, где много деревьев, разнотравья, зарослей лопухов и крапивы, солнечных пятен вперемежку с ажурными тенями на тёплой земле. И тропинки бежали бы в лес, в поля, на луга. И мы бежали бы вслед за ними по своим ребячьим делам под весёлые песни лета. И пусть не в леса и луга, а ещё лучше, ещё заманчивее – на  соседнюю улицу, такую же заросшую густыми кустами и большими деревьями, как и улица моего детства.
Зелёная, тихая улица, небольшие дома, загадочные дворы, крылечки, балюстрады на некоторых из них, покосившиеся заборы, увитые диким виноградом, «избушка на курьих ножках», «дуб зелёный», конечно, кошки и коты всех мастей и размеров, таинственные уголки, где живёт босоногое детство и не стихают  детские игры. «Я иду искать!», «Кто быстрее добежит до той стены!», «Море волнуется - раз…», «Лови!» И ловилось! И догонялось! И смеялось наше детство вместе с нами.
Машины проезжали редко, а деревья шелестели громко, но они не нарушали заповедную тишину. Такая тишина стоит вокруг, что слышно, как звенит воздух. Это тоненьким голоском поёт двор. А я-то думала, что он поёт басом во всю ширь открытой калитки.  И все эти концерты, приключения, отрадности происходили  в центре города, чуть в стороне, на зелёной улице. Словно город сделал пируэт и образовал внутри себя тихий оазис, где привольно живёт сказка и бежит быстроногое детство. Птицы, бабочки, дети, деревья, дома – всё летит, парит и не улетает с улицы детства.

*******
Облака плывут по небу. Светит солнце. Роскошничает лето. И хочется оказаться на улице моего детства, дышать одним воздухом с берёзой и старой грушей, растущими во дворе. И двор терпеливо ждал, когда я выбегу из дома и попаду в его лопухастые объятия, чтобы начать новый день в мире и ладе. Двор улыбался солнечными бликами, говорил шелестом листвы, скакал на одной ножке, когда открывалась калитка, и входил хороший человек.  И все радовались его приходу и приветствовали добрыми словами. И от улыбки у двора образовывались ямочки. Ведь мы с двоюродной сестрой снова сделали ямки в земле для «секретиков». И двор не только ликовал и играл с нами в увлекательные игры, он ещё и заботился о нас - лечил листьями подорожника наши разбитые локти и коленки.
Улица детства казалась бесконечной и вечной. Прогулка по ней становилась путешествием в заповедные края. И дома были не похожи друг на друга. Такие разные, такие неповторимые, словно детский сад вышел на прогулку с совками, ведёрками, мишками и машинками. И малыши одеты пестро и разнообразно. У домов тоже были свои любимые игрушки – крылечки, ставни, наличники, разнокалиберные почтовые ящики, дверные ручки и звонки, жестяные номера, похожие на значки. Это была отличная коллекция значков-номеров. Это была дружная компания маленьких домов.
У двухэтажных и одноэтажных домов имелось свое выражение лица. Если только облик дома можно назвать лицом. Но если есть душа дома, то есть и лицо дома. И дома были такие особенные и характерные, что, конечно, у каждого было свое выражение лица…
Приветливо, доброжелательно, радушно смотрели дома на редких прохожих, приставив к козырькам крыш деревянные ладони, чтобы получше разглядеть, кто же проходит мимо них. Дома были любопытны. Они были хозяйственны  и хлопотливы. Белело бельё на верёвках во дворе, стояли сараи. Они были беспечны…  Это когда не было у них двора.  Они были шаловливы…  Это когда дворы были без калиток и заборов. Встречались и задумчивые дома. Это когда ветки клёна клонились к крыше и дом стоял под лёгкой сенью и думал долгую думу-дрёму. И хотелось назвать его по имени – отчеству. Что-то вроде: «Домовин Сударыч».  И тянуло присесть на его ступеньки, завести разговор о стародавних годах и жильцах, обитавших тогда и живущих сейчас. И надеяться, что живут все в радости и согласии.
И я вспоминала тоже.  Дом, двор, старая груша, качели на ней, калитка маленького двора, а когда пройдёшь по дорожке мимо соседских дверей, то будет калитка общего двора… И я снова оказываюсь в том заветном времени, когда было у меня самое главное счастье на свете – все родные люди были живы. И мы жили все вместе в небольшом доме, таком просторном для счастливой  совместной жизни и любви.

*******
Книгочеев в нашем доме было много: мама, бабушка, дядя Саша, я… Двоюродная сестра и дядина жена – читать не любили. Зато увлечённо читал дом. Его окна находились у самой земли. И он, близоруко уткнувшись носом в землю, читал про жизнь травы и всяких жучков–паучков  -  летом, про приключения озорного ручья – весною, жизнеописание павшей листвы – осенью. А зимой дом дремал над белыми страницами, зачитавшись допоздна, до крепкого сна. И, конечно, дом читал те книги, что были в наших руках.
Мы с мамой тоже читали допоздна. Только  в нашей комнате горел свет. И было счастьем читать вдвоём, в одной комнате, вместе.  Мирные, спокойные, размеренные минуты отсчитывали  часы на комоде. Спал дом, люди, игрушки – у них был насыщенный день. Кот Маркиз и кошка Манька давно свернулись клубком. А в книге, наоборот, разматывался клубок удивительных приключений и запутанных сюжетов.
Сон отлетал прочь. Я мчалась по дебрям, по джунглям, по прериям, по океану и средневековым улицам.  У мамы тоже что-то волнующее происходило в  её книге. И я глотала страницы, как конфеты. То есть, конечно, не глотала их, а пробегала по строкам глазами и перелистывала страницы, на которых случались чудеса и происшествия. И хотелось узнать, что будет дальше.
- Всё! Пора спать! – волевым усилием мама отрывалась от своего романа.
- Ещё немножко.
- Поздно уже…
- Ну, мам...
- Завтра дочитаешь.
Свет гас. И вот уже точно спал весь дом с его полуночниками и книгочеями, с кошками на кроватях, мышками в норках, псом Чарликом на кресле.  И снились сны яркие, увлекательные, как приключения в недочитанной книге. Проходила ночь. Наступало утро. Всегда-всегда оно не забывало наступить. И начиналась череда привычных дел и ненаглядных встреч. Как же я не воспользовалась тогда возможностью порадоваться тому, что вижу маму, бабушку, дядю Сашу. Что все они живы, что снова читают свои  взрослые книги и выходят во двор, где играем мы с двоюродной сестрой. Но прежде чем играть – я дочитываю вчерашнюю книгу. И сестра дёргает меня за руку, за платье, тянет книгу из рук.
- Ну, Ир, пойдем играть!
- Не мешай!
- Ну, пойдем, хватит читать.
- Отстань.
- Ну, Ир….
И мы начинаем играть в ненадоедавшие игры. От книги до книги, с утра до вечера, от разговора до молчания, от радости до удивления, как наливное яблочко по синему блюдечку - катилось незабвенное детство.

*******
Солнце такое  радостное и ласковое после вчерашнего дождя, что хочется ему улыбнуться. Так просто улыбнуться дождю, цветку, человеку, сегодняшнему дню, который только и ждёт нашего к  нему внимания. Украсить его улыбкой, словно улыбка талантливая и прозорливая кисточка и раскрашивает новый день разноцветно и жизнерадостно. И составить из этих радостей букет и подарить его людям.
Вечерами, а иногда и днём, мы с двоюродной сестрой ставили на стол большую пластмассовую коробку с цветными карандашами и начинали рисовать всё, что подсказывала фантазия. Мы, как два воробья, сидели напротив друг друга, набегавшись и налетавшись вволю. Птицы летели на наших рисунках. Мамы стояли с цветами в руках. Цветы иногда получались выше домов. А дома у нас выходили с остроконечными крышами. И кучерявый дымок вился из трубы!
Главным ценителем наших рисунков была, конечно, бабушка.
- Бабушка, посмотри, что я нарисовала!
- И я, - подбегала сестра.
И бабушка держала листы в руках и улыбалась нашим рисункам. Светлел её взгляд, лучики–морщинки бежали от глаз. И она говорила ласковые и восхищённые слова о том, что ей очень нравятся наши рисунки.
- Какая симпатичная собака!
- Бабушка, это же волк!
  - Да, конечно, волк. И Иван–Царевич рядом!

*******
Часто думаю о детстве, о самом счастливом времени жизни. Там мама и бабушка. Там дядя Саша. Там все мы вместе. И дом у нас деревянный, и окна у самой земли. И двор у нас такой волшебный, что каждая травинка может стать феей, а каждый муравей – принцем. Только в нашем дворе и случаются сказочные приключения и необыкновенные события. Я помню. Всё так ясно, как будто бы это было вчера. Фея – Травинка. Эльф в плаще из березового листа. Наш двор, как планета, заселён родными людьми, кошками и книжками с рисунками. И они оживают! Рисунки! И всё вмещает наш добрый приятель – двор.
  Вот куча песка в углу двора. И мы с двоюродной сестрой строим большую башню, а потом роем с двух сторон глубокий туннель. И какая же радость встретиться руками в прорытом песке. Словно мы плутали долго-долго, и вот ладони наши  встретились, пальцы переплелись, и радость первопроходцев обуяла нас.
Груша растёт возле дома. Ветки касаются  крыши. Маленькие желто-зелёные груши бьются о землю, и из трещинок сочится сок. Потом их соберут в корзины и понесут угощать соседей и знакомых. Вкусный и сладкий подарок от нашего добряка – двора. Воздух пахнет грушами, шелестит березой. Утром он пахнет молоком, а вечером чаем с лимоном.
Бабушка сидит возле забора на низеньком табурете и читает толстую книгу или шьёт очередные наряды для наших кукол. И получает от этого большое удовольствие. И улыбается нам, своим внучкам, и такому хорошему дню, который выпал сегодня, как счастливый случай. Бабушка могла сидеть не только  у забора с диким виноградом, но и  в любом другом месте. И пёс Чарлик пристраивался возле неё. Дядя рисует в альбоме ордена и другие награды дореволюционной России. Мама вернулась с работы. Ежевечерний праздник встречи! И надо ей рассказать о том,  что происходило со мной, с нами, с нашим двором, который становился то джунглями, то прерией, то Изумрудным городом, а то и тридевятым царством. Вон в лопухах блуждают наши куклы. Вот и мы с сестрой заблудились в сказке. «И по усам текло, а в рот не попало». И мы смеёмся. «Смешинка в рот попала?!» - добродушно спрашивает дядя. А мама не спрашивает, она увлечённо включается в нашу игру и смеётся вместе с нами.
Кот Маркиз мурлычет уютную песенку. Кошка Манька  кокетничает с соседским котом. Вечер. Звёзды высыпались в небо, словно потрясли сито со звёздной мукой. И всю ночь будут месить тесто из звёзд, темноты и светлых снов. Но до ночи ещё есть вечер, и надо его прожить счастливо и мирно. Дядя сидит на стуле, положив вытянутые ноги на другой стул. На каждой ноге сидит кошачье домашнее племя – Маркиз и Мариэтта - Манька. А пёс Чарлик спит на кресле в бабушкиной комнате, где нет окон, но есть фотография бабушкиной мамы на стене.  И я теперь понимаю, что бабушка чувствовала себя маленькой, глядя на свою молодую маму.
Детство. Старый дом. Место, где ничего плохого не случится, потому что люди и животные любят друг друга. И любит всех нас старый дом. Полы у него скрипучие, окна низкие, стены надёжные, двери раскрытые, душа распахнутая. И печка дышит теплом и уютом. Когда мы разъехались по разным квартирам, кажется мне, что забыли там доброго домового, который хранил наш покой и делал нас счастливыми. Потому что один прожитый совместно домашний вечер – это уже счастье.
В одну и ту же реку нельзя войти дважды. Но, кажется мне, что там, в запределье, в мире ином – ждёт меня старый дом и двор. И, конечно, мои любимые люди ждут меня тоже.

*******
Корзина с рукоделием – ворох тесьмы и клубков разноцветной шерсти. Корзина с котятами – белыми, чёрными, рыжими. «Дама сдавала в багаж…»  И есть ещё одна корзина – воспоминания о детстве. Возьмёшь её в руки, и встрепенётся сердце. Потянешь за ниточку, и размотается клубок памяти. Погладишь память по плечу, и проснётся детский день, улыбнутся родные люди. И я бегу, бегу, сквозь года и пространства – к маме, бабушке, дяде Саше. И подбегаю к рукомойнику на кухне. Я добежала до него, и значит, я снова  в том времени, где все живы и счастливы. Утро. И надо скорей умыться. Зелёный или синий рукомойник. В него наливают воду, а потом поднимают длинный носик  вверх и льется вода  в  подставленные ладони и в жестяной таз. Капли падают звонко и весело. Утро начинается с яркого солнца в открытом окне и болтовни рукомойника. Словно он радио и передает только хорошие новости. «Сегодня снова лето! Ожидаются чудеса и радости! Очередная экспедиция отправляется в заросли лопухов, крапивы, чертополоха, репейника, куриной слепоты и аптечной ромашки!  Кони застоялись и готовы к скачкам с препятствиями. Погода гарантируется отличная!»  А кони – это выструганные ветки. На них надеты уздечки. И сейчас мы с сестрой поскачем в далёкую страну – на соседний двор.

*******
Удивительные порой случаются совпадения. Сплетаются волшебной цепочкой. Смотрят в упор – заметь нас! Удивись! Улыбнись! И я улыбаюсь! Вот меня угостили вишней! Яркой, сочной, сладкой. Вот не успела рассказать о ней своему доброму товарищу – писателю,  как получаю от него рассказ: «Вишнёвая косточка»! Вот, переполненная радостью и удивлением – пожелала другому хорошему человеку полакомиться вишней, а он тут же пишет, что вишня его любимая ягода. Жизнь в обнимку с совпадениями несётся, как на карусели. Карусель – детское развлечение. И воспоминания тоже о детстве. Там тоже была вишня. И барон Мюнхгаузен стрелял вишнёвой косточкой. И бабушка варила вишнёвое варенье. Это потом я услышала песню Михаила Щербакова: «Вишнёвое варенье».  А пока – пенки на блюдечках для меня и моей двоюродной  сестры. А пока лето, детство, бесподобный двор, залитый солнечным светом. И мы убегает от ос, жужжащих над нами. Воздух звенит не только осами. Чем же он звенит? Непонятно… Крылышками эльфов? Их голосами? Только что прочитана сказка «Дюймовочка». И мы уверенно знаем, что эльфы где-то рядом, только надо их разглядеть. И мы допытываемся у бабушки, какие они – эльфы? И бабушка, словно лично с ними знакома, говорит про стрекозиные крылышки, наряды из лепестков и танцы среди цветов. И просит позвать её, когда мы увидим маленький народец.
Я  давно выросла, повзрослела, но всё ищу эльфов, чтобы позвать бабушку, чтобы коснуться её руки.

*******
Вспоминаю детство. Тихая, зелёная улица. Маленький, уютный двор. И в доме родные люди. Мы все вместе и любим друг друга. И нет никаких разлук. В открытое окно вплывают запахи земли. Она пахнет цветами, травами и деревьями, растущими на нашей улице. Такой летний коктейль в изумрудной бутылке – улицы, пронизанной солнечными лучами. Он бодрит, веселит и подталкивает к новым играм – с мячиком, скакалкой, к беготне с препятствиями, которые так легко преодолеваются, стоит только подпрыгнуть повыше, замереть в воздухе и очутиться по ту сторону преграды. И бежать дальше. И мы несёмся, словно листья, подхваченные ветром. И деревья кивают нам – вечно старые и вечно юные деревья.

*******
Славно сейчас в деревне и на даче. Деревья заглядывают в окна, шелестят ласковыми голосами, желают доброго утра. Выйдешь на крыльцо, и тебе кивают зелёные великаны. И раскидываешь руки  в стороны, словно обнимаешь их всех. И понимаешь, что ждёт тебя хорошее утро и такой же хороший день. Люблю деревья. Учусь у них красоте и стойкости. А они учат меня жизнерадостности. Подумать только – осенью облетают их листья, а весною возрождаются снова. Только мне на одиннадцатом этаже до деревьев не дотянуться. Но когда я спускаюсь на землю, они радостно приветствуют меня, потому что помнят меня маленькой, когда я жила среди них, как Маугли среди животных, потому что жила в частном доме. И окна упирались подоконниками в землю. И берёза день и ночь шумела над крышей. И самым главным было то, что все родные люди были живы. И все мы жили вместе. И это было счастьем. И остаётся счастьем и поныне. Потому что есть память и любовь. Память и сердце перекидывают мостик в день прошедший, в год минувший, в детство невозвратное. Но кто может утверждать – возвратно ли детство или нет, когда всё так живо и  незабвенно. Утро, наверное, не раннее, потому что лето, каникулы и накануне читали с мамой допоздна. Она – свой толстый роман, я – книжку с цветными  картинками. Но когда бы я ни проснулась, щедрый день ждал меня у порога. Хотя я иногда игнорировала  входную дверь и вылезала из окна во двор. Благо окно располагалось у самой земли. Весь мир открывался мне, когда распахивалась калитка, и день был бесконечен, как улица, на которой я жила, как бесконечна игра, начатая вчера и продолжающаяся сегодня.

ДЕТСТВО НЕ УХОДИТ
Я пишу не связанные между собой воспоминания. Они, как узор в
калейдоскопе, складываются каждый раз по-иному…
 И я снова проживаю светлые мгновения детства.

  «Вот оркестр духовой. Звук медовый…» Войти в парк, где раздольно играет духовой оркестр. И кружатся пары под звуки старинных вальсов. Как всегда, капельмейстеру и танцующим хочется взлететь. И они летят, как на картинах Шагала. Они летят, пока звучит музыка. Она поднимает их над землёй и несёт в звуках  вальса, в ритме воспоминаний. А прогуливающиеся по аллеям смотрят на них  и тоже летят куда-то.  Они  и сами не знают куда. Но уносят их музыка и прогулка. И хочется, чтобы длилась и длилась мелодия воскресного дня и счастье неспешной прогулки.
Я забыла мелодию, но помню, как высоко и широко звучала музыка.  И помню только радость прогулки и счастье, которое тогда не понималось – «Мы вместе!», - а сейчас осознаётся всем сердцем. Но не с горькой тоской, а со светлой радостью, что были у нас любимые люди, счастливые дни, большие деревья. Были и  есть.
Вековечные деревья лепечут сладко. Такой младенческий лепет у старых лип и тополей. Дух медовый… На дорожках парка лежат ажурные тени. Словно аллеи, как модные дамы, натянули ажурные чулочки.  Красуются изумрудными накидками на плечах.
Маленькая скрипучая карусель с деревянными зверями. Детская радость – сидеть на расписной лошадке и  махать маме, стоящей  у ограды. Как далеко можно было тогда ускакать, не сходя с вращающегося круга. За тридевять земель, в сказочное царство. Но даже там я ловлю маму взглядом и машу ей рукой.
Я ликую, а мама смеётся, разделяя мою радость.  Мир такой солнечный. Он разноцветно улыбается нам, а в руках у него связка надувных шариков. Каждый ребёнок получает воздушный шарик. А потом их выпускают в облака, как птиц из клеток. Журавлиным  клином уносятся в синеву шары. Угодить бы в такое время года, где собрались родные люди. Мама машет мне в ответ. Дядя Саша склонился над шахматной доской. Бабушка гуляет со своей подругой. У обеих кружевной воротничок заколот брошью. И они, в унисон, читают стихи любимых поэтов. И все живы, молоды, счастливы в этом парке, где играет духовой оркестр, и нет разлук.

*******
Вспоминается детство. Двор на улице Большевиков. Дощатый забор, увитый диким виноградом, как кабальеро в длиннополом плаще, крадётся через весь двор. Тихая улица. Редко проедет какая машина. Открытые настежь  двери. Соседи, знакомые с  самого рождения, помнившие мои первые шаги. Радость жить в этом мире – больших людей и деревьев, в мире густой травы и ласковых псов. И я до сих пор жалею, что много лет назад мы перебрались из полуподвального помещения в благоустроенную квартиру. Не надо мне благоустройств.  Мне бы тот старый дом, подслеповато глядящий окнами в землю.  Мне бы тот старый дом, где прошло мое детство. Хотя там было печное отопление, но как счастливо я жила там, в окружении любимых людей и мирных дней.

*******
  А на ветках акации уже появились стручки. Как же я не заметила их раньше? Не заметила, не сорвала, не сделала свисток. Вот возьму, засвищу, и откроется калитка в детство. Там тоже лето и все любимые люди живы. Так легко там, так полётно, что кажется, будто все обретают крылья. И даже дом сейчас взлетит с земли.  И калитка с забором захлопают крыльями. И летают мои родные люди на рынок за продуктами, на почту за журналом, в детский сад за мной и сестрой. У нас много времени. У нас впереди бесконечность. Есть возможность сказать слова любви и нежности. Поспешим, чтоб успели они прозвучать. Я выбегаю из калитки, и впереди летний день лета. Его запахи и радости, краски, открытия, находки. Мячик прыгает от  стены к рукам, от земли к облакам. Бабушка с вечной  книгой в руках. Мама вернулась с работы.

*******
  Лето. Июль. День, как камушек, катится по дорожке. Метёлочки трав (петушок или курочка?) кивают ему, как доброму знакомому. Хотя он только начался, летний день, 5-го июля. Он ещё никому не знаком, но уже открыл свои солнечные объятия. И мы входим в них, как в зелёное море травы. И плывём весь день, гадая по ромашке… Кто? Кого? Не всё ли равно? Ведь любить можно так много – дерево, скамейку… Конечно, людей, вошедших в нашу жизнь. Лето продолжается. Буйствует красками и ароматами. Но всё же оно стало более степенным. Потяжелела листва. Удлинились тени на дорогах. Птицы уже не поют с утра до вечера. Птенцы подросли, и надо их учить летать. Мне тоже хочется стать на крыло, на крыльцо, на ступеньку старого дома, где прошло моё детство.  Старый дом, старый клён на улице, старая берёза во дворе. Но, Господи, Боже мой! – какое всё молодое, юное, детское!  Можно сказать: «Здравствуй, Берёза!» И муравьи, снующие по её стволу, хором ответят: «Здравствуй!». Беседую с летом. Говорю ему: «Лето красное!».  И оно застенчиво краснеет созревающими яблоками в дальнем саду.

*******
- Скажите, если не секрет… А помните ли вы «секретики», которые мы делали в детстве?  Помните? Выкапывалась ямка в земле, клали туда фольгу от шоколадки, лепестки цветов, травинки, птичьи пёрышки, цветные бусинки и камушки. Прикрывалось это роскошество стёклышком и засыпалось землёй. То-то было радостью обнаружить «секретик».
Наверное, герои романов Джека Лондона не радовались так золоту, как мы ликовали при виде своей находки! Сюрприз дня!  Вот кладоискательство детских дней.
А дни катятся, бегут, летят… «Море волнуется раз…» И морская фигура замирает на бегу. Стоишь, не дыша, а тебя обходят со всех сторон. Чуть шевельнешься – «Ага! Ты проиграла!». Но отчего-то проигрывать было весело!

*******
  Деревянная лошадка, кожаная уздечка,  поскрипывающий карусельный круг. Музыка играла в парке. Парк вдыхал и выдыхал музыку, он звал к себе людей. И люди гуляли по аллеям. Лето.  Сквозь листву тополей и лип проникали солнечные лучи и ложились светлыми пятнами на дорожках.
Пахнет юной травой, первой листвой. Летят бабочки, в солнечных лучах сверкают их крылышки. Люди смеются. Кружится карусель. И мама, такая молодая и красивая, стоит у ограждения – улыбается и машет мне рукой. «Не скучай, мамочка!  Я скоро вернусь!» И я еду на лошадке. Кружится парк, и деревья летят в небо. Зеленые кроны смешиваются  с облаками. И, кажется, что и на небе расположился тенистый парк. И деревья с белыми кронами – шелестят и кивают макушками.
Радость солнечным зайчиком села на моё плечо. И трогает пушистой лапой мое ухо. Щекотно. И хочется донести этого зайца до мамы и бабушки. Пусть они угостят его морковкой или мороженым. Пусть и им станет весело. Улыбается душа. И небо такое синее. Почему-то привиделась мне эта карусель. Послышалась  музыка духового оркестра. Словно открыли окошко в небо, в детство, в счастливую жизнь.
  И душа, как  бабочка, полетит в тот воскресный парк, где кружится карусель, звучит музыка труб и литавр. И сейчас мы с мамой будем лакомиться мороженым в вафельных стаканчиках. И солнечный зайчик  с удовольствием  угостится вместе с нами.

*******
  Не знаю – упрёк ли это или одобрение, что мне «присуща тяга возвращаться в детство». Но если открыта дверь памяти, за которой живёт детство, живёт и ждёт меня, такую повзрослевшую, прожившую большую часть своей жизни, – грех не воспользоваться этим приглашением. И я возвращаюсь и совсем  не ощущаю своих лет. Пересыпаю песок из ладони в ладонь. Куча песка в углу двора. Он течёт сквозь пальцы.
Так же неотвратимо не останавливается и время. Но как спокойно и безмятежно мы в нём находились. Время не делало мне выговора: «Вот, вернулась! Заявилась снова!». Оно поддерживало  меня в моих скитаниях по прошлому. Детство связано со мной не только с маленькой, обитающей под мирным небосводом, под которым жили и радовались,  печалились и любили – мама, бабушка, дядя Саша, - но и со мной, так сильно повзрослевшей.
  Но ничего не теряется, ничего не утрачивается, всё живо и незабвенно. И я, как Алиса в стране чудес, прохожу в заветную дверцу и попадаю в волшебный сад, то есть во двор моего детства, готовая с утра до вечера играть в прятки и догонялки. А потом слушать сказку, которую читает бабушка. И красавицы просыпались, и мёд-пиво текло.
В зарослях лопухов таились индейцы. И много там ещё что таилось. «Здесь какая-то тайна!» - заговорщицки шептали мы с сестрой, прижав палец к губам. И ходили на цыпочках вокруг таинственного места.
Забор, обросший диким виноградом, точно забор не брился целую вечность и стал настоящим бродягой, бредущим через весь двор, как через огромный мир.  Неохватная берёза, растущая во дворе, казалась целой  планетой. И населяли её муравьи, снующие туда-сюда по её шероховатому стволу. Прижмёшься к  нему щекой и слышишь, как рассказывает берёза легенды и мифы древних друидов.
Впрочем, я ещё не знаю слово «друиды», но Дюймовочка, эльфы, гномы населяют мой сказочный мир. Вот я вгляжусь в закоулки памяти и снова окажусь на тихой улице, где мало машин, но много деревьев, где живёт мой двор, а  в нём – старый дом, а в доме этом – любимые люди. И никто не ушёл, все навеки вместе и любят друг друга.

*******
У воспоминаний своё время года, своё летописание. Вот и сейчас за окном начало февраля, а мне весна вспоминается. Не на одиннадцатом этаже, где живу сейчас, а в той полуподвальной комнате, где прошло моё детство.  Прошло, но не ушло, след оставило. И по этому следу иду сейчас в детскую весну. Крики грачей по весне особенно звонки. Капель тоже звенит гаммами. Я верчу головой – повсюду солнце и блеск талой воды. Калитка маленького двора вступает в разливную лужу. В ней отражаются небо и облака. И когда открываешь калитку, кажется, что она открывается в небо. Но за нею находилось не небо, а большой двор, там тоже бегут ручьи, плюхается  с карнизов и крыш ноздреватый снег. Расходятся круги по воде.
Отражённые деревья колыхаются, словно собираются танцевать. Таким просторным и свободным кажется двор без снега. Он для меня целая Вселенная, которую ещё предстоит открыть и узнать. Воздух пахнет весной. Это какой-то особенный запах. От него хочется смеяться и прыгать. И я смело вступаю в лужу. В моих руках чудо дивное – бумажный кораблик, что сделал мне дядя. И начнётся сейчас плаванье и бег наперегонки с весной. Только в детстве можно крикнуть: «Беги!». И ручьи, и дома, и деревья, и облака – срываются с места.

*******
Как много снега… Он творит зимний спектакль, и мы его благодарные зрители. Идём – смотрим. Стоим у окна – созерцаем. Снег, почти как в детстве, – большой и пушистый. Помню, как вечером везла меня мама на санках. Дорога была длинная, в целую улицу, во всю зиму. Машин тогда ездило мало, и можно было идти по проезжей части мимо двухэтажных домов. На каждый дом была нахлобучена большая белая шапка. И дома глядели из-под них на нас с мамой сонно и доброжелательно. Снег сиял под вечерним небом. Горели фонари. Они были похожи на добрых великанов со светильниками в руках. Чтобы  никто не заблудился, чтобы весело и светло было людям, возвращающимся с работы. Я запрокидываю голову и вижу звёзды. Мама такая молодая и весёлая – оборачивается ко мне, улыбается.. Снег скрипит под ногами озорно и оживлённо. Дыхание  клубится изо рта. Я до ушей закутана в шерстяной кусачий шарф. Мама спрашивает: «Не замерзла?». - «Нет». - «Скоро приедем…». А потом говорит: «Видишь, у месяца лицо? Вон глаза, вон рот…». Я ещё больше запрокидываю голову. Такие крупные звёзды. Звенят там тихонько, переговариваются, как  мы с мамой.  Так славно было ехать на санках зимним вечером, смотреть на звёзды и знать, что мама рядом.

*******
Утро началось снежное и заговорщицкое. Чувствую, что оно готовит какие-то сюрпризы. И знаю, что хорошие. Поэтому надо быть начеку, чтобы  поймать их на лету. Ведь они, как мячики, летят в руки. Вспомнить детство и поймать озорной мячик – удивиться, обрадоваться, выпустить из рук. И он поскачет по дорожке, и я вслед за ним, как в сказке, где герой (или героиня) бежит за клубком. И намечаются приключения. Клубок разматывается, жизнь продолжается и подкидывает всё новые и новые сюрпризы. «Ап!» - я ловлю мяч. «Ап!» - кидаю его  в стену.  «Ап!»- поворачиваюсь вокруг себя и ловлю мяч снова. Стук о стенку, стук о землю, хлоп в ладоши, скачет мяч и не знает усталости.
  Этот мяч однажды летним днём принесла мне мама. Я играла во дворе, день клонился к вечеру. Но летний вечер – светлый вечер, особенно когда возвращаются с работы родные люди. И открылась калитка, появилась мама и протянула мне мяч в сетке.  Он был красно- синий, как солнце и небо. И солнечный блик тут же уселся на его новенький бок. А может, мама так и несла всю дорогу этот солнечный блик, предвкушая, как я обрадуюсь мячику. И неизвестно, кто был счастливее: я ли – получившая в подарок мяч, или мама, подарившая его. Но мы смеялись втроём: мама, я и мяч. Нам было весело.  И день ещё не кончился. И можно было играть вволю, на краешке Вселенной, под тёплым небом на гостеприимной земле. Мне кажется, тот день ещё не завершился. В нём навечно осталось лето, открытая калитка, смеющаяся мама и мяч, летящий в небо.

*******
  Дружно и мирно существовали два двора – большой и маленький. Один в другом. В маленьком жила я со своими родными и животными. В большом жили соседи и сараи, и он был общим двором. Не помню, как я очутилась в большом дворе, ведь до него надо было дорасти, чтобы взрослые разрешили гулять там, но помню, что светило солнце и белел ослепительный снег. Я шла по тропинке вглубь двора и увидела снегиря на ограде. Стояла тишина. Голубело небо. В тон ему голубел снег под оградой. На открытом месте снег чуть розовел под лучами солнца. Я смотрела на снегиря, а он смотрел на меня. Узнала его сразу, потому что накануне раскрашивала птиц в книжке-раскраске. И бабушка называла их по имени. И мой любимый красный карандаш потрудился на славу, раскрашивая грудку снегиря…  И вот он вылетел из книжки и сел на ограду. Я смотрела на него целую вечность, а на самом деле всего несколько минут. И он вспорхнул и скрылся с глаз долой. А я побежала к бабушке, чтобы рассказать ей о встрече с птицей из нашей книжки. У меня было столько новостей для неё! И что я одна, как взрослая, гуляла в большом дворе, и что солнце нагрело сосульки, и они блестели и плакали. (А почему они плакали? Им было грустно? Они порезали палец? Или скучали без мамы?) И что можно взять красный карандаш и закрасить кусочек снега, чтобы он ожил, стал снегирём, взлетел и снова сел на ограду. А бабушка слушала, кивала головой, улыбалась. И она тоже верила в волшебные возможности красного карандаша.

*******
Детство не отпускает меня. Через множество лет, разделяющих нас,  оно дотягивается до меня теплой, загорелой рукой, и я снова оказываюсь в том месте жизни, где деревья были большими, а трава высокой, где мама была молодой, а я маленькой, где бабушка читала во дворе толстую книгу (я даже  помню какую… по рисункам… «Тайна двух океанов». Но и не только, конечно, её), а дядя Саша рисовал в альбоме солдат армии Суворова. Мир, где каждый занимался своим делом, а дело это заключалось в том, что мы любили друг друга. И плыл наш корабль–дом по океану Времени. Нет, оно не мчалось стремглав, когда мы с двоюродной сестрой, оседлав прутья, скакали на них, как на лошадях. Оно шло размеренно и прекрасно: от калитки – к порогу, от утра – к вечеру, от радости – к улыбке. Звёзды, солнечные лучи, птицы, облака, жуки, шелест берёзы, шорох страниц, звяканье жестяного рукомойника  с длинным носиком на кухне, запах жарящейся яичницы по утрам, чашка горячего чая по вечерам, а в промежутке – день, полный событий и встреч. Необходимые, обыденные дела и явления. Жизнь складывается из них; улыбки, смех,  голоса, говорящие какие-то простые и важные слова. Пусть это будет всего лишь: «Доброе утро» и «Спокойной ночи». Но утро становилось ласковым, а ночь была полна светлых снов. Пусть это будет всего лишь моё имя. Но оно произносится родным человеком. И я отзываюсь: «Что?».  И добавляю – «мама», «бабушка», «дядя Саша». И это было счастьем.

*******
  Наверное, у каждого человека есть два детства. Одно, когда ты ребёнок и растёшь по закону природы. Другое, когда ты взрослая и вспоминаешь детство. И воспоминания становятся реальностью по глубине и яркости переживания. И по закону сердца возвращаешься туда и снова становишься маленькой. А есть, наверное, ещё одно детство, которое ты проживаешь со своими детьми, а особенно с внуками, потому что внуков мы любим больше своих детей.

*******
  Издалека приходит ко мне моё детство.  Придёт и не отпускает. Обхватит двумя руками и держит. Совсем, как я обхватываю маму, когда она уходит куда-то и не берёт меня с собой. А, может, это я постоянно открываю калитку в тот двор, дверь в наш дом, память в тот день, где мама, бабушка, дядя Саша  – все они живы и счастливы. Потому что можно быть счастливыми уже потому, что все мы вместе. И это не требует объяснений, когда можно прижаться к маме, когда можно  залезть на бабушкину кровать, а бабушка сядет рядом и станет рассказывать сказки, когда дядя очинит все карандаши, и мы нарисуем какую-нибудь картинку.
Началось новое утро. До вечера ещё далеко, и много прекрасных дел можно успеть сделать, много добрых слов сказать. День разворачивается, как цветок, в чашечке цветка сидит маленькая девочка – Дюймовочка, а может быть, это я в цветке дня – сижу, окружённая любовью своих родных людей. Я пишу не связанные между собой воспоминания. Они, как узор в калейдоскопе, складываются каждый раз по-иному. Но одно в них неизменно – любовь и благодарность к людям, дням, воспоминаниям. И я снова проживаю светлые мгновения детства. Качели на старой груше ждут меня и двоюродную сестру, чтоб взять и раскачать до небес. Сверху так далеко видно – всю улицу, на  которой стоит наш двор, всё царство-государство, о котором читала бабушка. Так далеко и близко все эти детские дни.

*******
  Вечер плавно плывёт над дворами и улицей. Стихает говор дня. Приходит пора немногословного вечера. Он смотрит немного рассеяно, у него на носу очки в железной оправе, а в руках томик Арсения Тарковского. Вечер особенно любит стихи на ночь, когда она садится на подоконник, «очки железные надев». Люди вернулись домой из разных присутственных и прочих мест. Пришла пора неспешных разговоров и задушевных бесед. Заходящее солнце озарило листья дикого винограда на заборе, и они сияют, как бронзовые. Вечер смугл и застенчив, у него звёздные глаза. Впрочем, звёздам ещё не время  показываться на небосводе. Летние сумерки постепенно собираются возле скамейки, где сидят мама и бабушка. Я пристраиваюсь рядом. В воздухе тают  запахи трав и звенят комары. Вечер, кажется, готовится рассказать сказки. И все собираются вместе: люди, кошки, сумерки и, конечно, они! – звезды! – высыпавшие за порог  небесного жилища.  «Вон Большая Медведица, а вот Малая…», - говорит дядя. И я смотрю во все глаза и вижу, как мама-Медведица ведёт своего ребёнка-медвежонка на прогулку. Ведь у звёзд всё не как у людей. Детей там выводят гулять, когда стемнеет. Я немного завидую, им ночью не надо спать! А у меня столько игр и очинённых карандашей, как же всё это оставить и лечь в постель? «Не успеешь оглянуться, как придёт утро. Ты проснёшься и увидишь солнце. И нарисуешь его новыми карандашами», - говорят взрослые. И я знаю, что так всё и будет.

*******
Снова и снова открываю калитку в своё детство. Весна там сменяется летом. Зимою летят снежинки, а осенью листья. Всё, как в настоящем. Но если в настоящем есть последовательность, то в воспоминаниях перепутываются времена года. И среди зимы сегодняшнего дня может прийти лето прошлого. Смотрю на снежинки за окном, а перед глазами зелёная улица детства. Травы растут из трещин разбитого асфальта, бабочки сонно летают над клумбами, кошки нежатся на пригретых солнцем деревянных крылечках, окна многих домов открыты и лето трогает загорелым пальчиком занавески.
По фрагментику, по былиночке вспоминаются и проживаются эти светлые мгновения минувшего. Да полно, разве минувшего? Ничто не минуло, не ушло, не потерялось. Минуты бытия прошлого светятся так, словно в их руках фонарики. И видится так далеко и счастье так близко. А если приглядеться повнимательнее, то никаких фонариков не надо, эти дни сияют сами по себе светло и ласково. Они похожи на бабушкину улыбку. И мамину тоже. Детство - это счастливый оазис, в который будешь заглядывать всегда, чтобы испить из уличной колонки  с тугой ручкой холодной воды в жаркий полдень. Непонятно только одно – это я или моё детство, соскучившееся по вниманию, вызывает меня к себе.
И иногда кажется, что когда я в тоске и печали, – воспоминание, как карета «Скорой помощи», мчится ко мне на вызов сердца. И лечит меня детскими способами, такими простыми, как лист подорожника на разбитую коленку, но прежде надо подуть  на неё, а потом, раскинув руки, бежать снова, потому что у детей  есть крылья. И когда летишь вот так, по улице или двору, то слышно, как одобрительно шелестят тополя и клёны, как туго натянутая струна – звенит воздух. И даже солнце быстрее  катится по небу, чтобы догнать нас, а потом снова возвращается на место, чтобы раньше времени не кончился день.

*******
Три цвета у светофора: красный, жёлтый, зелёный. Три детства у человека: проживаемое, вспоминаемое и проживаемое вместе с собственными детьми. Три загадки, загаданные на тёплом крыльце однажды летим вечером, которые следует разгадать поскорее. Три ступеньки  крыльца, на которых сидит наша дворовая компания – я с сестрой, и Наташа с маленьким Олежкой. Три желания, загадываемые в сказке (и у царя было три сына), а можно и в жизни. Загадать и никому не рассказывать, а то не сбудется. И три дорогих  человека – любимых, нужных, которых уже нет  на земле, а так спасительно и навечно они в памяти, в сердце, да и, пожалуй, в жизни тоже… Мама, бабушка, дядя Саша.
Дверь открыта, в солнечном луче танцуют пылинки. Свет такой яркий, что прищуриваешься. И видишь дорогих своих родных. Они смеются, они смотрят на меня, и можно добежать до них, коснуться каждого. И я перестаю различать, где реальность, а где воспоминания. Рано утром звякает рукомойник на кухне. Мама куда-то собирается. «Ну, как же без меня?» Мама смеётся: «Давай, одевайся поскорее!». Куда мы идём, я забыла . Но как радостно переговаривались деревья, когда мы шли мимо них, как слаженно пели птицы и собаки махали хвостами – помню! Мы держались с мамой за руки. Утро раскрывало перед нами свои сокровища – синее небо, яркое солнце, зелень листвы. И в этом утре мы с мамой идём в  какое-то интересное место и говорим обо всём на свете.

*******
У воспоминаний нет календарей, среди зимы можно писать о лете, а из весны сразу переместиться в осень. И, невзирая на прожитые годы, – снова почувствовать себя ребёнком. Вот твои санки – сивка-бурка, вещая каурка. Вот варежки на бечёвке. Вот двор – по саму маковку занесённый снегом. Вот белые простыни висят во дворе. И что им делать с таким же белым снегом? Как играть в шахматы, если нет чёрных фигур? Только соседский чёрный кот Васька отдувается за всех. И ставит шах и мат белым фигурам.
Зимний вечер приходит в дом. Все вернулись с работы, звучат родные голоса, звякает посуда, топится печка. Мама читает, бабушка читает, у дяди в руках книга без картинок. А у меня большая книга  про животных с яркими рисунками. «Кто это?» - спрашивает мама. Я знаю, я знаю! Я сейчас скажу! «Мышка, цыплёнок, собака, слон!»
Где это время детских книжек, детского смеха, детских проказ? Где эти дни, в которых жили, смеялись, любили  дорогие, любимые люди – мама и бабушка, дядя Саша? Всё там же, всё там же… В сердце, в памяти, в жизни, которая вроде бы без них, а на самом деле  - с ними.  За окном синеют снега. Звёзды высыпали за порог. И кажется, они сейчас спрыгнут с небесных берегов  и поплывут по снежным волнам двора к нашим озарённым окнам. Постучат тихонько…
- Что вы читаете? – спросят они. – Мы такие же книгочеи, как и вы.
И каждый из нас назовёт свою книгу. А у меня сказки, где добро побеждает зло, где торжествует справедливость.
  - Бабушка, - говорю я. – Но ведь так бывает не только в сказках?
- Это бывает и в жизни.

*******
Всё пройдет – тревога, тоска, боль. Остаётся любовь. Никуда она не уходит, всегда с нами. Тебя любят родные, дорогие люди. Разве с их уходом кончается любовь? Разве уходит она куда-то? Там, в запредельном краю, любят тебя так же. И ты живешь и хранишь эту любовь, как наследство, как драгоценный дар. А она хранит тебя.
Планета нашей жизни засеивается любовью наших родных. И планета плодоносит, цветёт, хотя садовников уже нет на земле. Время бывает жестокосердечно, но всё же держит оно в руках лист подорожника. И прикладывает его  к душевным ранам.  И если до конца не исцеляет их, то дует осторожно и смягчает остроту боли, притупляет её. Живёшь и думаешь: «Потери, утраты, уходы…». А сердце вдруг отзывается знакомым голосом, звучат неповторимые интонации, ласковые слова. И всё это обращено к тебе. «Внученька!», «Дочечка!»… Голоса, которые, казалось бы, никогда не услышишь больше, слова, которые обращены только к тебе – звучат снова. И оглядываешься невольно. И вглядываешься в себя. Всё живо – голос, лицо, улыбка. Всё с тобой. И, может быть, можно даже ответить. Но вместо слов только признание, только признательность за то, что любили, за то, что любят, за то, что любишь тоже.

*******
В детстве мы с двоюродной сестрой жили вместе в небольшом доме на несколько семей. И у нас был свой двор. Окна располагались  у самой земли, и это было прекрасно - прямо из окна можно было шагнуть во двор. Сколько сокровищ и радостей ждало нас во дворе и на улице, где стояли такие же невысокие дома, и у каждого был непохожий на остальных облик. И дворы держались за руки–заборы, чтобы не потеряться, «не пропасть поодиночке».  И казалось, что вот так, крепко держась, они бежали через всю улицу, осенённую большими деревьями. Каждое утро начиналось в предвкушение чудес и приключений.
И они не замедлили явиться, все как на подбор («С ними дядька Черномор») – сказочные, невероятные, захватывающие. И день вертелся, как карусель. Мы ехали на деревянных лошадках и верблюдах. А за оградой махали нам родные люди. Мы расстаёмся на миг, на карусельный круг. Мы сейчас снова будем вместе. Городской шум смешивается с симфонией воскресного дня - разговоры, смех, звуки музыки, звон трамваев, гудки автомобилей. У города для каждого дня недели была своя мелодия.
В Первомайском саду, где вращалась карусель, по выходным играл духовой оркестр. Музыканты в белых рубашках играли под открытым небом. Капельмейстер вставал на цыпочки. На кончике его дирижёрской палочки сидела бабочка. Солнце пробивалось сквозь листву и ложилось светлыми пятнами на эстраду и лица музыкантов, блестело на медных трубах и литаврах. И казалось, что музыка уносит в небо этот парк, этот день, всех нас. Потом она возвращала всё на место, в целости и сохранности.
И продолжалось воскресение. И мама сегодня дома. Вот мы отправляемся на прогулку. Моя рука помнит тепло маминой руки. Мы идём по нашей улице, крепко держась за руки. Я перепрыгиваю через трещины асфальта. И мама подхватывает меня на лету.

ПРОТИРАЮ ОКНО ПАМЯТИ
 Как бережно  нас касаются ласковые руки припоминаний…
Как милосердна память, что возвращает нам любимых людей.
 И те счастливые дни, когда мы были вместе…

  Ступеньки звенят под ногами. Я куда-то спускаюсь? Да, спускаюсь на несколько тактов. И звучит музыка улицы детства и поднимает меня к вершинам деревьев и облаков. Но я снова спускаюсь, чтобы пройтись знакомой дорогой, чтобы повстречать на своём пути хороших людей и добрых собак. Улица узкая, вся заросшая деревьями и кустами. Тротуар в трещинах и в одном месте ступеньки. Немного… Одна, две… Ещё одна. Как ловко я спрыгиваю с них, держа маму за руку. «Раз-два-три! Улица, замри!» И она, и без того тихая, замирает, залитая солнцем. Как всё мне знакомо здесь – каждое дерево, каждая трещинка. Задумчивость невысоких домов под  клёнами и тополями. Дворы с полуоткрытыми калитками. Забытый мяч у одной из них. Почтовые ящики  на каждом доме. Ящики разные. И дома не похожи один на другой. У каждого своя история, своя жизнь, свой облик. Вот один, как старенькая бабушка, подслеповато щурит глаза и вяжет шарф любимому внуку. Пряжа сиреневого цвета, потому что возле дома растёт сирень. Вот другой, такой бравый, грудь колесом, как на параде, стоит как по стойке «Смирно!». Вот ещё один, весь в  наличниках и даже ставни у него имеются. Он похож на модницу в соломенной шляпке. По этой улице так легко представить, что едет Андрей Миронов на коне и поёт про соломенную шляпку. А лошадь фыркает и ступает по мостовой изящно и осторожно. И кошки – тоже разных мастей - дремлют на деревянных крылечках. «Доброго Вам здоровьица! Сегодня распустились Ваши цветы! Стою, любуюсь!» - обращается одна соседка к другой. А цветы растут на уличных клумбах так, чтобы их видели все прохожие, чтобы радость была всеобщей. И ценительницы прекрасного  – белые бабочки – целый день летают над ними. Я возвращаюсь в этот мир и снова становлюсь маленькой. Я и сама, как бабочка, летаю над цветами, над дворами. И вижу неприхотливую и неповторимую жизнь одной замечательной улицы, где прошло моё детство. Но вот я спускаюсь вниз, вот сижу на лавочке рядом с бабушкой. И мы беседуем о цветах и бабочках. Бабушка говорит: «Посмотри, как тонки крылышки бабочек и лепестки цветов. Как они красивы. Им за короткое время нужно успеть порадовать всех людей…». - «И меня?». - «И тебя тоже».  И мы сидим вдвоем и дружно радуемся всему, что нас окружает.

*******
Тепло, и в открытую балконную дверь доносится городской шум. Не знаю, привыкла ли я к нему. Наверное, всё же нет. Хоть и живу всю жизнь в городе, возле дороги. Но родилась я на тихой улице маленьких частных домов. Они располагались в центре города, но в стороне от него. Словно улицы, как солнечные лучи, разбегались от центра, и на одном лучике – светло и уютно жила я  со своими родными. Было так удивительно – отойдешь на несколько шагов от улицы, где высятся высотные дома и грохочут трамваи, и окажешься в заповедном месте одно- и двухэтажных домов. Как же это драгоценно -  вглядеться в сердце и увидеть светлые лица и дни. Казалось, эти дни передавали из ладони в ладони всю мою детскую жизнь, неся её бережно и осторожно. Ни капли счастья не расплескали они, когда подставляли ладони под озорной летний дождь или под носик рукомойника на кухне.  И я до сих пор жалею, что мы уехали с улицы детства и поселились в благоустроенной, но безликой квартире на одиннадцатом этаже. И хотя здесь облака так близко, что садятся на перила лоджии, но травам-то не дотянуться до окон, даже если они привстанут на цыпочки, даже если они поднимут зелёные руки. Уж они-то помнят, как  с головой я ныряла в их буйные волны, как загадывали мне загадку: «Петушок или курочка?», как жучки-паучки, Дюймовочки и коротышки из Солнечного городка выбегали неведомо откуда, стоило мне появиться во  дворе.
Как близко была  земля. Руку протянешь и коснёшься ствола берёзы, растущей в нашем дворе. Она была в несколько раз старше меня и казалась мне членом нашей семьи. Она заботливо укрывала двор от жары и дождя. Она задумчиво шелестела, когда дул ветер. Она весело встречала меня, когда я выходила из дверей. И глаза у неё были, как у кошек: когда зелёные, а когда жёлтые.
Но немного примиряют меня с переменой среды обитания – трамваи. Их рельсы проходят недалеко от моего 12-этажного дома. Они не только проходят рядом, они ещё делают поворот. Трамвай на нём  звенит и грохочет особенно громче и веселее. А я люблю трамваи, их говор и звон. И готова ехать на трамвае хоть на край света. Впрочем, мне не нужен край, мне бы доехать до тихой улицы, дойти до родной калитки, открыть её и увидеть маму, бабушку, дядю Сашу.

*******
  Самые чудесные путешествия мы совершаем в детстве, когда  делаем бумажные кораблики и пускаем их в плаванье по ручьям, когда читаем приключенческие книги и попадаем в прерии и джунгли, когда просыпаемся с мыслью, что начался новый день и в нём будет масса встреч, событий, происшествий. И мы берём самых отважных куклят, одеваем их в одежду путешественников и отправляем в дебри чертополохов и лопухов. Крутится глобус, мелькают страны – австралийские кенгуру и английские рыцари  Круглого стола встречаются нам на каждом шагу.  Солнце печет.  И в пустыне Сахара  нам попадается караван бедуинов.
  Но  кто зовёт нас обедать, когда мы не здесь, а на дальней Амазонке? И до нас не докричаться! И только родные голоса любимых людей – мамы, бабушки, дяди Саши – возвращают меня из любых странствий и заблуждений. Где-то в сердце есть такое место, где звучат эти голоса. И я бегу к ним через пространство и время: «Вот она – я! Я пришла! Мы снова вместе!» Хотя бы на миг. В светлом проблеске памяти. А получается, что всегда.

*******
Память снова подводит нас к дорогим местам. Словно бумажный кораблик, пущенный по быстрому ручью, ткнётся привычно в знакомую калитку, которая так часто открывалась, впуская  и выпуская родных  людей, возвращающихся с работы или отправляющихся на прогулку.
Над головой ослепительно синее небо, вокруг – тающий снег. И кружится голова от весеннего воздуха и безотчётной радости. Казалось бы, мы выросли и давно ушли из тех заповедных мест. А на самом деле не уходили никогда и играем там до сих пор, среди ромашек и лопухов. 
  Потому что сердце – вечный ребёнок – хрупкая веточка на стволе взрослой жизни. И даже под завывание снежной бури - выпускает  зелёные листки нежных упований на то, что всегда с нами будут наши родные люди, что нет разлук, а только и есть этот свет освещённых окон, когда мы  идём по поздней осенней дороге. Что только и есть эти возвращения к свету, к людям, домой.

*******
Протираю окно памяти. Что-то оно затуманилось сейчас.  Печаль или осенний дождь заливает стекло, точно так же, как и окна домов.  Нет, не затуманилась память.  Просто порывы сердца, просто порывы ветра сотрясают наш старый дом. Не тревожа его покоя и семейного уклада, не нарушая его основ.  Просто открываются двери и возвращаются домочадцы. И портрет Пушкина на потемневшем полотне – тоже почти наш домочадец. «Буря мглою небо кроет».  Быть зиме и бабушкиным пирожкам.
Горка совсем маленькая, чтоб не расшибиться. Но ведь и я маленькая. Так что всё в самый раз.  Как, отчего, по какой счастливой закономерности возвращает наша память минувшие дни… Возвращает их жизнь и радость. Их протяжный вздох… Словно вздохнул дом и  отозвались ходики…  Словно вздохнула бабушка, склонившись над своим шитьём.
Как бережно  нас касаются ласковые руки припоминаний.  Как всё памятно и знакомо в них. Даже  школьная тетрадь наблюдений за погодой, даже кружка с коричневым грибком и отрывной календарь на  стене. Даже листочек с того календаря, который внимательно читал кто-то из домашних. Даже гвоздик от календаря, как в песне Новеллы Матвеевой.  «Мне было довольно того…», чтобы всё вернулось – и счастье, и улыбки и смех – в тех старых комнатах, в тех детских днях. Мы рассматриваем вещи и предметы, с которыми жили когда-то. А память рассматривает нас.
Мы ничуть не изменились. Мы всё те же – с косичками, с чубчиками, в заштопанных на коленках колготах. Мы снова не ходим, а носимся, не живём, а растём. Всё возвращает память. Любую крошку воспоминаний поднимаем со стола.  Крошка – целый июльский полдень.  Или декабрьский вечер.  Или целая жизнь. И мы выманиваем минувшие дни, как котят из-под дивана. Предлагая им - то кусочек колбасы, то  шуршащую бумажку на верёвочке, чтобы выскочили они из-под дивана и побежали вместе с нами по комнатам, которые снова стали большими. И столы – тоже большие. Только носом можно дотянуться до них. 
  И покачиваются в комнатах  кресло-качалка, деревянный конь и скрипучая колыбель младенческих  снов.  Кто-то её покачивает. Кто-то поёт: « Баю-бай».  И покачивается память, как старинные ходики. Только вместо «тик-так» - произносит  имена любимых людей.

*******
  Я гоняюсь за дождем. А он скачет вокруг меня. Я стараюсь ухватить его за мокрую руку, а он выскальзывает из рук, и лужи бурлят под его босыми пятками.  Я не смогла поймать дождь, зато, запрокинув голову, ловила ртом летящие капли. Такие вкусные, как роса, как родниковая вода, как стакан газировки, купленной в уличном автомате когда-то в далёком детстве.
Давно кончилось детство. Но дождь смывает все следы и даже года. И приближает меня к тем счастливым годам, когда я была маленькой и безмятежной и все родные люди были со мной. И вот я стою перед своим детством. Одна дождинка разделяет нас.  Ещё один вздох, один удар сердца…. И я уже там, где тоже идёт дождь. И все мои родные дома. Бабушка читает толстую книгу, дядя Саша рисует  солдат в старинных мундирах, мама подшивает платье. Её пригласили в гости, и надо быть нарядной.
Как милосердна память, что возвращает нам любимых людей. И те счастливые дни, когда мы были вместе и под торопливое бормотание дождя занимались своими домашними делами. И, оказывается, не было  важнее дела, чем находиться рядом друг с другом. Так близко, что можно коснуться рукой, прижаться щекой.

*******
Вот и не стало времени. Странное утверждение. Как это не стало? А очень просто. Прошедшее с момента детства и до сегодняшнего дня – вдруг исчезло, растворилось время, потому что пришли воспоминания и память стирает все года. И вот я уже не взрослая, а девочка – бегу, лечу, прыгаю, пою там, где лопухи – это мушкетёрские шляпы, крапива – злющий дракон, головки клевера – колпачки гномов, мелкая ромашка – балерины в белых пачках, метёлочки трав – петушок или курочка, калачики просвирника – вкусные калачи к мятному чаю, а каждое дерево – мудрый великан с зелёной бородой. Там песочница – остров Сокровищ, заросли бурьяна – непролазные джунгли, а качели – ракета, летящая в небо, а потом возвращающаяся на космодром травы. Там вьюнки  со своими граммофончиками поют песенки лугов и дворов. Там лохматые облака плывут над деревьями с аккуратными шевелюрами, и ветер, спохватившись, причёсывает облака. Там  через лужи перекинуты дощечки, и ступаешь, как по сходням - на берег земли.  Там калитка хлопает крыльями, а забор изображает длинный состав с паровозом и вагонами. И он может умчать меня в голубую даль. А моя даль зелёного цвета, где много деревьев, кустов и травы.  А может, она белого цвета, когда извлекают из кладовки санки. И вот они, словно  Сивка-бурка, мчат со снежной горки, не забыв усадить на седло меня. А моя даль….  Но нет….  Нет никакой дали, так близко всё, что помнит сердце. Так рядом всё, что любит оно. И, кажется, никуда не уходило детство и родные люди из него.  Сидят там во дворе на старой скамейке. Вечер, закончились дневные дела. Заходящее солнце золотит крышу, окна, бросает  отблески на любимые лица. И, кажется,  что само счастье тихонько подходит поближе и внимает нам.

ДЕРЕВЬЯ ПОМНЯТ МЕНЯ
…Всё живо и никуда не ушло: любимые люди, книги, деревья, дома,
 дым колечками и мирный свет в окне.

Идёшь по улице Советской, сворачиваешь на свою улицу Большевиков.  Родные, незабвенные места. Я жила там до двенадцати лет. И кажется, что живу там до сих пор. А ведь прошло немыслимое количество лет.  И мы давно живём в других квартирах. Но у памяти свои законы и резоны, свои расстояния и летоисчисление. И я снова открываю знакомую калитку  и вхожу в любимый двор.
Детство стоит особняком в нашей взрослой жизни. И вход туда открыт и не теряется среди взрослых дней, дел, забот и проблем. Иногда кажется, что детство время от времени окликает меня: как я там, не забыла ли его, не потерялась? Нет, ничего не забыла и не потерялась. Снова и снова иду к нему, к моим дорогим людям.
Шелестят, приветствуя меня, клёны и липы. Помню рябину, красные ягоды среди снежной белизны.  Помню сугробы до крыш.  А казалось - до самого неба. Если взобраться на сугроб, то что же? Окажешься на небе? Жаль, что не успела это проверить. Всё казалось, что небеса никуда не уйдут. Это я уходила по вечерам со двора. А деревья оставались на месте.  И были они, как рыцари  с деревянными копьями. И подпирали копьями небо, чтоб не упало оно во двор и не разбилось на множество синих осколков.
Как много синевы было тогда… Небо… Ручьи…  Из детства я вынесла убеждённость, что ручьи, капели, ветер, весна – синего цвета. Наверное,  небо, не падая и не разбиваясь, сумело передать мне синее стёклышко, сквозь которое я до сих пор вижу синие дали, синие просторы, синие дороги, синие дома.

*******
Стоят морозы, но пробивается солнце, и белые узоры на стёклах розовеют, словно распускаются цветы. Город замёрз и кажется живым существом, и его надо отогревать горячим чаем и растирать замёрзшие руки в своих ладонях.
Улицы ныряют в высокие сугробы, словно играют в железную дорогу и скрываются в белых туннелях.
Санки, как вагончики, бегут по заснеженному тротуару и прибывают в пункт назначения – в домашнюю страну.
Там ёлка, там пахнет мандаринами, книга сказок превращает и взрослых в детей. Там можно строить из кубиков высокую башню. А стеклянный колокольчик на зелёной ветке отбивает счастливое время: «Бом – тили – бом!».
Вспомним детство и нырнём под стол. Скатерть свешивается со всех сторон и скрывает нас. Мы в таинственной пещере и смотрим на комнатную жизнь. И, кажется, нас никто и никогда не найдёт. Пока мы сами не вылезем с весёлым возгласом: «Мы здесь! Мы вот!».

*******
Синяя калитка…  Почему синяя? Потому что пишется накануне весны. Накануне  капели и мартовских ручьёв.
И всё же калитка жёлтая. По ней пробежались лучики солнца, извлекая музыку счастливого полдня, когда лето и детство и бабушка улыбается… Нет, не с облаков, а сидя на маленькой скамеечке. Улыбается и протягивает  куклу Лену в новом платье в крупную клетку.
И бабочки танцуют поблизости. И тоже хотят прыгать через клетки «классиков», начертанных на выщербленном асфальте перед старым домом, где когда-то так безмятежно жила я.
*******
Хочется дотянуться до неба. Как в детстве, встать на стул, дотягиваясь до верхней полки буфета, где стояла вазочка с конфетами. Я бы встала на стул и снова сделалась бы ребёнком. Чем ближе и понятнее небо, тем милее и загадочней земля.
И я протягиваю руку. И вот моя ладонь в маминой руке. А в авоське у нас  пучок зелёного лука, похожего на перья головного убора индейского вождя.  Розовая редиска с мышиными хвостиками. «Мышка бежала, хвостиком махнула…» Но нашу крепенькую редиску ни одна  мышка не разобьёт!  Молодая картошка с такой тонкой-тонкой кожурой, которая отслаивается и чуть кучерявится, как юная береста на березе. И маленькие свежие огурчики, как зелёные рыбки в неводе нашей авоськи. Вот замечательный улов с летнего рынка для нашего воскресного обеда.
Как бесподобно пахнет молодая картошка, сваренная, а потом обжаренная  с чесноком и мелко порезанным укропом.  Как аппетитно хрустит редиска, разрезанная на половинки. И на каждую половинку положен кусочек масла и посыпано солью. И немного иначе хрустят огурцы, тоже разрезанные на половинки, посоленные и потёртые друг о друга. Они, как лодочки, только без вёсел и парусов.
Картошечка дымится. Огурцы и редиска похрустывают. И солнечные зайчики прыгают по столу, добавляя радостные блики и яркие краски в наш пир на весь мир.

*******
Прислали фотографию: «Вода с сиропом». Помните, в нашем детстве на прилавках магазинов в отделе «Соки – Воды» стояли стеклянные колбы. И можно было получить воду с сиропом. Или вкуснейший молочный коктейль! Или томатный сок. А рядом обязательно стоял стаканчик с солью и ложечкой.
Или уличные автоматы с газированной водой? Там имелись стаканы. Они пускали солнечные зайчики. Словно играли с солнцем в бадминтон.
Помните, как переворачивали эти стаканы, ставили на специальный кружок, нажимали на донышко, и снизу вырывалась струя воды и омывала стакан! А потом наполнялся он бесподобной газировкой. Шипучей, озорной, вкусной. Такой желанной в летний день!
Стоишь посреди города, а вокруг мчатся машины, грохочут трамваи, смеются люди, шелестят  деревья, залихватски надев зелёные береты. И где-то обязательно играет музыка. А я стою, смотрю на эту приветливую картину, пью газировку из автомата, и он подмигивает мне.
Я помню автоматы с газировкой. И телефонные будки. Они как-то разом исчезли в один не  прекрасный день.  И городских примет стало меньше. И можно теперь заблудиться среди безликих столбиков с рекламными воззваниями.  Мимо них проходишь безразлично. Ярко, броско, крикливо. А ни уму, ни сердцу.  Не останавливает взгляд, не затрагивает душу. А вот газированные автоматы улыбались ещё издалека. И так призывно манили стаканами, полными солнца.
И телефонные будки со стеклянными стенами, чтобы были видны трубки и диски с дырочками цифр, чтобы сразу захотелось позвонить просто так. Потому что хорошее настроение и хочется сообщить тому, кто на другом конце провода – какой сегодня отличный день. И чудесным образом договориться о прогулке по городу прямо сейчас.
И кажется мне, что вот я выйду из дома, сделаю несколько шагов. И вот мои давние знакомые! Будки! Трамваи!  Старый кинотеатр.  И надо успеть на утренний сеанс, пока ещё не кончилось детство, пока ещё не повзрослели герои фильма, пока ещё живы родные люди, пока ещё вертится земля.

*******
Иногда мне кажется, что, проснувшись утром, я  увижу не окно на одиннадцатом этаже, выходящее прямо в близкое небо, а маленькое окошко, лежащее на земле и глядящее в зелёный двор, мягко покачивающийся на волнах травы. Окно на одиннадцатом этаже зорко глядит вдаль, из него виден почти весь город и загородные дали, которые чем дальше, тем синее, пока совсем не сливаются с небом. А окно, вровень с землёй, близоруко, как и все дома на улице моего детства. Ведь все они книгочеи. Все времена года, все времена года записаны на страницах дней и ночей, всю жизнь жуков и травы – прилежно читают они.
Иногда мне кажется, чем дальше я отхожу по времени от дома своего детства, тем больше приближаюсь к нему. Словно всё возвращается на круги своя, словно каждый год я делаю ещё один шаг к себе маленькой. Словно мои родные проснулись. И звякает посуда на  кухне. И включается электрическая плитка, и старенький зелёный кофейник весело стучит крышкой, созывая на утренний чай. И давно разбитые чашки, как ни в чём не бывало, стоят на столе.  И ненавистная манная каша скрывает знакомый рисунок на донышке тарелки, хоть и знакомый, а всё же  стараешься поскорее съесть эту кашу, чтобы снова увидеть его. И кто его знает, может сейчас распахнётся окошко и выглянет кто-то… Кто-то в красном колпачке.
Иногда мне кажется, что жизнь моя подвешена к небу, как колыбель. И сначала её покачивают ласковые руки родных людей, потом просто добрых людей. И всегда – от первого и до последнего вздоха – колыбель нашей жизни покачивают незримые ангелы. Их не видно, но мы-то знаем, что они есть. Потому что мы всегда маленькие в нашей несомненной взрослости, потому что доверчивость и  удивление никогда не уходят от нас, потому что растёт и взрослеет  тело, а душа мудра уже в младенчестве. И чем старше мы становимся, тем всё больше детского  появляется в нас.

*******
Я помню: в марте появляются подснежники, в апреле распускаются почки, в мае возникают одуванчики. Как у домов есть номера, так у месяцев есть свои приметы и особенности.  Раньше номера домов были узорные, художественные, настоящее произведение искусства. Некоторые имели колпачки, некоторые были разноцветные, некоторые круглые, ромбовидные, овальные… На улице небольших домов – номера красовались, как награды. Словно каждый дом получил награду за верность своим жильцам, за то, что верой и правдой служил им, за то, что был уютен и мирен для них. Минуло время, и номера стали одинаковыми, стриженными, как новобранцы,  под одну гребенку. Ни фантазии, ни художественного вкуса – ничего.
А вот подснежники, почки и одуванчики всё те же. Да не те же! Разнообразнейшие, неповторимые. И встретить их - счастье. Ожидаемые, узнаваемые, но каждый раз первые! Первый цветок, первый листок. И вот она – улица моего детства, явившаяся из минувших времён. Знакомый мячик выкатился под ноги, и бежишь за ним, как за волшебным клубком. И номер моего дома,  просто нарисованная  цифра - 24 -  кажется самым удивительным числом на свете. На этот адрес – улица Большевиков, № 24 - приходили самые счастливые дни. И были не гостями, а полноправными жильцами нашего маленького дома на улице Большевиков.
И всё мнится мне: вот сейчас возьму и напишу письмо, и отправлю по тому адресу все свои думы и размышления. И кто-то получит письмо, отправленное в прошлое.  Кто-то, кто жил там раньше и я вместе с ним.

*******
Безотказный друг – приятель–лопух. Кем он только не соглашался быть в наших детских играх. Мы делали из него мушкетёрские шляпы, рыцарские плащи для кукол, скатерть-самобранку для игрушечного обеда.  И укрывались под ним, как под зонтиком, когда накрапывал дождь.
   Подорожник лечил разбитые коленки. Граммофончики–вьюнки играли «Лето» из «Времён года» Вивальди. А репейники цеплялись за одежду. И мамы восклицали: «И где вас носило! Снова в репьях!». Мелкая, городская ромашка таращила ресницы и напоминала о «любит – не любит». А одуванчики желтели так  ярко, словно слетели с неба, как  звёзды, и засияли среди травы. А когда они поседели, то казалось, что там, на небе, не облака, а тоже одуванчики. Ветер дует на них, и они разлетаются. Тысяча парашютиков летит с неба на землю. И с земли на небо.
И кто научил меня плести венки из золотых цветов? И дуть на серебристые шарики, смешно вытянув губы трубочкой? Кто научил - совсем маленькую – протягивать букет одуванчиков незнакомым прохожим, проходящим мимо наших изумрудных ворот?..

*******
Мы рисовали неуклюжие, кособокие  дома. Но в них всегда были окна, а в окнах люди. И всегда была на крыше труба.  Вился из неё дым колечками, потому что домам нужно тепло, потому что тепло нужно тем, кто живёт  в них. А потом мы рисовали над  домом солнце или звёзды. И обязательно цветы. Иногда они  были выше домов. Но разве так нужны пропорции, когда происходило самое главное – дом, уют, красота.  И хочется сберечь все эти  милые и важные мелочи. Словно сохранились детские рисунки, и мы снова входим в нарисованный мир. И понимаем – всё живо и никуда не ушло: любимые люди, книги, деревья, дома, дым колечками и мирный свет в окне.
*******
Наши дома по вечерам становятся особенно доверчивыми. Домочадцы вернулись усталые и отдыхают в домашнем уюте среди дорогих людей. Старый дом потихоньку хлопочет, чтобы было им уютно и тепло.  Он вздыхает, как старенькая бабушка, и надевает очки, чтобы вязать носки. А на письменном столе стоит  настольная лампа под зелёным абажуром, а у дивана горит торшер, чтобы были  видны слова интересных книжек, чтобы разглаживались морщинки под ласковыми улыбками, чтобы уходила усталость, забывались огорчения, чтобы дети играли на полу – строили башни из кубиков, катали машинки, кормили меховых мишек, а взрослые глядели на них и вспоминали себя маленькими, но не забывали, что они  взрослые, ведь о малышах надо заботиться и читать им детские книжки.
Мне кажется, что с годами я не мудрею, а всё больше становлюсь маленькой. И всё кажется мне, что бегу по дорожке, а в конце её стоит бабушка и раскидывает руки, чтобы поймать меня в свои объятия. И мы смеёмся, смеёмся. Так счастливо смеёмся мы.
*******
Жизнь начинается с полёта. Мы - рождаясь – влетаем в жизнь.  Ангелы, прежде чем встать у колыбели, помогают надеть крохотные крылья. И так на всю жизнь – распахнутые ангельские крылья и человеческие крылья за спиной. Незримые, но такие несомненные, что только и остаётся всю жизнь летать.
В детстве нас водили на центральную площадь города кормить голубей.  Мы видели в голубях что-то родное, мы видели, что они, как мы, крылаты. И едва научившись ходить – раскинув руки – бежали  к ним. В самой голубиной стае – маленькие дети. Символ мира. Мирная детская жизнь.
У бабушки свет не сходит с лица. Я пробую привычные слова на вкус: «Бабушка – бабочка». Нет,  я не пытаюсь сочинить стихи. Но светлое, лёгкое, любимое, нежное соединяет эти два слова: «Бабушка – бабочка».
Все прочитанные вслух книжки – от неё, все сказочные герои, былины, тридцать три богатыря и три медведя – от неё.
Нет, нам не нужны сачки для ловли бабочек, мы нарисуем их акварельными красками, самых разных, карнавально пёстрых. И они слетают с альбомных листов, и танцуют в воздухе, распрямляя складки крыльев, как бальные платьица…
- Бабушка, бабочки! Бабушка, бальницы! Бабушка, давай полетим!
Я не забыла, как это было, когда мы шли по знакомой дороге и взлетали вслед за бабочками над липами и тополями. Я никогда больше не видела улицу с такой высоты.  С высоты бабочкиного полёта, с высоты бабушкиного шага. С высоты детской радости. Но эта высота и сейчас со мной.
*******
Череда дворов, как караван верблюдов, нагруженных цветущими акациями и кустами сирени,  следуют по тихой улице невысоких домов. Каким-то чудом сохранилась эта задумчивая улица в самом центре шумного города. И такие патриархальные деревянные крылечки  встречаются на каждом шагу. Я давно знаю, что они капитанские мостики. В детстве знаешь всё наверняка.  Вот дети  ещё не набрались взрослой премудрости, что уводит далеко от простых истин, которые так понятны маленьким и не доступны  большим. Если только так: «Будьте, как дети». И так  хорошо сидеть на этих крылечках, мечтая о далёких странах  и морях. А на верёвках бельё, как корабельные флаги. А на деревьях кроны, как зелёные паруса.
*******
Солнечная дорожка проложена не только по воде, она проходит через всю жизнь. И начинается от порога дома, где прошло детство. Дорожка доходит до калитки, за которой огромный, неисследованный мир.  Но я ещё маленькая, и меня не отпускают туда одну. Только со взрослыми на прогулку, держа их за руку и делая первые шаги. 
Но мир огромен и в маленьком дворе. Нигде больше не растёт такой большой берёзы и такой старой груши. Нигде  больше нет таких бесподобных зарослей, в которых можно скрыться с головой, потеряться, встретиться там со сказкой, которую читали накануне. И нигде больше облако не просит молока, когда бабушка наливает его кошкам, и облака, как котята, сбегаются к ней.
Мама купила первую черешню. Если уронить косточку на землю, к ней тут же подберётся муравей  и начнёт играть с майским жуком в футбол.  Я совсем большая и достаю носом края стола. И не буду бояться этого жука–рогача.  Но у него такой грозный вид и огромные рога, что хочется спрятаться за мамину спину и только так смотреть на жука.
А солнечная дорожка бежит через дни и года. И кажется мне, что я бегу со своим детством. И родные люди ждут меня.

*******
В тетради в косую линейку, под ласковым руководством бабушки, пишутся первые буквы, складываются первые слова. «Ма-ма», «ле-то», «ба-боч-ка». Внезапный дождик, тоже  в косую линейку, пишет вместе с нами любимые слова: «лу-жи», «кры-ши», «до-ро-ги», «цве-ты».
Лето не за горами, лето  уже за калиткой. Дождик пишет диктанты  в лохматых тетрадях кустов. Глядя на нас, и небо, раскрыв облачные страницы, выводит синими чернилами длинное слово: «Оду-ван-чи-ки». Ведь жёлтые цветы уже поседели и отправились в гости к облакам.  Там,  разливая чай в тончайшие чашки – сплошной воздух, дуновение, зефир, – будут вести бесконечные диалоги, поглядывая краем глаза в мою тетрадку, где вмещается целое детство и любовь тех, кто жил со мной на земле.

*******
Не потеряться бы в этом дне, таком взрослом и основательном, вплоть до того, что утром надо завтракать, днём обедать, а вечером вовремя ложиться спать. И вдруг в него врывается ребячье настроение, и можно забыть про завтрак, пренебречь обедом, ограничившись бутербродом с сыром и большим яблоком, таким же, как яблоко-солнце у неба в руках.
И отправиться  кататься на жирафе, потому что у него длинная шея и он может дотянуться до облаков. А там, как известно, самое вкусное мороженое на свете, почти такое же, как в детстве, когда оно продавалось в кинотеатре «Октябрь», куда мы с мамой ходили на «Приключения жёлтого чемоданчика». И выходили из тёмного зала в солнечный свет.
А потом попасть вместе с жирафом под проливной дождь.  В воздухе плавают задумчивые рыбы, и у каждой пёстрый зонт над головой. А промокшие птицы прячутся под крышами, как богема, ютящаяся на чердаке. Птицы штопают плащи из сизых  пёрышек и напевают мелодию Леграна из фильма «Шербурские зонтики».
И детский день не говорит, как взрослый: «Плохая погода. Снова дождь. Зарядил до  утра». А радостно  произносит: «Ура! Дождик-дождь! На дорогах лужи! И на них дождевые пузыри. А в  пузырях – дождевые человечки! Они играют на флейтах, словно выдувают эти пузыри!».  
*******
  Снова душно и жарко, и хочется оказаться на зелёной улице, заросшей кустами и травой. Там деревья растут вольно и независимо, и их стволы не охватишь и в четыре руки, если встать вдвоём и обнять дерево, прижимаясь щекою к шероховатой коре.
  Там кусты - не как в центре города, пострижены по последней моде ландшафта, - а стоят, как Алёнушки в зелёных платках.
В шумном городе, среди многоэтажных домов, есть такие переулки, где дремлют лопухи и лебеда, где лето варит белую и розовую кашку, а вьюнки–граммофончики играют старинный марш.
Если сделать несколько шагов в сторону от оживлённой улицы, то окажешься в заповедном краю. И можно потерять счёт времени и заблудиться в тишине.
Наверное, я вечное дитя травы и деревьев, хотя и прожила большую часть жизни на  одиннадцатом этаже. Но я ещё погуляю по переулочкам, где обаятельные дома и дворы «с лицом необщим выраженьем» учтиво раскланиваются при встрече и приподнимают котелки. И, как старые знакомые, интересуются: «Сударыня, как ваши дела?».
А может, я даже и поживу ещё там. Ведь жизнь такая непредсказуемая штука, словно волна несёт нас вперед. «А на волне звезда и человек, и птица…»
И мы, как неисправимые идеалисты, верим, что много хорошего ждёт нас впереди.

*******
Облако тает в небе, как улыбка Чеширского кота. А когда оно растает бесследно, из-за высокого тополя выплывет целая флотилия облаков. Они расположены горизонтальными полосами – одно над другим. И мне покажется, что это ступени. И «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич…» А когда прозвучит: «Не задерживай добрых людей» - облака и дети разбегутся прятаться по укромным местам.
Я помню…. О, как солнечно помню ту тишину, в которой звенит мошкара и протяжно вздыхает  земля, тот горьковатый запах мелкой ромашки и полыни, от которого кружится голова; ту стайку бархатистых стройных мальв, которые, как и взрослые, всегда были выше меня; ту тропинку вдоль щелястого забора, увитого диким виноградом, по которой мчалась изо всех сил, чтобы успеть застукалиться первой, чтобы вперёд всех. О, какую скорость я развивала! Ветер свистел в ушах! Не было ничего важнее в тот миг, чем домчаться, обогнать, оказаться первой! Сердце готово было выскочить из груди. От бега, от восторга, от того, что вместе со мной по утоптанной тропинке мчится великолепный летний день. И  вслед за ним целый мир, в котором, конечно, найдётся место мореплавателям, открывающим необитаемые острова; индейцам с головными уборами из перьев. И вон там, у стены, стоит лук, который собственноручно  сделала вчера из гибкой ветки. И другая ветка с уздечкой. Это, конечно, конь.
Двор, как прерия, заросли крапивы и лопухов – джунгли, возвращение домой, в конце дня, после всех игр – счастье, потому что все живы, живы, живы…
И вечер выводит из сонной заводи синюю лодку, и звёзды сияющими  каплями падают с весла. И мы уплываем в глубокий сон, под колыбельную скрипку сверчка.
Но перед этим.…  О, перед этим – все соберутся во дворе на тёплой скамейке, возле деревянной стены.  Все новости  уже рассказаны,  все события пережиты, и несколько минут молчания перед сном, как многоточие, за которым последует утренний разговор. И новый день, и новые облака.

*******
Однажды я шла со своей знакомой по улице и на запущенном газоне увидела василёк.
- Смотрите, василёк! – обрадовалась я.
- Нет, это цикорий, - отозвалась моя знакомая.
И я удивилась и обрадовалась ещё больше, потому что не знала, что это растение, так часто встречавшееся мне в моей жизни, – цикорий. Вот так «на склоне наших дней» продолжаю совершать открытия в окружающем мире.
И вспомнилось, как на уроке природоведения мы составляли гербарии – наклеивали листья разных деревьев или рисуя их. И подписывали – кто есть кто. Рябина, вяз, тополь, клён, берёза, липа…. Даже дуб, который не рос на нашей улице, но откуда-то я знала его особенности и делала человечков из желудей.
Зайцы на использованных бланках на почте, где стояли чернильницы и лежали перьевые ручки (я ещё застала их). И человечки из желудей. Всё казалось живым, одушевлённым. И жалко было оставлять зайцев на столе. Но я никогда  не забирала их с собой. Потому что это были особенные зайцы. И они должны были жить на почте, так же,  как и дождевые человечки  в пузырях, вскакивающих  на лужах во время дождя.
На почту я обычно ходила с бабушкой. И человечков из желудей делала вместе с ней.  Мы устраивали целые представления с ними, наделяли каждого именем и судьбой. И ещё каштаны. Они тоже участвовали в наших играх. Мы укладывали их спать. Они гуляли, ходили в гости,  учились в школе. Были целые семейства каштанов: мама, папа, бабушка, дедушка,  много детей.
Из всего, что нас окружало, можно было сделать сказку с продолжением. И под каждым кустом «был готов и стол и дом». Какой огромный и вместе с тем домашний, уютный мир вмещался в наши игры! И в нём не было зла, врагов и границ.
Человек не перестаёт удивляться и спрашивать названия трав и цветов. И можно зайти на почту и хотя бы шариковой ручкой нарисовать очередного зайца. Пусть он встретится с теми зайцами из детства, что скакали  по столам почты, когда мы с бабушкой заходили туда.
*******
Проснуться весело, даром, что ли, пляшут солнечные лучи. Одеться весело, чтобы быть готовой в любой миг пуститься в путь. Позавтракать весело, как будто пьёшь кофе не одна, а с кем-то ещё.  Весело… Весело.… Весло…. Девушка с веслом. Как иронизировали после те, кому не лень, над этими скульптурами – девушка с веслом, пионер с горном, девочка с книгой. Но вот они всплыли в памяти, и сразу – старый парк, высокие деревья, густые кусты.  Солнечная дорожка зовёт за собой. Откуда-то доносится музыка. Звонкие голоса, смех. Бабочки взлетают над клумбами. У них тоже каникулы и счастливый день. Фонтан щедро рассыпает прохладные брызги. Тележка с мороженым, словно прикатила из Антарктиды. Тень под тополями. Август.  Ещё целый месяц лета. Целая вечность. Радость в каждой травинке, в каждом листе.

*******
Так стремительно мчится время, что не успеваешь опомниться, как вместо железной двери подъезда многоэтажного дома сегодняшнего взрослого дня - касаешься деревянной (тёплой!) двери маленького дома далёкого детского дня.
Так много воспоминаний возникает из небытия, когда всем сердцем поворачиваешься в ту сторону жизни, где жили дорогие люди на том маленьком кусочке Вселенной, именуемой так ласково и просто - наш дом, наш двор, наша планета Земля.
Память тянется к детству, как подсолнух к солнцу, и там живут чудо и счастье, а главное те, кто дорог.

*******
Время, когда мы были маленькими, - время больших открытий и перемещений. Ведь мы не просто жили, а познавали - каждую былинку, каждый луч, каждое слово. Не просто учились ходить, а путешествовали из одной комнаты в другую, от дверей дома до ствола берёзы, растущей в нашем дворе.
Мне кажется, я помню тот миг, когда впервые - сама - добралась до берёзы. Сколько мне тогда было? Год? Полтора? Целая вечность. Ведь жизнь, если она даже длиною в жизнь, всё равно вечность. Все в неё вмещается - и утро, и вечер, и слёзы, и смех, мамин голос, бабушкина улыбка, серый волчок из колыбельной, гномы с коврика над кроватью.
У птицы голос звенит, как ручей. У ручья песня посвящена морю. У моря мечта одновременно о небе и земле. А у горизонта радость, когда встречаются эти двое, далёкие друг от друга - земля и небо.
Каждый ручей, как ребёнок, хочет вырасти до размера моря, чтобы плыли настоящие корабли или хотя бы бумажные лодочки. И каждая щепка, плывущая по воде, задаётся целью - достичь океана. Ведь и на лужах, как заметила Новелла Матвеева, есть рябь океана.
Как странно, в детстве мы мечтаем о белых теплоходах, а вырастая, вспоминаем бумажные каравеллы, которые отправлялись в сказочные страны и увозили нас с собой.

*******
Как мало нужно для счастья - вздох, взмах, взгляд. И память услужливо подводит к минувшему, когда оказывается всё так живо, всё на том же месте - на тихой улице, в маленьком дворе, в старом доме - стоит только вспомнить и вглядеться в них.
Как странно, если раньше я глядела во двор через окно, расположенное у самой земли, а теперь взираю на город с одиннадцатого этажа, то летала я тогда, когда двухэтажный дом плыл по высоким сугробам или покачивался на волнах травы.
Детская жизнь в полуподвальном помещении располагала к счастью и безмятежности, когда казалось, что впереди огромный счастливый день. Я ведь не загадывала вперёд, не думала, что впереди счастливая жизнь. Мне казалось, вполне достаточно дня, но уж такого, когда и мама дома, и бабушка печёт пирожки, и дядя читает, вытянув ноги на стул. И на одной ноге разместилась кошка Манька, а на другой кот Маркиз.
Детская жизнь приучала меня к полётам, когда вылезешь из окна и шагнёшь во двор. И летишь, летишь по тропинкам, дорожкам, разбитому тротуару, где знакома каждая выбоинка и трещинка. Но знакомы и облака. Хоть и меняются они ежеминутно. Но вот позовут меня на прогулку. И я вглядываюсь в новый облик и узнаю вчерашнее облако, хотя дракон с перепончатыми крыльями совсем не похож на сегодняшнего кита.
В альбоме для рисования все мои рисунки так же разнообразны, как иллюстрации на небе, и даже не знаешь, кому показать их в первую очередь - маме, бабушке, дяде, небу? И, конечно, выбираю дорогих людей.
Я бы и сейчас нарисовала что-то детское, беспечное. Во взрослом возрасте тоже можно рисовать, как ребенок. Ведь и небо, такое мудрое, древнее - изо дня в день упоительно рисует в своем бесконечном альбоме и показывает рисунки старушке - Земле.


 ПРО ТРАМВАИ И ТЕЛЕФОННЫЕ БУДКИ

РОМАНТИКИ ГОРОДСКИХ УЛИЦ
Они вернутся. Трамваи. Непременно вернутся. Без них осиротеет город,
 заскучают люди, улицы утратят сказочный и старинный лад.

Трамвай идёт через весь город, и поездка в нём располагает к неспешной и созерцательной жизни.  Смотрю в окно….  Берёзы белеют тонкими стволами, клёны протягивают пятипалые ладошки.  Одноэтажные и двухэтажные дома прихорашивают крылечки. Во дворах, сквозь открытые калитки, видны сараи и качели. И даже собачьи будки видны! Большая ель возвышается над всеми деревьями.  И сразу вспоминается: «Взлетая выше ели!», а потом Сологубовское: «Качает чёрт качели». Только чёрт здесь ни при чем. А вот кошки на окошках и даже на крышах – пожалуйста!
  Так ехала я в трамвае через весь город. Он по своему обыкновению потряхивался, позвякивал, раскачивался на поворотах. И невысокие дома встречались по дороге и желали счастливого пути. А я желала им счастливой жизни.  И трамвай присоединялся к нашим пожеланиям – такой хороший и живой!

*******
И всё-таки едут трамваи! Несмотря на то, что машин становится больше, а трамваев меньше, – едут трамваи, звенят в звоночки, словно созывая всех – больших и маленьких  - на большую перемену. Впрочем, сейчас каникулы, и каждый звонок трамвая добавляет радость в летний день.
Самое время прокатиться  в трамвае через весь город. Хотя трамваи самые медлительные существа городского транспорта. Трамвай похож на пони, что катает детишек в городском саду. Не спеша и задумчиво бежит пони по аллеям. Не торопясь и погромыхивая  - едет трамвай по рельсам.
   Звучит музыка, музыканты играют на деревянной эстраде. Звуки духового оркестра поднимаются к вершинам деревьев, растекаются по всему парку, касаются сердца легкой ладонью. Так высоко и счастливо  играют музыканты. Так весело и звонко звенит трамвай.
И нас подхватит эта мелодия и старинный трамвай. И мы едем через весь город. И не отпускает  нас мелодия счастливого дня. Мы пригласим в трамвайное путешествие своих  друзей и всю дорогу смотрим в окно и друг на друга. И ждём, когда деревья просунут в раскрытые окна зелёные ветки.

Есть у нас  в городе такое место, где очень близко к рельсам растут деревья. И когда проезжаешь его – ветки просовываются в раскрытое окно. И мы - на ходу – здороваемся с ними. А трамвай раскачивается, звенит. И кажется, что мчится он по зелёным волнам травы.

*******  
Я приду в знакомый дом, где меня всегда ждут,  и поделюсь своим огорчением.
- Представляете, исчезают трамваи.
  Меня поймут и ответят тем же:
- Жалость какая. А куда, ты не знаешь?
Кажется, знаю.
Наслушавшись о своей никчемности и несовременности, о том, что мешают рельсами  городу, они собираются стаями и без всякой обиды летят  в тёмном небе, полные света  внутри вагонов. Может, свет  - это их крылья? Может, крылья – дуги на крышах? Может, там, в вышине, тоже проложены рельсы? И на остановках небесных входят Ангелы, Звёздные жители и Люди, спящие на земле, но видевшие небо во сне. Они раскланиваются при встрече, уступают дорогу при входе. И места хватает всем. Они летят в чудном сиянии и ласково светятся сами. И посылают друг другу улыбки и взгляды, и солнечных зайчиков с тёплых ладошек.
И с этих тёплых ладоней, прямо с высокого неба, прямо в раскрытые души, слетают приветы и к нам. Ведь и мы тоже, когда нам бывает чудесно – думаем о других. Словно передаём частичку счастья своими сердечными думами, чтобы нашим  друзьям и знакомым тоже стало бы хорошо. Потому что, как это ни странно, но бывает немножечко стыдно, когда ты безмерно счастлив. И мы вспоминаем тех, кому сейчас не очень сносно, не очень сладко, не очень светло.
А летучие пассажиры, ничему не удивляясь, смотрят на нас лучистым взглядом, видят  нас изнутри. Им тоже становится ласково от наших сердечных дум. Крылатые и окрылённые, они могут летать  вне вагона. Но  и крылатым хочется обыкновенных житейских радостей – дождаться трамвая, войти в вагон, сесть у окошка. И смотреть на ме-е-едленно  проплывающую небесную жизнь и  неземной пейзаж.
Но те же белые одуванчики обнимаются со своими братьями облаками. Та же радость тополей и клёнов скользит рядом с вагоном. Стройные души деревьев тоже переселяются в небо. И маленькие сосенки, посаженные у высокого дома, ещё не выросли  до человеческого роста, но уже дотянулись до звёзд – видя радость и признательность тех, кто  любуется на них.
То же происходит и на земле. Только немножечко бестолковее, чуточку суматошнее, по-городскому энергично. Но места… Места хватает всем. И пропускают вперёд слабых, поддерживают оступившихся, не обижают доверчивых, не бросают замешкавшихся, успевают ободрить робких. Вы скажете – Цейтнот? Вы напомните – Час Пик? Толкотня? Жёсткость теперешнего времени? Но есть и другое, песня, спетая негромким голосом о том, что «не хватило супа на всей земле ему», что мы «в ответе», что есть друг у друга. И хватит супа и сил, внимания и участия для тех, кто болен и одинок, кто нуждается в помощи, кто попал в беду и просто находится рядом. В это верится. И это так. И если существует закон жизни, то только один – не быть равнодушным.
Земное и небесное совпадают. Доброта передаётся дальше, растёт выше, становится шире, касается каждого белоснежным крылом или чуткой ладонью. Небо мерцает звёздами, после дождя на мокром асфальте дрожат огни фонарей и витрин. Две реки – небо и земля, сияющие огнями – текут параллельно друг другу. И по вертикальной прямой – общаются души. Так высоко и легко нам бывает порой, так  значимо, что, кажется, летим вместе с ангелами в небесном вагоне. Наверное, в этот миг мы молимся, любим, глядим друг на друга, видим и слышим прекрасное. И такие земные, мы касаемся неба и доверчивых душ, живущих рядом с нами людей. А, может, небо касается нас, и мы отвечаем взаимностью.
Мы едем куда-то, и солнечные зайцы сидят у нас на плечах. Они шепчут разные глупости. Они доверяют наивные тайны. С ними щекотно и радостно. С ними веришь в чудо. И посылаешь пушистую радость дальше. Дальше вагона. Дальше улицы. Совсем далеко. К друзьям и к хорошим людям, чтоб стало им весело и легко. И улыбнутся они беспричинно и скажут: «Как хорошо! А отчего – не понятно».
  А на плечо снова сядет солнечный зайчик, ткнётся тёплой мордочкой в щёку. То ли быстрый гонец от друзей, то ли добрый посланец от незнакомых людей.  Это когда мы, незнакомые, обмениваемся добрыми взглядами. И пушистые лапки выстукивают неслышимые, но всем ведомые слова дружества, преданности, любви. Сердцу станет  так горячо и прыгуче, что прижимаешь его ладонью. А оно и под ладонью упорно стучит: «Тук-тук!». Что было бы, если б не сдержала порыва и громко крикнула: «Я вас люблю!». Весь вагон, вся улица, город,  Вселенная подхватили бы этот мотив: «Я вас люблю, друзья! Я вас люблю, люди!». И мы возьмёмся за руки, такие бесподобно счастливые и абсолютно не одинокие люди земли, нужные всем и друг другу.
Мы удержимся в светлом пространстве того, чему доверяем. Мы не падаем, потому что верим. А если кто и упадет, мы подхватим его, удержим и скажем: «Ты есть, ты с нами, ты нам нужен». Вон и трамваи держатся за свои ненаглядные рельсы не из-за того, чтобы не  упасть, а потому что по ним идут токи доброты и любви.
Какие же мы глупые люди, что сдерживаем свои лучшие порывы. И солнечные зайцы – живые отблески наших горячих сердец – учат нас наивным и мудрым вещам: верить и любить. «Я вас люблю, друзья!» И не надо громко. И не обязательно на весь свет, а просто быть счастливыми, потому что любить – это такое счастье, что «слёзы больше глаз».
  Если кто-то на земле увидит движущееся по небу пятно света, то подумает, что там, наверху, плавно скользит спящий кит и вздымает  во сне звёздный фонтанчик. Или плывёт Зачарованный Остров и в прозрачной лагуне купаются вместе космические и морские звёзды. А может, сотни и сотни  лучистых бабочек перелетают по земному небу с одной звезды на другую. И небо становится садом Распустившихся Бабочкиных Крыльев тончайших оттенков, немыслимых узоров, меняющихся грёз и фантазий. Свет становится мягче, нежнее, немного печальнее.  Это трамваи думают о нас и уносятся дальше.
В небе и без того много света. Нам бы чуточку того, что был у нас прежде, когда поздним вечером, позвякивая, точно кибитка, к нам приближался  сияющий вагон. И мы, уставшие и заждавшиеся, ещё издали утешительно видим его озарённую готовность помочь, принять, приютить, пристроить поудобнее  и понадёжнее. Он похож на человека, на лице которого читаются все его чистые и светлые помыслы, на человека, который тихо и скромно делает нужное дело. Он незаметен своей негромкостью, но нам недостаёт его, когда он уходит. Но можно постараться вернуть его, «пока он площадь переходит». Вот ещё один закон жизни: надо, чтобы человеку было куда прийти и успеть окликнуть, когда он уходит. Вечный жизненный непокой – нужно успеть вовремя.
  И нам хватает света на земле. От сердца к сердцу проложен вечный путь. По рельсам доброты, проводам отзывчивости, переполненные нежностью и любовью, ведём мы сияющие вагоны, чтоб поместить рядом с нами тех, кому сейчас плохо и одиноко. И держим ладонь на кнопке «стоп», чтобы не проехать мимо, открыть двери и протянуть руки заблудившимся. Не бывает тёмных людей. Сколько света в каждом человеке. Как озарено рядом с ним. Как много может сделать доброта. Вот как свет вытесняет тьму, так и доброта спасает от зла одним своим присутствием. Даже молчанием. Но мы не молчим.
- Мне, кажется, они улетели не насовсем. Мне кажется, они вернутся.
- Точно! Они вернутся! Они к нам вернутся! И станут уютными и домашними наши улицы. Ведь, согласись, трамваи на улице, что чайник на плите. Без него не хватает уюта. Без него не бывает уюта.
Я киваю. Я изо всех сил киваю. Мне так нравится это сравнение, что не говорю ни слова, а только киваю и улыбаюсь. И меня понимают и улыбаются тоже.
- Старинные, - бормочу я. – В тумане похожи на экипажи  или на «Незнакомку» Блока.
И мы все вместе, одновременно, в унисон:
  - Дыша шелками и туманами, она садится у окна.
  И мы смеёмся. Нам хорошо вместе. Как всегда бывает хорошо с  каждым человеком, потому что «людей неинтересных в мире  нет». И ненужных людей тоже нет, потому что нельзя, чтобы кому-то было одиноко.
  Уют. Сопричастность. Единодушие. Чайник со свистком тоненьким голоском поёт что-то бардовско-гитарное. Над пузатыми чашками ароматный парок. Ходики стучат.  Темнота за окном. Но тепло и светло на душе. Трамваи, стихи, родные и близкие друзья. Россыпь фотографий на столе. На них -  Сахалин, Мышкин, Псков, Владивосток, Камышин, Ростов-на-Дону, Москва.
И это всё на крохотном кусочке мироздания, на вечерней кухне моих друзей. Так просто и прекрасно…  И всё это входит в сердце тёплой волной и становится счастьем.  И событие – каждый взгляд и улыбка моих ненаглядных людей.

Милые, хорошие, несуразные, спотыкающиеся, словно гуляют в больших ботинках. Они вернутся. Трамваи. Непременно вернутся. Без них осиротеет город, заскучают люди, улицы утратят сказочный и старинный лад. И беднее  станет симфония городской жизни. Трамваи, конечно, не главный музыкальный инструмент, но один из важных.
  Утро в городе начинается, как в Одессе – с воркованием голубей и голосами детей. Утро в городе начинается, как в Италии – с музыки, пения, рулад людей, кошек,  собак и машин. Утро в городе начинается, как  в Париже – с объяснения в любви. Утро в городе начинается, как в детстве - с шуршания мётел по тротуару и шарканья бабушкиных шлёпанцев по половицам. Утро в городе начинается, как обычно – с мелодичного звяканья раскрываемых окон и опускания кофейных чашек на блюдца, с резких щелчков дамских сумочек и шороха поднимающихся жалюзи в магазинах,  шипения жарящейся яичницы и шелеста разворачиваемых газет у киоска «Роспечать», с заводимых автомобилей, включённых электробритв, скороговорки радионовостей и мешанины из обрывков смеха, признаний, напоминаний. «В Москве плюс двадцать и ожидается дождь», «Позвони. Я буду ждать», «Не забудь купить хлеба», «Сегодня в театре «Современник» премьера», «Привет, привет. Убегаю. Встретимся вечером», «Удачного тебе дня».
Сумятица звуков, слов, голосов, но никакой какофонии, только гармония. И как сверкающий горн в пионерском лагере – жизнеутверждающий, радостный звон трамваев. И всё залито золотистым, голубым, зелёным светом. Так начинается день. Как из детских книжек – разноцветный! Как пробежка по клавишам рояля – музыкальный! Как на ладони того, кто нас любит – счастливый! Как улыбка наших друзей – полон доверия, встреч и удач.

Утренние трамваи – это весёлые дети городского общественного транспорта. Это книги с волшебными историями и приключениями. Это поездка – как праздник! Это звонки, как песня. Это улыбка по рельсам – видимая издалека. Это мы едем друг к другу. И празднуем радость встречи!
  Вечерние трамваи – это меланхолики-романтики, бредущие под звёздным небом, со звёздами в глазах. В полупустом вагоне пассажиры читают  любимых поэтов. На свободных сидениях раскрыты томики стихов. Стихи в трамвае. Стихи снаружи. Летят, как звёзды, вровень с вагоном. «Только детские книги читать. Только детские  думы лелеять…», «Они летят, они ещё в дороге…», «О небо, небо, Ты мне будешь сниться...» Держишь заветный томик в руках и мечтаешь дать его почитать доверенным людям. И поэзией дышит воздух.
Весенние трамваи – токи жизни по жилам рельс. Восторженный взмах руки – дуги. Сплошной бег, смех, ослепительный блеск, звон до облаков. Синие брызги из-под колёс до такого же синего неба. Мы, одураченные весной, совершенно перестали понимать, где плывём – по половодью земли или по разливному небу. Но знаем, что доплывём до счастливых берегов, открытых дверей и радостных дней. Мы прибавляем паруса. Все блокноты извели на бумажные кораблики и  раздали их попутчикам. И до берега-остановки всего ничего – одна капелька последней сосульки.
Осенние трамваи – прилипший лист к окну. Светлый приют. Подмога в пути.
Зимние трамваи гонят ямщики. Скрип полозьев. Колокольчик под дугой. Заиндевевшие окна. Протянутые руки, втягивающие замёрзшего путника в дружескую тесноту. Между нами и волосок не пролезет. Между нами лад и понимание.
Летние трамваи гудят в саксофоны и тромбоны. Ветра мчатся через их салоны. На поворотах они гремят, как джазовые оркестры. В открытые окна норовят запрыгнуть ветки. И ворох зелёных билетов в любую сторону лета держат они наготове. Или хотят по-тарзаньи запрыгнуть на эти ветки. Или со свистом мчаться по звонким рельсам дальше. Окрестности поют: «Там-рам-пам». Эхо отвечает: «Пам-пам». И мы знаем, что вон там – самое тёплое место земли: знакомый дом, открытая дверь, улыбка заждавшихся людей и слово «Привет!». Какое удивительно место – наша Земля. Самое красивое на ней не города, а люди.

Трамваи вернутся, потому что нужны всем. Слишком много у них больших и важных дел на земле, чтобы уйти восвояси. Так и человек: только  тогда становится счастлив, когда осознает, что нужен, что необходим и неповторим.

Счастье, когда можешь себя отдавать, когда есть кому и что давать. И тебя становится больше, когда от тебя берут и принимают. И по-настоящему ты живой  человек, когда кому-то нужен, кого-то любишь, кем-то  бесконечно дорожишь, кому-то безгранично доверяешь. И не уйти восвояси, потому что и у тебя есть важные дела и люди, которые тебя ждут, которым ты нужна.
- А может, они взяли и устроили себе каникулы?
- Точно! Как лев Бонифаций!
- Бедный Бонифаций! Так и не получилось у него отдохнуть.
- Ну, почему же бедный. Он - счастливый. Что может быть лучше, чем приносить  радость людям. Быть для кого-то праздником, подарком. Чтобы посмотрели признательно и сказали восторженно: «Ты чудо!». Не за красивые глаза, а за добрые дела!
- А если даже и не скажут – не беда. Главное – сделать!
  -  Но ты так и не сказала, куда улетают трамваи.
- Они улетают в город, где вечное детство бегает в теннисных туфлях, где в прохладной аптеке продают ванильное мороженое, где на веранде взрослые ведут неспешные беседы, а дети играют допоздна в мяч и догонялки. И вот уже не видно мяча, но светит лампа в  окне и светлячки в траве. В городе, где появился первый трамвай, прапрадедушка наших голубчиков. Маленький американский городок из романа Рэя Брэдбери: «Вино из одуванчиков».
- Отличная мысль – проведать пра-пра… И провести несколько дней в городе детства. А потом взять курс назад, на родной город.
  - И мы  сядем в вернувшийся трамвай. И отправимся в путь через весь город. Мы запасёмся бутербродами и напитками. Наше путешествие будет долгим.  Трамвай не торопится. Он – мыслитель. Он – созерцатель. Он наблюдает за подробностями окружающей жизни. И переднее стекло у него вместо лупы. Что-то он там разглядывает.
- Покуривая трубочку.
- Про трубочку не знаю.
  - А если рядом сидит хоббит?
- Тогда да, трубочку.
Когда едешь в трамвае – в твоём распоряжении вечность. Ты наблюдаешь за жизнью жуков и движением облаков. Ты чувствуешь, как пересекаются рельсы с меридианами земли, как плывёт планета по околозвёздной орбите, так же, как плавно скользит трамвай в высоком небе. Или здесь, на земле. Мы совпадаем  с вечностью. Нам высоко и чудесно, мы снова думаем о дорогих наших людях. И совпадаем с ними нашими светлыми думами. Ведь и они сейчас думают о нас. Может, это и есть – притяжение земли и полёт  души. И жизнь становится ярче и богаче.

Мы проезжаем место со смешным названием «Полгоры». Трамвай преодолевает крутизну, погромыхивает, потряхивает, покрякивает. Дома в этом месте маленькие, частные, с дворами, видны, как на ладони. Устроено так, что смотришь, не отрываясь, как на сцену. И понимаешь, что  это не спектакль, не декорации, не пустое любопытство, а трогательно и доверчиво открывается частная жизнь. И ты дышишь тихо, ты совсем затаила дыхание, чтоб не спугнуть  ненароком хрупкое чудо доверия. А оно крепнет  с каждым  вздохом. А оно открывается с каждым взглядом. А оно доверяет всё больше. А оно, как бабочка на ладони. А оно не улетает, потому что когда доверяешь – не отвечают обманом. И словно от тебя что-то зависит – смотришь пристально, шепчешь убедительно: «Маленькие, славные, неподражаемые… Будьте, пожалуйста, дома и трамваи. Не исчезайте…»

*******
Когда я чувствую себя сносно, то иду в церковь пешком. До неё всего две остановки, и приятно пройтись по утренней или вечерней улице.  Сегодня ехала на трамвае. И это тоже было славное путешествие.
Люблю трамваи.
Помните, как они звенят, как грохочут по рельсам, как держатся крепко сжатыми кулачками за провода, как открываются их двери-гармошки и в вагоне почти уютно, как дома. Сидения там удобные, располагают к неспешной беседе.
  И трамваи тоже не спешат. Они самый неторопливый вид городского транспорта. Но они повсюду успевают, всегда подхватывают людей – пассажиров своих, покачиваясь на ходу.
Вечерами они так гостеприимно озарены светом. Вагон сияет так, как будто вместо рельсов - протянуты травинки, и по ним ползёт маленький светлячок.
А по утрам вагон весь пронизан солнцем. И кажется, что и ты наполняешься светом и так убеждённо знаешь, что будет счастливым день.

 

ВСТРЕЧИ С ТЕЛЕФОННЫМИ БУДКАМИ
  Живой свет маленькой будки становился островом надежды,
 на котором светился маяк ожидания и встреч.

Всё, что излучает свет – маяки, настольные лампы, уличные фонари, свечи, – дорого мне.  Так же, как и человеческая душа, которая тоже излучает свет. «Помнишь телефонные будки нашей юности?», - спросили меня. О, да, я помню их, светящихся по вечерам, собирающих вокруг себя людей, которым хочется позвонить, назначить свидание, пригласить в кино, просто спросить: «Как дела?» - потому что давно не виделись, а вот теперь поговорят и увидятся, потому что кто-то обязательно скажет: «Давай встретимся!».
Помню, как обращались к прохожим с просьбой разменять пятачок. И человек рылся в карманах и протягивал на ладони блестящие монетки. И благодаришь его. И улыбаемся друг другу. Мимолетный обмен улыбками, а на душу словно солнечный зайчик сел и приветливо машет мягкими лапами.
И набирается номер, крутится диск, в трубке шорохи, гудки и, наконец, знакомый голос.  Ты говоришь, а в будку ломятся ветки цветущей сирени. А если дело происходило зимой, то стеклянные стены заиндевали. Но и сквозь иней пробивался светлый привет телефонной будки. Как маяки, светили они по вечерам на притихших улицах. Как маяки, собирали тех, кто потерялся в одиночестве и вот теперь плывёт на свет телефонной будки и избегает крушения.
Иногда перед ней выстраивалась очередь, всем вдруг разом захотелось встреч, бесед, интонаций родного голоса. Иногда шёл дождь. «Весёлый летний дождь» Очередь пряталась под зонтиками, и каждого ожидал долгожданный разговор. А телефонная будка сияла от удовольствия: столько людей, побывавших в её стенах – стали счастливыми. Иногда осенью в неё залетали жёлтые листья и спали по углам, как рыжие щенки.
  Живой свет маленькой будки становился островом надежды, на котором светился маяк ожидания и встреч. И нащупав в карманах монетки – мы открывали стеклянную дверь и входили в  дом телефонной будки.
Иногда она долгое время оставалась одна и, скучая без людей, повторяла номера телефонов, чтобы тихонько подсказать кому-то, кто,  набирая номер, забудет следующую цифру.
   Когда мы говорили с человеком, стоя в освещённой будке, казалось, что она плывёт в ночи и фонари встречают её, как родную. Не гаснут огни наших встреч, не смолкают слова наших свиданий, не теряются заветные минуты, когда мы счастливы и безмятежны. А  ночь проходит и настает пора утренних будок. Их насквозь пронизывают солнечные лучи. Они, полные солнца, снова сияют и ждут людей. Они всегда попадались в подходящее время, в нужном месте. И пятачок непременно разменяет добрый прохожий.

*******
Летнее утро. В кронах лип и тополей поют птицы. Ещё рано и улицы пустынны. Телефонная будка вся в каплях от недавнего дождя. И солнце отражается в её веселых стеклах!
  Рано, но кому-то не терпится позвонить. И человек входит в будку, опускает монетку, набирает номер и сообщает, что настало утро, что оно доброе, что весь город похорошел после ночного дождя и самое время встретиться. Кто-то на том конце провода зевает и возмущенно заявляет, что это безобразие - в воскресение звонить в такую рань.
Будка делает вид, что не слушает. Она и правда старается не слушать о том, что говорят те двое. Но какой вздох облегчения испускает она (чуть дрожит стекло, когда недалеко от неё прогрохотал по рельсам её приятель трамвай), понимая, что те двое не возмущаются. А восхищаются и договариваются о встрече.


ОТ ЗИМЫ К ВЕСНЕ
СНЕЖНОСТЬ
А завтра обещается Вивальди. И будет снег!

На улице эпоха мадам Помпадур. Высокие прически деревьев напудрены по последней моде. Сугробы присели в грациозном поклоне, раскинув вокруг необъятные фижмы. Дома облачились в камзолы с драгоценными камнями окон. И сквозь замёрзшее стекло маршрутки смутные силуэты прохожих скользят в менуэте.

*******
Ажурный зимний день. В мороз расцвели туберозы. И белые-белые козы сугробятся на заснеженных метелью газонах и снежные стебли жуют.

*******
Шаль, связанную из воздуха и снега, накинули на деревья.  Укутан и город пушистым нарядом. И только прохожие мёрзнут чего-то. Хотя и любуются белой обновкой.

*******
- Какая странная мечта – увидеть снегиря.
- Ну, да, снегирь.  А разве он не диво? На снежной ветке красной грудкой напомнит солнце среди облаков.  Когда ещё удача улыбнётся – с ладони солнце покормить зерном!

*******
Иду по снежным улицам. И те протягивают эскимо на палочке. Мороз трескучий. Холод до костей.  Чайку б горячего, да без затей. И нос зверьком ныряет в воротник.  И ноги сами по себе танцуют что-то там своё. А тут пломбир. И эскимо.  И ствол заснеженный, как палочка, торчит.

*******
Лечу в маршрутке. Сквозь заледеневшее окно ни зги не видно.  Нет, видно. Как одуванчики, распушились деревья. Припудриваются лавочки и павильоны.  Замёрзшие прохожие приплясывают, как маленькие лебеди Чайковского.

*******
Когда-то белый снег,  посыпанный песком, стал грязно-серым, неприглядным.  Но всполохи от шерсти рыжего кота вдруг озарили снег, как солнцем. И даже небо улыбнулось. Посветлело. От моциона рыжего кота улучшилась погода.

*******
Набегавшись, набедокурив, налетавшись – улёгся снег.  Уснул, притих. А снеговики – пушистые котята - играют на газонах с клубками белой пряжи.  Зима ткёт гобелен с готическим узором из стволов деревьев. А может, не узор, а письмена? Но прочитай, поди, попробуй. Куда идти? Да только мимо.

*******
Зимой мы ходим по облакам.  По снежности ступаем, как летим.  И нежно и летуче на душе.  Облака по утрам – чуть розовые. По вечерам – сиреневые. Но в основном они белые-белые. И можно утонуть в этой белизне.

*******
Не выхожу из дома. Даже не смотрю в окно. Не подхожу к телефону, чтобы положить ладонь на трубку и пощупать пульс – живой ли? Знаю, зима снаружи волочит белоснежные крылья, сметая со стола гололедицы последние крошки снега. А телефон не умер, просто молчит.

*******
Слететь с катушек. Интересно. А если снег? Зима? За ниточку потянешь. И снег летит по кругу. Мы в центре снегопада.  Нам заметить трудно его головокружительный полёт. Волшебно. Снежно. Нежно. Мы в центре снегопада и симфоний. Мы видим музыку в летящих белых хлопьях. Мы слышим снег. Мелодию метели.  Сегодня зимушка-зима поставила пластинку.  И в темпе presto разлетелись, как снежинки, слова названья. Летят по кругу: «Сказки», «Вена», «Лес».  А завтра обещается Вивальди. И будет снег!

*******
Вечерний выход за порог квартиры. На порог подъезда. В синий  сумрак, подсвеченный гирляндой фонарей.  И снег уже не белый, тоже синий. Или чуть-чуть иной.  И ты стоишь, как в ожиданье реплик в спектакле под названием «Зима.  Январь. Вечерний снег». И  входишь в роль. Вступая на обледеневшую дорогу…. Зима и я…. Наш разговор. А лёд блестит бездонностью холодного колодца, где нет воды. Лишь отраженье звёзд.  И силуэт скользит навстречу жизни. Такой замёрзший. И такой живой.

*******
Колонны. Греция. Мраморные Грации. Сон? Явь? Бред? Да просто снег. Серебрятся занавеси.  Вихрится метель.

*******
Вот буйство белизны. Изысканность пейзажа лаконичностью понятна лишь японцам. Но мы-то в нём живем.  На белом белое. И нет других цветов.  Лишь полутенью, полуоблаком отмечено начало неба и земли.

*******
Мне нравится зима. Старушка. Седина. До хруста накрахмален благообразный чепчик. Всё чин по чину. Благородство. Строгость взгляда сквозь ледяное стёклышко лорнета. Но взгляд-то добрый. И вдруг старушка эта взметнула юбки и в пляс пошла.  И вьюжится. Метелится.  Пуржится. Хохочет. Пудрой сыпет. Ну, что за прелесть – Бабушка-Зима!

*******
Зима вернулась впопыхах. Всё не наладится никак дыхание.  При каждом выдохе и вздохе метелится сильней. Если попытаться, то можно догадаться – откуда снег. Но нам  важнее тайна, красота и буйство танца.  Как будто карнавал утратил краски.  И вместо цвета утверждает статус пылом, темпераментом, азартом.

*******
Поймём ли мы, что снег нас поднимает на крыло? Как голубей гоняли в давние года мальчишки. И поднимали стаю в небо свистом лихим. Так вот и мы.  Следим в окно за круговертью снежной. И снег нас ставит на крыло.  И я лечу. И мне навстречу компания друзей, знакомых. Все те, кто крылья применил по назначенью. Напрямик друг к другу.  А можно и без снега, и без крыл.  Нам путь знаком. И мы летим.

*******
Как ждёт январский лист неспешность  слов и торопливость фраз.  Нетронутость листа прекрасна первозданной чистотой. Но капельку прибавить надо жизни. Следы…. Следы…. Следы…. Куда-то и к кому-то…. Всегда куда-то. Всегда к кому-то.  Всегда чудесное оставит след в душе.

*******
  В причудливый экслибрис сплелись деревья.  На бледном небе, как на ладони, проступают линии судьбы.  Гадаем по воздуху, по облакам, по снежным веткам. Загадка. Тайна. Но магия здесь ни при чём.  Нас всех сегодня ждёт удачный день.  Мы не гадаем. Мы желаем.

МАРТОВСКИЕ ТРЕЛИ
А воздух пахнет весной, мимозой и, кажется, даже морем. И веришь в наивные вещи,  что раскрылись крылья за спиной, что  проснулась надежда в груди, что счастье возможно и встреча с друзьями близка.

Март
Дверь распахнулась, как книга. На пороге стояла весна.
- Пойдём гулять! – предложила она. И зазвенела ручьями.
Я посмотрела на небо. По небу бежали облака и тоже звали на прогулку.
Я помедлила секунду. И за это время так много произошло – набухли почки, растаяли сосульки, помчались по быстрым ручьям бумажные корабли. И птицы сменили зимний репертуар на весенний.
- Пойдём, пойдём! – звала весна. – Полетим! – предлагала она в своей весёлой щедрости.
Ну, как тут можно было устоять?! И мы полетели!

*******
На улице туман и забелённые снегом дороги. Воздух холодный, но всё же чувствуется в нём весна. Мы дожили, мы доплыли до неё. И никакие мартовские снегопады и холода не разуверят нас в этой счастливой убежденности.

*******
Возле памятника Дейнеке  бродят голуби.  Всегда их много возле этого  памятника. Но  голубям не до искусства. Они страстно объясняются в любви. За их курлыканьем не слышно звона подъезжающего трамвая. Но и без того ясно – трамваи звенят в унисон ручьям и капели. И такая жизнеутверждающая музыка слышится нам в этом ликующем звоне, что хочется смеяться и верить в чудеса.

*******
Март. Весна. Птичьи трели. Лужи, в которых отражается небо. Мы перезимовали! Хотя второй день идёт снег.  Он идёт, когда его никто не видит. Крадётся на мягких лапах. Прячется за углом.  Выхожу из дома и удивляюсь: откуда взялись эти белые дороги, пушистые шапки на деревьях? Но смотришь на них – и непоколебимо веришь в весну.

*******
  Весна. И воздух пахнет синью. Такого же цвета небо. Оно отражается в лужах. Лужи -  как чёрно-белые фотографии. Март – великолепный фотограф, любит снимать  небо и деревья.  А, может быть, он художник? И добавляет жёлтую краску на свою палитру. Мимоза! В городе появились первые веточки мимозы!  Нашествие мимозы на грядущий день восьмого марта!

*******
Март продолжается. Всё стало по-новому: взгляд, настроение, ощущение.  Мы, словно медведи, пробудившиеся от зимней спячки, озираемся с живым интересом  вокруг и внюхиваемся в воздух. А воздух пахнет весной, мимозой и, кажется, даже морем. И веришь в наивные вещи,  что раскрылись крылья за спиной, что  проснулась надежда в груди, что счастье возможно и встреча с друзьями близка.  И это всё правда! И окрылённые и счастливые – мы полны надежд, спешим к любимым людям и поздравляем их с весной.

*******
- Ну, что же – весна?!
- Да, весна без сомнения!
Раскрывается небо, и белый парад  облаков торжественно  выступает на площади синей.
Начинается день, и старушки, как первые ласточки, выходят из домов и садятся на лавочках возле подъездов.
Спросишь их:
- Не проходила ли весна?
И  они ответят:
-  Вон она! Вон! Только что прошла по этой дорожке!
И смотрят на нас добрым весенним взглядом.
Вот и почки на ветках вышли на парад весны.  И кажется, что над каждым небом парят воздушные шарики. Так легки и летучи сейчас деревья.
  Тротуары такие сухие, что хочется начертить на них «классики» и запрыгать на одной ножке, из «класса» в «класс» перелетая.
  - Сдаёшь экзамены?
  - Ага! Экзамен по любви, надежде, дружеству и прочим предметам, что зовётся одним общим словом «жизнь».

*******
  День  8 Марта, как один большой букет, который невозможно удержать в руках. И он рассыпается цветами, поздравлениями, солнечными бликами, что разбежались по всем улицам. И город улыбается так заразительно, что и мы улыбаемся всем встречным людям.
  Веточка мимозы стоит на журнальном столике и шлёт свой аромат и привет. Ваза синяя, как небо. И жёлтые, как солнце, цветы.  Это так похоже на сегодняшний  солнечный день с его радостями и встречами  с близкими людьми.
  Дни, как бокалы, должны обязательно наполняться вином встреч. Это бодрит и веселит, и добавляет в жизнь радость.
  Переливчатый звонок. Открывается дверь.
  - Вот и я!
  - Ну, наконец-то! Привет! Проходи!
  И весёлая толкотня в тесной передней. Шутки, объятия, смех.  Мы виделись недавно, но встречаемся, как после долгой разлуки. И держимся за руки, как на перроне. И наш поезд уже пришёл.

*******
Снова  пишу тебе на бумаге. Строчки летят, как стая птиц по небу. Ты можешь сказать, а где же ещё бывает стая птиц, как не в небе? А голуби? Стая голубей возле памятника Дейнеке.  Я когда прохожу мимо, всегда вижу голубиное столпотворение. Там небольшая площадка перед бюстом художника. И молодые мамы гуляют  с маленькими детьми и  учат их кормить птиц. Голуби слетаются со всех сторон. Малыши тянут к ним руки. Так мирно соседствуют на прогулках -  дети, птицы, солнце, весна...  И так хочется, чтобы на планете было так же мирно, солнечно и доверчиво. И художники рисуют смеющихся детей и немного нахальных голубей.

*******
На небе голубые заплаты. И дождь серой ниткой штопает бледное небо.

*******
Грустится сегодня. Без повода, без причин. Бывает так. Тихий вздох. Лёгкий ветер. Взмах ресниц. Шелест страниц.  Волны нахлынут, отхлынут. Море и настроение меняют цвет.  Взойти по ступенькам лестницы, ведущей в небо. И я думаю о том, что можно устроить себе праздник не по календарным дням, а прямо сегодня. «Я приглашаю вас в леса…» - поёт Ада Якушева. Но до леса добраться сложно. А в парк? Вот он – на соседней улице… Решено. Я приглашаю вас на прогулку в парк.  Там деревья  ещё обнажённые, словно юные красавицы собираются на бал.  Ещё не надеты наряды, но все в ожидании чуда, музыки, вальса, первой любви, нежных зелёных листочков. Там лавочки греются на солнце и подставляют спинки, как кошки, чтобы их погладили солнечные лучи. И сели поудобнее люди и завели разговоры.  Я приглашаю вас в парк. Там март играет на дудочке звонко и солнечно. Там воздух совсем вешний и пьянит, как молодое вино.  Там медленно кружится небо, если смотреть на него, запрокинув голову. И мы снова всходим по ступенькам, ведущим к облакам.

*******
Последний снег марта
После нескольких дней оттепели, щедрого на тепло солнца и припёков на оголившейся земле, после первых рисунков цветными мелками на просохшем тротуаре, после звона и гомона ручьёв и капели – неожиданно вернулась зима.
И я говорю лежащему на дороге снегу:
  - Ну и что? Что ты хочешь этим сказать?
  Снег молчит и глядит виновато.
Тогда  мне становится его жалко, словно он потерялся и не найдёт дорогу  к дому.
  Он ведь действительно потерянный детёныш зимы – последний день марта.

*******
Снег и велосипед
Снежная дорога и по ней едет велосипедист. Это так удивительно - снег и велосипед.  Может, я глубоко заблуждаюсь, но, кажется мне, что велосипеды появляются только летом.  И если это так, то слава отважному велосипедисту, который, невзирая на снег, едет куда-то по своим неотложным делам.  И представляет, наверное, что настало лето, летают бабочки, и он едет по нагретой солнцем тропинке, мимо высокой травы.
Я смотрю на него из окна маршрутки. И кажется мне, что тоже еду на велосипеде по круглой, как яблоко, весёлой планете. И такие же круглые облака плывут над головой  и с удовольствием угощаются яблоком!

*******
Так поэтично и прекрасно пролегает дорога, по  которой мы идём друг к другу. Не сворачивая, не сбиваясь, настроив свои сердца, словно компас, на верный путь. И небо синеет над головой и сияет солнце.  И так верится в хорошее, что обязательно случится в нашей жизни. Весною так много чудес. Заметить бы их, не пройти мимо.  Одна из важнейших радостей жизни – это наши друзья, встречи с ними. И не существует преград и расстояний для того, чтобы почувствовать  их рядом с собой.

*******
Сегодня я увидела первую бабочку. Рыженькую, конопатенькую. Как девочка с весенними веснушками. Бабочка перепархивала с места на место. И казалось, что танцует волшебный танец. Ещё газоны стоят пустые – без цветов и травы, а бабочка радовалась жизни, солнцу, людям, земле  и танцевала просто оттого, что хорошо у неё на душе.

*******
На картине, увиденной на Фейсбуке, – ангелы летают над крышами, звёзды лучатся в небе, светятся окна домов. Так много света в этой картине – ангелы, звёзды, окна… Душа…. Так же светло и в нашей жизни. Ведь ангелы летают и сияют окна. Там за ними ждут тех, кто сейчас в пути и издалека видит светлый привет знакомых окон. И не погаснет свет надежды и любви.
  Выглянешь в окно и увидишь звёздное небо и ангелов на крыше. И тихая радость войдёт в сердце и останется там навсегда.

*******
  Первые зелёные листочки! Я видела их сегодня! Почки слегка приоткрылись, выглянули кончики листьев. Словно птенцы раскрыли клювы и кормятся солнечными лучами.  Им и летать-то не надо, чтобы испытать радость полёта. Ведь и мы, невзирая на притяженье земли, летаем довольно часто.  У деревьев листва – это крылья. А у нас? О! У нас так много причин для полётов! – чтение, музыка, встречи с друзьями, природа и вдохновения, и жизнь, полная чудес.

*******
Сегодня у нас прохладно, но из почек отважно выглядывают первые листочки. Я подхожу к кусту, и они тянут ко мне зелёные пальчики.  Если бы я была мужчиной, то поцеловала бы их, склонившись в галантном поклоне. Но я могу дотронуться до них, погладить осторожно….

*******
На асфальте цветными мелками  изображено – Человек, Дом, Дерево, Солнце, Цветок. Иду в магазин мимо уличной картинной галереи, где выставлены самые жизнерадостные полотна. Пусть недолговечные. До первого дождя.  Но они успевают порадовать прохожих.  И прохожие улыбнутся им.
Такая мирная картина – Солнце, Человек, Дом, Дерево, Цветок. Шла  и улыбалась тоже. Цокали женские каблучки по асфальту. Размашисто шагали мужские ботинки. Вприпрыжку бежали детские сапожки…
Вспомнить себя ребёнком. Взять в руки цветные мелки. И нарисовать портрет мира.

*******
Холодно сегодня. Ветрено. Но  сквозь облака пробивается солнце и говорит: «Мир вам, добрые люди!» То ли в шутку, то ли всерьёз, подхватываешь этот призыв и говоришь: «Ах, как хочется, чтоб был мир во всём мире».
  Воробьи дружной  стайкой перелетают с  места на место. Пока голубь повернётся, воробьи успевают выхватить хлебные крошки у него из-под носа. То есть – клюва.
За птицами наблюдает полосатый кот. Делает вид, что они его ничуть не интересуют. Но кончик дергающегося хвоста выдаёт намерение кота.
Хочется мира, тепла, птичьего пения и разговора по душам с близкими людьми.

*******
Ветер играет на дудочке, как пастушок. Хочется танцевать на лугу под солнечными облаками. С трудом удерживаюсь на улице, чтобы не пуститься в пляс на глазах изумленных прохожих.  Приходится замедлять шаг, а то ведь мчусь по тротуару на своих двоих со скоростью ветра.  Это, конечно, большое преувеличение, но я и вправду шла в ускоренном ритме. А когда снизила скорость, то заметила, как нежно тянут к небу ветки  свои деревья, как упорно пробиваются к свету тюльпаны на газонах, как радостно раскрываются почки и показываются первые листочки, какой сегодня огромный вешний день и в нём случится что-то для всех хорошее.

*******
В Москве снег, метель, вьюга. И что ещё там за катавасия в виде летящего снега и заносов  на дорогах.  И это всё в последний день марта.
  Из Подмосковья пишет мне мой добрый товарищ: «Я не поехал сегодня  в столицу». И это правильно. В такую погоду лучше сидеть дома, покачиваясь в кресле-качалке, укутав ноги тёплым пледом.  На коленях мурлычет кот, в руках интересная книга, на столе дымящаяся чашка чая. А за окном – ветер и снег.
  И желаешь всем, кто идёт сейчас по улице, – поскорее попасть домой и согреться среди любимых людей.

*******
Рисунок на открытке
Детки–мышки спят на деревянных кроватках под лоскутным ватным одеялом. В печке жарко пылает огонь.  За окном – синяя зима. В корзине – яблоки.  А Ёжик сидит на табуретке, смотрит на мышат и, как старенькая бабушка, хранит их сон. Конечно, мышата уснули под его колыбельную, которую заслушались и звёзды, и метель.  Только звёздам нельзя закрывать глаза, хоть и клонит их в сон.  А метели никак не спится, всё бродит и бродит возле маленького дома, утопающего в снегу, и кажется ей, что она – дрёма.

ЧУВСТВО ПОЛЁТА
СВЕЧЕЧКА ДУШИ
…Молитвы сияют, как свечи. И в их свет вступает душа.

  Праздник Святой Троицы. Люди заполнили церковь. У многих в руках букетики из былинок и берёзовых веток. Пол густо устлан травой. Всюду живые цветы. Запах ладана мешается с запахами трав. Мерцает множество свечей. У всех радостные лица. Молились люди. Шла красивая служба. И на душе было светло.

*******
  Как хорошо летом, рано утром, когда ещё нет жары – идти в церковь пешком. Душа настраивается на молитвенный лад. Вокруг тихо, мирно, спокойно. Слышно, как поют птицы, просыпаются цветы. Лишь изредка пронесётся машина, прогрохочет трамвай. И снова тишина и шелест деревьев. Голуби на тротуаре еще сонные, не разлетаются при моём приближении. Так хорошо идти воскресным утром по тихим улицам и думать о тех, за кого буду молиться сегодня в храме, кто далеко, но всё равно рядом.

*******
И Бог  - Творец. И мы участвуем в замысле Творца. И создав такой прекрасный мир,  и вдохнув в каждого из нас душу, Господь не прерывает нашу жизнь пустотой. Там, за пределом, ждут нас наши любимые люди. Господь даёт нам надежду на встречу с ними. Всё гармонично: мир, в котором мы живём; мир, в котором окажемся после.  А пока будем жить здесь, делая какие-то нужные и полезные дела. Мы все нуждаемся друг в друге. И каждый человек нужен Богу.

*******
Как  много людей стояло в храме. Плечом к плечу. Люди молились. И мне казалось, что церковь сейчас воспарит вместе с людьми. Так много молитв летело к небу. А может, она и парила…. На несколько вздохов, ударов сердца…. Но этого оказалось достаточно, чтобы душа окрылилась и воспарила вместе с храмом.

*******
Я не так-то давно стала ходить в церковь. Господь указал мне место, где не страшно и спокойно моей душе. Я полюбила службы, молитвы во время них. Полюбила пораньше приходить в храм, чтобы неспешно подать записки о здравии и упокоении, поставить  свечи, приложиться к иконам, помолиться о своих друзьях и близких. Я ещё мало знаю про богослужение,  но  потихоньку вхожу в  церковную жизнь. А радость причастия охватывает меня так сильно, что все люди кажутся сёстрами и братьями. И мне удивительно, почему мы не обнимемся, как родные, и не скажем ликующе:  «С причастием!». А иногда, после причастия, приходит тихая радость. И я иду и несу её осторожно, словно полную чашу, которую боюсь расплескать. Мне тогда не хочется садиться на трамвай. Я иду пешком и прислушиваюсь к себе. И смотрю на мир счастливыми глазами. И он улыбается мне.

*******
Испытываешь чувство окрылённости от встреч и людей, от радости и вдохновения. Но в церкви душа не просто окрыляется, а дышит и чувствует по-иному.  Словно молитвы сияют, как свечи. И в их свет вступает душа.  И живёт в этом свете возвышенно и защищенно.

*******
  Сегодня праздник  Смоленской иконы Божией Матери. Была в церкви на утреннем  богослужении. Праздник  чувствовался во всём – в добрых приветствиях незнакомых людей, в букетах роз в больших вазах. А главное, в маленьких детях, которых принесли к причастию.  И детская радость охватила меня. Словно я тоже причастилась.  Хотя это нельзя вообразить, а можно только пережить. 

*******
Так приятно знать, что где-то там, далеко по расстоянию, но близко по сердцу, живут люди, к которым расположена душа. И они думают  о тебе. В жизни так много важных вещей, без которых невозможно обойтись. И одна их них – знать, что кто-то через  пространства и непогоду – думает о тебе. По стеклу бегут дождевые дорожки. Дождь барабанит по карнизу. Люди идут под зонтиками. И блестит мокрый асфальт. А кто-то думает о тебе, и от этих дум тепло и уютно.  

ПАРУСА В НЕБЕ

Незримый корабль плывёт в небесной лазури.
Летает душа, и произносятся крылатые слова…

Солнце пробивается сквозь облака и всё ярче озаряет небо. Тихая радость пробивается сквозь печаль и озаряет душу. Свет и надежда.

*******
  Пух тополей, парашютики  одуванчиков, голубиные пёрышки. Как много в мае полётов, как много солнечных дней и просторов. Летает душа, и произносятся крылатые слова. Мы гуляем с маленькими детьми и летаем вместе с ними. Дети не дают нам забыть о нашей врождённой способности к полётам. И когда они утверждают, что видели крылатых эльфов и фей – верим им безоговорочно. А когда они предлагают полетать, подхватываем их на руки и летим вместе с ними. А рядом летят бабочки, тополя, дома, и вся улица отправляется в счастливый полёт вместе с людьми.
  А потом наши дети вырастают. Стараются быстрее стать взрослыми, отказываются от детских привычек. И забывают  радость полёта. И тогда  мы говорим: «А помнишь, как раньше?! Травы не касаясь! Давай полетим!».  И снова летим в цветущие края.

*******
В открытую балконную дверь летит тополиный пух. И на земле нет с ним сладу. Пушинки, как смешинки, щекочут нос, и хочется чихать и смеяться.

*******
  К вечеру пошёл дождь. Значит, завтра не надо поливать клумбу. Небесный садовник польёт её лучше меня.

*******
Тополиный пух намок от дождя и не летает. Смирно лежит на земле и напоминает промокшего котёнка. Но солнце его обогреет, ветер распушит. И снова начнутся проказы тополиного пуха.

*******
Лето…. Разбежались пути-дорожки. Путешествуют по ним мои друзья. Стою на балконе. Точно на капитанском мостике. Как вперёдсмотрящий, вглядываюсь вдаль. И когда покажется берег обетованный и заветный причал – придёт письмо и зазвучит телефон. И обрадуюсь так, словно в море нырнула. В зелёную волну!

*******
  Как закономерно устроено всё на свете. Друзья на летнем отдыхе в неведомых краях, а какая-то  часть моей души восторженно странствует тоже. И радуется тем радостям, что происходят с ними.
  - Ты никуда не поехала?
  - Куда я только не поехала! Не сходя с места, за считанные секунды – побывала на море и в горах, в деревне и  городах. Повсюду, где находятся мои друзья. И я их вижу!

 

*******
  И это большое счастье, когда поделишься радостью с другими. И они обрадуются тоже. И радости станет больше. И она пойдет дальше. Как круги по воде - всё шире и шире.

*******
Душно сегодня, жарко. Тихо тают облака.  День уходит медленным шагом. Он изнурён жарой. Ему на смену приходит вечер. Он смугл и держит в ладонях прохладу. Сейчас он раскроет ладони и станет немного свежо.

*******
  Иногда мне кажется, что мы качаемся на таких качелях, что сначала касаемся земли, её разнотравья, тропинок и многоцветья, а потом взлетаем в небо, в его синеву и кипень кучевых облаков. И дело не в том, что меняется настроение и ощущение, а в том, что -ветер, движение, устремление.
  - Какие сегодня были тёплые облака и шелковисты тонкие травы!

 *******
  Какое яркое солнце светит в окно! И хотя снова будет жаркий день, всё же радует этот солнечный свет. Он предвещает удачу и счастье. Когда мы так думаем и встречаем с этими мыслями утро – удача и счастье слышат нас и сбываются!

*******
Что нужно сделать, чтоб писать вдохновенно? Посмотреть направо, посмотреть налево, обернуться, устремить взгляд вперёд. Увидеть что-то хорошее и примечательное. Обрадоваться. Удивиться. Воодушевиться. Заглянуть в себя. А там отзвуки, отклики, сигналы, улыбки, звоночки. И под их аккомпанемент начать писать.

*******
  Иногда мне кажется, что в небе играет музыка, звучат облака и тянется в синеве высокая нота «си». Облака такие взвихренные и вдохновенные, что слышатся хоралы Баха; такие прозрачно-нежные, что звучат сонаты Шопена; и такие золотисто-солнечные, что ликует музыка Моцарта. И сидишь счастливая и потрясённая. И глаз не сводишь с неба.
Бывают такие музыкальные облака, что играют оттенки, краски, полутона, переливы. И бывают такие необыкновенные дни, что с утра и до вечера душу наполняет музыка неба.

*******
Я иду по тенистой аллее. Как хорошо здесь – тихо, спокойно, светло. Берёзы тянутся к небу. Их тени тянутся к дороге. Переплетение света и теней, как письмена счастливого дня. Прожитого в ладу и гармонии. И письмо адресовано нам, полноценным собеседникам счастливого дня.

*******
  Милая забава детства – смотреть на мир сквозь цветное стёклышко. Рыжее стёклышко от пузырька из-под йода.… Прислонишь его к глазу и видишь знойную пустыню, и слышишь рычащих львов. Осколок от зелёной бутылки - и даже зимой видишь цветущие луга и дикие джунгли. Синее стёклышко непонятно от чего – и прямо с порога и на весь сухопутный двор  плещется море и плывут паруса сохнувших на верёвках простыней. А сейчас я взираю на мир сквозь стёкла обычных очков. И снова вижу море и острова.  Цветные картинки необыкновенного дня.

*******
  Сколько бы ни минуло времени со дня нашего рождения – наши крылья не отпали, окрылённость с нами, чувство полёта не покидает нас. Как хорошо летается весною, как высоко парим, когда читаем стихи, слушаем музыку. И как счастливо летим навстречу кому-то.

*******
Подруге
Жаль, что твой поезд проходит через  мой город ночью. Если бы он проходил днём – мы бы встретились у вагона. Я – подбежав к нему, ты – соскочив со ступенек. Мы бы обнялись с разлёту, с размаху, стукнулись лбами и засмеялись. Сказали бы что-то хорошее. Минуты спешили, летели. А мы стояли бы рядом. Может, молчали, а может, говорили о нашей радости – увидеться, встретиться, побыть вместе. Я помахала бы тебе рукою, ты ответила тем же. Поезд тронулся, но осталась твоя улыбка и прожитые мгновения счастья. И хотя не получилось встретиться на перроне – я всё равно машу тебе рукою и говорю: «Счастливого пути!». И ты машешь в ответ и желаешь счастья! 
   

*******
  Сколько чудесного происходит с нами. Мы слышим голоса птиц и видим лица людей. Мы улыбаемся детям и цветам. Над нами плывут облака, жучок ползёт по травинке. Для него травинка, как для нас дерево. Кроны берёз и тополей раскачиваются в вышине. И она ослепительно синяя. И такая вечная радость есть у нас – это наши друзья.

*******
Стоило мне начать поливать клумбу, как невесть откуда налетели бабочки и шмели. Бабочки перелетали с цветка на цветок, точно мальчишка в полупустом автобусе – перебегает с места на место. А шмели, попав под  поток воды из моей лейки, сердито отряхивали крылышки. А потом снова летели - вальяжно и важно. И бабочки обгоняли их в своём грациозном полёте. Удивительно, как я не полетела, глядя на них. Но меня удержали цветы на клумбе. Флоксы, лилии, ромашки, колокольчики – потянули свои лепестки и попросили: «Останься!».  Я ответила: «Ладно!».  И осталась. Потому что и на земле живёт радость полёта.

   *  * *
Ничего случайного в жизни не бывает. Всё не просто так. Всё полно значения. Каждое событие для чего-то нужно. Каждая встреча что-то значит. Каждый человек оставляет след в душе. И этот свет сияет долгие годы, всегда. И даже в самую глухую пору нам бывает светло. У моего любимого В.Крапивина есть такие строчки: «Как правильно получается, что люди на свете встречаются…».  И добрая встреча, как солнечный лучик, вновь озарит нашу жизнь.

*******
  В наших силах заполнить душу добротой и любовью. В наших силах светить так, чтобы спокойно и радостно становилось людям рядом с нами. Наш внутренний барометр показывает «ясно». Но если случится беда и  завоют шторма – в наших силах включить свет маяка и провести чей-то корабль в тихую гавань.

*******
Пишу под шум дождя. Он наконец-то решил пойти и спасти нас от жары и духоты. «Спасибо, дождь!» - говорим мы. «Пожалуйста, пожалуйста!» - торопливо отвечал дождь. И шёл без оглядки, и лупил во все лопатки. И шлёпал босыми пятками по тротуарам и мостовым. И деревья запрокидывали головы  и ловили весёлые струи. И на лужах вскакивали пузыри.

*******
Раннее утро. Сонные облака потягиваются через всё небо. В открытую балконную дверь веет лёгкая прохлада. День только намечается и обещает быть жарким. Пара голубей спит на пожарной лестнице.  Даже машины в этот час спят на стоянках и в гаражах. Лишь изредка промчится ранняя пташка. И снова пусты мостовые и безлюдны улицы. Но недолго осталось ждать. Скоро набегут события, встречи, дела. И день  завертится колесом, словно обруч в детской игре.

*******
  Пара голубей пытается обосноваться на моём балконе с непоколебимой уверенностью, что балкон  - это их вотчина. Я не умею жить по птичьим правилам и выпроваживаю незваных гостей вон. А то ведь с них станется – не успеешь оглянуться, как совьют гнездо у меня под носом. Снесут яйца. Выведут птенцов. Чувствую себя изрядной злодейкой, но прогоняю их прочь. Только когда они целуются на перилах и, как итальянцы, распевают любовные песни – рука не поднимается прогнать. Гляжу, умиляюсь!

*******
  Тишина стоит, словно вода в коралловой лагуне. Незримый корабль плывёт в небесной лазури. Снасти его натянуты, как струны. Найдётся ли музыкант, чтоб сыграть ноктюрн для наступившего вечера? А вечер играет звёздами. А вечер дышит тайнами. А вечер приносит прохладу…

*******
  А паруса летят. Плывут по морям. Их можно увидеть с моего одиннадцатого этажа. Просто убедить себя, что это не облако. А паруса. И не сходя с места, очутиться на палубе. Куда плывёт мой корабль? К каким заветным берегам? Навстречу новому дню, полному добрых встреч и счастливых событий.

******* 
  Струны души звучат благодарственно и ласково. Звуки музыки, голоса людей, шум дождя – на всё отвечают они мелодией радости и узнавания. И весь день звенит этот напев и зовёт за собой. Неповторимы голоса друзей. И не смолкает музыка мира. Детский смех, птичьи трели, телефонный звонок... Разве это не чудо? Разве не повод  для улыбки?! Всё нужно вместительному сердцу. Всё находит в нём приют.

*******
  У нас сегодня не жарко. Несколько раз принимался идти дождь. Я попала под один такой, когда выходила из магазина. Капли были крупные и тёплые. И я с удовольствием прошлась под ними. Так замечательно идти под тёплым летним  дождиком! Без зонтика притом! Чувствуя, как капли падают на макушку. Словно макушка - какая-то  клумба, и на ней растут цветы! Это была прогулка с дождиком. Я шла. А он шествовал. Но был он совсем не важный, а свойский и весёлый дождь.

*******
Я сижу рядом с тобой, гляжу на тебя и пытаюсь что-то рассказать. Но все слова пропали куда-то. И мне просто хорошо сидеть рядом с тобой и улыбаться. А потом начать подбирать бусинки слов и нанизывать их на нить беседы! Нет, не так! Я ловлю слова, а они, как горошинки, разбегаются в разные стороны. И я ловлю их, ловлю. Наша беседа скачет, как радостный мячик. Мы смеёмся  и понимаем  друг друга.

*******
А потом просыпаешься от ярких солнечных лучей. И первые мгновения не понимаешь, на каком свете находишься.  У сновидений свои права и претензии на реальность. Но начавшееся утро за окном подсказывает, что кончилась ночь, а вместе с нею  сны. И запах свежемолотого кофе добавит  ещё одну изюминку в пышную сдобу сегодняшнего бытия.

*******
  Белое облако привязано к перилам балкона.  Раскрыта книга сказок – толстый том с переплётом «под кожу». И наступает волшебный миг, когда облако станет белою лодкой. Я отвяжу её от перил и поплыву «на тот берег» неба. В этот вечерний час так уплывают в сон.

*******
  Большое счастье откликаться, отзываться, улыбаться всему, что окружает нас. Беседовать с миром, людьми, травой и облаками. Такими простыми и вечными словами, идущими из сердца. И всё отвечает нам. И не стихает эта счастливая беседа до конца наших дней.

*******
С утра светит солнце и хочется верить, что мир улыбается нам. Я пишу такие наивные вещи, но имею на них право, ибо не понаслышке знаю о горестях и утратах. И мир улыбается нам, и светит солнце, и зеленеет трава. Проще и естественнее ничего нет. Потому что это правда.  И каждый человек - чудо. И впереди у нас счастливые встречи и хорошие дни. Если всё же случится беда и надежда закроет глаза…. Верьте, мир улыбается нам. И надежда откроет глаза.

*******
  Откуда черпается вдохновение? Да из себя самой, из того, какая сегодня погода, ветер, настроение, облака. Из разных обстоятельств, из которых складывается мозаика дня. Из полёта бабочки, улыбки прохожего, ярких солнечных бликов на зелёной листве. Из письма, которого ждала и дождалась. Из вкуса чёрной смородины, купленной сегодня вечером, она сохранила в себе зной и аромат летнего полдня. Из сиюминутного и вечного, что заметили глаза, почувствовало сердце, на что отозвалась душа. Из всего, что зовётся жизнью, а она полна впечатлений и сюрпризов. Увидеть, восхититься так, что все впечатления впечатываются в память.  И этот наш счастливый резерв всегда готов поделиться незабываемыми моментами.

*******
  Лето ещё не кончается. Только началась вторая половина его. И ждёшь чего-то хорошего, что непременно случится с нами. Словно мы, как в детстве, играем в какие-то игры.  И время ещё не пришло идти со двора домой.

*******
Лето катится звонким мячиком по разнотравью и многоцветью. Но дни тянутся неспешно-знойные и медово-спелые. У прогулок особенный, сладостный вкус. Гуляешь и не можешь нагуляться. Вдоль тропинок раскинули зонтики лопухи. А под ними играют в прятки всякие жуки и букашки. И вкушаешь по капле, по мигу, по вздоху летнюю радость и летнее счастье. 

*******
Сейчас на всё небо наползает густо-серая туча. Грузная и грозная. Дракон, а не туча. Невольно оглядываешься в поисках рыцаря с мечом и на коне.  Рыцаря нет,  а туча ползёт. Что-то будет?..

*******
Всё утро бродили по небу грозовые тучи. Потом проглянуло солнце, погладило тучи тонкими пальцами, и они стали золотистыми облаками. Так и в нас – есть небосвод. И он меняется. То дождь пойдёт, то солнце засияет…. То слёзы, то улыбки….  То веселье, то печаль….  Как часто голоса друзей, услышанные в трудную пору – вызывают радугу в душе. И сказочные облака.

*******
  Один добрый человек из Читы написал: «Проснётесь утром, увидите солнце, знайте, что я посылаю Вам привет и пожелание доброго утра!». Так и повелось. Встаю и получаю  первый привет сегодняшнего дня. И хожу весь день с этой солнечной радостью. Независимо от того – дождь ли идёт или ясно на улице. Главное, что на душе безоблачно и мирно. Как хорошо знать, что кто-то думает о тебе и договаривается с солнышком  о передаче приветов!

*******
  Но не будем о грустном.  Настроим себя на надежду. Будем надеяться, что всё поправится, образумится, наладится. Нам ещё много хорошего предстоит встретить, узнать.  И мы обрадуемся так, словно это впервые с нами – и небо, и деревья, и ветер, и облака. И улыбка человека, такая доверчивая и ясная. Мы отзовемся на неё всей душой.

*******
Сегодня последний день июля. Странный такой день. Прощальный. Всё приглушено в нем. Солнце светит вполсилы. И облака такие застенчивые. Словно вуаль накинули на этот день, и он вглядывается в нас из-под вуали. А мы всматриваемся в него, словно хотим запомнить, какой он был – последний день июля.

*******
- Есть ли у тебя чемодан на колёсиках? Мне такой подарили весною. Я смотрю на него и думаю – неужели буду путешествовать?
-  И у меня  на колёсиках! Главное, что у тебя есть такой чемодан, значит, обязательно будешь путешествовать!
  Вот какие мы опытные путешественники! Всё, что нужно для путешествий – у нас имеется!
Ждут нас города, а в них маленькие дворы, деревянные крылечки, заросшие лопухами улочки.  И хорошие люди встретятся нам. Мы им скажем: «Здравствуйте! Мы приехали!». Нам ответят: «Добро пожаловать!». И мы почувствуем, как нам рады. И обрадуемся тоже! 

*******
  Утро раскрылось, как цветок на длинном стебле. И облака, как бабочки, летят на его лепестки.

*******
  На сей раз я  предусмотрительно вышла из дома с зонтиком  в руках. И сразу же попала в совершенно мокрый мир. Большие лужи. Обрызганные деревья. Блестящие машины. Капли на проводах. Дождь барабанил по раскрытому зонтику. И барабанная дробь  напоминала победный марш. Я прибавила шагу – дождь припустился пуще.
  - Но я не бегу от тебя! - воскликнула я. – Я следую твоему ритму! 

*******
Сегодня такой мокрый день. Утром был дождик, днём – дождище. И сейчас по небу ходят серые тучи, собираются тесной компанией, договариваются о новом дожде.
Я пишу такое коротенькое и наивное,  словно следую библейскому завету: «Будьте, как дети». Но на самом деле я ничему не следую, а пишу, как пишется, как дышится.

*******
  Прилетела смешинка, прискакал солнечный  зайчик. От облаков отделилось белое пёрышко. Плавно опустилось на балкон. «Облака пахнут мятой», - подумала я и отправилась в магазин. На детской площадке аккуратно лежали длинные доски. Солнце их заливало и золотило, и на самом светлом и тёплом  пятне царственно возлежал пушистый и рыжий кот.
«Августейший август», - подумала я. – «Кот с короной. Солнечные зайцы, как гонцы. И от облаков - королевская грамота о вступлении августа в свои права…»

*******
День выдался певучим. День получился летучим. Так легко было глядеть на небо. Так весело шагать по земле. Ветер качнул пространство. День,  не удержавшись,  скатился  с зелёной горки в заросли лопухов. Ухнул туда с головою и рассмеялся беззвучно. И бабочки, как смешинки, взлетели над травой. 
- Как до тебя добраться?
- Сесть на кудрявое облако и долететь до балкона. Я там тебя буду ждать. 

*******
  Не спросясь, печаль посещает нас. Но солнце души пронзает печаль своими  лучами и озаряет горизонт новым светом. Я хочу, чтобы солнце озаряло вас изнутри, друзья мои.

*******
  Позвонили в дверь. Открыла. На пороге стоит женщина из нашего дома.
- Я принесла Вам яблоки! С дачи!
Самые настоящие яблоки! С самой настоящей дачи! Не из магазина, где полно импортных плодов  без вкуса и запаха. Нет! Краснощёкие! Крутобокие! Пахучие! Сочные! Вкусные! Из добрых рук! Это было чудом! Праздником яблонь, где под открытым небом висели эти красные, сладкие, как мёд!

*******
Раздвиньте, раздвиньте шторы. Распахните пошире окна. Пусть солнце вливается в комнату.  Ветер проказит в ней. В комнате много бумаги. Пришла пора устроить творческий беспорядок. И ветер сметает страницы со стола на пол. И перепутываются листы и строки. И я беру в соавторы ветер. Мы вместе складываем слова. А они летят, как птицы. А они вылетают из сердца, как из родного гнезда. 

*******
  Сегодня переменчивый день. Солнце то выглянет, то спрячется за облака. Словно в прятки играет. А облака выдают его – золотятся,  розовеют, сияют. Никак не получится у солнца спрятаться получше. Тем и дорог этот день – чуточку пасмурный, но с солнцем – надеждой.

*******
Смеялась. Шутила. Говорила о весёлом. А на другом конце телефонного провода сказали: «Не грустите, Ирочка…». Догадка? Чуткость? Прозорливость? Всё так…  Плюс  – взгляд зоркого  и внимательного сердца.

*******
  Лето продолжается… Недалеко от дома – детская площадка.  Горки. Качели. Когда нет маленьких детей и площадка свободна – лето любит посидеть на качелях с книгой в руках и  раскачиваясь слегка. Последний месяц лета – он неспешный, располагающий к созерцанию. Но сегодня вечером  ожидается стремительное и ослепительное действие  - звездопад.

*******
Августовский звездопад
Звёзды пахнут яблоками. Там, в вышине, кто-то потряс старую яблоню. И золотые яблоки Гесперид  летят на землю и прячутся в густой траве. Хочешь, загадывай желание. Хочешь, ищи яблоко. И неважно, каким оно будет – золотое из «Легенд и мифов» или красное из плетёной корзины на столе. Август. Звездопад. Яблоки. Наивные и искренние желания. Вон полетела звезда. Успеть бы загадать хорошее для всех, кого помню и люблю.  И я успеваю!

*******
Когда рядом люди, когда звонят в дверь, когда видишь лицо собеседника, слышишь его голос, отвечаешь на его улыбку и слова, когда даже говорить ничего не надо, а всё  равно понимаешь всё, что он хочет сказать, потому что видишь его глаза, – это и есть счастье. 

*******
  Вот мы встретились,  вот обнялись, вот улыбнулись.  И музыка встречи нисходит на нас. И даже я – ни в малейшей мере не обладающая музыкальным слухом – пою вместе со всеми песню радостной встречи. И не сфальшивлю ни в единой ноте. Конечно, мы не поём в прямом смысле слова, но всё звенит и отзывается в нас – на слова, на взгляд, на улыбку и друг на друга. 

*******
Солнечные блики сияют повсюду, словно солнце хлопает в ладоши. И от каждого хлопка выскакивает солнечный зайчик и скачет по земле,  по листве, по стенам домов. Что-то развеселило солнце, что-то ему понравилось.  Вот и хлопает в ладони, не в силах удержаться. 

*******
Многоэтажные дома, сверкающие витрины  магазинов,  вывески, реклама, объявления о продаже, воззвания – записаться на курсы, киоски с газетами, киоски, торгующие булочками и напитками, светофоры, мостовые, машины мчащиеся, машины на стоянках, фонари, урны, железо и бетон, стеклопакет и асфальт…  И так странно и трогательно видеть в этом урбанистском пейзаже  - живое дерево.

*******
 Август
Солнечный август. Желтоглазый август… Звёзды. Яблоки. Золотые шары и бархатцы в палисадниках.  Спелые дыни на лотках. Янтарный браслет на  тонком запястье. Банка мёда, пронизанная солнечными лучами, сияет, как волшебный фонарь. И полосатые осы, любительницы сладкого зрелища – вьются над ней до упада. А вечером, на даче – абажур над столом, в чае колёсико лимона, тоже жёлтого цвета. И солнечные улыбки, и солнечный разговор.
  Август смотрит поверх моей головы. Я тоже поднимаю глаза вверх и вижу жаркие гроздья рябин и порыжевшие по краям листья каштанов.
- Ты хочешь сказать, что приближается осень?
Август молчит, только дышит яблоками и вздыхает золотистыми облаками. Тогда я беру его за смуглую руку. И мы гуляем с ним по тихим улицам, где стоят  деревянные дома и на крылечках  сидят бабушки и кошки.

*******
Подруге
  Вечер разворачивает звёздное небо, навеивает веером прохладу, а потом спускается на знакомую кухню, где мы с тобой сидим за столом, пьем чай и за разговором не замечаем, что стемнело. Впрочем, от тебя исходит такой свет, что нет нужды в электричестве. Светлые слова, лучистый взгляд….  А за окном шумят сосны. Бродят ёжики. И мотыльки летят на свет нашей беседы. 

*******
Облака, как бабочки, раскрыли крылышки  и парят. По красной кирпичной стене вьётся дикий виноград. Покосившийся забор тоже скрыт под его листьями. Я снова попала на тихую улицу маленьких домов. Двухэтажный дом уже кажется  великаном. Но настоящие гиганты не он, а вековечные деревья.  Вольно шумят их кроны над крышами, над  дворами, над палисадниками, под  облаками. А облака продолжают  притворяться  бабочками  и летят на цветок-солнце. Внизу, на земле, тоже хватает цветов. Их сажают добрые люди прямо на улице, чтоб радовали они не только жильцов, но и  прохожих. 

*******
Тёплый, приветливый, разговорчивый дождик вышел из-за угла и пошёл с тобой рядом. Какая отрада – после жарких дней – встретиться и разговориться с летним дождиком. Ты ему словечко, он тебе – капельку. И о чём так оживлённо можно говорить?! Под такой дождик не страшно попасть без зонтика. Хоть и промокнешь, но не простудишься. И даже подрастёшь на несколько миллиметров! 

*******
  Сегодня поливала клумбу. Нехитрое это занятие даёт столько радости душе, что все мятежные мысли улетают прочь.  Гармония и согласие царят в душе. И говоришь с клумбой на одном природном языке. Клумба немного растрёпана от бессистемно посаженных цветов. Поливаешь и разглядываешь её секреты.  И разгадываешь их, стараясь не пропустить ни одного цветка.

*******
Сесть в маршрутку, как коня оседлать. В открытые окна врывается ветер. Маршрутка подскакивает на бегу. С трудом удерживаешься в седле. Хватаешься за поручень, как за уздечку.  Мы мчимся навстречу ветрам и приключениям. Проносятся знакомые места. А может, они незнакомые?  А может, мы давно проскочили город и мчимся теперь  по вольным просторам? Я, пожалуй, открою глаза…. Ба! Чуть было не пропустила свою  остановку! Прощаюсь с маршруткой, как с конём гнедым!  Целую в его благородную морду! Прискакала! 

*******
  А день сегодня жаркий. Солнце светит в полную силу. Солнечные зайчики скачут по зелёной траве. Играют в чехарду и догонялки. Рыжий пёс  бегает за ними, повизгивает от удовольствия. Солнечные зайчики щекочут ему нос, он трясёт головой и чихает. Солнечные зайчики едут на его спине. Они подружились! Пёс  и солнечные зайчики! 

*******
Казалось, целая вечность прошла с той поры, когда я гостила у друзей на даче. Но сейчас эта вечность становится вздохом, вздрогом, всплеском воды в тихом пруду, куда мы все вместе ходим купаться. Мы в этих безмятежных, дачных днях всё делали вместе – шутили,  смеялись, доверяли, любили. Раннее утро, и Марк собирает клубнику, а после делит её по справедливости на всех. Какая вечность, когда я чувствую вкус этой клубники и иду по дорожке, ведущей к летнему душу. Пятна солнца лежат на земле, усыпанной  иглами сосен. Мы собираем шишки и подкидываем их в костёр, который единодушно решили развести сегодня. А до этого был бадминтон, и воланчик взлетал к вечереющему небу… Чай с домашним пирогом за большим столом на кухне. Разговоры о простом и важном – о Боге, о жизни, о людях, которых мы любим.

*******
  Ещё несколько дней лета! Подумать только – несколько дней! Как роскошно  мы богаты! Как щедро одарены! Как счастливы в этих блаженных днях! Ещё кузнечики трещат по лугам. Я не была на лугу и не слышала кузнечиков. Но они есть, как есть и шмели, которых вижу, когда поливаю  клумбу. Они, как великолепные князья, в бархатных камзолах, приезжают в солнечной карете и вылезают возле цветов. Я раскланиваюсь с ними почтительно и с опаской. Ведь шмели! А они флиртуют с цветами и не обращают на меня внимания. А мне так дороги любые моменты лета, что я, в отличие от шмелей, стараюсь ничего не пропустить, всё заметить.

*******
Дождит  с утра. Небо заштриховано серым карандашом. Так что же делать? Настраиваться  на осень? На клин журавлиный?  29 августа…. От летнего пирога осталось два дня. Два кусочка ароматного пирога. Кого позвать на чаепитие? Я готова позвать всякого, кто пройдет мимо. Просто, чтоб не в одиночку  насладиться  последними  крошками лета.   

ОСЕННИЕ БОЖЬИ КОРОВКИ
Осень выводит нас на прогулку, словно мы дошколята из детского сада.

  Всю ночь по городу гулял дождь и оставлял повсюду свои следы – глубокие лужи.
Утром голуби, как  сизые флотилии – плывут по воде.  И маленькие серые лодочки – воробышки – следуют за ними.
  Бусинки–дождинки сверкают на листьях. Как к лицу им это убранство.
  А  деревья  - качают влажными макушками  и делятся впечатлениями о долгой прогулке  с ночным дождём. 
Наступила осень…

*******

- Ну и пусть сентябрь. Он только что начался. Ещё не разгулялся в полную силу. Не зарядил затяжными дождями. Он вошел в концертный зал, сел рядом с Осенью за рояль. И они заиграли в четыре руки прелюдию к Бабьему лету.  И эта Баба….  Ах, эта Дама! – закружит листопадами, полетит паутинками, засквозит аллеями парка.

*******
Так ясно сейчас на душе. Солнечный луч скользит по стене. Фраза из письма: «Мы есть друг у друга». Слова дружества и участия. Мы все участвуем  в «роскоши человеческого общения». Так вовремя раскрылся томик Экзюпери. Есть у любимых книг такое свойство – открыться в нужное время и на нужном месте. Есть у памяти такая способность – вспоминать подходящие к случаю высказывания и стихи. Но крепче всего помнятся слова, которые сказали при встрече друзья и хорошие люди.
 

*******
  Вот и пришли солнечные, ясные дни. Сегодня ко мне в комнату залетела бабочка. Покружилась под потолком. Мы поудивлялись  друг другу. Полюбовались.  И улетела бабочка в лазурь неба, оставив после себя стойкое убеждение, что настало бабье лето. Но томит меня одна мысль. Может, на крыльях бабочки было написано письмо, а я не успела его прочитать? И теперь надо окликать всех, кого знаю: «Не писали ли вы мне, друг мой далёкий и близкий?»

*******
Как важно сказать несколько слов, написать несколько строк, сделать несколько шагов по направлению к человеку.
  Утром шёл дождь. Потом сквозь облака проглянуло солнце и озарило всё вокруг. Вот так и ласковое слово озаряет душу тёплым светом. И надо нам не скупиться на добрые слова. И тогда не будет тоскливого времени и одиноких душ.
   

*******
Весь день строчил дождь свои бесконечные строчки, сшивая на живую нить  наряд для промокшего города. Весь день казалось, что дождь никогда не кончится. Но к вечеру он стих. Я выглянула в окно и увидела радугу! Двойную радугу! Я воскликнула, обращаясь  неведомо к кому: «Ой! Радуга!».  И долго смотрела на неё, не сводя глаз. И поведала она мне о предстоящих тёплых, солнечных днях. Нам осталось совсем немного,  чтобы дождаться их. И я обращаюсь ко всем вам с радостной вестью: «Сегодня сияла радуга! Значит, будет тепло!». 
 

*******
Осень выводит нас на прогулку, словно мы дошколята из детского сада. А как же иначе назвать эти прогулки, когда мы ступаем по опавшим листьям и загребаем нарочно ногами, чтобы шорохи, шелесты, шёпоты поднимались к самому небу. И мы идём гуськом друг за другом в маленьком парке, где деревья стоят золотые. Хотя в парке я ещё не гуляла. Но ведь можно представить себе такую картину, что мы идём в нём друг за другом и загребаем ногами листья. 


*******
  Внутренние паруса полны попутного ветра. Дорога звенит, как натянутая струна. В любой момент можно тронуться в путь по душам людским и аллеям парка. Потому что осень и улетают птицы. Нет, я ошиблась, мы не улетаем и не пускаемся в странствия. Мы остаёмся, чтобы теплее нам стало, когда мы сядем рядом и соприкоснёмся плечами и сердцами. 


*******
В каких пространствах мы витаем, когда думаем друг о друге? В этих пространствах цветут одуванчики и не случается ничего страшного. Словно мы своими ласковыми мыслями ограждаем друг друга от бед и неприятностей. «Утопия, фантазия, абсурд», - скажет какой-нибудь скептик. Но если бы он попытался зажмуриться крепко-крепко и настроиться на хорошую мысль о том, кто ему дорог, то окажется он в тех же пространствах, где сияют солнечные одуванчики и не случается ничего плохого. 

*******

  Парк звал, завлекал, как ярмарочный зазывала. Он соблазнял красными, жёлтыми, зелёными красками. Он раскидывал их, как павлопосадские платки. Краски пестрели, рябили (рябинились) и манили к себе, как красочное представление. И я вошла. И очутилась на жёлтой арене парка. Листья кувыркались в воздухе, как акробаты. Листья висели на ветках, как воздушные гимнасты на трапециях. Рябина рдела и жонглировала гроздьями ягод. Коричневые каштаны были всем, чем угодно – бурыми медведями и гнедыми лошадками. Да и лошади ступали по аллеям и покачивали плюмажами из кленовых листьев. Лихие наездники - солнечные зайцы скакали по их спинам, делали кульбиты и мчались дальше. Лошадей не было, но разве в этом дело? «По аллеям проводят лошадок, Длинны волны расчёсанных грив…» И гривы стелились по воздуху и назывались они – листопад.

*******
Божья коровка
Погода стоит такая тёплая, что проснулись божьи коровки. С одной я познакомилась, когда гуляла в парке. Это было так удивительно – в середине октября  встретить божью коровку. Оранжевую! С чёрными точечками! Я смотрела на неё во все глаза, словно увлекательную книгу читала. Я подставляла ей кончики пальцев, словно страницы перелистывала. И она отважно брала высоту за высотой. Но, в конце концов, у божьей коровки  лопнуло терпение. Она в последний раз взобралась на кончик пальца, расправила крылышки, взмыла в воздух и улетела на небо. За белым и чёрным хлебом! А в парке, на детской площадке, резвились дети. И листья летели во все стороны, словно тоже играли в прятки и догонялки.  

*******
Моя знакомая берёзка в одночасье оделась в золотой наряд.  Вчера я шла мимо неё, она зеленела, как царевна-лягушка. А сегодня берёза стала другим сказочным существом - настоящей жар–птицей. А может, золотой рыбкой? Тем более что накрапывал дождик и по мокрому небу плыли жёлтые и оранжевые кроны. И шевелили плавниками – ветками. 
 

*******
За окном у нас осень. Деревья стоят золотые. Город пестрит  разными красками – жёлтыми, оранжевыми, красными. И зелёными тоже. Потому что зелёных листьев у нас ещё много.  Мы любуемся деревьями, словно они юные манекенщицы. И ступают по подиуму улиц стройными рядами.  На живую нитку ветра сшиты их наряды. Иногда мне кажется:  выйдешь из дома и заблудишься в осени. Так изменилась картина города. 


*******
  Пойдём бродить по улочкам, утопающим в опавшей листве. По тихим улочкам, куда не приходят дворники и редко проезжают машины. Вернее, не улочки, а переулочки с одноэтажными и двухэтажными домами. Конечно, там есть крылечки и добрые собаки. И деревья касаются ветками крыш, словно крыши – раскрытые книги, и деревья, облокотясь на них, читают про безмятежную жизнь обитателей домов. Конечно, не обойтись без печальных страниц, никуда от них не деться. Но кажется, что деревянные дома оберегают своих домочадцев, хранят их судьбы в своих тёплых ладонях, дыша на них осторожно. И улочки-переулочки  тонут в шуршащей листве. И задумчивые прохожие рассекают жёлтые гребни и идут в дома, где их ждут и уже стоят на крылечках. 
   

*******
С утра светит солнце и так много радости даёт всем, что кажется, пушистые солнечные зайчики заскакали в душах людей. И люди улыбаются. Шла по улице, отвечала на улыбки, смотрела на деревья. Они не все ещё облетели, многие стоят в золотом убранстве. А вот рябина скинула все свои листья, и только гроздья красных ягод пламенеют. Переходила через лужу и под ногами похрустывал первый ледок. Удивилась ему: «Неужели?». А он похрустывал так убедительно и неотвратимо. Что же, значит, с ещё более обострёнными чувствами будем наслаждаться последними солнечными днями октября. 

*******
Надо стараться устраивать каждый день маленький праздник. Даже если он заключается в простой прогулке в солнечный день. Ну разве не чудо – идти по улице и смотреть на сияющие деревья? Тротуары усыпаны жёлтыми и красными листьями. Они пахнут горьковато. Немного тревожный такой запах. Душа занята каким-то важным делом. Я не знаю, чем занята моя душа. Но мне становится одновременно и печально, и радостно. Воздух легчает. Небо прозрачно. Улетают птицы, тают в небе, становятся, как чаинки в стакане чая. Я хотела бы полететь вместе с ними, но как  же оставить эти деревья, что роняют жёлтые листья? Как оставить землю, где живут дорогие люди, к которым, как птица, летит мое сердце.
 

*******
  Сегодня весь день светило солнце. И хотелось послать солнечных зайчиков в те города, где было пасмурно и шёл дождь. Чтоб засияли они там и вызывали улыбки. 


*******
  Небо было ясное, нежно-голубое. И лёгкие, белоснежно–розовые облака плыли по нему, как строчки моих писем к друзьям. Бумажные письма пишутся редко. Конверты в почтовые ящики опускаются ещё реже. Облака взяли на себя функцию отправки воздушной почты. Я не надеюсь на голубиную, хотя одно пёрышко у голубя позаимствовала. И набросала несколько летящих строк. Скользя кончиком пера по воздуху. Словно и правда, пишу по небу…  А потом они поплывут. Строчки – облака. И доплывут до других городов, до высоких домов, до окон любимых людей. Выглянут друзья в окно и увидят моё письмо. И ответят тут же. Ведь облака улыбаются. И я ловлю их улыбки. 
   

*******
  Из пены облаков выплыл кораблик с золотыми парусами. Растеклась лазурь, и до горизонта не видно берегов. Чувствуешь себя, как в детстве, лёгкой и невесомой. И хочется взлететь. И кажется, что это возможно. 
 

*******
  Как хорошо воспользоваться добрым советом: «Не спеши сразу садиться на маршрутку. Смотри, какая чудесная погода. Пройди одну остановку пешком». И я прошла.  И увидела чудо! На газонах распустились одуванчики! Самые настоящие одуванчики! Их ввела в заблуждение тёплая погода. Они решили, что снова настал май и пора выходить на прогулку. Так и вышли они парами и стайками. Я сначала думала, что это один такой смельчак вылез среди травы. А рядом с ним ещё один показался. Ещё…. И целая компания жизнерадостных цветов засияла жёлтыми макушками. И это в конце октября! Вот так отважно желтели они среди пожухлой травы, презрев все условности времён года. 

*******
Грядёт поездка в Москву. «Грядёт» - как громко сказано, а хочется тишины, не громкости. «Ожидается» поездка в Москву – так будет вернее.  Ожидаются встречи с друзьями. Ожиданием полнятся предчувствия, когда мы снова окажемся рядом и можем наговориться, наглядеться, налюбоваться друг на друга вволю. Кажется, вечности на это не хватит, но как много счастья заключается в одном светлом миге встречи. Поехать не за «туманом и мечтами», а за радостью и счастьем. Оказаться вместе, в светлом пространстве, после долгой разлуки - это ведь счастье! У встречи в руках цветок радости, и мы засмеёмся, обнимемся и скажем: «Ну, здравствуй!».
  И будет тёплый мёд нашей радости, белый хлеб нашей встречи, горячий чай нашей беседы, в славной компании, на уютной кухне, за окном которой стоит и мокнет московская осень.

*******
  У нас уже осень уходит понемногу. Льётся дождями, облетает последними листьями. Но она порадовала нас светлыми днями так щедро, что и сейчас на душе при воспоминании об этом – снова становится светло.
А потом, когда станет совсем темно и начнутся затяжные дожди, – мы, собравшиеся вместе или находившиеся далеко,  зажжёмся друг от друга, как свечи тепла и надежды.  И нам снова станет светло. 

 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную