Екатерина ПОЛЯНСКАЯ
Из новых стихов
***
Бездумно провалялась целый день,
Простуде предпочтя без боя сдаться.
И вот теперь за собственную лень
Перед собой пытаюсь оправдаться:

"Ну, полежала, отдохнула... Да.
Неделя суеты, и всё такое...
Усталость... Возраст... В общем - ерунда.
Пусть воли нет, зато чуть-чуть покоя

Мне выпало..."
                      Но тающий в окне
Вечерний свет спокойный и серьёзный -
Он кроток был. И стыдно стало мне
Пред истиной его простой и грозной.

Как будто бы не день один, но - жизнь,
Где этот день сменялся многократно,
Растрачена на сны и миражи -
Бессмысленно, бездарно, безвозвратно.
Май 2013

ВЕЧЕРНЕЕ
День кончился – и слава Богу.
И если взглянешь из окна –
Там по-осеннему темна,
И по-осеннему убога
Ослепшей фабрики стена.

На кухне охает соседка,
В шкафу посуда дребезжит,
И, тонким холодом прошит,
Качает ветер тень от ветки
И сухо листьями шуршит.

А тут у нас с тобою, всё же,
Светло, и – чайник на столе…
Истлело прошлое в золе,
И каждый день так ненадёжен –
Но что надёжно на земле?

Что нашей хрупкости прочнее?
На сердце руку положив,
Скажу: хоть прост был наш мотив –
Есть и сложнее, и звучнее –
Он не был никогда фальшив.

В нём – наших судеб перекрестье,
Вернейшая из всех защит.
Пусть время то ползёт, то мчит –
Мы сквозь него прорвались вместе,
И вечность нас не разлучит.

***
К этой квартире, где прожито столько лет,
Так что можно вполне сойти за домового,
Где с чужой памятью собственный смешан бред,
Я подхожу и войти не решаюсь снова.

Там не укроешься: жизнь состоит из прорех
И по краям - густых отпечатков пальцев...
Лучше не думать, помнят ли вещи всех
Бывших хозяев, а точней - постояльцев.

Тех, кто на пианино этом играл,
Мыл, убирал, тонко раскатывал тесто,
Думал, страдал, болел, потом - умирал,
Освобождая другим квартирантам место.

Что меня ждёт за дверью? Каким ещё
Дышащим зеркалам во мне предстоит разбиться?
Кто и за что сегодня предъявит счёт
И предложит с процентами расплатиться?

Прежде, чем тяжестью лягут в ладонь ключи,
Сердце наполнив мерцающею тревогой,
Прежде, чем этому сердцу сказать: "Молчи!",
Надо ещё постоять, подождать немного.

Надо собраться с силами, перекурить,
Сжаться до точки, внутри себя бесконечной,
Чтобы потом решительно дверь отворить,
И спокойно шагнуть темноте навстречу.
Апрель - май 2013

КАРТИНА
В Никольском храме древнего Изборска
Картина есть. Иконою назвать
Её едва ли можно: змей огромный
Среди багряно-дымных языков
Бушующего пламени разлёгся,
Свиваясь в кольца и разинув пасть.
По телу змея, словно по дороге,
Влачатся к пасти грешники: цари
В роскошных багряницах вперемешку
Со скрюченной и злобной нищетой,
Разбойники, купцы, прелюбодеи,
Транжиры, игроки и гордецы,
Лжецы, чревоугодники, блудницы,
Блестящие придворные, скупцы,
Жестокие воители в доспехах,
Архиереи в митрах... И у всех
Отчаянье на лицах и покорность.
И каждый одинок и обречён
В потоке бесконечном, беспрерывном
И безнадёжном. А со всех сторон
Несчастных окружает нечисть: бесы
С бичами и трезубцами. Они
Бодры, неумолимы, мускулисты.
Напоминают лагерный конвой -
Собак и автоматов не хватает
Для сходства абсолютнейшего. В той
Наивной аллегории всё ясно
И канонично, в общем-то, вполне.
Когда бы не деталь: одна из грешниц
Споткнулась, обессилев. На неё
Бичом конвойный тут же замахнулся.
Локтём закрыла женщина лицо,
Пытаясь защититься от удара
И скорчилась. Нет в этом ничего
Необычайного. Но вот мужчина,
Идущий рядом... Крепко обхватив
Одной рукой несчастную за плечи
И наготу её прикрыв плащом,
Другой рукой он резко замахнулся
На беса. На охранника! Лицо
Его сурово, даже тени страха
На нём не отражается. Глаза
Глядят упорно, гневно прямо в харю
Бесовскую. И кажется, что тот
Слегка растерян от сопротивленья
Нежданного... Но что хотел сказать,
Что показать хотел безвестный мастер,
Нарушивший канон?
                    А может быть,
К Всевышнему воззвал он дерзновенно,
Моля приговорённым даровать
Надежду на спасенье?..
                       В самом деле -
Прошедший человеческим путём,
Сполна познавший все его тревоги,
Сомнения, тоску и смертный страх,
Неужто не спасет того, кто даже
За смертною чертою сохранил
Достоинство в себе и состраданье,
Остался человеком даже там,
Где человеком быть нельзя?
                                       Неужто
Закон и справедливость больше, чем
Господне милосердие? - Не может
Такого быть ...
                    Дерзай же, мастер! И
Моля о нас, вовек не отступайся!
Да отворят стучащемуся!..
Август - сентябрь 2013

***
         Не возьмёшь мою душу живу…
                           М. Цветаева

Сегодня, несмотря на спешку,
Я в самой середине дня
На полчаса зайду в кафешку,
В кармане мелочью звеня.

И там, представьте, будет тихо,
Тепло, свободно и светло.
И я, поняв, что дремлет лихо,
Что мне безумно повезло,

На целых полчаса забуду
Жужжание обид и бед:
Немытые полы, посуду,
Неприготовленный обед.

Свободе больше не переча,
Так бесконвойно задышу,
Что словно полечу навстречу
Рифмованному миражу,

И, обретая душу живу,
Иные слыша голоса,
Я стану, наконец, счастливой –
На полчаса, на полчаса.
Декабрь 2012

****
Когда сквозь дым и суету,
Сквозь запах шашлыка и пива
Размытым берегом залива
Я безнадёжно побреду

По серому песку,
Тогда
В случайном и нестройном хоре
Я вдруг услышу голос моря -
Непостижимый, как всегда.

Прорежет воздух птичий крик,
И ветер, чешущий осоку,
Очнётся и взлетит высоко.
И запоёт иной тростник

О том, как, разбиваясь вдрызг,
И возрождаясь без потери,
Иные волны хлещут берег
Осколками счастливых брызг.
Апрель 2013

***
Остерегаюсь
ленивых коней,
сентиментальных мужчин
и женщин мужеподобных.
Первые непредсказуемы,
вторые
склонны к жестокости,
в третьих полно
тлеющей вредности бабьей.
Всю жизнь
я их опасаюсь,
стараюсь держаться подальше.
Но
у первых такой кроткий взгляд,
вторые
так красноречивы,
а третьих
патологически жалко.
К тому же,
если в себя заглянуть
спокойно и беспристрастно -
нечто ведь есть и во мне
от первых,
          вторых,
               и - от третьих.
Апрель 2013

***
Оттого, что зима совершается вовремя, мне
Как-то легче на сердце, и даже немного теплее.
Сокровеннейший жар затаился в её белизне,
Как бездымный огонь в глубине оснежённой аллеи.

Оттого, что над городом кружится медленный снег,
Истончённая явь всё прозрачней и призрачней снится,
И глядит высота из-под низко опущенных век,
Чуть заметным штрихом изменяя привычные лица.

Это время земное проходит волна за волной,
Кроме явного смысла исполнено смысла иного,
Повествуя о жизни иной и о смерти иной,
По-иному звучать заставляя обычное слово.
Декабрь 2012

* * *
Похолодало резко. Лишь вчера
Разбойный ветер рвал с деревьев листья,
И в грязь бросал, и шлёпал мокрой кистью.
А нынче, словно росчерком пера
Всё изменилось: истончился куст,
И на берёзовой прозрачной ветке
Позвякивают редкие монетки,
И странно-резок непривычный хруст
Под каблуком. Подмёрзшая земля
Застыла в бесприютности дорожной.
Но вздрагивает конь мой и, тревожно
Пофыркивая, просится в поля,
Где так пронзителен и звонок свет,
И безграничен так, что сердцу тесно,
И меж земной дорогой и небесной
Уже почти совсем преграды нет.
Ноябрь 2012

* * *
Господи всемогущий,
увеличь мои сутки
хотя бы на полчаса,
чтоб могла я заняться
чем-то вполне бесполезным -
лёгким, как воздух,
плывущим,
чуть горьковатым на вкус,
к примеру, французской грамматикой.

Господи милосердный,
Ты меня знаешь
лучше меня самой.
Ты знаешь точно:
мне ведь только позволь,
уступи хоть немного -
и я начну клянчить
всё больше.
и всё будет мало.
В итоге понять захочу,
на каком языке
деревья беседуют с птицами.

Господи беспечальный,
Ты разъясняешь,
Ты позволяешь понять:
за временем - не к Тебе,
у Тебя его нет,
у Тебя только вечность.

А язык деревьев и птиц
ясен и так.
Надобно только прислушаться.
Февраль 2013

ЭКСПЕРИМЕНТ
           Но простри руку Твою, и коснись...плоти его...
                                                    Книга Иова

1.
... И раскачивается вечерами
Колокольная медь
В тёмной и гулкой груди.
                        И память
Ворочается, как медведь,
Чтобы в ночи навалиться тушей
и задавить...
             Но в шесть
Утро последний окурок тушит
О подоконную жесть.
Резкий вдох.
            Будильнику вторя,
Чайник даёт свисток.
С ночи застрявшим шершавым горем
Давится водосток.
Выдох.
        И время, сгорая, мчится
С грохотом.
            Лишь сквозняки
Всё перелистывают страницы
Логике вопреки.

2.
Он смолил беспрестанно. Он запросто мог
Нагрубить, невзирая на лица,
Говорил, что наука - единственный бог,
Которому стоит молиться.
Говорил:" Хирургия - не место для баб,
Но уж вляпалась если - работай!
Ну а правду сказать - и мужик нынче слаб...
Да не думай, а - делай! Ну то-то...
Здесь хватай, а сюда вот не лезь и не трожь!
Тут проверь... Да ты что там - уснула?.."
Наклоняясь и горбясь, он в профиль был схож
С крысой - серо-седой и сутулой.
Незадолго до смерти смягчился. В окно
Как-то глянул, и, морщась от света,
Бросил: "Эксперимент - это всё!
               Об одном
Расскажу..."
И сломал сигарету.

3.
Эксперимент
это всегда - закон,
та рубаха, что ближе к телу.
Всё чётко и всё - по делу
есть Экспериментатор,
он -
Субъект,
он остёр, словно штык,
имеющий силу и право,
задачи, цель, интерес.
Он движет вперёд прогресс,
трудами стяжает славу.
И есть Объект - пыль и прах,
вопль, высохший на губах,
в горле застрявший крик,
и - любопытство - тоже...
Субъект и Объект в этом схожи.
Одно и то же кино,
одного и того же грани -
мельтешат в одной круговерти
любопытство и страх:
ужас собственной смерти,
интерес к чужому страданью.
Но
в неведомый миг,
буквально - в любой момент
Экспериментатор
станет Объектом для
кого-то уже иного,
обретенья
вдруг обернутся тратой,
болью, недоуменьем...
и - щёлкнут звенья,
совершит оборот Земля.
Всё повторится снова.

4.
...братец мой, Волк!
сестрица моя, Овца!
и вы, мои сёстры-птицы!
как нам жить?
кого вопрошать?
кому и о чём молиться?
...братец мой, Волк!
сестрица моя, Овца!
и вы, мои сёстры-птицы!
по всем каналам новости без конца -
кровь течёт, как водица...
и - не скрыться, не убежать,
всё ускользает, дробится.
И - остывает чай.
- погоди, не переключай!
- передай, пожалуйста, масло.
щелчок.
и - молчок...
придёт серенький волчок...
Всё.
Память погасла.

5.
Но раскачивается вечерами
Колокольная медь,
Перекатываются шарами
Жизнь,
Забвение,
Смерть.

Но, привычный уклад корёжа,
С жизнью и смертью слит,
Некто моей касается кожи.
И кожа моя - болит.

6.
...кажется так:
жил человек в стране Уц,
Иов ему было имя.
И я вспоминаю - Иов...
Перелистывает сквозняк
неисчислимость слов,
сон городов,
медленный морок пустыни.

...нет, не то!
Ну да - эксперимент.
Цель - материальная основа
Альтруизма. Выбранный объект -
Существа общественные. Крысы.

...Иов вопиёт,
он в пустыню кричит,
от отчаянья пьяный:
- что для Тебя человек?
Господи,
что для Тебя - человек?
За что
предъявляешь счёт?
Зачем
испытуешь его беспрестанно?
ветер поёт,
пустыня молчит,
молчит в углу фортепиано.
За окнами падает снег.

...половину - кормят. Остальным
Именно в обеденное время
Прямо на глазах у тех, кто ест
Пропускают сильный ток по клетке.

Что же крысы? Слыша громкий визг,
Глядя на сородичей мученья,
Восемьдесят пять процентов - жрут,
Остальные - к пище не подходят.

Крыс местами поменяли лишь
Раз один - и двадцать пять процентов
Перестали жрать. У остальных
Аппетит никак не изменился.
...- сокрушишь!
сокрушаешь и сокрушишь!
но жизнь моя- дуновенье...
сорванный лист
Ты сокрушить спешишь,
гонишь вперёд, вперёд.
Вот он - я :
был,
и вот -
нет на земле даже тени,
нет мгновений моих...
нет ни добра, ни - зла...
но Ты - молчишь...
снова - молчишь!
не понимаю никак:
где Ты?.. -
в пустыне - тишь,
и в квартире - тишь,
только - шорох:
словно бы разлетается ворох
листьев сухих,
              это -
сквозняк
со стола
сбрасывет газету.

...дальше, воссоздав эффект войны,
Или катастрофы, "альтруистов"
Удалили. И эксперимент
Был продолжен средь потомков жравших.

...- если бы знать,
если б хоть раз понять
всею горящей кожей:
в чём обвиняешь меня?
виновен я - быть беде,
и не виновен - горе...
головы не смею поднять!
и всё же,
как осознать всё разом:
премудрость
обретается где?
что пред Тобою - разум?
что пред Тобой - вина?
лопается струна,
эхо звенит в коридоре.

...в новом поколении опять
Появились крысы - "альтруисты",
Только было их теперь уже
Чуть поменьше двадцати процентов.

Этих исключили тоже, и
Снова дали размножаться жравшим.
И так далее... И ровно через пять
Полностью ушедших поколений

"Альтруистов" не осталось...

...Иов вопиёт,
он вопиёт: "Отступись!
передохнуть, ободриться дай мне!
исчезаю,
нет меня тут,
сломлен, как стебель сухой...
весь я - мгновенный, случайный..
не с травой ли вступаешь Ты в суд?
Сам за меня поручись
перед Собой!
для меня найди оправданье!"

"Альтруистов" не осталось. Но
Стало в популяции заметно
Вырожденье: у здоровых крыс
Появлялось хилое потомство,

И при изобилии еды
Крысы нападали друг на друга,
Жрали слабых, и, сходя с ума,
Насмерть расшибались об решётку.

И вот говорит
Господь.
но не отвечает, нет -
вопрошает из бури.
И каждое слово горит
на обожжённой шкуре.
-Я сотворил свет,
небесную твердь и земную
и тьму отделил ночную
от света.
Дай мне ответ:
кто ты такой?
что сделал своею рукой?
много ли твоих сил?
и
где ты был,
когда я являл Свою мощь,
украшал светилами ночь,
когда я сотворил
левиафана, коня,
орла, или же - бегемота
и прочих тварей чудесных?
что тебе вообще известно?
кто ты?
покрытый шкурой ли, кожей -
слушай Меня.
Внимай, если можешь!

Ровно через пять колен ещё
Этой популяции не стало.
Так был завершён эксперимент,
Выявлявший генную основу
Альтруизма...

...Иов поражён,
потрясён до самых основ,
нет аргументов для спора,
нет больше слов,
и вот
он просто падает ниц,
отрекается от всего
и Господь
прощает
его.
снова даёт
детей, верблюдов, ослиц...

...Господи, из всех Твоих даров
Мне оставь одну лишь только веру
Детскую, простую
В то, что Ты -
Благ еси и Человеколюбец.

7.
...братец мой, Волк!
сестрица моя, Овца!
и вы, мои сёстры-птицы!
пока ещё время длится
и голос мой не умолк,
славьте Творца!
Славьте
вдохнувшего жизнь,
славьте Его вдохновенье,
вечности непостижимость,
бесконечность мгновенья.
Славьте! -
взываю из бездны, кричу,
обдираясь о камни веры:
мощь Его
лишь Ему Самому по плечу
Он лишь Сам Себе - мера.

8.
...братец мой, Волк!
сестрица моя, Овца!
и вы, мои сёстры-птицы!
Какой тяготит нас долг?
Что в нас должно отразиться?
Черты какого Лица?
Неразрушимость Лика -
кровь на шипах Венца.
Как вырваться из-под Закона?
Как?
Долгое эхо крика
растаскивает сквозняк.
Птицы, овцы и волки -
осколки
зеркал, разлетевшихся вдрызг...
чавканье, стоны,
копошение, визг.
Коловращение:
боль, любопытство, страх -
разлетаются тени,
размываются лица,
всё обращается в прах.
...что в нас должно отразиться?
черты какого Лица?
Но время стреляет дробью,
попадая не в бровь, а в глаз.
...недообразы...
...недоподобия...
и всё-таки, ради нас
путь
     крестный
              длится.
И не видно ему конца.

9.
Но раскачивается вечерами
Раскалённая медь -
Меж ущельями и горами,
Левиафанами, комарами,
Меж потерями и дарами
Ей звенеть и звенеть.
И раскачиваться всё шире,
В сердце больнее бить:
Мир для любви непригоден,
Но в мире
Необходимо любить!
Вдох. И безгласно кричат иконы,
Кружится звёздный прах.
Две стороны одного закона -
Любопытство и страх.
Выдох. Жизнь извергает прохладных:
Холоден или горяч
Будь, ибо всадники - беспощадны,
Кони несутся вскач.
Всё против нас: и весы, и меч, и
Власть, и - смертей полки...
И лишь любовь отворяет вечность
Логике вопреки.
2001 - октябрь 2013.

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную