ВСЕСВЯТСКОЕ
Беспощадной сражен суетой,
В восемь тридцать бегу я на "Сокол" -
На работу... А в небе высоком
Тихо светится крест золотой!

Над оснеженной купой дерев,
Над раскисшим троллейбусным кругом,
Над метро, куда мы, одурев,
Все несемся сейчас друг за другом.

Над кишащим людьми пятачком,
Над ревущим шоссе Ленинградским
И над всем нашим бывшим селом -
По названию церкви - Всесвятским.

Говорят, что ее возвели
При Петре, вскоре после Полтавы,
Чтобы люди Московской земли
Поминали героев державы -

Измаила и Бородина,
Севастополя и Порт-Артура...
В сорок пятом, казалось, она
Рухнет - разве могла кубатура

В день девятого мая вместить
Вдов и сирот счастливой столицы?
Вот бы снимок сейчас поместить -
Тех, в ограде столпившихся, лица!..

Прет к метро всенародный поток,
А навстречу, по краю, старушки.
На головке у каждой - платок,
В узелке - карамельки да сушки:

Старичков дорогих помянуть,
Помолиться о нас, троглодитах -
Кандидатах наук и бандитах,
Надрывающих мамкину грудь,

Как уж каждому норов велит...
Тут, должно быть, их всех и крестили.
Только хватит ли этих молитв
На всю нашу большую Россию?

Пуст вопрос - да и мне ли гадать,
О котором на Волге неблизкой
Двадцать лет убивается мать,
Дочь поповская и атеистка:

Дескать, как он испортился тут!
Только что я - судьбу переправлю?
У меня есть пятнадцать минут -
Забегу, хоть бы свечку поставлю

Всем святым... Погоди, сколько лет,
Сколько лет исполняется маме?
Свет свечи, удивительный свет,
Отчего ты поплыл пред глазами?

И слились в золотое пятно
И ряды свои плотно сомкнули
Вкруг Христа, словно тело одно,
Все святые... где мамина Юля?

Дева Юлия, где же ты тут?
Как мешает свечи отраженье!
У меня только десять минут.
Нынче мамы моей день рожденья.

Значит, завтра и мне тридцать семь.
Чем я имя Владимир прославил:
Что стыда не утратил совсем?
Что рублевую свечку поставил?

Я целую икону, шепча:
"Вы простите меня, все святые!
Сам я должен гореть, как свеча,
Перед ликом любимой России.

Одного не оставьте меня
Посреди мировой заварухи!
Вы родней, чем бывает родня:
Вы - и эти в платочках старухи.

О, Георгий, Людмила, Борис,
Федор, Лидия, Екатерина..."
... Бедный Сокол, ты катишься вниз
По уступам Четвертого Рима!

За оградою рокот и чад,
И поток человеческий мчится.
Обернешься невольно назад:
Как меняются русские лица!

И - опять с головою в поток.
На полтиннике профиль знакомый:
"Разменяйте". И вниз со всех ног.
Целый час, как я вышел из дома.
1984-1985

* * *
Душа хотела б быть сестрой
Другой душе... такой родной,
Что кажется, глаза прикрой
И позови - и станет зримой.
И - осязаемой! И в слух
Звенящий голос твой прольется.
И сердце бешено рванется
Навстречу. И захватит дух!..

О сладостный и страшный миг -
И меч ты обоюдоострый,
И жизнь дарующий родник.
Погиб? Воскрес? - Припал, приник...*
Но души - вы уже не сестры!
1982

НА ТОМ БЕРЕГУ
(песня)
На том берегу
за тихой рекой
опять поселилося лето -
телеги скрипят,
звенят голоса
и косы поют на лугу,
и папа в распахнутой красной рубахе,
а мама в пузатое платье одета,
и значит, меня с ними все еще нету
на том, на родном берегу.

На том берегу
в любом городке
растут-подрастают мальчишки -
играют в войну,
свистят по ночам,
танцуют фокстрот на кругу,
поют под гитару бандитские песни,
читают какие-то глупые книжки,
но нет их на свете честней и чудесней -
я это вам точно не лгу!

На том берегу
в резном терему
никак не погаснет окошко,
и легкая тень
по шторам скользит -
её ли узнать не смогу! -
ты книгу отложишь и дунешь на свечку,
опять за рекою рыдает гармошка,
и после стучит до рассвета сердечко
на дальнем, на том берегу!

На том берегу
в Пречистом селе
невестой Христовою церковь -
серебряный звон
плывет над водой -
где лодка? найти не могу! -
а люди выходят с ветвями березы,
они не боятся ни жизни, ни смерти,
и пусть они катятся, сладкие слезы -
туда все равно я сбегу!
Декабрь 1985

* * *
О как ты запутал, о как же ты страшно запутал
Все в жизни своей - ни концов, ни начал не найти!
Гордыня ли то? Иль мальчишества вечная удаль:
Вперед не загадывать - просто навстречу грести?

Ты помнишь, как Волга - как в детстве любимая Волга
Тебя принимала в свои молодые струи.
Казалось, что жизнь тоже будет великой и долгой:
Ты только не бойся - открой ей обьятья свои!

И все, что встречал ты влюбленно-внимательным взглядом,
Тобой становилось, врастало и в душу и в плоть.
Иль, за руку взяв, как дитя, шло доверчиво рядом -
Ты умер бы лучше, чем взять и прогнать его прочь!

Но разве ты Бог, чтоб объять эти милые судьбы?
Но разве ты царь, чтобы всех без обид одарить?
Как поздно ты понял, что самые грозные судьи -
Любимые наши... И все же не мог не любить!

Опять не уснуть... Как светает пронзительно скоро!
Накройся подушкой, зажмурь что есть силы глаза -
Не скрыться тебе от мучительно нежного взора,
Всю ночь над тобой будут плакать и петь голоса...

Так, значит, любовь - это просто бессонная совесть?
Ты жил, как умел, но ушла в глубину твоя жизнь.
Обид не храни - продолжается вечная повесть.
Но Волга впадает в Каспийское море - держись!
1982

* * *
Сон приснился в детстве: словно птица,
Над землею я парю ночной,
Но внезапно пройдена граница -
Ничего нет больше подо мной!

С четырех сторон глухая бездна.
Я назад не в силах повернуть:
Будто кто-то волею железной
Мой бесцельный направляет путь...

Дикий ужас сердце мял, как глину,
Крик истошный в горле комом стал.
Сколько лет прошло, а ночью к сыну -
Чуть застонет - брошусь: не забыл!

В царстве ль мертвых ты, душа живая,
Побывала в этом детском сне?
Иль та бездна - бездна роковая
Дремлет от рождения во мне?
1987

* * *
          Из М.М.Пришвина
Прощай, снежок! Ты таешь. Мы
Не свидимся. Прощай.
Придет зима - у той зимы
Нам хватит белых стай.
Но это будет снег другой -
Не ты во все года -
Он будет виться над трубой...
Прощай же навсегда!
И дым из труб, и пар у губ,
И високосный год,
И этот свет в окне, не скуп,
И все - и все пройдет.

Все, все, что сбудется с тобой,
Останется навек
Там, под невидимой чертой...
Как нынче таял снег!
Он сбросил с плеч примятых груз
Земного бытия.
Летит и забывает вкус
Бессмысленного "я"...
1973

РУССКАЯ МУЗА
Ни сил. Ни слов. Ни лестных мнений.
Жил. Заблудился меж людьми...
Приснись хотя б - и на колени
Ты голову мою возьми!

И прошепчи чуть слышно: "Милый!
Не думай больше обо мне.
Смотри - ты молод, полон силы,
Ты вновь в родимой стороне.

Ты говорил, что любишь поле
И реку. Вон блестит река.
Какая ширь, какая воля!
И тишь. Какие облака!

Купала близко, полдень знойный.
Но в этой роще под горой
Ты слушай шум листвы спокойный,
А глазыньки свои закрой.

Спи, спи, дитя мое больное!
Мой муж и брат. Я не уйду.
Вослед за ветром и волною
Я тоже песню заведу.

О чужедальной той сторонке,
Где мил дружок теперь живет...
Мой голосочек тонкий-тонкий -
Ах, баба глупая ревет!

Зайдусь... А ты уже не слышишь -
Спаси тебя и сохрани! -
Все крепче спишь, спокойней дышишь,
Совсем иные видишь сны.

И чудится тебе - не дева
Рыдает горько над тобой,
А удивительное древо
Лепечет весело листвой!"
1985

* * *
Есть в шуршании раннего снега
По еще не опавшим листам
Молодая и страстная нега -
И преследует нас по пятам!

Мы идем - и по лиственным крышам
За волной пробегает волна,
И когда остановимся - слышим:
Вся округа шуршаньем полна.

Даже мнится - горячечный голос
Скажет вдруг: "Отвернись. Не гляди!"
И, колеса меняя на полоз,
Вздрогнем мы: мало места в груди!

Но в двадцатом издерганном веке
И природе родной, и душе
Верь не больше, чем взбалмошной девке,
Где-то доброй, а где-то уже...

И дорогою, с детства знакомой,
Мимо дедовских старых запруд,
Поскорее правь к отчему дому,
Где давно тебя к вечери ждут.

ТОПОЛЬ
Как лучший сон - воскресник возле дома
В райгородке. Год пятьдесят девятый.
Дом новый, трехэтажный. Мама с папой
И все соседи - кто с киркой, кто с ломом.
Я тоже вырыл луночку лопатой
И посадил свой саженец законный,
Полил водою... А к руке зеленый
Листок прилип. И - запах горьковатый!
...Окно рукой толкнешь - и вот он рядом:
Громадный - выше крыши; узловатый -
Раз пять пилили, чтобы свет не застил;
Железный весь - не вывернешь снарядом...
Чужой. Из-под моей он вышел власти.
...А ночью - тот же запах горьковатый!
1986

* * *
            Е.Г.
Ты не бойся, не плачь, это просто автобус.
Погляди за окошко - какие поля!
Не в разводах смешных ученический глобус,
А родимая наша с тобою земля.

Пусть рокочет мотор... За окном проплывают
Колокольни, деревни, леса и мосты.
Крест на солнце блестит... Пусть себе завывает!
Это Русь. Никуда не уехала ты.

Храмы, здравствуйте, вы, что с чудесною силой
Все родное умели под своды собрать!
Быстро крестится мать, шепчет "Господи" милый.
На тебя оглянулся - что хочет сказать?

Так приходит любовь - наша боль и награда,
Наказанье и радость - и не разделить.
Пусть автобус ревет, ты же плакать не надо.
Это наша судьба. Надо ждать, надо жить.

О как сладко писать эти длинные строки,
О как больно тебе вслед махать и махать!
Что-то ждет впереди? Пусть исполнятся сроки.
Помолись за меня. Надо жить, надо ждать!

Надо жить и любить до последнего часа -
Сгаснет пламя и выпадет свечка из рук,
И расплещется свет ослепительный Спаса,
И не будет ошибок, не будет разлук.

О как ясно в душе! Ты сжимаешь ресницы -
И под ними журчит световой ручеек.
Постарайся уснуть. Я молюсь, пусть приснится
Не закат воспаленный, а нежный восток.

Ты несешься во тьму. И несутся навстречу
Из ночной темноты села, рощи, холмы.
Никому не отнять то, что с нами навечно.
Тлеют искры в ночи - это мы, это мы...
13.4.79

* * *
Когда, на волю Провиденья
Покинув бренный свой оплот,
Душа тропою сновиденья -
Тропою тайною пойдет, -
Тотчас же путницу обстанут
Толпы загадочных теней;
То в бездну жадную потянут,
То вместе с нею к небу прянут...
О как в ту пору трудно ей! -
Внезапным светом озарится
И снова морока полна -
И радуется, и томится,
И негодует, и боится...
Подруга нежная - одна
Ты - и одною лишь любовью -
Покой ей можешь возвратить:
Поправить тихо изголовье
И спящего перекрестить!
1982

ДУШОЙ...
Душою, вывалянной в перьях,
рукоположенной во прах,
уже застрявшей в недоверьях...
- Но застревающей в дверях!
такой бесплотной и бесплатной,
что не душа, а - звук и знак,
душой - "кобылкою обратной"
(четырнадцатый том - Бальзак),
колонкою водоразборной...
- Но не разобранной - никем!
ну, словом, тою, подзаборной,
безропотной, как манекен,
срывающей и плоть и платье,
завертывающейся в плед
небес, транжирящей и тратя-
щей, то, чего у многих - нет,
настолько поровну разлитой,
что и не знаю, сколько - в ком,
потом распитой и разбитой,
отбрасываемой носком
прохожим, встречным, поперечным,
скрывающимся за углом
одной из улиц Москворечья,
как эта улочка, беспечной,
извилистой и бесконечной...
- Но выпрямляемой стихом!

скорей туда на площадь с храмом
где так поют колокола
где перед вспых-ох-нувшим хамом
так целомудренно и прямо
она стоит голым-гола!

Вверх

Комментариев: