ТАМ, ГДЕ ВОЛНЫ БИЕНЬЕ ЗЛОЕ . . .
Там, где волны биенье злое,
Где даль туманна, холодна:
«Я встретил Вас, и всё былое…» —
Мне пела женщина одна.
Глаза горели, —
И от гари,
Которую не продышать,
Сначала мы не убегали,
Потом — решили убежать.
Она пошла, как полетела,
Плащом шуршащим полоща, —
И что-то выразить хотела
Всем, даже шелестом плаща.
И вновь на тропочке туманной,
Где скал алеющий оскал,
Пел голос женщины желанной —
И от себя не отпускал!
И было так невыносимо,
Что на ветру — она поёт
И шторма яростный басина —
Ей высказаться не даёт!..
1984
АМАЗОНКА
Пропели первые — поют вторые петухи,
Прохладной свежестью долин пропитан полумрак.
О как прекрасна, как полна прелестной чепухи
Моя растраченная жизнь — цветные сны в горах!..
Бежать! Бежать, покуда спит хозяйка этих птиц,
Готовых крикнуть в третий раз, являя силу дня,
Пока верны мне компас звёзд и резвость кобылиц, —
И завтра очи новых дев посмотрят на меня.
Я знал всегда: любовь — игра, поэтому пора!
Хозяйка спит: спит лук её, спят стрелы и кинжал.
Но как расстаться с ней:
с мечтой, что встретилась вчера, —
Когда за миг её любви — мне ничего не жаль?
За день единый рядом с ней, за вечер и за ночь,
За шёпот ветра от волос, летящих по плечам,
За роковую нежность рук — я подарю ей дочь,
Чтоб никогда не умирать таинственным очам!
И если так заведено в их варварской стране,
Что смертью платят за любовь, —
Душа не закричит!
Кольчугу верную свою оставлю на стене,
Перед отравленной стрелой — не поднимая щит...
1988
| СОВЕТСКИЙ КРЫМ
Советский Крым!
Забыть нельзя его!..
Я поклониться вам готов,
Гостеприимные хозяева
Курортных крымских городов!
Я вспоминаю Нину, Колечку,
Взгрустнувшего их кобеля
И конуру, где снял я коечку
За два доельцинских рубля.
Да что мне нужно? —
Я ж не жадина, —
Кафешку близкую и душ.
Ведь и студента солнце жарило
Одно,
И люксовских чинуш…
А море ласковое пенилось —
И влажной нежностью дыша,
Смирялась и не ерепенилась,
Не зная зависти, душа.
И ничего не ждал от быта я —
Но ждал от бытия всерьёз,
Что тайну всякого события
Душа поймёт над бездной слёз.
Не зря ж стремится быть невинною,
Простору вечному — родной,
Сверяя суть свою глубинную —
С морской солёной глубиной!..
И от родства того бездонного
Весь мир хотелось целовать —
И кобеля жалеть бездомного,
Пуская на ночь под кровать…
2001 |
|
КАМНИ
Здесь море — не море: Азов и Сиваш,
Не скалы — а камни.
Я знаю, ты любишь роскошный пейзаж:
Египет и Канны.
И ты никогда не приедешь сюда:
Не глядя на карту,
Лишь вспомнив, что есть солонее вода —
Свернёшь прямо в Ялту.
Я сам задержался у этих камней, —
Отчаянный случай, —
Всего на неделю и несколько дней.
Такой невезучий!
Но выписан отпуск моей суете,
Инфарктом чреватой.
Здесь царствуют камни! Повсюду, везде —
Белы, ноздреваты!
Какая в них сила, какая в них мощь!
И сколько терпенья!
И каждый тебе не откажет помочь
На точке кипенья.
Споткнёшься о камень — и камень ругнёшь,
И камень осудишь.
А всё очень просто: зачем ты идёшь
К той, что ты не любишь?
К той, что за обиду — полжизни казнит:
Терпел — да не свыкся!..
О, мудрые камни — древней пирамид,
Загадочней Сфинкса —
Кто мы вам: сражаться за нашу любовь?
Но нету причины
Не верить упрямству сияющих лбов
У края пучины…
БЫЛЬ
Быль эта — весть про грядущую
Победу добра над злом…
Гриновскую «Бегущую…»
Сдали в металлолом.
С кладбища старокрымского
Вор её уволок.
Скупщик — и тот ордынского
Разбоя понять не мог.
Бешенною ножовкою
Сделанный в спешке спил
Гладя рукою жёсткою,
«Бегущую…» он купил.
А поутру сенсация,
Новость всем новостям:
Даже без компенсации
Скульптуру он сдал властям!
И сказочною богинею
Снова на радость нам
Над гриновскою могилою
Бежит она по волнам!
Гордо бежит, уверенно
Вечной Любви Посол:
Дэзи — мечта Гарвеева,
Грэя мечта — Ассоль!..
ЕКАТЕРИНИНСКАЯ МИЛЯ
У Геростратов — нет иных фамилий!
И Герострат в свой грузовик залез —
И снёс Екатерининскую Милю,
Потёмкиным поставленную здесь.
Был пьян шофёр тот?
Куплен был?
Иль шкурный
Свой интерес имел какой? —
Бог весть.
Но сохранил музей литературный
Остатки Мили той — и Крыма честь.
Теперь она — хорошая погода ль
В Крыму
Иль самостийности ветра —
От парусов чуть слева и поодаль
Стоит в тени музейного двора.
Что впереди? Чей заговор бесовский?
И что ему ворот ночных засов? —
Когда б ни Грин, Волошин, Паустовский,
Ни миротворство алых парусов…
НА МОГИЛЕ ЮЛИИ ДРУНИНОЙ
Я только раз видала рукопашный.
Раз — наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Юлия Друнина. 1943
Юлия Владимировна Друнина,
Моего Наставника — жена,
Лены — мать,
Советчица — подругина,
На Земле такая Вы одна!
Боже мой, как Родина изранена:
Все пинают, как бы невзначай!
Новостями сердце протаранено,
Хоть проклятый "ящик" не включай!
Вы опять нужны ей, санитарочка,
Вы опять нужны ей, медсестра!
Палочка её и выручалочка,
Что с собой Вы сделали вчера?
Как хотел я встретить Вас, бесстрашную —
Поучиться петь и сострадать.
Завтра мне, я знаю, в рукопашную!
Там своей судьбы не угадать.
Маленькая–маленькая пулечка —
И в снегу мне долго замерзать.
Как же Вы нужны мне завтра, Юлечка, —
Поддержать, спасти, перевязать…
НА ОБЛОМКАХ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ
На обломках великой державы,
Что не вспомнить уже как зовут,
Где всё те же война и пожары,
Люди всё-таки как-то живут.
Нищий город на взморье Азова,
Наш последний советский мираж,
Город Солнца —
Курортная зона —
Рад всему, что ему ни подашь.
А на капище энергоблока,
У гробов уникальной АЭС —
То содом фестивального рока,
То тишайшая стайка овец.
И взопрел ошарашенный сталкер:
Не кончается — сколько ни тырь! —
Если всюду такие останки,
То каким же он был, Богатырь?..
ЕСТЬ ОРУЖИЯ СЛАВНОГО ПРАВДА
В Феодосии нет Колизея —
Ты об этом, конечно же, знал,
Но не ведал о важном музее,
Что хранит боевой арсенал.
В его зале, где память Победы
Катит к горлу волнения ком,
Между пушками возле торпеды —
И землячка моя со штыком.
Трёхлинеечка, как же ты ржава:
Съела лик твой морская вода.
Ну и тех, кого встретило жало,
Уж нигде не найдёшь, никогда!
Помнишь: пули вбивала, как гвозди,
Расцветая в умелых руках!
Растворились арийские кости
В киммерийских солончаках…
Есть оружия славного
Правда —
И кричит она в уши Кремля:
Крым — святая земля Сталинграда,
Крым — и Тульская наша земля!..
КРЫМСКИЕ КОТЯТА
Поэту Галине Рудь,
королеве кошек,
автору книги стихов
«Кошка на послушании»
Коль идёшь из города, под ноги,
Друг мой, повнимательней смотри:
В рощице, что прямо у дороги,
Кошек и котят десятка три.
Хорошо лежать им на лужайке,
Хорошо им прятаться в кустах!
Нет, они совсем не попрошайки —
А вослед бегут лишь просто так.
Ленятся усатые южане:
В отпусках вы ловите мышей?
А еду им носят горожане,
Гладить их приводят малышей.
Вон котёнок — впору вспомнить Мурку:
Рыженький, похоженький такой!
И тянусь я: солнечную шкурку
Тронуть заскучавшею рукой.
Хорошо!..
Но мысли всё ужасней:
Что, когда я буду вдалеке,
Ласковое солнышко погаснет
На жестоком крымском сквозняке…
В УСАДЬБЕ ГРИНА В СТАРОМ КРЫМУ
Наконец-то! Вот мне и награда:
Я в усадьбе Грина, я в Крыму!
Пару слив из гриновского сада
В Тулу я, на родину возьму.
Говорят, что это на удачу,
На любовь и нежность, на стихи!
Может быть, я жизнь переиначу,
Может, отмолю свои грехи.
И всего добьюсь: в большом и в малом —
И для той, из мира «Майкрософт»,
Стану наконец-то самым алым
Из невиртуальных парусов.
Знаю: ей, компьютерной особе,
Часа нет — взглянуть по сторонам,
Но она — из гриновских Ассолей,
Из его Бегущих по волнам.
Ночью просыпается и грезит:
Грэя ждёт иль Грина самого.
Будет она верная, как Дези —
Нина Николаевна его.
Обещаю: если я не сгину,
Если всё случится, как хочу,
Вместе с нею мы приедем к Грину —
И сорвём для дочки алычу!
Боже мой, как просто стать счастливым! —
Верить ветру, верить небесам,
Верить алыче и верить сливам,
Верить своим алым парусам!!! |
КРЫМСКИЕ ДАЧИ
За шоссе, за местечком, что Ригою звать,
так маняще шумит,
так призывно сверкает Азов!
И белеющий город поодаль,
и белые камни,
и сад,
сад чудес под балконом.
Это рай на Земле,
это «Крымские дачи» —
все шесть двухэтажных цветных корпусов,
И по центру той сказки —
игрушечный домок с грифоном.
О, мой домик:
внутри интерьер деревянный —
сосновое золото,
комната номер четыре,
два солнечных южных окна,
Мой приют фестивальный,
поэтов–друзей генератор,
триумф моего вдохновенья,
Где под вечер, под ночь —
в нижнем холле
за щедрым внезапным столом,
за бутылкой вина
Вдруг такие знакомства,
такие стихи,
и такие, мой Бог, откровенья!
Ну да что ещё нужно поэту,
его замороченной бытом,
забывшей высокое небо,
вконец одичавшей душе?
Что ей нужно?
Ну, разве что муза? —
И вот появляется муза!
Юный друг, друг наивный,
ты думаешь: муза —
красотка,
которую можно под утро узреть в неглиже?
Та, что выпьешь ты жадным глотком,
и, заев сладкой мякотью,
выбросишь коркой арбуза?
Не пыли!
Муза — это Азовское море,
в каком растворяешься
медленно, долго, торжественно и безнадёжно,
как наш августовский закат,
Муза — это
крутая дорога,
цветы меж камней,
и заоблачный ветер:
что ты для него — одуванчик!
Муза — это
и тайна, и трепет, и страх недотроги,
признанье молчаньем,
ожог двух ладошек,
и нежность прощанья под гимн сумасшедших цикад.
Это после —
шедевры бессонниц,
надежда на встречу,
ночная молитва,
и Пушкина строки!
И утро — и вот она: солнечный зайчик!..
Ах, какой ты счастливый:
вся жизнь, вся тоска,
вся любовь, вдохновение всё —
у тебя впереди!
Не спеши! Не спугни же её,
ведь она — твоя муза!
Поверь старику: ты ещё не успел и родиться,
Чтобы после —
за нею одною
идти,
торопиться,
бежать,
умолять,
на коленях ползти!..
Но что делаешь ты?
Для чего?
Стой, поэт! — Ну куда ты повёл её, самоубийца?!!
КИММЕРИЯ
Я не ехал не из лени
В этот край меж двух морей —
Я не мог простить измены
Раю юности моей.
Жил в душе с укором детским,
С горем плачущим своим,
Что увижу не советским,
Не родным навеки, Крым…
Ни один не дрогнул мускул
На лице — не выдам боль:
С не советским и не с русским —
Обнимаюсь я с тобой.
Превозмочь хочу обиды
Ослепляющую страсть —
Ведь потёмкинской Тавриды
У России не украсть!
Всех важней хитросплетений
И превыше всех интриг
Исторические тени
Русских гениев твоих.
Насмерть врублены в долины,
В ярость моря, в твёрдость гор —
Скрип карет Екатерины,
Нежный пушкинский глагол.
Мы навеки киммерийцы!
И, что здесь теперь в гостях,
Нам и суд императрицы,
И потомков — не простят!
И зачтётся ли, не знаю,
Иль вину усугубит —
Схима четвертьвековая
Моих слёз, моих обид…
НА КАЗАНТИПЕ
Это волн прощальный всхлип,
Их напутствие немое.
Меч Азова — Казантип:
Слева море, справа море.
У твоих стою глубин,
Как монах, принявший постриг.
Жизнь мою ты разрубил:
Слева — до, а справа — после.
Научи блюсти посты
Гордый стих мой — слов бренчанье,
И хотя бы дорасти
До премудрости молчанья.
Чтобы стал в конце концов
Он молитвою самою!..
Горизонт блестит, свинцов:
Слева — море, справа — море.
Я вот-вот в него шагну,
Как в Поэзию!
Ей Богу,
Нужно выбрать в ней одну —
Не обманную дорогу.
И чурается душа
Празднословного дурмана.
Слева — гнили Сиваша,
Справа — двери океана…
БЕСЕДКА
Что сети крон,
Ветвей густых преграда,
Влюблённым,
Коль сердца их расцвели? —
Беседка, вся в объятьях винограда,
Легко нас отрывала от земли.
В такие облака нас уносила,
Такие открывала небеса!
Была ты, как магнолия, красива,
И гибкая была ты, как лоза…
Здесь ни к чему банальные детали:
Их знают все, кто побывал в Крыму, —
О главном я:
Что крылья вырастали!
У каждого — по одному крылу.
И стоит ли сегодня удивляться:
Мы так любили наше НЛО,
Что до сих пор
Не хочет приземляться
Ни левое, ни правое крыло!..
ТАМОЖНЯ
Выспаться, похоже, невозможно
В поездах украинских теперь.
Чуть уснёшь — и вот уже таможня
Вежливо стучится в нашу дверь.
Два красивых парня, как два бога!
Власти нескрываемый азарт:
Быстро поднимайся, лежебока —
Заполнение
миграционных карт.
Им на стройке б, в шахте бы, в мартене,
Им бы в поле, чтоб сады цвели.
Им бы отличиться вместе с теми,
Кто выводит в космос корабли.
Им людей лечить бы, как Амосов,
Им мосты бы строить, как Патон.
Может, вот он — украинский Моцарт,
Может, Гегель, Ницше и Платон.
Красоте служить бы, созиданью!
Но народ пятнадцати столиц
Платит драгоценнейшею данью
Молоху надуманных границ.
Дайте ж людям счастья, дайте роздых!
Выспаться им дайте без помех!
Чтобы, отдохнув, светить, как звёзды —
Слава Богу, общие для всех…
КОГДА ВОЗВРАЩАЛСЯ ИЗ КРЫМА
Когда возвращался из Крыма,
Я думал, ночной пилигрим:
«Неужто у Третьего Рима
Нет веского права на Крым?..»
Колёса стучали, печалясь,
Что снова я с ним разлучён.
И думы мои не кончались —
Всю ночь всё о том же, о том…
Крым: Щёлкино — Тула 2013 |
