|
03.10.2016 г. ТЕНИ «ЧЁРНОГО ОКТЯБРЯ» Немало годовщин, круглых и некруглых, ежегодно проходят чередой перед нами, будя добрые и светлые воспоминания. Но есть и такие, что неизменно возбуждают в нас противоположные чувства… Вот уже 23 года минуло со времени «событий октября 93-го», которые для одних явились «чёрным октябрём» и «расстрелом народного парламента», для других – «победой демократических сил». И таковыми остаются до сего дня. Руководство страны покуда так и насмелилось дать им официальную взвешенную оценку. А потому, думается мне, особую ценность по-прежнему представляют не эмоциональные выплески представителей той или другой стороны нашего доныне расколотого общества, а документы, факты и живые свидетельства очевидцев тех прискорбных и грозных событий. Одно из таких свидетельств сохранилось в моём личном архиве. Оно принадлежит Владимиру Штыгашеву, бывшему в те годы председателем Верховного Совета Хакасии. Мне, тогда собкору журнала «Российская Федерация», довелось побывать у него. После отгремевших пушек «черного октября» и принятия новой Конституции России Хакасия, «покинувшая» Красноярский край, принимала свою Конституцию, республиканскую, одним из авторов которой был Владимир Николаевич. В беседе о ней мы невольно коснулись и «событий 93-его». Дело в том, что Штыгашев, прежде «по рангу» заседавший в парламенте страны, теперь не стал ни депутатом Госдумы, ни «сенатором». Меня удивило: почему? Оказалось, по принципиальным соображениям. Он посчитал выборы в парламент на основе Указа Президента незаконными. Действия «гаранта» в октябре 93-го Верховный Совет Хакасии оценил как антиконституционные. Что лично Штыгашеву довелось испытать, как говорится, на собственной шкуре. Он в числе семи парламентёров от имени органов власти провинций побывал в самом пекле у Дома Советов 4 октября 1993 года. И не мог вспоминать об этом без содрогания. Моя магнитофонная запись выдаёт эти чувства. «Послушайте» её. Кстати, она с купюрами прошла когда-то в журнале «РФ», как часть нашей беседы: «Мы прибыли туда часов в 12 из Конституционного суда на «линкольне» Илюмжинова с калмыцким флагом. Нас пропустили через все кордоны, видимо, приняв за представителей американского посольства, и притёрли к самой лестнице. Танки стояли за Москвой-рекой, на мосту, и били одиночными выстрелами по Белому Дому. Солдаты окружили нас. Мы представились: «Руководители субъектов Федерации, идём вести переговоры, чтобы прекратить кровопролитие». Но наши слова потонули в ответной ругани, матах, угрозах: «С..ки! Б…ди! Всех расстреляем!» Однако нашёлся «интеллигентный» полковник в очках, который без матов посоветовал нам пройти к «коменданту этого направления». Мы двинулись. Точнее, нас повели под автоматами, как бандитов. Мне приставили к шее пистолет Стечкина, да так, что потом я неделю ходил с синяком. В здание нас долго не пускали. Наконец, договорились: пятерых из нас оставить в залог, а два президента, Аушев и Илюмжинов, пусть пройдут. Дали им белый флаг, и они через цоколь пошли. И действительно встретились с «мятежниками». Когда они вернулись, ОМОН снял под мостом оцепление, и на нас хлынула толпа человек в триста, так называемый, «батальон Гайдара». Кирсан Илюмжинов, отважный, но наивный юноша, пытался урезонить их: «Друзья! Мы же хотим кровь остановить!» - «Предатели! Сволочи!» - послышалось в ответ. И захлопали выстрелы из пистолетов. Тогда я впервые увидел оскал настоящего фашизма, который ныне ищут не там. Одетые в гражданское, но до зубов вооружённые, злобные люди бросились на нас, стали опрокидывать машину, схватили за горло Илюмжинова. К счастью, его охранники не растерялись. Они ударами срубили нас, как снопы. И мы полезли в машину. Следом, словно какую фуфайку, охранники забросили своего президента. Один упал на него, двое успели закрыть дверцу. «Линкольн» с силой своих 500 «лошадей» рванул вперёд, сквозь толпу. Вслед полетели камни, железяки, какие-то обрезки рельсов и гусениц. И защёлкали выстрелы. Но машина оказалась крепкой. Мы были в шоковом состоянии. Подавленно молчали. И вдруг послышался голос: «А где моя афганка?» Я взглянул под ноги. Там лежал мужчина в камуфляже с надписью «миротворческие силы». От нелепости вопроса все разом нервно захохотали: едва не лишившись головы, человек беспокоится о шапке. Я обнаружил, что она у меня в руке. Шок прошёл. Все заговорили. Герой Советского Союза генерал Руслан Аушев плакал: «Валяется мясо, кишки, детские ножки в сандаликах… Никогда не прощу!» Мы сразу явились на заседание Правительства. Там собрался Совет Федерации. Осуждались «коммуно-фашистские» воззвания. Я говорю: «Давайте проголосуем: кто «за»? Встало человек сорок – в основном главы исполнительной власти. Борис Немцов кричал: «Додавите их, добейте их там!». Имелись в виду «коммуно-фашисты». Черномырдин спросил: «А что, есть против?». Я вскочил, поднял кулак: «Я против, Виктор Степанович!». А сам думаю: «Неужели я один?» Нет, смотрю, человек сорок пять ещё встало. – Ну, ладно, тогда не будем принимать решения… Всё закруглили, свернули. Кругом шум, крики: «Виват! Виктория! Победа!». Гайдар улыбается. Вице-премьеры в президиуме тоже рады… Какая победа! Над кем победа! У меня до сих пор тяжёлый осадок на душе: нечистое дело мы совершили. Поэтому я, естественно, не мог участвовать в этом парламенте. По своим принципам, убеждениям. Не стал баллотироваться и наш председатель Правительства Хакасии Евгений Смирнов. Поэтому нас нет в Совете Федерации. Послали других…» До сей поры со страниц и экранов большинства СМИ нас продолжают уверять в том, что грозные события тех роковых дней, повлекшие за собой немалые человеческие жертвы, были вызваны противостоянием отжившего «просоветского» Верховного Совета и прогрессивного, «демократического» Правительства России. Или даже противостоянием их руководителей Р.Хасбулатова и Б.Ельцина на почве «личной неприязни». Однако серьёзные аналитики считают, что дело обстояло иначе. Не менее демократический парламент предлагал другую модель рыночной экономики, с обеспечением одинаковых стартовых возможностей для всех граждан путём наделения их именными приватизационными чеками и т.д. Но ближайшее окружение Ельцина жаждало немедленной приватизации «ничейных» богатств страны, дележа их между «лучшими» людьми – путём прямого выкупа по символическим ценам или через безымянные чеки. К сожалению, победила эта нахрапистая сила, поправ все законы и приличия. Результаты её победы мы наблюдаем поныне: тысячи остановленных заводов, шахт и строек, обнищавшая деревня, ослабленная армия на фоне расслоения общества по доходам, падения рождаемости, деградации образования, культуры, нравственности… Можно и продолжить. Но лучше поделюсь некоторыми стихотворениями из своего «поэтического дневника», который вёл все эти годы, начиная с «окаянного». Во всяком разе, для меня….
Красноярск |
|||
