1. Ваше самоощущение в современном обществе?
2. Вам как писателю в первую очередь хочется высказаться или – создать произведение искусства (хотя, вроде бы, важно и то, и другое)?
3. Свыше получает, читателю передает – таким было всегда представление о писателе. Насколько утратил сегодня писатель своё сакральное значение? Нет ли у вас ощущения, что современный литературный процесс уже не является своего рода общегражданским форумом? Какова перспектива у коммерческой литературы, доверившейся ощущению, что «Бог умер» даже не в религиозном, а в общефилософском значении этого ницшеанского образа современного мира?
4. У нас теперь появились «фабрики звезд», в том числе, в литературе, и, скажем так, талант перестал быть главным компонентом на пути к славе. Мечтаете ли вы, противостоящий медийным фабрикам кустарь-одиночка, о славе? Или все-таки – «нас мало избранных»?
5. Каковы ваша самая горячая мысль и ваше самое тревожное обращение к современному читателю?
6. Какого вопроса вы от нас не дождались и что бы вы на этот вопрос ответили?
Ответ не должен превышать 12 000 знаков (одна газетная полоса). Если будут предложения по содержанию вопросов рубрики, мы будем рады принять их.

1. Последние годы мир вокруг сделался будто глухим, люди не слышат ни слов друг друга, ни плача своих братьев, ни голоса муз. Слово писателя в сегодняшнем обществе — это глас вопиющего в пустыне. Одно утешение — что так уже не один раз было в мировой истории, и дай Бог, изменится к лучшему и на этот раз.

2. Мне хочется донести до читателя те мысли и чувства, которые кажутся важными для меня лично и которые, как я надеюсь, могут хотя бы немного помочь что-то понять в этой жизни и моему читателю. Но при этом мне хочется, чтобы то, что я пишу, было, конечно же, не сухой инструкцией по решению тех или иных социально-психологических проблем, но представляло собой высокохудожественное произведение. Так уж в этой жизни сложилось, что слова писателя Николая Островского люди могут забыть, а слова его героя Павки Корчагина — помнят всю жизнь. В этом — сила искусства, и как же мне не хотеть, чтобы мои стихи, поэмы, романы и даже критические статьи принадлежали к этой высокой категории?..

3. Не могу не признать того, что сегодняшняя литература сильно измельчала. Писатели словно бы утратили замах, пишут о чём-то несущественном, мелком, копируя друг у друга проходные сюжеты и пытаясь развлечь читателя стандартным набором страстей, вместо того, чтобы подвести его на край такой духовно-нравственной (философской, социальной или какой-либо иной) проблемы, чтобы у него от взгляда в эту пропасть аж дух захватило! Достоевский это умел, Толстой, Шолохов, Булгаков, Леонов, Шукшин… А большинство сегодняшних авторов словно бы боится внятно говорить о своём отношении к жизни, бубнит что-то себе под нос. Или не имеет ясной позиции, или же тихо пересиживает смутное время, боясь «засветиться» не с теми идеями. Не понимая, что и то, и другое — это творческая гибель.

4. Плохо, что не совместимые. Без славы (или хотя бы без широкой известности) писатель просто не может быть услышанным широкими массами. Ждать, когда «любовь народа» придёт к тебе сама — при нынешних тиражах и не допускании на экраны ТВ — практически бессмысленная затея. А потому, как ни пошло это звучит, писателей сегодня надо «раскручивать», и самой большой недоработкой СП России я считаю слабую «раскрутку» наших авторов. Ведь мы — единомышленники, соратники, члены одной боевой дружины, сражающейся с общим врагом за нашу Россию, так почему же мы так боимся сказать друг про друга доброе слово, похвалить новое произведение, напечатать его в своём издании?.. То ли ревнуем, то ли боимся конкуренции… И вследствие этого — проигрываем нашим противникам, которые как раз тем и сильны, что бесконечно пиарят себя и своих коллег, помогая друг другу публиковаться, получать премии, занимать должности и прочее.

5. Народ сегодня живёт словно бы с замороженной душой. На каком-то этапе это, может, и спасает от отчаяния и душевного шока, но если держать душу в таком состоянии долго, то она отомрёт и превратится в кусок льда. Мы уже почти не реагируем на трагедию Косово, на тяжёлое положение Приднестровья, на одинокую борьбу Беларуси, на гибель русских деревень, на превращение наших детей в национально безликих «европейцев», на огромное количество многих других невероятно болевых проблем нашего времени… Поэтому мне бы очень хотелось пожелать своему читателю выйти из духовной комы. Мы пришли в этот мир совсем не для еды, Бог уготовал нам особый Промысел, и надо попытаться понять его и ему следовать.

6. Я хотел бы, чтобы меня спросили, как я отношусь к конфликту вокруг Международного литературного фонда, и я бы тогда ответил, что я отношусь к этой истории очень и очень плохо. Мы повторяем пример Грузии и Южной Осетии, не сумевших решить проблему своего сосуществования путём нормального диалога, что просто не могло, в конце концов, не перерасти в войну. Но мы же — писатели, мы учим других, как надо правильно жить, так что ж мы сами-то не можем сесть за стол переговоров и прийти к согласию?.. Вся эта вражда ведь очень сильно подрывает доверие к нам со стороны рядовых читателей и власти, это делает врагами вчерашних друзей, это лишает литературную жизнь её творческой составляющей и ставит нас в один ряд с какими-то торгашами, не умеющими поделить места на рынке. Я очень хотел бы, чтобы эта ситуация изменилась и, пользуясь случаем, прошу всех моих друзей в обоих противоборствующих станах найти пути к примирению и сотрудничеству.