|
* * *
Много смуты видела Россия,
Горя ей хлебнуть досталось впрок:
По одной беде отголосили,
А уже другая на порог…
То враги, а то свои косили,
Непростые выдались пути,
Гордая страдалица Россия,
Зла не помни, не держи, прости!
Нас, детей, прости, что снова смута
Наползла зловещая в ночи.
Только сердце… сердце почему-то
С каждым днём уверенней стучит!
К прошлому тебе уж не вернуться,
Чуть горчит признание в любви:
Дай же, Бог, тебе не захлебнуться
Ни в слезах, ни в горе, ни в крови!
Дай же, Бог, тебе иные силы
Удержать живительную нить…
Много смуты видела Россия,
Дай, Бог, эту смуту пережить!
* * *
Что за жизнь – одного нет, другого?
Просто кругом идёт голова.
Вот и вырвется резкое слово,
И другие польются слова…
Раньше мчался как будто на крыльях,
А теперь еле-еле бреду,
Словно мне кислород перекрыли, –
Я как рыба живая на льду…
Непомерная давит усталость,
И страшит, и волнует не раз:
Мы-то как-нибудь: что нам осталось?
Вот как наши детишки – без нас?!
И сбивает меня, как подранка
Необычная эта весна.
Просыпаюсь опять спозаранку
И бесцельно стою у окна.
А на улице дождик унылый,
Дочка спит, разметавшись во сне,
На работу пора, да нет силы,
Словно воду возили на мне ...
* * *
Как и раньше – бодрящий подъем,
Звон литавр с обещанием рая...
И опять: «К лучшей жизни идём!» –
Каждодневно вещают, вещают...
Это входит в российский наш дом,
Подается к обеду и к чаю,
А на улицу выйду – кругом
Попрошаек и нищих встречаю...
Блеск витрин, где взбесились нули,
Нашу бедность прикроет едва ли,
... Прошлой ночью малютку нашли
С перерезанным горлом – в подвале...
Мысль упрямая ночью и днем
Уж давно не дает мне покоя:
Если к лучшей мы жизни идем,
Отчего ж тогда зверство такое?!...
* * *
В нашей жизни, глухой и несладкой,
Это было похоже на вскрик:
Поздним вечером в лесопосадке
Кончил жить одинокий старик...
Добровольно ушел и не первый,
Жизнь проживший, видавший войну.
Может, сдали уставшие нервы?
Может, что-то открылось ему?!
Что ж ты, Родина... Та ли ты, та ли?
Почему же в душе твоей тишь?!
Ведь саму тебя били, пытали –
Что ж детей своих ... не защитишь?!
Иль совсем онемела от боли?
И чужая уже не берет?
Вроде та же ты – небо да поле,
И всё тот же уставший народ.
Он очнется ль? Увидим ли сами
В эйфории амбиций, страстей,
Как глаза набухают слезами
У детей...
* * *
Тяжело тебе, Родина, Родина,
И в пчелиный восторженный гуд,
И когда зацветает смородина,
И когда листья, вспыхнув, спадут...
И коль звучные вёсны не радуют,
По душе ли безмолвие зим?...
Как отрада последняя – радуга
Над гнетущим простором твоим.
Ты бредёшь по нему неприкаянно,
Как стреноженный конь по росе,
Как печатью безумного Каина
Мы с рожденья помечены все.
Словно выпал птенец из скворечника,
Вся ты мечешься в скорби земной,
И тропу потерявшая прежнюю,
Не нашедшая тропки иной...
Синевою глаза затуманены,
То ль с печали, а то ли с тоски
Тихо светят сединами ранними
На висках твоих березняки...
* * *
Грустен короткий мой стих…
Не до любви да идиллий.
Свой же стреляет в своих…
Что мы – с ума посходили?!
Пульман с цементом, а вспять –
Гроб – с чёрным карком вороньим…
Строим и – рушим опять,
В муках рождая,– хороним…
Катится тихо слеза,
Капелька скорби и грусти,
Смотрит чеченка в глаза
Скорбной же матери русской…
Взгляд твой потухший, солдат,
Молча кричит: не до гимнов…
Как тебя кроют, честят
Те, за кого ты и гибнешь…
* * *
Боже Всеправедный! Что-то случилось
С нашей великой и нищей страной,
Если твоя Вседержителя милость
Снова обходит её стороной.
Боже Всевышний, Всеправедный Боже!
Как допустил – правит бал сатана?!
Если твоя это кара – за что же
Страшная эта цена?
Вышло, что город – заложник и пленник,
Памятью черной навек обречен.
Ты наказал нас за сто поколений,
Только вот дети – при чём?
Воздух, пропитанный порохом, горек,
Сдобренный взвесью кирпичной пыльцы.
Смертью распахано поле под город,
Город, где юные вечно жильцы...
Верно, греховно живем и бесславно,
Вот и жиреет опять вороньё!
Рваный осколок из раны Беслана
Врезался больно и в сердце моё...
* * *
Эти листья на память засушим,
Положи их, дочурка, в букварь…
Так тревожно вошёл в наши души
Предпоследний столетья сентябрь…
Что ж, Россия, в глубокой печали
Править бал на костях и крови?!
Не с того ль по лесам замолчали
Все веселые птахи твои?!
Не с того ли над тишью окрестной
И над спящей травой в серебре
Вроде гром громыхнул поднебесный –
Ну, какая ж гроза – в сентябре?!
И как будто в припадке и с визгом,
Словно с горя напившийся вдрызг,
Чем-то рощи сентябрь обрызгал –
Миллионами яростных брызг…
Они сыплются, всюду их запах:
С неба, где журавлиный пунктир.
…Листья-листики… в бурых накрапах –
От разорванных в клочья квартир?!
|
* * *
Это временем боль припорошена,
А в глазах – затаившийся страх.
Словно выплыло давнее прошлое,
Снова беженцы в наших краях...
Как в военное то лихолетье,
Бросив всё, из насиженных мест
Ковыляют за взрослыми дети
И покорно несут этот крест.
И средь тех, кого примет Россия,
Обогреет, возьмёт на постой,
Вижу девочку в капоре синем –
Валентинку из повести той...
А вдали, словно два стебелечка,
Кто же это бредет впереди?!
Боже мой! – Не жена ли да дочка?!
Дочка с куклой, прижатой к груди...
* * *
По улице в морозный вечер
Две женщины вели детишек,
Как будто выводок цыпляток –
Разноголосый, озорной.
Платками схвачены крест-накрест
Поверх дешевеньких пальтишек,
Как будто куклы-неваляшки,
Все до одной!
Они прошли, прощебетали,
И взгляды сердобольных женщин
Их провожали долго-долго
Из уличных очередей...
...Война давно ушла в былое,
А вот сирот ничуть не меньше,
Нет! Не один свинец способен
Косить людей...
БЕЗОТЦОВЩИНА
Мальчуган хмурит брови упрямо –
Виноват ли он в трудной судьбе,
В том, что взрослые папа и мама
Не смогли разобраться в себе?
В отношеньях, в семейном укладе,
Не смогли, разбежались, и – вот:
Кто-то жалкое слово приладит,
Безотцовщиной обзовёт.
«Безотцовщина» – подленько в спину
Или в лоб, как удар иль щелчок.
Чем же хуже он вашего сына?
Что ж вы клеите ярлычок?!
Справедливости ради, увижу
Неудавшихся горе-отцов,
Я за всех одиноких мальчишек:
«Бессыновщина»! – брошу в лицо!
* * *
Покупалось, наверно, на вырост,
А теперь коротко пальтецо...
Как осенняя зябкая сырость
Разожгла тебе, мальчик, лицо!
Провожая глазами вагоны,
Головой вертишь, как воробей!
Ты кого-нибудь ждешь на перроне?
Кто приедет сегодня к тебе?
Кто приедет? Как тут ответить?
Как назвать их? В какие концы
Разбежались по белому свету
Беззаботно отцы-удальцы?
Эй, вы, папы – туристы и странники!
От газет оторвите свой взгляд:
Здесь, на маленьком полустанке,
Может, ваши детишки стоят?
И не жди, мальчик, с мамой – вернее,
Будет трудно, но знаю, пройдет...
Лучше это пальтишко – хоть греет,
Чем подачка, которая жжет...
* * *
Люблю базаров многоцветье,
Развал плодов румяных в росах,
Где август буйствует в букетах,
Сентябрь грибов дарует россыпь.
Он многолик, многоязычен,
Гудит в движенье сладкий улей,
И зазывалы голос зычный
Со всех сторон подкараулит!
И вдруг средь буйства трав и солнца,
Как гулкий гром сухим раскатом:
Ладошка лодочкою ткнётся
И взгляд, просящее-виноватый…
Он – как ожог свинцовой плети,
Незримый, как по мановенью,
И день, сиявший многоцветьем,
В глазах померк в одно мгновенье…
* * *
Что бывает страшнее кошмара –
На краю катастрофы, на грани?!
К счастью, дикое пламя пожара
Бушевало пока на экране.
И когда искажённые лица
Серым пеплом метель зализала,
Глупым смехом давясь, три девицы
Из притихшего бросились зала…
До сих пор той картиною ранен,
Две нелепости память связала:
Смерть детишек на тёмном экране,
Смех и стук каблуков в кинозале…
* * *
Душная ночи тягучесть –
Видно, подходит пора...
Мне, от бессонницы мучась,
Вряд ли заснуть до утра.
С улицы в комнату звуки
Рвутся сквозь занавесь штор.
Эти полночные муки,
Как наказанье... – За что?!
Вьюга за окнами жутко,
Мечется, воет, свистя,
Где-то болеет малютка,
Грустное плачет дитя...
Беды да горести – с нами,
Рядом, ничуть не ушли...
Бури, пожары, цунами –
Слёзы и раны земли...
Всюду теракты да войны...
Внук всё взрослей... –
Не до сна!
И за страну неспокойно:
В пропасть сползает страна...
* * *
Так вышло – перед холодом могилы
Два времени собой соединил:
Одно мои подпитывало силы,
Другое столько вымотало сил!...
Я принял старт, когда заря алела,
И пробежал свой день земной стремглав,
И финиш был багровым беспределом,
Как и закат над Родиной – кровав...
Одно я время в памяти лелею,
В другое запускаю я пращу,
О первом безраздельно сожалею
И подлости второму не прощу!
* * *
И сколько же этому длиться!
Не гаснет раздора костер...
Гляжу в напряженные лица
Собратьев своих и сестер.
И сколько ж в молчании боли!
Всё тот же читаю вопрос:
Неужто достойнее доли
Россия, тебе не нашлось?!
Неужто, прошедшая смуты,
Лихие годины и мор,
Ты в трудные эти минуты
Потупишь безжизненно взор?!
Нет! Всё-таки в хаосе будней
Вдруг лучик надежды мелькнет:
Ещё улыбаются люди,
И свадьбы справляет народ.
Всё так же рождаются дети,
И так же над нашим селом
По-прежнему солнышко светит,
Лаская неярким теплом... |
