Александр СМЫШЛЯЕВ, (Петропавловск-Камчатский)

КОНИ

Рассказ

Второй пилот легонько толкнул командира вертолёта в плечо и показал рукой, коснувшись стекла:

- Петрович, лоси!

На белом, слепящем снегу равнинной тундры вычерчивались тенями от низкого утреннего солнца глубокие траншеи. В конце каждой стояло животное.

- Раз, два, три, четыре, - громко считал второй пилот, сняв тёмные очки. – Похоже, целая семья!

Командир подал левой ногой педаль, и вертолет пошёл на круг, одновременно снижаясь. Вскоре стало видно, что это не лоси, а кони.

- Осенью у геологов отбилось четыре лошади, - сказал командир. – Их так и не нашли, оставили. Скорее всего, это они – район тот самый.

- Бедолаги, чем только питаются в таком снегу? Кусты, как лоси, обгладывают? – с неподдельным сочувствием заметил бортмеханик. – Погибнут, зиму не переживут.

- Наверняка, - откликнулся второй. – Помните, в прошлом году охотников вывозили, они рассказывали, что нашли два лошадиных трупа? Такая же история…

Петрович выправил вертолет, поставил на прежний курс и согласно кивнул второму.

- Сами не погибнут, так волки задерут, - подытожил он грустно.

День разгорался морозный и ясный. Белая тундра, искрящаяся свежим снегом, ещё не успевшим подмёрзнуть, расстилалась до горизонта, слепила глаза даже через очки. Если бы не редкие березняки и стланиковые куртины, земля слилась бы в ровное, без видимых морщин, белое покрывало.

Шли высоко, курсом на буровую вышку нефтегазоразведочной экспедиции. Салон был заставлен бочками с техническим маслом.

Молчали, каждый думал о своём. Петрович – об оставшихся в тундре конях. Он же их и   завозил весной. Второй пилот тогда был другой, потому что его Юрка отпросился в отгулы, жена рожала. Вспомнилось, как заводили животных в вертолёт. Кони боялись пахнущей керосином машины, упирались, не шли. Молодые ребята геологи, бросив поводья, гладили коней, пытались уговаривать, заманивали морковкой и клочками старого сена. Завхоз партии бегал вокруг, матерился, но от этого становилось только хуже. Кони косили налитыми страхом глазами, фыркали, перебирали ногами и не шли.

Петрович не выдержал, вмешался.

- Так, ребятишки, все отошли от коней! – крикнул он, указывая рукой на край взлётной площадки. – Дайте их мне! Я заведу!

Ему это видеть приходилось не раз, но сам этого никогда не делал. А тут подумалось, что сможет.

Геологи послушались, отошли в сторону. Кони без крикливых понукальщиков начали успокаиваться. Петрович некоторое время не подходил к ним, выжидал.

Животные приходили в себя, уже не фыркали, стояли молча.

- Мамедыч, - обратился он к бортмеханику. – Где-то в баулах у нас хлеб, дай мне булку.

Мамедыч принёс буханку ржаного хлеба. Петрович осторожно пошёл к коням, на ходу отламывая от булки ломоть. Крайний мерин скосил на него глаз, а затем потянулся мордой к протянутой руке с хлебом.

- На, дорогой, ешь, - тихо и как можно ласковее произнес Петрович, поднося ладонь с хлебом к мягким губам мерина.

Тот взял хлеб, начал жевать. Петрович легонько погладил его по морде, затем крепко ухватился за уздечку и потянул к вертолету. И конь пошёл. Споткнулся на дощатом трапе, но это его не остановило, и вскоре копыта громко застучали о дюралевый пол машины. Подоспевший Мамедыч перехватил повод и быстро привязал его к тросу под потолком.

С остальными конями уже справились легче. Один за другим они послушно зашли в вертолёт. И в полёте вели себя спокойно. В тот день пришлось делать ещё два рейса, чтобы завезти в тундру всех лошадей. И вот четыре из них остались в глубоких снегах, теперь их ждала неминуемая гибель.

- Мда-а, - задумчиво произнёс командир. – Надо что-то предпринимать…

Юрка повернулся к нему:

- Ты о чём, Петрович?

- Да вот, думаю, как коней спасти.

- Да ты что, мы ж там не сядем.

- Потому и думаю, прикидываю. Мамедыч, ты как считаешь?

Механик не торопился с ответом. Затем, поглаживая густую кавказскую бороду, стал вслух размышлять:

- Если зависнем, кони шума машины испугаются и убегут. Если подальше зависнем, то вихрем засыплем выбитые ими в снегу траншеи и сами же не добредём до коней. К тому же, на них, наверное, никакой узды нет – как поведём к машине? Даже и не знаю, что мы сможем сделать, командир.

Петрович молчал, вглядываясь в ослепительно белую тундру. Затем обратился к Юрке:

- Сколько градусов снаружи?

- На нашей высоте минус тридцать один, - ответил второй.

- Видите, позёмки нет, - показал вниз Петрович. – Снег смерзается. А мы его ещё и брюхом уплотним, придавим. Думаю, сядем! Мамедыч спрыгнет, глубину пощупает. А мы попробуем зависнуть и, возможно, даже выключиться.

- Опасно, Петрович, - засомневался Юрка, заёрзав в кресле.

- Тогда давай голосовать, - неожиданно повеселев, предложил механик. – Я за то, чтобы попробовать! Где наша с Петровичем не пропадала!

- Ну, и я за это же, - заулыбался командир. – Юрку, если он против, оставим у нефтяников, чтобы оказался ни при чём и собой не рисковал. Скажем, отстал от поезда, увлекся геологиней, там она молодая, красивая, я её видел!

- Но, но! – тут же наигранно возмутился Юрка. – Ещё чего! У меня и своя жена красавица! А, потом, без штурмана вы и коней не найдёте.

- Тоже правильно, - окончательно развеселившись, подхватил командир. – Опять же коней ловить Мамедычу одному не с руки будет. Оба пойдёте! Лады?

- Лады, командир!

- Договорились, Петрович! Но, однако…

- Чего «но»?

Юрка не ответил, только махнул рукой: ладно!

Нефтяники вертолёт ждали, быстро скатали бочки с маслом на утоптанный снег площадки. Петрович тем временем сходил в конторку к начальнику буровой. Тот оказался молодым, весёлым и гостеприимным парнем, встретил пилота душевно, предложил чаю. Петрович отказываться не стал, снял куртку, уселся за стол.

- Меня зовут Петрович, - представился он. – Командир Ми-8.

- Василий, - протянул руку начальник буровой и добавил: - Я наслышан, люди называют вас асом.

- Кое-что можем, - не стал скромничать Петрович. – Вашу буровую тоже называют лучшей у нефтеразведчиков.

- И мы кое-что можем, - засмеялся Василий, тут же берясь за телефонную трубку. Зачем-то дунул в неё, как в микрофон рации, и ласково, растягивая слова, проговорил: - Нинок, принеси мне в контору два чая и чего-нибудь сдобного, зашёл хороший гость. Да поторопись, пожалуйста.

- У меня к вам просьба, Василий, - подождав, пока начальник положит трубку, сказал Петрович. – На обратном пути будем забирать из тундры заблудившихся коней, нужны четыре-пять крепких досок для трапа, кусок верёвки метра три и несколько булок хлеба, можно побольше по возможности, кони голодные, их четверо. Поможете?

- Да ради Бога! – с чувством воскликнул Василий. – Благое дело животин спасать. А я, к тому же, из казаков, с Кубани, мне кони – настоящие братья!

- Тогда нормально, - обрадовался Петрович. – Заберём лошадок, иначе погибнут.

Раздался лёгкий стук в дверь, и вместе с клубами холодного воздуха в помещение вошла молодая женщина в валенках, белом овчинном полушубке и цветастой шали с плетёной корзинкой в руках.

- Василий Игнатьич, принесла чаёк, - пропела она тонким голоском и стрельнула глазами на Петровича. – Кто это у нас? Никак командир вертолёта! Здравствуйте!

- Здравствуй, милая, - отозвался Петрович. – Спасибо за чай.

- Может, отобедаете у нас? – доставая из корзинки небольшой термос, чашки и что-то завёрнутое в газетный кулёк, предложила женщина. – Гуляшик сегодня знатный, мужчины наши любят. Рис, компот.

- И правда, - встрепенулся Василий. – Всем экипажем и отобедайте. Время-то уже, - он глянул на часы, - пора!

- Спасибо, с удовольствием, - ответил Петрович. – Нам ещё с конями возиться…

- Нинок, найди пилотов, позови в столовую, - напутствовал уходящую женщину начальник. – Скажи, что командир тоже придёт. А пока мы здесь чаю попьём.

Он взялся за термос, налил в чашки густой, ароматный чай. В кульке оказались свежие пышные оладушки.

- Угощайтесь, Петрович, - предложил он. – У нас поварихи хорошие, всё сами умеют делать. Народ доволен.

Петрович взял оладушек, отхлебнул чай. Для поддержания разговора спросил, давно ли Василий работает на буровой?

- Я геологоразведочный институт закончил, - с готовностью отозвался Василий, - технология нефтяного бурения. И сразу – в нашу контору. Сначала бурильщиком работал, затем мастером. На эту буровую уже начальником смены поставили.

- Смена – это вахта?

- Да, вахта, один месяц. Затем вывозят, залетают другие. Работа интересная, глубина скважины большая, но идём без аварий, тьфу, тьфу, тьфу! Ребята довольны, премиальные светят. В вышку не хотите зайти, посмотреть, как бурим?

- Вообще-то некогда, - отказался Петрович. – Кони ждут. Не знаю, сколько с ними провозимся, день-то короткий. – И заторопился, отставляя пустую чашку: - Пойду к своим ребятам, пообедаю, да и в путь.

- А я насчёт вашего заказа распоряжусь, - поднялся из-за стола Василий. - Столовая – вот она, сразу за конторой, не заблудитесь, у крыльца собак увидите, тоже обеда дожидаются.

Мамедыч с Юркой уже сидели в столовой за длинным столом, накрытым чистой клеёнкой.

- А вот и ваш командир, - радостно пропела повариха Нинок, как назвал её начальник. – Проходите, командир, садитесь. Я вам для начала супчику налью. Суп-лапша с тушёнкой, вкусный! Будете?

- Давайте! – весело ответил Петрович, пристраивая снятую куртку рядом с собой на скамье. Затем обратился к своим: - Всё нормально?

- Порядок, - ответил Мамедыч. – К вылету готовы. 

Юрка молча дохлёбывал суп. Затем тихо сказал:

- И, всё таки, это авантюра с конями…

- Юра, ты как всегда, - рассердился командир. – Уж определись, за белых ты, или за красных.

- При чём здесь белые или красные, - Юрка резко отодвинул от себя пустую миску из-под супа. – Рискованно это, вот что. Считаю, что надо сообщить о незапланированной посадке диспетчеру.

- Хорошо, сообщим, - уже спокойней ответил Петрович. – Но ты-то знаешь, что получим отказ. А как же кони?

- Что кони! А если угробим и вертолёт, и себя!

- Но, но, Юра! – остановил второго пилота Мамедыч. – Ты уж сразу в крайности. Типун тебе на язык!

Нина расставляла перед пилотами тарелки с гуляшом и рисом, с интересом прислушивалась к сердитому разговору гостей.

- Коней я не оставлю, - придвинув к себе гуляш и низко склонившись над тарелкой, проговорил Петрович. – Никто не гробанётся! Я повторяю: никто не гробанётся! Беру ответственность на себя, как командир воздушного судна. – И добавил, подняв голову и глядя на Юрку: - Да, не рысаки, не скакуны, простые работяжки, вьючные лошади. И геологи их, поди, давно списали, не числятся они в живых. А мы не спишем, вернём их к жизни! Разве мы сами не такие же вьючные лошади? Поглядите на нас: элита общества, пилоты гражданской авиации, белая кость! Куда уж там! Я после работы падаю в сон, будто под землёй уголёк рубил всю смену – так устаю. И каждый день так! И жена ушла, не выдержала жизни с «элитой», надоело ей одной в театр да по магазинам ходить, ведь меня же никогда нет дома. Ладно, закончили, - неожиданно остыл Петрович. - А с диспетчером я сам разберусь. Ваше дело быть предельно внимательными, не оплошать даже в мелочах. Нельзя животных на погибель бросать, не по-божески это. Потом ночами будут сниться. Это ж кони! Они почти как люди.

Юрка молчал, сосредоточенно доедал гуляш. Молчал и Мамедыч. Петрович оделся, поблагодарил Нину за обед и вышел из столовой первым.

Мороз крепчал, давило под тридцать. На буровой постукивали трубы, тарахтел дизель. Посёлок нефтеразведчиков, состоящий из нескольких жилых и производственных балков, казался пустым, лишь к вертолётной площадке шёл трактор с санями, везли доски и мешок с хлебом. «Молодец, Василий, не подвёл», - мысленно поблагодарил начальника смены Петрович.

Сам Василий уже был возле вертолёта. Петрович отвёл его в сторону:

- Ещё одно дело у меня, Василий, - тихо сказал он. – Твоим никому не надо в город? А то бы подвезли.

- Нет, - мотнул головой Василий. – У меня все на месте, каждый человек на счету, нельзя.

- Дело вот в чём, - продолжал Петрович. – Я должен своему начальству объяснить незапланированную посадку. Скажем так: твой человек пошёл на лыжах в ближайший посёлок, в Ичу. Зуб разболелся, сил у него уж не осталось. И ты попросил меня догнать его и забрать. Но он, когда мы догнали его, отказался - спортсмен, любитель лыж, сам захотел добежать. Зато объявил нам, что встретил коней, голодных, замерзающих. И мы решили их взять на борт, коли уж сели. Понимаешь меня?

- Понял. Но я-то при чём?

- Если вдруг дело до проверки дойдёт, ты подтвердишь. Вот и всё. Хотя, не думаю, что проверять будут. Это на всякий случай.

- Хорошо, Петрович! Благородному делу всегда готов помочь. Хлеба мы вам выделили, верёвка есть, доски ребята мои загружают. Пять штук, тридцатка, толще нет.

- Тридцатка пойдёт! Спасибо тебе, Василий! – Петрович с чувством пожал ему руку. – До следующей встречи!

Взлетели нормально. Снизу махали им Василий и двое рабочих. Выглядывала из приоткрытой двери столовой повариха Нина.

Юрка первым не выдержал, заговорил:

- Петрович, не обижайся, я с вами душой и телом.

- Не обижаюсь я, Юра, - ответил командир. – Это хорошо, что ты меня понял. Значит мы – настоящий экипаж. А, Мамедыч?

- Против лома нет приёма, - развёл руками бортмеханик, весело поблёскивая чёрными глазами.

- Тоже мне, нашли лом, - шутливо проворчал Петрович. – Да я мягок и сентиментален, как девушка.

Он связался с диспетчером, объяснил ситуацию с рабочим нефтеразведчиков, ушедшим на лыжах. Тот дал добро на посадку и добавил:

- Только осторожней там, Петрович. Надеюсь на твой опыт в подборе площадки.

Мамедыч хохотнул:

- Вот за что люблю тебя, командир, так это за романтику!

- Ага, пират Петрович! – повеселел и Юрка. – Весёлый Роджер!

Вскоре вышли к тому месту, где видели коней.

- Вон они, - сказал Юрка. – Там же и стоят, никуда не ушли.

Петрович сосредоточился на управлении машиной, начал снижаться, делая большой круг, чтобы оглядеть местность.

- Мне кажется, у них и сил не осталось, чтобы убежать, - предположил Мамедыч. – Подходи ближе. На приборах всё в норме, можешь начинать режим висения.

Правая рука Петровича крепко держала рычаг управления, слегка отводя его влево, приближая машину всё ближе и ближе к коням. Левой рукояткой он регулировал подъёмную силу, удерживая вертолёт на весу.

- Юра, внимательно смотри, сдуваю снег, - предупредил командир. – Мамедыч, приготовься к выходу. Как там кони?

- Повернулись к нам, но стоят смирно, - ответил Юрка.

- Теперь вижу их. Снижаюсь ещё.

Под вертолётом поднялся снежный вихрь. Дворники отчаянно заработали, очищая стёкла. Петрович то приподнимал машину, то опускал снова. Постепенно вихрь ослабел. Вертолёт осторожно коснулся колёсами снега, чуть углубился в него. И тотчас Мамедыч открыл дверь, вставил в пазы и сбросил металлическую лестницу-приступок и вслед за ней выпрыгнул из машины сам, провалившись в снегу почти по пояс.

Петрович через стекло внимательно наблюдал за ним. Вот Мамедыч проткнул щупом снег, вынул его, показал командиру: восемьдесят сантиметров. Затем забарахтался в снегу, приминая его ногами, отступая подальше от вертолёта, оглядываясь, осматривая место приземления, оценивая его. Кони смирно стояли метрах в пятидесяти, прижимали уши и перебирали ногами, но не уходили.

Лопасти продолжали со свистом рассекать морозный воздух, опять поднялся снежный вихрь, но уже не такой силы. Вскоре колёса полностью скрылись в снегу, а там и днище тяжелой машины стало в него углубляться. Наконец Мамедыч снял рукавицу и поднял вверх большой палец: нормально!

- Юра, иди помогай Мамедычу, забирайте коней! – скомандовал громко Петрович, крепко удерживая рычаги управления.

Мамедыч тем временем уже раскрывал створки задней двери, отбрасывая руками снег. Юра схватился за доски, начал сооружать трап.

- Бери верёвку и булку хлеба, пошли! – крикнул ему Мамедыч, когда трап был готов.

Командир смотрел, как они пробились через снежный целик к траншее, вытоптанной конями, подошли к крайней лошади.

- Дождались людей, милые! – заговорил с конями бортмеханик. – Теперь домой поедем, собирайтесь!

Кони смотрели на них с отрешённым безразличием. Похоже, они уже подчинились судьбе. Их худоба, проступавшая через гладкую шерсть на крупах, покрытых снежной пылью, говорила сама за себя: вдоволь наголодались и намаялись животные за минувшие полтора месяца.

Мамедыч протянул крайнему коню хлеб, но тот даже нюхать его не попытался. Стоял и просто смотрел на человека, не мигая.

- Досталось вам, бедные, - бортмеханик смёл рукавицей с морды и шеи коня снег, а затем накинул на него верёвку и легонько дернул на себя. Конь сначала упёрся, но, похоже, сообразил, что от него требуют, и, медленно перебирая подрагивающими от слабости ногами, послушно пошёл за человеком. Его не испугали ни шум крутящихся лопастей, ни запах вертолёта. Доски трапа прогнулись под ним, но выдержали.

Заведя коня в вертолёт, Мамедыч вернулся за следующим. И тот смирно пошёл за ним. Оставались две кобылки. Одна стояла с закрытыми глазами, ни на что не реагируя. Юрка нежно гладил ей морду, почёсывал за ухом. Наконец, она открыла глаза, внимательно посмотрела на человека. Но ни радости, ни печали взгляд не выражал.

- Не замерзай, просыпайся! – громко крикнул Юрка в самое ухо кобылы. – Скорая помощь приехала!

С трудом, но удалось сдёрнуть её с места, и она пошла, понуро опустив голову, а перед самым трапом вдруг упала. Подбежал Мамедыч. Вдвоём с Юркой они попытались помочь кобыле подняться, но та, подёргавшись и посучив обледенелыми ногами, встать не смогла, затихла и опять закрыла глаза.

- Не умирай, подруга, - начал гладить её по впалому животу бортмеханик. – Спасение пришло, надо жить! Юра, затаскиваем её на трап.

Они, прилагая большие усилия, начали толкать её в круп к трапу. Но двух человеческих сил на это не хватало. Тогда взялись за задние ноги, развернули и стали затаскивать лошадку на доски. Когда подтянули к самому верху, Мамедыч вспомнил, что в одном из карманов задней двери лежит кусок брезента.

- Подстелим брезент, пол холодный!

Он быстро растянул брезент по полу, и они затянули на него неподвижную кобылу.

- Она не сдохла? – с тревогой спросил Юрка.

- Смотри, слабо, но дышит, - показал Мамедыч на бок лошади, который слегка вздымался при вдохах.

Последнюю лошадь завели без особого труда. Юрка поспешил в кабину, за рычаги, а Мамедыч закрыл обе двери, осмотрел коней, погладил лежащую кобылу, и тогда только сел на место.

- Командир, можно взлетать, - сказал он устало. – Пассажиры рассажены согласно купленных билетов. Налицо все четверо, одна совсем больная, довести бы её ещё.

- Хлеб не взяли, - начал рассказывать Юрка. – Унылые, замёрзшие, больные. Плохо у них с борьбой за жизнь.

- Ничего, сейчас немного их растрясём, согреем, аппетит придёт, - откликнулся Петрович, поднимая вертолёт. - Но сразу много им нельзя, желудки атрофированы. Мамедыч, позже предложи им скромный обед. Скромный!

- Есть, командир!

- И всё-таки мы это сделали! – набрав крейсерскую скорость, весело сказал Петрович. – Надо доложить диспетчеру, подсказать, чтобы хозяева приехали за конями, забрали их.

- Ты ж сказал, что они списанные, а я как раз возмечтал конеферму к пенсии заводить, - шутливо возмутился бортмеханик.

- Насчёт этого ты с геологами договоришься, - ответил Петрович, - они тебе в качестве награды мерина отдадут. Им всё равно, сколько коней опять на баланс принимать.

- Мерина мне не надо, приплода не будет.

- Тогда заберешь больную кобылу, - поддержал разговор Юрка. – Выходишь её, и она тебе много жеребят нарожает.

- А давайте споём! – предложил командир. – У меня дед вот эту любил, и я люблю.

И он тихо запел, постепенно усиливая голос. Нестройно, неумело, ему начали подпевать Мамедыч и Юрка:

Выйду ночью в поле с конём,
Ночью темной тихо пойдём,
Мы пойдём с конём по полю вдвоём,
Мы пойдём с конём по полю вдвоём…

Под вертолётом проплывала белоснежная, замёрзшая северная тундра. Короткий зимний день начал клониться к вечеру. Кони стояли смирно, им не впервой было летать. То ли от тепла, то ли от звуков разудалой песни, а, возможно, от запаха свежего хлеба, который лежал в мешке там же, в салоне, они оживились, зафыркали и запрядали ушами. И даже лежащая кобылка открыла глаза и задышала ровнее. До авиабазы оставалось лёту чуть больше часа.

1-2 января 2019 г.

Александр Александрович Смышляев родился в 1952 году в горняцком посёлке Темир-Тау в Горной Шории (Кемеровская область). По образованию геолог и телевизионный режиссёр. Работал в геологоразведочных экспедициях: Томь-Усинской, Янской, Северо-Камчатской и Пенжинской, затем в журналистике на Камчатке, собкором «Российской газеты» на Дальнем Востоке. В 1996 г. вышла первая книга. Член Союза писателей России с 2006 года. Автор нескольких книг и телефильмов о Камчатке, Курильских островах, Чукотке. Живёт в Петропавловске-Камчатском.

 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную