07.07.2020 г.

ИВАН ИЛЬИН – О ПРИЧИНАХ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
(По прочтении статьи В. Ворожцова "За что сослали Зулейху")

Впервые на русском языке статья Ивана Ильина «Большевизм и кризис современного правосознания» появилась в собрании сочинений философа в десяти томах. (1998 год).

Читать работы Ильина, словно вернуться в дореволюционную российскую империю и ощутить весь накал идейных сражений того времени. Недавно я решил вновь обратиться к текстам любимого автора. Просмотрел и указанную выше статью с моими многочисленными пометами и подчёркиваниями, и очень удивился: почему при первом чтении, я не отметил некоторые факты и выводы? В своей работе автор отвечает на важнейший для судьбы России вопрос: по каким причинам мы не стали процветающей капиталистической страной, а пошли за большевиками!  Неутешительные выводы Ильина, тогда, при первом знакомстве с его статьёй, казались мне проблемой далёкого российского прошлого. Я очень надеялся, что, взявшись, наконец, за дело, мы, все ошибки исправим, все предпосылки для успеха создадим.

Сегодня такой уверенности уже нет. Давайте вместе разберёмся, почему? Изучая причины победы большевизма, Ильин сетовал, что в нашей стране было слишком мало состоятельных людей. Ильин брал для сравнения такой показатель, как национальный доход на душу населения в Европейских странах и России в 1910-м году, и разница в доходах оказывалась огромной. Россия по всем показателям –на последнем месте. Философ прав, утверждая, что мы «рухнули» как в пропасть, в большевизм, из-за того, что России «недоставало многочисленного, хозяйственно обеспеченного и организованного среднего сословия (1).

Ильин описывает его выгодное социальное положение: Среднее сословие достаточно состоятельное, чтобы дать впутать себя в «экспроприаторское действие (то есть в бунт или революцию) и навязать себе интернациональный менталитет неимущих. Среднее сословие должно быть всё же недостаточно богатым, чтобы присоединиться к интернационалу богатых и пренебречь родиной!  Определение очень верное. От революций и национальных катастроф человечество не придумало другого «средства». Однако, для российской политической элиты эта цель никогда не была главной идеей развития. По мнению Ильина, российские «средние» даже не догадывались, что такое «среднее сословие», и что оно должно значить для своего отечества. 

В «Православной энциклопедии» приведено высказывание нашего великого поэта Фёдора Тючева. «Россия –это мир, только начинающий осознавать основополагающее начало собственного бытия». «Осознавание» шло необычайно трудно. Наши привилегированные классы показали полную неспособность к сотрудничеству с другими социальными слоями во имя создания относительно благополучного большинства, которое бы заботилось о процветании родины. Было ощущение, что русский барин из светского общества и православный крестьянин или рабочий –представители разных цивилизаций. Жена Толстого Софья Андреевна писала в своём дневнике, что к Льву Николаевичу приходили в гости «трое рабочих, озлобленных на богатых, недовольных общим строем жизни.» (2)

Иван Сергеевич Аксаков с его газетой «День», другие славянофилы- смотрелись маленькими «островками» православной духовности среди многочисленной светской публики, мировоззрение которой сформировали английские книги, французские учителя и немецкие философы. Возьмём, например, род Набоковых, который был известен своим аристократизмом. Дядя писателя Набокова заседал в дореволюционной Государственной думе. Писатель Владимир Набоков наиболее ярко проявил эгоцентризм своего мировоззрения, открыто не приемля сочинений Ф.М. Достоевского, саму идею русского патриотизма. Особенно ярко это проявилось в одном эпизоде жизни Набокова, когда он (уже в эмиграции) преподавал в американском университете и студенты пробовали получить от преподавателя объяснение тайны победы русских солдат над Наполеоном.  Бывший русский эмигрант не терпел подобных неприятных вопросов. Поэтому он отделывался шуткой: может, вам лучше жениться? (3)

Таких «аристократов», как Набоков, в обеих российских столицах, было не мало! Они «несли себя» так высоко, что надеяться на какое-то национальное единение было просто нереально! Для них не существовало коллективной народной души, способной действовать в едином порыве любви к своему отечеству.

Сегодняшние российские студенты-сторонники либеральных взглядов, восхищаются этими «небожителями» за то, что их отличала и всех объединяла «глубочайшая и неискоренимая, потому- что врождённая, самодостаточность» (4) На деле, это были чужаки –приживалы! Им нужен был уже готовый к «употреблению», кем-то старательно сформированный, удобно-обустроенный быт. В «черновой» работе по созданию такого быта, по формированию здорового общества они участвовать не желали. Их мышление формировалось на совсем иных философских основаниях, чем у большинства российского населения. Ни страны, ни народа, который здесь живёт, они не знали и знать не хотели! А без подлинного знания никаким народом управлять нельзя!

Было у нас множество дворян, которые забавлялись игрой в тайные масонские ложи и считали православие –«религией для простонародья». Среди этой публики было модным записываться в католики. Творческая интеллигенция из их среды, за редким исключением, тоже представляла собой печальное зрелище: известные философы «вообще отказались от изучения истории и заменили её интуитивным постижением» (5) –писал философ Н.И.Ульянов. «Русское просвященство живёт в атмосфере дикого произвола и шаткого субъективизма, - писал философ Д.И.Чижевский.  

Непонятно, откуда черпал Иван Александрович Ильин уверенность, что эта праздная публика вдруг возьмётся за ум и предложит пролетариату и крестьянству верный путь к процветанию? Успех здесь могла принести «закладка основ новой христианской культуры». Эту мысль Ильин высказывает в своих лекциях в Швейцарии уже в сороковые годы двадцатого века. Философ подчёркивал, что светская культура и христианская- вещи несовместимые. (6) И речь шла о том, что «человек сначала должен очистится сердцем и оком, обновиться по-христиански, а потом только следовать своим бытийным жизненным целям.» (7)

Может быть, главная трагедия России в том, что именно эта «несовместимая» с христианской – светская культура, обладая главным интеллектуальным потенциалом   для создания новой культуры, совсем не желала этой великой миссией заниматься. Настоящих православных христиан было очень мало. Несколько энтузиастов, таких как Победоносцев или Столыпин не могли в одиночку совершить судьбоносные преобразования.

Кто еще у нас тогда занимался духовным воспитанием своего народа: горстка обедневших дворян, разночинцы? Ильин напоминал, что на главном здании Московского университета большими буквами было написано: «Свет Христов просвещает всех»-наука мыслилась как неотделимая часть христианской культуры.» Однако, новый технологический уклад, бурное развитие капитализма –требовали больше специалистов –прагматиков, знатоков не души, а техники. Сам профессор Ильин в своей статье, с которой мы и начали наш разговор, указывал на современный ему кризис правосознания в России, связанный с «процессом секуляризации всей духовной культуры и угасанием в нём религиозного духа.» Сознание становилось всё более светским. Об этом писал и митрополит Вениамин (Федченков) в качестве студента наблюдая своих сокурсников по университету. Он удивлялся: как быстро представители нового поколения российских студентов стали исповедовать западные ценности, светские увлечения, как глубоко укоренился среди молодёжи прагматизм и жажда карьерного успеха.    

 В 90-е годы мы снова вернулись к формированию среднего сословия из «бесформенной массы» постсоветского общества. И опять, как и в начале двадцатого века, из-за отсутствия верных знаний о нашем народе, эта цель может оказаться недостижимой.  Есть еще одно непреодолимое препятствие. Его в своих лекциях не раз называл наш современник - учёный Андрей Фурсов. Он считает, что в такой проблемной северной стране, как Россия, чтобы сформировать многочисленный средний класс, хронически не хватает массы производимого национального продукта.  Учёный А. Фурсов, наверняка, сознательно не упомянул об огромных природных ресурсах нашей Родины. От их добычи и продажи большинству простых граждан всегда мало что доставалось. С помощью бессовестного занижения цен, финансовых и других «рыночных» манипуляций –  капиталистический мир давно превратил нас всех в героев стихотворения Франсуа Вийона:

От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне — страна моя родная. 

На нашу беду, в развитых европейских странах всегда существовали и существуют стандарты обеспеченной жизни и престижный уровень потребления. Они всегда будоражили российскую «элиту», как высшая жизненная ценность, порождали комплекс неполноценности, заставляя их всеми силами «тянуться» за европейцами и достигать их уровня благополучия любой ценой. Подобный социальный психоз не давал, и до сих пор не даёт возможности консолидировать российское общество для решения стратегических задач развития. Этот процесс еще более усилился в конце двадцатого века после активного формирования всемирного общества потребления. Унификация жизненных целей вокруг потребительства неумолимо проникала в сознание многих народов вслед за созданием международных корпораций, которые контролируют основные отрасли производства и сетевую торговлю.  

Каковы же последствия постоянной борьбы разных сословий за кусок национального пирога в России? Когда более сильные особи самыми разными способами отбирают у большинства всё необходимое для жизни, в обществе начинается правовая анархия. Еще Лев Толстой, сам крупный землевладелец, в своих дневниках удивлялся парадоксам частного владения землей. Крестьянине отдают все силы работе на его земле и мучается от бедности. «А владелец той же самой земли получает за своё ничегонеделание больше...работающих.» (8) Такое положение убивает у тружеников веру в справедливость государственного устройства.  Скудный заработок не давал возможности сносно жить и в сёлах, и в городах. Поэтому ни на один день не прекращались попытки сокрытия доходов, передела собственности, растаскивания денег из государственной казны. Использовалась любая возможность недоплатить зарплату, перепоручить государству социальные нагрузки по содержанию и лечению работников. Всё это породило разброд и шатание в идеологической сфере, хроническое духовное нездоровье.

Столетиями в такой духовно нездоровой среде воспитывалось очень сложное по своему характеру и мировоззрению большинство российских граждан, которые никак не могли проникнуться уважением к праву и правосудию. Жизнь учила прямо противоположным принципам: будь хитрей, ловчей, знай и используй человеческие слабости. Русский человек во многих случаях вынужден был выбирать: либо успех в карьере через тьму грехов и правонарушений, и как итог, обеспеченное существование, либо православное смирение, но долгая, долгая борьба за выживание.

Дружными мы становились только во время войны. Общий патриотический дух вырабатывался у нас в «горниле» многовековых сражений с захватчиками. А при «мирном» вечном соперничестве за тощий кусок национального пирога, самым сокровенным желанием, было желание обособиться, замкнуться в своём мирке, в очень узком кругу близких людей.

Ильин считал, что всё дело в «недостаточно зрелом самосознании». Поэтому русская интеллигенция, как верхний слой среднего сословия, «позволила соблазнить и ослабить себя какой-то сентиментальной склонностью к социализму.»  Через сто лет нам стало понятно, что дело не в сентиментальности образованных русских людей. Просто самые дальновидные из них другого выхода не находили! Объективно мыслящие учёные тоже понимали: чтобы выжить нашему разобщённому народу, нужны коллективные формы сосуществования. Это непростое решение диктовали особенности нашего менталитета и практика общей духовной жизни населения, исповедующего Православие. Еще в девятнадцатом веке писатель Александр Герцен давал такую оценку русской крестьянской общине «. свободная от заразы капитализма, от алчности, ужасов и бесчеловечности разрушительного себялюбия. На этом фундаменте можно построить новое общество свободных, самоуправляющихся людей»» (9)

Все решения по организации производства подсказывала сама практика хозяйствования на российской земле. Русская община образовалась по производственной необходимости. Так было легче выживать, бороться с голодом в неурожайные годы, спасать семьи в случае болезни кормильца, создавать общий семенной фонд. Не менее важно было большинству населения договориться об общих правилах поведения, об общих духовных ценностях, об ответственности каждого за коллективный мир и сотрудничество. Но философ Ильин почему-то надеялся на успех аграрной реформы, если «ликвидировать тормозящие развитие аграрные сельские общины и подготовить для здорового трудолюбивого крестьянства пути к частной собственности, интенсивному хозяйству, правосознанию, среднему сословию.» Трудно сказать, КОГО автор имел в виду под «здоровым трудолюбивым крестьянством», который вдруг возьмётся за интенсивное хозяйство.  Уже в первые десятилетия двадцатого века такое хозяйство нельзя было представить без вложения капиталов, без сельхозтехники даже на вечнозелёных полях Западной Европы. Для интенсивного земледелия в условиях нашего тяжёлого климата нужно было вкладывать не только намного больше денег, но и мобилизовать максимальное количество рабочих рук и сельхозтехники. Так что одного здоровья и трудолюбия для успешного земледелия в России было явно недостаточно.

Человек – западноевропейского типа – во все времена был любимчиком князя мира из Нового Завета.  Он всегда старательно исполняет свои обязанности гражданина католика или протестанта, все силы отдаёт своему делу. Он живёт словно по инструкции высших сил: будь смирненьким, душой сильно к Богу не рвись, больше всего цени земное благополучие и князь мира –всё тебе даст! И действительно даёт почти круглый год умеренное лето без жары и засухи, почву, которая так плодородна, что черенок оставленной вечером лопаты, утром пускает корни.

Когда Лев Толстой приехал в Швейцарию, он очень удивился, что хозяйка дома, где он поселился, по утрам громко пела во дворе, ухаживая за цветами. Нашего историка и писателя Н. Карамзина во время путешествия по Западной Европе, поразили весело танцующие крестьяне на берегу Женевского озера.  Рядом не было ни столов для пира ни вина на пеньке! Из разговора с местным жителем выяснилось, что в этот день не было никакого праздника. Никто не заставлял их танцевать. Они веселились просто так, от радости существования. Вся их жизнь напоминала один сплошной праздник. Правда, в отличие от благодатной почвы европейских полей, духовная «почва» там оказалась совсем не такой плодородной...Без деятельной борьбы со своей греховной сутью, за последние два века она могла произвести только причудливых уродцев эгоцентризма- модернизм, однополые браки и массовую потребительскую «культуру.»   

Трудно понять, что вкладывал философ И. Ильин в понятие «здоровый крестьянин России». Постоянная бедность из-за плохого урожая, и других мучений с климатом; отсутствие мощной рыночной среды с обилием товаров, как в Западной Европе, постепенно умерило пыл и «отбило охоту» даже у самых сребролюбивых русских -отдавать всего себя рыночной стихии.

«Всё, что перестаёт удаваться, перестаёт и привлекать» -когда-то очень точно сказал Франсуа де Ларошфуко. Поэтому мудро поступали наши предки, «не заморачиваясь» на фермерстве там, где это было заведомо нерентабельным занятием. Постепенно сформировался чисто наш русский тип «здорового крестьянина» - это восцерковленный христианин, который превыше всего дорожит своей принадлежностью православной церкви, живёт в дружбе и взаимопомощи с членами крестьянской общины, презирает чрезмерную тягу к накоплению материального достатка. Как говорят священники –живёт потребностями своей души, а не ума. Если крестьяне из Швейцарии пели от переизбытка чувств благодарности высшим силам за красоту и полноту своего бытия, русский крестьянин пел в православном храме за счастье быть рядом с Богом и надеяться на благодать Святого Духа.

Мне приходилось читать в книгах 19-го века документальные повествования о наших сибирских городах.  В бедных кварталах жителям частных домов часто не хватало дров пережить суровую зиму. Жители ухитрялись топить печи подсохшим навозом. Даже на окраине губернского города Красноярска горы навоза лежали прямо на улицах перед домами. Вот из такого «ада» каждое воскресенье вставал сибиряк, надевал чистую одежду и шёл по грязи и навозу в церковь, где душа его наполнялась неземным счастьем!

Правда, в обыденной жизни не было никакого просвета. Православная душа чувствовала: жизнь наших российских привилегированных сословий в корне противоречит заповедям Нового Завета. Спасала только вера и связанные с ней особые свойства нашего менталитета. Воспитывая в себе спасительное христианское смирение, русское большинство покорялась насилию, обману с стороны сильных мира сего.

В то же время ум крестьянина и пролетария никогда не смирялся с несправедливостью, которую учиняли везде и всюду привилегированные сословия, подверженные одному глубокому пороку: при достижении определённого уровня богатства, в разбогатевших людей вселялись (к уже существующим) какие-то «дополнительные бесы», призванные разжигать в душе барина непомерную гордыню. Став хозяином, такой себялюб –максималист требовал к себе от всех прочих ближних своих, от граждан ниже рангом, повышенного почитания и ярко выраженной угодливости. В фильме «Вечный зов» рабочий просит принять его на работу! –А ты спляши, тогда возьму! – говорит, ухмыляясь, богач. Столетиями созерцая многочисленных самодуров и хамов из числа помещиков купцов и чиновников –прочие подчинённые сословия от них очень устали!

Ильин был уверен, что народ соблазнили большевизмом коварные интеллигенты.  На самом деле, привилегированные сословия сами оттолкнули от себя массу российских граждан, даже истинно православных, готовых покоряться любой власти, но только не чудовищным хулителям Бога, презирающим своих кормильцев, их достоинство и веру.  Многие восцерковленные православные люди готовы были хоть в пекло головой, но   только не в капиталистическую Россию, где снова будет править, а значит, издеваться, безумное российское барство!

Что любопытно, профессор Ильин сам в своей статье указывал на современный ему кризис правосознания в России, связанный с «процессом секуляризации всей духовной культуры и угасанием в нём религиозного духа.» Правосознание стало светским, не православным. Об этом писал и митрополит Вениамин (Федченков) в качестве студента наблюдая своих сокурсников по университету.

Куда же звал лектор и учёный Ильин своих слушателей, призывая осудить политику большевиков? В ту старую Россию, где «право остаётся без духовного наполнения, постепенно превращается в свирепую власть и дезорганизующее насилие.»  Сам автор статьи Ильин умер в 1954-м году. Значит, мог слышать о феноменальных успехах первых сталинских пятилеток двадцатых и тридцатых годов, о создании десятков новых отраслей производства. И на реальной практике строек социализма мог убедиться, что «насилие» не всегда бывает дезорганизующим. Оно приносит великие достижения, если осуществляется над человеческим эгоизмом, который не привык считаться с людьми.

Ильин был уверен «дух нынешней революции состоит лишь в том, что известные организации пытаются поставить на большевистское правосознание духовно заблудших и уставших от войны масс печать коммунизма.» Автор считает такую попытку совершенно безнадёжной: «ибо никогда не устранить из человеческой жизни эти вечные принципы (индивидуальности и неравенства). Но суть не в этих принципах самих по себе, а о чудовищном искажении их применения в реальной жизни нашими дорогими соотечественниками, в менталитет которых заложен крайний максимализм.  «Принцип индивидуальности», которую надо чтить, – у нас давно превратился в махровый эгоизм. (Есть прекрасный афоризм Оскара Уайльда: Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет других жить по своим принципам.»   Только слова «по своим принципам» надо заменить у нас на слова: «по своим капризам, необузданным желаниям и порокам». В стране России, где (по выражению политолога Н. Нарочницкой) большая часть территории «нерентабельна», так жить нельзя!) 

Если бы можно было возразить лектору Ильину, надо было сказать, что «массы» устали не только от войны, а более всего, от безответственного социального поведения дряхлеющего дворянства и быстро растущего класса буржуазии. В первую мировую войну, получив большой куш от военных поставок, буржуазия вела себя, как в последние дни перед Апокалипсисом: просаживала огромные деньги в кабаках, в газетах –желала поражения царскому правительству.

В наши дни можно найти книги, где историки анализируют действия хозяев фабрик и заводов начала двадцатого века. Так вот, наши богачи уже тогда всеми способами старались освободиться от обязательств лечить и учить своих рабочих. Основные надежды здесь возлагались на государственные учреждения царской России. Как явно, словно под копирку, всё это повторяется в наши дни!  

Названный Ильиным «вечный принцип «неравенства» в России давно стал «вечным» проклятием чудовищного расслоения граждан России. Интересно, читал ли наш дорогой философ описание практики ростовщичества в русской деревне? Такую информацию уже можно было добыть в предреволюционной России. Мне было проще. Я нашёл в интернете заметку автора М.Бердник о ситуации в российской деревне того времени:

«Сельское ростовщичество — явление совершенно особое. Деньги в рост на селе практически не давали. Там была принята система натурального ростовщичества — расчет по кредитам шел хлебом, собственным трудом или какими-либо услугами. При урожайности в 50 пудов с десятины получается, что «благодетель» дает ближнему своему семена взаймы из расчета 100 % за три месяца. Бальзаковский Гобсек от зависти удавился бы.
 А за лошадь полагалась отработка — где три дня, а где и неделя за день. Христос, если мне память не изменяет, вроде бы как-то иначе учил… «Выходит: другой бьется, бьется и бросит землю, либо в аренду сдаст. Каждый год ему не обработать. То семена съест, то плуга нет, то еще что-нибудь. Придет и просит хлеба. Землю, конечно, возьмешь под себя, ее тебе за долги обработают соседи и урожай с нее снимешь. А хозяину старому что ж? Что посеял, то и пожнешь. Кто не трудится — тот не ест. И притом сам добровольно землю отдал в аренду в трезвом виде. Ясно, почему крестьяне зовут кулака мироедом.»

В своей статье В. Ворожцов отмечает, что в период коллективизации зажиточных крестьян обычно выселяли из своего села. «...При активнейшей поддержке и вящей радости собственных односельчан: сами же они и выселяли своих более удачливых соседей.»

Неужели теперь не понято: почему так было? Наши условия хозяйствования дают возможность быть удачливыми очень малому числу самых сильных хозяев. Остальные труженики села быстро превращаются в бесправных, обедневших батраков. На что рассчитывал автор аграрных реформ, министр царского правительства Столыпин? На что рассчитывали все российские сторонники «фермерства» западноевропейского типа в суровых российских условиях? Скорее всего, они наивно утешали себя ложной надеждой на то, что «лишнее» сельское население или вымрет, или как-нибудь иначе «рассосётся» по чужим для них сибирским просторам.

Полемизируя в статье с большевиками, философ Ильин сетует на то, что под их централизованной властью «всё шире распространяется в стране мрачное умирание органической жизни».  Познакомившись с приведённой выше информацией о сельском ростовщичестве и мытарствах крестьян, так и хочется задать философу вопрос: «где же здесь «органическая жизнь»?  Осуждаемый Ильиным «большевизм революционных крестьян –бедняков» мог родиться только от отчаяния наладить какое-то сносное существование в прежнем противостоянии с кулаками и дворянством.  Уж лучше коллективное хозяйство и так ненавистное нашему философу «количественное равенство», чем эта изуверская политика богатых людей по отношению к беднякам. Через сто лет, вернувшись к «рыночным отношениям», мы снова повторяем гибельный жизненный путь наших предков. Когда ж будем учиться на ошибках?

Приложение:
1) И. Ильин. Собр.соч., том. 7
2) С.А. Толстая. «Дневники», стр.34
3) А. Генис «Конь в кармане». Лирическая футурология», издательский дом «Дело», М., 2016 г. Стр 36.
4) Леонид Спирин. Журнал «Новый мир»,2019 г, № 4.
5) Русские философы. Конец Х1X, середина ХХ века. Москва, Из-во Книжная  палата,1996 г
6) И.А. Ильин. Собр.соч., том шестой, стр.12
7) там же, стр.19
8)  В.В.Бибихин. «Дневники Льва Толстого», С.Петербург,2012 г. Стр. 120
9) Исайя Берлин. «История свободы. Россия», НЛО,2014 г.

Вверх

Комментариев: