ЦВЕТОК ШИПОВНИКА
Стихи коми поэтов в переводах Андрея Расторгуева

В том, что переводчик и автор оригинала выступают соперниками, особой новости нет. Однако хороший подстрочник может призвать к состязанию и учителя с учеником. Во всяком случае, когда учитель выходит из своей условной позиции, предписанной ему семинаром.

Именно так получилось у меня после Всероссийского семинара переводчиков, который прошел 4-5 ноября 2019 года в селе Ыб под Сыктывкаром. Вместе с опытами слушателей он принёс более двух десятков текстов, оригиналы которых принадлежали перу тех коми поэтов, чьи стихи переводить я ещё не пробовал.  Родился небольшой творческий проект, часть результатов которого вошла в эту подборку.

Андрей РАСТОРГУЕВ, Екатеринбург

 

Алёна ШОМЫСОВА

ПРЯЛКА
Помню, бабушка пряла медленно у оконца,
поправляя изредка чёсаную кудель.
Так зима лучи вытягивает из солнца,
чтобы в ясный день морозный согреть людей.

Эта прялка служит с какого незнамо года:
с ней ещё прабабушка до свету не спала,
а потом как верный знак ремесла и рода
по наследству старшей дочери отдала.

Потускнела роспись лопасти, что икона.
Как морщинки, трещинки: миг – и пойдут слова.
Может, прапрабабушка наша во время оно
отразилась в древе хранительницей мастерства…

Дочерей у бабушки не было – точно пропасть,
и совсем почернела прялка на чердаке…
Не умею прясть, но шершавую трону лопасть –
будто прикасаюсь к бабушкиной щеке.

ЛОДКА
Лодка битым камнем полна.
Горка – словно чья-то спина.

Сгрузит и обратно на круг –
пашет реку лемехом плуг.

Возит целый год напролёт –
ни секунды не отдохнёт…

Чёрные гнилые борта
точит ледяная вода.

Починить бы, да одного
не хватает – нет никого.

По деревне здешней давно
не горит окно ни одно,

и повис в непамятных днях
над обрывом сад на корнях.

Буйный ветер, силою рьян,
валит иван-чай да бурьян.

А звучит над ними один
эхом от церковных руин

колокольный сдавленный звон
в медленном качании волн…

Искупая тягостный грех,
возит камни лодка за всех.

ГАРМОНЬ
Расщепляясь напополам,
откликается: пик-пилик…
Так полено под топором
издаёт мимолётный вскрик.

Пальцы ловкие в ход пойдут,
кнопки мелкие шевеля –
и мелодии побегут,
словно юркие соболя.

Полной грудью поёт гармонь,
веселит летовой зенит.
И в отцовских глазах июнь
колокольчиками звенит…

 

Вячеслав БАБИН

НОЧНОЙ ДОЖДЬ
Ночь просвечивая, лёгкий
пар над травами плывёт –
словно кто из шерсти мягкой
нити тонкие прядёт.

От опушки мимо грядок,
малостью не горячи,
бахромой пушистых прядок
заплетаются ручьи.

В тихом шёпоте, сторожко
повевая издали,
вяжет ветерок рубашку
заревую для земли.

ЖЕЛАНИЕ
Не дрогнет земля под стопою,
не выйдет из русла река.
Сто лет мы знакомы с тобою,
а всё не открылся пока.

Укрыть посреди камнепада,
спасти из бушующих вод
хочу тебя. Не для награды –
я просто люблю тебя… Вот!

* * *
Образам поклониться хочу –
перед ликами норов умерить,
за родимых затеплить свечу,
в просветлённое завтра поверить.

Я из певчих твоих – посмотри,
а не просто досужий прохожий…
Почему же замок на двери
в этот полдень – воистину Божий?

 

Эдуард ТИМУШЕВ
(1962-2006)

ОТЦУ
В неизбежном горнем месте,
где душа твоя крылата,
навсегда с тобою вместе
сам я окажусь когда-то.

Там, на берегу небесном
в облаке молочно-белом
будем петь земные песни
в юном облике бестелом.

Кто из нас моложе вышел,
по годам не посчитаю –
все стихи, что ты не слышал,
для тебя перечитаю.

* * *
Наберём дополна шиповника
и повалимся на лугу,
нацелуемся, как любовники –
до истомы, до «не могу»,
словно сердца ещё немерено,
словно ты ещё не жена,
и ещё до заката времени
и шиповника дополна.

 

Михаил ЕЛЬКИН

* * *
Прошла – не глянула, не вспомнила
ни встречного, ни поперечного…
Любовь мне сердце переполнила,
а без тебя чего беречь его?

Упрячу так, что не упомню, как –
оно опять открыться метится.
…И некриклив цветок шиповника,
а на ветру зарёю светится.

* * *
Осень толику тепла
летнего не погасила…
Ты меня ранить смогла
в самое сердце – спасибо.

Рань меня, милая, рань –
жалости лишней не стою.
Если останется шрам –
значит, оно не пустое…

Вовремя не осмелел,
нужного слова стеснялся –
и до поры побелел,
и бессловесным остался.

А позабуду теперь
то неподъёмное слово –
давняя рана, поверь,
приоткрывается снова,

чтобы, покуда поёт
жизнью объятое тело,
ночью и днём напролёт
сердце любовью болело.

* * *
Человека беречь бесполезно
от манящей его глубины…
Что зовёт нас из бездны небесной,
если мы на земле рождены?

И ко мне от кого, неизвестно,
приходили птенцовые сны…
Что зовёт нас из бездны небесной,
если мы на земле рождены?

Я породой не птичьего племени,
мне своя сторона хороша.
Но всегда изнывает душа,
если в небе раскинулись лебеди.

Может быть, на свободе надлесной
им оттуда виднее во мгле,
что манящего в бездне небесной
для рождённых на этой земле.

* * *
Сентябрьской луны поплавок
поднялся в небесный поток,
когда я в глубокой ночи
с приятелем рыбу лучил.

Река под луной не спала
и жёлтые листья несла,
и звёзды на тёмной волне
покачивались в тишине…

Приятель вонзал острия
в красивую рыбу, а я
надеялся, что найду
красивейшую звезду.

Войду в золотую волну,
её острогою проткну
и выну из сонной воды
упругое тело звезды…

Так ночь до утра и прошла.
Приятель улов для стола
домой потащил в рюкзаке,
а я – как всегда, налегке.

* * *
Ни дочурки, ни сыночка –
сам себе я господин.
Так и стану одиночкою
дохаживать один.

Хоть на женщин я немало
настораживал силки,
никого не принимало
сердце телу вопреки.

Меж друзьями тары-бары –
мол, кукушка без гнезда…
Человеку жить без пары –
невеликая беда.

Хоть никто еды не варит –
ни кухарка, ни жена,
жизнь до смерти не ударит –
голова на то дана.

Лажу чурки для печурки,
да иных забот полно…
Ни сыночка, ни дочурки –
одиночество одно.

* * *
Снова властвует пора света и гульбы!
Молодые вечера нежно-голубы.

Сердцу тихому дана свыше в госпожи,
ясноглазая весна – дольше ворожи!

Если вольная душа небом пленена,
ей, оставленной без сна, воля не нужна.

Позавидуют пускай те, что не в плену.
От лазури колдовской я не увильну.

Озарённых вечеров потаённый свет
перелью в мою любовь по края и сверх.

Знаю – это от него взгляд весенний твой
источает волшебство дымки голубой.

 

Алена ЕЛЬЦОВА

* * *
Говоришь ты со мною о чём, волна?
Днём и ночью зачем шумишь?
Набежишь – и откатишься медленно.
Всех качаешь – сама не спишь.

Одного на мгновенье облика
не храня и на завиток,
то взметаешься ты до облака,
то вылизываешь песок…

В дальнем городе снежным гарусом
будет север напоминать,
как хотела стать белым парусом –
очень-очень хотела стать.

* * *
Засмеётся небо полумесяцем –
зарябит вода над тёмным омутом,
и душа живая не уместится
в теле, тягостью земною сомкнутом.
Световыми струями несомая,
оглядев небесные предместия,
полетит над ними, невесомая,
мотыльком в далёкие созвездия,
наберёт пыльцы-нектара лонного,
проникая в звёздные соцветия…
А потом, луча коснувшись лунного,
вспыхнет
или стихнет на столетия.

* * *
Осени слёзы
неспешно из пригоршни полной
выпью до дна.
Что впереди,
знает сонною полночью тёмной
бездна одна.

Стихотворение осени
в сердце запало
до запятой…
Светлое счастье
звучало в нём да миновало
за красотой,

только осыпалась наземь
листвы позолота
до черешка…
Все ещё можно вернуть
накануне отлёта.
Можно пока.

 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную