НАША АНКЕТА
Во весь рост!

1. Ваше самоощущение в современном обществе?
2. Вам как писателю в первую очередь хочется высказаться или – создать произведение искусства (хотя, вроде бы, важно и то, и другое)?
3. Свыше получает, читателю передает – таким было всегда представление о писателе. Насколько утратил сегодня писатель своё сакральное значение? Нет ли у вас ощущения, что современный литературный процесс уже не является своего рода общегражданским форумом? Какова перспектива у коммерческой литературы, доверившейся ощущению, что «Бог умер» даже не в религиозном, а в общефилософском значении этого ницшеанского образа современного мира?
4. У нас теперь появились «фабрики звезд», в том числе, в литературе, и, скажем так, талант перестал быть главным компонентом на пути к славе. Мечтаете ли вы, противостоящий медийным фабрикам кустарь-одиночка, о славе? Или все-таки – «нас мало избранных»?
5. Каковы ваша самая горячая мысль и ваше самое тревожное обращение к современному читателю?
6. Мы живем в новом тысячелетии, после многих революций и связанных с ними катастроф, после двух коренных ломок общественного строя, причем вторая предполагает полный отказ от христианских норм жизни, а, следовательно, коренным образом меняет наш национальный менталитет. Возможна ли в современной литературе связь с литературой прошлых эпох? Какие книги из прошлого, включая ХХ век, могу быть актуальны сегодня и почему?
7. Какого вопроса вы от нас не дождались и что бы вы на этот вопрос ответили?

Ответ не должен превышать 12 000 знаков (одна газетная полоса). Если будут предложения по содержанию вопросов рубрики, мы будем рады принять их.

Алексей Шорохов: "Главное, не встать на четвереньки..."

1. Нормальное самоощущение. Как учит нас реклама, сухо и комфортно бывает только в памперсах. Писателю и мыслителю никогда и ни в каком обществе не было комфортно. Даже в золотом веке европейской культуры – в Древней Греции и Риме – частенько заканчивалось чашей с цикутой или ссылкой в дикую Скифию. То же касается и золотого века русской культуры – Лесков с Достоевским до конца дней своих кормились строчками, да и Пушкин не от хорошей жизни «Литературной газетой» занимался.
Ностальгии по советскому союзписательскому благополучию у меня по понятным причинам быть не может – разворовали всё до меня. Но и тогда честным писателям было нелегко – были не только дачи в Переделкино и отдых в Малеевке, но и мордовские лагеря Леонида Бородина, и «ненужная правда» Константина Воробьёва, и изверившийся в человека «пациент психушки» Шаламов. Да и советское «общество» рукоплескало не Рубцову, а Евтушенке. Так же, как во времена Пушкина – Булгарину и Гречу.

2. По-моему за эти «двадцать лет свободы» все только и делали, что «высказывались», и довысказывались до того, что теперь никому и ничего неинтересно. Желание «высказаться» доведённое до своего логического конца – это Жириновский. «Произведение искусства» и есть подлинное высказывание, только невыветриваемое.
И вообще мне всё больше начинает казаться, что кроме жизни человеческой души – ничто другое не может быть по-настоящему интересно. Почему «Выхожу один я на дорогу» остаётся, а «Вы, жадною толпой стоящие у трона» забывается?
Я много отдал публицистике, но больше по принципу «не могу молчать». И сегодня не смолчу перед мерзавцами, оскорбляющими мою родину и веру. Но это не может ни заменить, ни подменить главного: человека и жизни его души. Кем бы был для нас Пушкин с одной «Бородинской годовщиной» и «Клеветниками России»? Без «Пора, мой друг, пора», без «Дар напрасный, дар случайный»?

3. С Ницше не всё так просто, его фраза «Бог умер» - это диагноз современной ему (и уж тем более нынешней) западной цивилизации. Вслед за этим он восклицает: «Как же вы посмели отцепить землю от солнца? И куда же теперь сами направите её путь?». Куда направляется Запад – понятно. Но «Бог» не «умер» для мусульманского мира, для латиноамериканской культуры, и тем более – для России. Если кто до сих пор не понял – Россия в ХХ-м веке за священное право исповедовать Христа заплатила кровью своих Новомученников и Исповедников, и число их больше, чем за всю историю христианства.
Вот и с общекультурной кашей в головах – тоже самое. Даже самый ушлый журналистишко или телерепортёришко не осмелится назвать Дарью Донцову «совестью нации», а Бориса Акунина – «великим писателем». «Интересным» - да, «успешным» - пожалуйста, но хоть отчасти «совестью», знаете ли…
Да и чего с «общества» спрашивать, когда сами же писатели, «некоммерческие» и «настоящие», поклоняются Царственным мученикам и одновременно прославляют их убийц – Ленина со Сталиным? Это всё равно, что поклоняться Христу и Понтию Пилату одновременно! А что? Знаете, какой порядок при Пилате в Иудее был? Пикнуть никто не смел, и налоги исправно платили…
Поэтому, если писатель занимается своим делом, если он писатель от Бога – сакральность его труда никем и ничем не отменяется. Просто к кораблю русской словесности понаприлипло слишком много «ракушек», пока он стоял за «волнорезом» государственной опеки и надзирательства. Вытолкнули в открытое и бурное море – «ракушки» и стали отваливаться, да и часть команды – случайные люди, прельщённые былым комфортом и престижем профессии – перебрались на другие, более «респектабельные» океанские лайнеры бизнеса, чиновничества и т. д.
В утешение «неслучайным» членам экипажа можно напомнить, что самым комфортным и респектабельным кораблём своего времени был «Титаник». Поэтому не стоит завидовать «перебежчикам». Это касается и судьбы «коммерческой» литературы в целом.

4. По поводу «фабрик звёзд» в литературе – это просто азбука искусства продаж: новые наименования товара должны появляться регулярно. А книгоиздательский бизнес в России по доходности немногим уступает продаже оружия и наркотиков. Бесполезно для души и творчества подсчитывать чужие барыши. Как сказано в Евангелие – они своё получают здесь и сейчас. Моцарт миллионов не стяжал, да и за Пушкина долги Государь оплатил.
А вот «слава»... Скорее всё же не слава, а признание – да, оно необходимо писателю. Причём признание не «толпы», а его коллег, тех, кто действительно может оценить дело его жизни. Ведь по большому счёту – поэты пишут для поэтов. То есть как минимум – для «читателей» из поэтов в душе, по тем или иным причинам не реализовавших свой дар. Ведь и Пушкин о своём поэтическом бессмертии говорит: «И славен буду я, доколь в подлунном мире// Жив будет хоть один пиит». Заметьте, пиит! А не профессор и литературовед.

5. Главное, не встать на четвереньки. Не воровать, когда все вокруг воруют; не врать при всеобщем вранье; не продаваться за позлащённые черепки антихриста – комфорт и благополучие. Оставаться русскими и прямоходящими. Как опять же завещал Пушкин – «и гордый внук славян»!

6. Связь никогда не прерывалась – от «Слова...» митрополита Иллариона и «...о полку Игореве» через ассамблеи Петра и вольтеровщину Екатерины – Ломоносовым и Державиным – к «французу» (лицейское прозвище) Пушкину и «немцу» Хомякову, к «шиллерианцу» Достоевскому и «стендалианцу» Толстому – то внутреннее, русское, что, в конце концов, вырастало в «Бориса Годунова» и «Братьев Карамазовых», «Войну и мир» и «философию человека»; и в ХХ-м веке: от Блока и Чехова – сквозь маяковских и хармсов – к Есенину и Рубцову, к Бунину и Юрию Казакову. Всё это живёт и движется во времени, и становится жизнью человеческой души. Потому что человек – «тварь словесная». Словом душа человеческая живится, им же – омертвевает. И словом русской литературы душа наша, безусловно, живится.

7. ...


Комментариев:

Вернуться на главную