25 февраля сего года в Тверской писательской организации произошло из ряда вон выходящее событие: общее собрание 22-мя голосами «за», тремя «против», при шести воздержавшихся исключило критика Александра Бойникова из Союза писателей России. Исключили за систематическое нарушение Устава организации, «публикацию искаженных, ложных сведений о деятельности Тверского отделения «Союза писателей России» в целом, так и в прямых оскорблениях многих тверских писателей, в отрицательных характеристиках их интеллектуальных, творческих и моральных качеств».

Результат многих застал врасплох: Бойников везде говорил о своем превосходстве. О нем же подпевали ему и его падкие на скандалы друзья из желтых газет, которых он привел с собой на собрание: «правдоруб, взявший на себя тяжкую миссию по зачистке писсообщества от графоманов и бездарей», «единственный в Твери профессиональный критик. Говорит правду в глаза, никого не боится»… И вдруг такой казус! Всего три голоса против! И целых шесть воздержавшихся! Даже выступивших за него на собрании было больше. Газетчики негодовали. Интернет искал причину…

В романе Джойса «Портрет художника в юности» нарисован образ делинквентного подростка Уэллса, который на перемене подкалывает новичка Стивенса: а целует ли тот маму перед сном? На ответ «да» Уэллс с толпой единомышленников громко гогочут: «А-а, он целует свою маму пред сном!..» На другой день Уэллс подходит к нему с тем же каверзным вопросом, и получивший урок малыш поспешно отвечает: «Нет, не целую!..» Но снова гогот, и Уэллс опять своё: «Слышите? Он не целует свою маму перед сном!..» Стивен потрясен: как же надо было ответить? Он ответил по-разному, а они все равно смеялись? Целовать ли маму?...

Критический «метод» Бойникова до боли напоминает мне шуточки Уэллса. На словах и он декларирует свою готовность к диалогу. Пишет о себе в третьем лице, как Чапаев: «Не прав Бойников, спорьте с ним, не оставляйте от его «доносов» камня на камне, докажите в конце концов, его несостоятельность, как литературного критика! Но делайте это с неопровержимыми фактами в руках, с литературоведческим анализом…» Как бы не так! На отчетно-выборном собрании писателей кто-то из близких к нему поэтов только попробовал робко возразить в чем-то Бойникову, как в ответ услышал: «Ах, ты! А я еще хотел о тебе хорошую рецензию написать. Что ж, жди, напишу плохую».

Вчера еще благосклонный к вам, пишущий о вас как о большом даровании, завтра он готов показать вам же кузькину мать, размазать вас по стене. Кажется, ему все равно: похвалить или похулить, была бы причина. Вопроса правдиво ли это, для него не существует, было бы позабористей. Его перо легко пересекает границу между правдой и ложью, становясь то орудием расправы над личностью оппонента, то инструментом неумеренного восхваления в духе комплиментарной критики, которую порой и читать-то неудобно. А утверждения, что «80 процентов» его материалов «положительные», рассыпаются в прах при серьезном анализе; тех, кого он сначала хвалит, может вскоре со сладострастием «размазать». А, как известно, ложка дегтя портит бочку мёда.

Вот и А.В.Огнева, своего коллегу по кафедре, он тоже сначала возносил как крупного ученого-литературоведа. В «Тверской газете» утверждал, что Огнёва, «как известно, не упрекнешь ни в предвзятости, ни в фальсификации», в брошюре «О поэзии, критики и дегенерации» (2006) писал как об авторе «глубоких литературоведческих и историко-публицистических книг», а через год написал, что хуже его «монографий ничего нет и быть не может». В газете «Вече Твери» появляется лихая статья Бойникова «Соцреалистическое Донкихотство», где он чернит книгу Огнева «Контрреволюция и литература», которая вскоре была удостоена премии "Прохоровское поле", уверял, что «науки в ней от силы пять процентов, да и та большей частью застыла где-то на уровне 50-х годов». Ответная статья Огнёва «О неприкрытой тенденциозности в худшем смысле этого слова…» показала хилость познаний и методологическую беспомощность критика. 27.12.2011 г. На своем сайте Бойников, видимо, уже в экстазе написал о нем: "наш густопсовый соцреалист", у него "псевдонаучный бред", "баронмюнхаузенское бахвальство", "диковинно косноязычные синтаксические нагромождения", "прямо-таки огненное, а на деле хвастливое, петушино-залихватское стремление выпятить себя".

Как известно, православие наставляет «посрамлять соперника своими успехами». Сегодня монографию А.В. Огнева «Правда и ложь о Великой Отечественной войне» печатают в каждом пятничном номере газеты «Правда» уже целых полгода. Она получил пять литературных премий, две из них всероссийские. Но Бойникова успех Огнева не посрамил, а только распалил. Бойников объявил, что Огнёв не истинный фронтовик, для него он всего лишь фронтовик в кавычках. Эту мысль он продолжил 27.12.2011 г. на указанном выше сайте: «Огнев, прикрывшись должностью счетовода, отсиживался в тыловом колхозе, и только в январе 1943 года был призван в ряды Красной Армии». Он не разумеет, что должность счетовода никак не помогала отсиживаться в тылу, что Огнёв был призван в армию уже в 17 лет, а в июле он, восемнадцатилетний, в 29 гв. дивизии, 90 гв. полку был назначен командиром стрелкового отделения. Чем можно объяснить такое вопиющее недомыслие Бойникова? Только жланием побольнее чем-то уязвить ветерана.

Даже беглое знакомство со статьями Бойникова об Огневе, наводят на мысль, что наука интересовала его меньше всего, он спорил не с убеждениями Огнева, а на потребу желтой прессе рисовал образ отсталого соцреалиста, который держится ветхосоветских истин. Глумился даже над газетными ошибками, уличая Огнева в безграмотности. Безобидная корректорская опечатка, превратившая Павку Корчагина в Павлу, вызовет в нем приступ злой иронии. На потеху невзыскательному читателю он превратит ошибку в явление литературоведческого транссексуализма самого Огнева. Ради красного словца Бойникову никого не жалко. Иначе не вынес бы свои пасквили на страницы желтой прессы. Послал бы их в серьезный филологический журнал, а не в многотиражку, где они печатались рядом с кроссвордами и сообщениями о разводах порнозвезд, пока кафедра не потребовала от газеты «Вече Твери» прекратить травлю ученого. Плохо, что инициатор травли остался в стороне. А ведь статьи его порочили не только деловую репутацию Огнева, но и престиж Тверского университета, создавая мнение у читателя, что в университете работают безграмотные и глупые совки.

Отметим, кстати, что 20.09.2011 г. судебная коллегия по гражданским делам Тверского областного суда признала, что определения Огнёва «любитель скандалов А. Бойников», «закоренелый фальсификатор Бойников», «потерявший совесть Бойников», «Бойников совершил подсудный подлог», «пасквилянт Бойников», «сейчас воспитывают студентов и такие злобные фальсификаторы, как А. Бойников» соответствуют действительности…

Тот же сюжет – от похвалы к хуле – и в отношении его к Каблуковским чтениям. «Вчера еще в глаза глядел, равнял с китайскою державою» и Владимира Львова, и «каблуковских» поэтов. Называл чтения «яркой приметой литературной жизни России начала XXI века», а затем развенчал и стихи Львова, и самих «выразителей дум и чаяний глубинной России», как он называл сначала каблуковских поэтов. Своего соратника Львова сравнит аж со Сталиным, культ личности-де развел, а «выразителей дум и чаяний» обзовет «членописцами», «тлеющими бездарями», «подкаблучными стихотворцами». И было странно услышать мнение некоторых филологов говоривших, что Бойников «единственный в Твери профессиональный критик, который говорит в глаза правду, никого не боится». Ведь в данном случае правды две, какая из них главнее?

Теперь о профессионализме, то бишь, литературоведческом анализе. Не я заметил, что Бойников, как критик, не отличает автора от лирического героя. Лирический герой и личность поэта для него одно лицо. Повторю известное: эстетический идеал поэта вытекает из совокупности всех лирических произведений поэта . Всех , а не одного стиха, строфы строки, или даже слова, на котором возводится им очередная критическая химера. Если в стихотворении слово бог пишется с маленькой буквы, а Дьявол с заглавной, это вовсе не означает, что поэт сатанист или атеист (что в светском обществе вообще-то не преступление), ведь в другом стихотворении он может написать другое. Такова природа лирической поэзии: свобода выражения минутного чувства, душевного состояния, пойманной мысли. Сво-бо-да! Забей эту свободу в ковы и кончится поэзия! Если поэт пишет «Цели нет передо мною», это не значит, что се его жизненное кредо, завтра он может написать «Во глубине сибирских руд», а послезавтра «Нет, я не дорожу минутным наслаждением». Выносить по одной строке, порой неправильно понятой, приговор – значит быть глухим к поэзии вообще.

По своему опыту знаю, что профессия литературного критика и опасна, и трудна. Критика может быть беззубой, комплиментарной, елейной, приятельской, пустой, слабой, заушательской, - это плохо. Но она бывает и неаргументированной, несправедливой, злопыхательской, бестактной, мелочной, нездоровой, озлобленной, очернительской, разрушительной, убийственной, уничтожающей, - это еще хуже. Как сказал один поэт: «Словом можно убить, но словом можно и спасти». На мой взгляд, критика, прежде всего, должна быть аргументированной, объективной, профессиональной. А вот этого-то Бойникову как раз и не хватает.

Поэт из Вышнего Волочка Борис Рапопорт на вручении ему премии Салтыкова-Щедрина похвалил журнал «Русская провинция». Бойников тут же поймал его за рукав и сунул свою книжку «Заложники иллюзий», мол, почитайте, кто такой Петров. Книга эта стала своеобразной черной меткой, которую он при случае передает тем, кого заподозрит в симпатии к «Русской провинции», Петрову. Дело дошло до намеков на политическую неблагонадежность. В одной из статей Бойников обвинил меня чуть ли не в симпатиях к фашизму. Понимаю, что это издержки былой профессии: подслушивать, как оппонент «не то икает, не то пукает» и доносить об этом читателю. Но старые привычки пора бросать. И если раньше по службе разрешалось унижать, запугивать, грубить, шантажировать, то это пора забыть.

Цитирую В. Редькина: ««Образы, характеризующие лирического героя, Бойников безапелляционно и оскорбительно переносит на автора. Процитировав строки Г. Киселевой «Когда вечернее вино \\ Берез опавших жадно пью \\ И терпкий хмель в себе коплю», Бойников глумится: «…Провинциальная поэтиха здорово принимает на грудь», по сути, обвиняя поэтессу в пьянстве. Извращает смысл и других строк Киселевой: «Пахари, кузнецы, нежные и шальные, / Не дождалась ваших ласк горькая баба-Россия», Бойников вновь намекает на безнравственность поэтессы, приписывая ей «сожаление о несостоявшемся групповом сексе матушки России с её мужиками». Но мечта матери-России о ласке своих сыновей –это не секс».

Анализ в духе того самого вульгарного социологизма, который он напрасно ищет в трудах ученого-литературоведа А.В.Огнева. Школярски беден и литературоведческий инструментарий критика-Бойникова: рифма, метафора, эпитет… Не любит почему-то глагольную рифму, с жаром бичует за нее. А «сожжет – тревожит, ничем-совсем, безнадежно-нежно, томим-другим» хорошие рифмы? Да так себе. А ведь это Пушкин...

Примерам его «профессионализма» несть числа. Отсюда растут ноги всех его «писух, принимающих на грудь», сатанисток, графоманок районного разлива, русофобов, всех прозвищ и ярлыков, которыми критик наградил членов писсообщества. Метод до боли знакомый, воскрешающий время, когда по одному слову, строке, стихотворению вычисляли врагов. Неумение слышать Другого , вести с ним диалог, как раз и рождает категоричность, правдорубство, озлобление, подтасовку фактов, враньё, доказанное Бойникову даже в суде. А использование подтасовок ведет к желанию заткнуть рот оппоненту, размазать, показать кузькину мать, к самомнению и гордыне. «Я Убойников», хвастается он прилюдно.

Горькие и пронзительные строки Любови Соломоновой, которые передают атмосферу отчуждения, разлившуюся в нашем обществе: Можешь сдохнуть – ты не нужен,\\ Я не сдохла, не нужна, Бойников, например, трактует: - «Поэзия… в извергнутых соломоновской поэзоматкой рифмованных кладках действительно сдохла…» Для критика «поэтика «стихов» Соломоновой смердит физическим и духовным разложением, тленом и смертью», пиша о ее «биологических» стихах (Соломонова биолог), критик Бойников словно не читал ни Бодлера, ни Рембо, ни, на худой конец, Н.Заболоцкого. Интересно, что сказал бы критик о таких стихах: «Корова мертвая наброшена \\ На кости рваные овечек; \\ Подале, осердясь на коршуна, \\ Собака чей-то труп калечит. \\ Кой-где копыто, дотлевая, \\ Дает питание растенью, \\ И череп сорванный седлает \\ Червяк, сопутствуя гниению…»

А ведь это классика!

Читая пасквили Бойникова, можно сказать, что Бахтин, Лотман, Шкловский прошли мимо. Здесь пахнет Максимом Галкиным, Петросяном, пародиями Гальцева и бабкиными семечками. Но уж никак не литературной критикой. Хорошо, что к доносам и прогнозам критика пока не прислушиваются. Буквально изничтожаемых им «писух» отмечают литературными премиями, в т.ч. и всероссийскими, а альманах, за составление которого берется сам профессионал, полон ошибок и нелепостей. Таким же любительством оказалось и его работа, как редактора, книги В.Бурилова «Екатерина Алексеевна Фурцева».

В своих статьях Бойников назвал журнал «Русская Провинция» черной дырой. А вот список статей Бойникова, выложенных им же в интернете: Минувших лет ожившие страницы . // Русская провинция. - 1996. - № 4. Скромная дата "Русской провинции". // Книжное обозрение. - 1997. - № 4. " Мы очень желаем посетить Вас…". Р.М. Рильке у С.Д. Дрожжина. // Русская провинция. - 1998. - № 4. - Сбылась мечта тверских краеведов. // Книжное обозрение. - 1998.- № 40. Рец. на кн. "Записки тверских краеведов . Вып. 1". (Новгород, 1997). " Русская провинция" открывает год. // Вече Твери сегодня . - 1999. - 12 мар. Алло! Мы ищем таланты! Три конкурса журнала "Русская провинция". // Книжное обозрение. - 1998.- № 27 Судьба земли: взгляд на тверское краеведение последних лет. // Русская провинция. - 2001. - № 1. - С. 123-126. Как это назвать? Ведь с большинством этих статей Бойников вступал в Союз писателей, тогда что для него Союз?! Профессор Редькин, научный руководитель Бойникова, в свое время приходил к нам в редакцию, просил напечатать статью своего аспиранта, у которого не доставало печатных работ на кандидатский минимум. Пошли Валерию Александровичу навстречу, какую-то статью сняли, напечатали Бойникова. Теперь и «Русскую провинцию» в «черную дыру»…

Вот, кажется, оппонент Бойникова ясно написал: «… если углубляться в европейскую оценку той далёкой войны, нёс Наполеон в Россию свободу…» Речь идет о европейской оценке , оценке Ницше, например. Критику Бойникову мысли оппонента не указ, ему главное своё враньё донести: он «возражает»: « Могу предположить, что в школе история была нелюбимым предметом П-ва, и получал он по ней жирные двойки. И могу утверждать, что П-в в данном вопросе не невежда, а очень большой, даже колоссальный невежда». А заканчивает свой пасквиль уж и совсем лихо: «Да, услужливо подкапываются под русскую историю некоторые провинциальные «патриоты», которые на деле – опаснее врага». Чему может научить студента, завтрашнего ученого, учителя, газетчика подобный анализ? Во всяком случае, не принципам литературной критики, не гражданской позиции. А если критик не может справиться с оппонентом, бежит в суд, благо работа в КГБ научила азам юриспруденции. Или грозит сейчас же пожаловаться губернатору.

Попробуем взять в руки гребень и расчесать колтун, образовавшийся на голове тверской музы, посмотреть, что останется в сухом остатке безраздельного властвования «единственного в Твери критика»:

С одной стороны тверской публицист В.Кириллов в своих статьях обрушивается на некие силы, развязавшие травлю ветерана Великой Отечественной войны А.В.Огнева. Правда, «патриарх тверской литературы», как его теперь величают поборники Бойникова, почему-то защищает его «мысленно», не называя имен Юдина и Бойникова…

Но с другой стороны Бойников продолжает травить Огнева и писать положительные материалы о В.Кириллове, которые тот благосклонно принимает: то ли боится, то ли в благодарность Бойникову А может, понял: ослушайся – и размажет, а СМИ, падкие на скандалы, растиражируют скандал по всем законам СМИ.

С одной стороны В. Кириллов с гневом обличил поэта Андрея Дементьева за плохую поэзию и за то, что тот якобы подписал знаменитое письмо деятелей культуры под заголовком «Раздавите гадину!»...

Но с другой стороны Бойников пишет хвалебные оды Андрею Дементьеву: «Андрей Дементьев - популярный поэт. Сборники его стихов непрерывно издаются. Из нынешних поэтов, пожалуй, больше никто так оперативно не откликается на современные события, как он. Андрей Дементьев очень любит Тверь, посвящает много стихов своей родине». И Кириллов терпит.

Где же то, что называется эстетическим идеалом, профессионализмом литературоведа, позицией писателя, наконец? Нет их. Расчесать этот колтун на голове неоновой музы невозможно. Зато хорошая почва для хувейбинов и бес-культурной революции. Все предпосылки к ней налицо. Филология и в прошлой жизни страны на рынке труда ценилась не здорово. За годы приватизации филфак ТвГУ растерял свои лучшие кадры: иных уж нет, а те далече, остались самые стойкие. Среди них мало печатающихся, но появились гогочущие. Выпускники факультета не идут работать по специальности, она из самых низкооплачиваемых, гонораров местные газеты не платят, вольному литератору не прожить, семьи не прокормить. Да ведь и поступают на филфак не лучшие, а чтоб корочку заиметь, армии избежать. На мой вопрос: «Что такое публицист и чем занимается публицистика?», студенты 4 курса отделения журналистики ответить не смогли. Нужно ли удивляться, что получив корочки, журналисты, издатели, филологи идут работать продавцами, хозяйственниками, агентами маркетинга, дежурными ночных клубов. Не на этой ли почве, почве социальной уязвленности вырастают цветы зла. Областная желтая пресса не печатает стихов, рассказов, редко - серьезную аналитику (нет специалистов), а вот такую скандальную и злобную гогочущую критику на этих «дегенератов», «писух и писак, холуев и критических обрубышей» – всегда пожалуйста. Одна из брошюр Бойникова так и называется «О поэзии, критике и дегенерации». Нет, недаром слово из лексикона доктора Геббельса, впервые применившего его к писателям, так полюбил критик. Поэзию, пусть и не хватающую с неба звезд, опасно связывать с дегенерацией.

И последнее: не корректно сравнивать исключение Бойникова из Союза писателей с исключением Ахматовой, Пастернаком, Зощенко. Бойникову никто рот не затыкал, пишет он, что ему в голову придет, печатается во всех газетах, висит на сайтах в интернете, труднее как раз его оппонентам. А исключен из сообщества писателей за хамство, оскорбительное поведение, сутяжничество и скандализм.

На собрании я посоветовал Бойникову попросить у всех, кого он обидел, прощения. Забыть все и начать новую жизнь. Совет гордо отверг…

Не понимал я одного: был же простой выход: уйти. Зачем оскорблять и скандалить? Есть в Твери и другие Союзы, Союз российских писателей, например, даривший Бойникову премии за его разносные статьи о коллегах из другого союза, может быть они, с радостью примут его к себе. Как говорится, скатертью дорога. Не нужно делать из нашего собрания трагедию, а из себя правдоруба, пострадавшего за правду, и мученика за убеждения. Бог с Вами! Не за правду вы пострадали, а за свой характер. Вас в СП никто не загонял, пришли вы сюда добровольно, добровольно и уйдите от писух, интриганов, невежд ,трень-брень-балалайкиных и пр., см. ниже. Ведь и браки ломаются, и семьи распадаются. К чему этот садомазохизм? Зачем терпеть друг друга сквозь зубы?..

Не пойму и откуда эти завистливые голоса: зачем нам столько писателей? Аж целых 56! В Твери в Х I Х веке было всего два: Пушкин и Крылов. Какой ужас! Простите, а в Тверском Союзе художников уже более ста человек, и там ни одного Левитана. А партия Единая Россия насчитывает многие сотни, и в ней тоже ни одного Путина! Почему это не волнует?.. В Древнем Китае чиновник, не умевший писать стихи, считался невеждой. Что в том плохого, если в области прибывает умеющие писать стихи? Хуже, когда расширяются союзы уголовников, взяточников-судей, коррупционеров, педофилов, наркоманов, проституток. Что-то я не слыхал сетований об этом. Снова в козлах отпущения «литератор бедный»…

И последнее: расклад голосов. Вот что, думается, должно особенно задеть самолюбие Бойникова: 22 голоса за исключение, шесть воздержавшихся и всего три против. Вероятно, он сам, заявивший о том громогласно А.Устьянцев и… А вот это информация для ночных бессонниц: кто же третий? А ведь сколько было неумеренно восхваляющих исключительность критического метода Бойникова! «По сути, в Тверской области он является единственным критиком, конкурентов у него почти не осталось…» «У Бойникова тяжёлая работа. И не работа даже, а миссия…» «За исключение Бойникова выступали наиболее бездарные, за его сохранение – наиболее талантливые, в частности, Вера Грибникова, Гайда Лагздынь, Владимир Крусс, Анатолий Устьянцев и др.» А вот здесь остановимся и вернемся к результатам голосования.

Нет, не христианское чувство толкало Бойникова на тропу санитара литературного процесса. Читая его разносы, кое-кто, наверное, одобрял-с: «А я лучше, талантливее, ведь меня не трогает!..»В конечном счете, это лукавое одобрение и сыграло над критиком злую шутку. Поверил в свою исключительность и мессианство, в роль санитара тверского литпроцесса. Поверил сильнее тех, кто на словах отвел ему эту роль, а как дошло до дела, прислушался к своей совести и… проголосовал за исключение или воздержался. А кое-то из умеренных и аккуратных бросил «санитара» в лесу, даже не явился на собрание. Ограничился письмами, заявлениями, дал свой рубль «мысленно», но голосом не поддержал. Тоже, наверное, понимал, что так продолжаться не может. Голосование пусть и будет главным уроком для всех. Пора, пора смирить свою гордыню, приняться за серьезную работу, отбросить желание популизма. Литература не шоу-бизнес. А что касается санитаров, то не надо бы уже русской литературе санитаров. Ей давно сестры милосердия требуются.

От имени "писух и писак, молчащих ягнят, членописцев, кильколовов, стукачей, поэтесс районного разлива, холуев, дегенератов, балалайкиных, газетоносцев, интриганов, невежд, липачей, старичков, сидящих в идеологических норках, жалких критических обрубышей, графоманствующих профессоров, ненавистных до колик в желудке,
основательно подзабытый местной литсредой разобиженный графоман и литературный недотыкомка, не то пукающий, не то икающий, сажающий направо и налево кляксы вымысла и клеветы, профурсетка, люмпен-полемист",

член СП СССР и СП России,
лауреат многих литературных премий,
Заслуженный работник культуры РФ
Михаил ПЕТРОВ