| |
 В самом названии книги Алексея Гушана заложена яркая и ясная определённость мировоззренческого видения автором нашего мира. Это очень важно. Жизнь не только как созерцание или поступок, но жизнь – как любовь.
Любуясь жизнью, как новорождённый,
Я образ Божий в каждом узнаю,
Как хорошо прощать и быть прощённым
Наверное, так же хорошо в Раю.
Вот, кажется, и всё! Это функциональный фундамент почти каждого образа в книге. И это твёрдо входит в творческое кредо автора. Но для начала несколько необходимых слов об Алексее Гушане. Он родился в 1984 году, как раз накануне пресловутой «перестройки», затеянной М.Горбачёвым. И в целом, вероятно, образ страны под аббревиатурой СССР, не мог у него сложиться достаточно цельным и прочным. Но родился А.Гушан в Лодейном Поле (есть такой райцентр в Ленинградской области). А это бывший центр Свирьлага, одного из страшнейших лагерей ГУЛАГа. На Колыме и в Магадане было ещё страшней. В Свирьлаге жизнь ощущалась по-иному. Бурная и красивая жизнь протекала совсем рядом – в Ленинграде. Дыхание столичной жизни проникало в лагеря. И делало невольное расставание с жизнью ещё тягостней и тоскливей.
Это надо отметить особо. Иной раз при чтении «Любуясь жизнью» отмечаешь как-то более глубокий духовный опыт автора, который, вероятно, не должен был бы укладываться во временные рамки его жизни. Мы не знаем точно, какое отношение к Свирьлагу имеет Алексей Гушан. Но, безусловно, что место рождения определило многое в мировоззренческом становлении поэта. Каким образом? Своими контрастами бытия! С одной стороны – строгая и вечная природа Русского Севера (явно и зримо вошедшая в стихи поэта). А с другой – вот эта историческая память о «советском» прошлом, но осознанно пропущенная через сердце. На этом контрасте и рождается то, что нужно назвать основой поэтического мира Алексея Гушана.
Знаю, многое стерпит бумага,
Но немногое стерпит гранит.
Камнем строчка на сердце ляжет,
Комом памяти в горле стоит –
Здесь покоятся жертвы Свирьлага.
Надо было бы это всё вынести за скобки поэзии Алексея Гушана. Или, по крайней мере – в подтекст. Ибо в самой-то стихии поэтического видения у него не так много и скорбей, а больше живой плоти земного бытия. А какого бытия? Русской провинции!
Мы скоро и вообще начнём забывать, что русская поэзия (в её классической стадии) – это по большей части деревня, природа, народ. Теперь, когда почти все поэты сосредоточены в городах, сама русская поэзия потеряла свою прежнюю образность и смысловую нагрузку. Алексей Гушан решительно возвращается к традиции русских поэтов быть понятными своему народу. Прежде всего, это ощущается в поэтике, мягкой, лирически-насыщенной, без всяких новомодностей в многослойную метафористику. И действительно, зачем про свою любовь нести словесную околесицу, когда любовь эта требует выражения чистого и ясного:
И сосны над Свирью как ангелов крылья.
Я тихо склонюсь у родных берегов,
Ведь это они мою душу открыли
Для Бога, для Родины и для стихов.
Всегда есть опасность для поэта из провинции замкнуться в пределах, очерченных местом и временем своего происхождения. А мне вот представляется, что у Алексея Гушана – это оказалось (на этом этапе) заметным преимуществом перед многими стихотворцами нашего времени. У читателя появляется зримая осязаемость образа, которая обычно и становится толчком к постижению смысловых подтекстов.
У старой переправы, где рыбача,
Встречал я строгий северный рассвет
Лежал на берегу паром…
В символике современной поэзии – «паром» обычно соединяет «два берега», что-то увязывает в единое целое. И это было отчетливой традицией. А вот у А.Гушана – «паром» стал памятником ушедшей эпохе. Паром-то у него на берегу, ненужный и заброшенный. Привычный образ вывернут наизнанку, это придаёт ему особый трагически-горький оттенок. Время разрушает старые знаки-символы, строит новые «мосты» (образ из того же стихотворения «Следы времени). Поэт заставляет нас трепетно осознать глубину времени, потери и достижения разных эпох.
Речные волны, гладя корпус ржавый,
Смывали эти хрупкие мечты.
У старой позабытой переправы
Отчётливее времени следы.
На мой взгляд, именно в этом стихотворении Алексей Гушан выступает новатором в современной поэзии, сохранив баланс разных времён. Тут стоит внимательней прочитать, например, и такие стихотворения как «До нашей эры» или «Забытый Новый год». Тема исторической памяти у поэта решается именно в нескольких пластах читательского восприятия. И такое восприятие характерно при чтении большого «корпуса» стихов А.Гушана, рассказывающих о трагедии русской деревни. И опять в стихах поэта есть проблески надежды на возрождение той русской жизни, которая, как порой кажется, уже и не может возродиться в прежних формах. Но не согласен с этим Алексей Гушан:
И значит, на земле не помертвело
Биенье жизни в зимней мерзлоте!
И сердце без тепла не зачерствело.
Не думайте, оно не зачерствело,
А просто притомилось в темноте.
Тут обязательно надо отметить, что в стихах А. Гушана образ надежды-возрождения связан с православным сознанием русского человека. Даже по книге стихов «Любуясь жизнью» мы видим, что и календарь в жизни «лирического героя» накрепко привязан к церковному календарю. И что привлекает в его «лирическом герое», так это именно повседневность православного сознания, без всякой моды, как это иной раз видно у «городских» поэтов. Темы русского православия спокойно и мудро входят в тематику этой книги. И, конечно, не голой декларацией читаются у автора такие строки:
Разбуди моё сердце
священным церковным набатом
Для молитвы простой
за святую усталую Русь.
Вот, пожалуй, на этой ноте и нужно завершить разговор о книге Алексея Гушана «Любуясь жизнью», которая стала заметным явлением в современной русской поэзии.
|
|
